Прискорбна участь наша, но ещёНе самая печальная; почестьЕё счастливой можно, и онаНе станет горше, если на себяМы сами злейших бед не навлечём!"Так, якобы разумно, ВелиалНе мир — трусливый предлагал застой,Постыдное бездействие. МаммонЗа ним взял слово: "— Если мы решимНачать войну, — позволено спросить:С каким расчётом? Низложить ЦаряНебес иль воротить свои права?Успех возможен, лишь когда СудьбойИзвечной будет править шаткий Случай,А Хаос — их великий спор судить.На низложенье — тщетно уповать,А посему и возвращенье правНедостижимо. Так чего же мыДостигнем в Небесах, не обретяПобеды? Предположим, Царь Небес,Смягчась, помилованье даровав,Заставит нас вторично присягнутьЕму в покорстве, — как же мы стоятьУничиженно будем перед НимИ прославлять Закон Его и Трон,Его Божественности петь хвалы,Притворно аллилуить, подчинясьНасилию, завистливо смотреть,Как властно восседает наш МонархНа Троне и душистые цветыС амврозией пред Алтарём ЕгоБлагоухают, — наши подношеньяХояопские! И в этом — наша частьНа Небе и блаженство: вечный срокВладыке ненавистному служить.Нет худшей доли! Так зачем желатьТого, чего вам силой — не достичь,А как подачку — сами не возьмём?Зачем позолоченной кабалыНам добиваться — даже в Небесах?В себе поищем блага. Станем житьПо-своему и для самих себя,Привольно, независимо, — пускайВ глубинах Преисподней. НикомуОтчёта не давая, предпочтёмСвободы бремя — лёгкому ярмуПрикрашенного раболепства. ЗдесьВоистину возвысимся, творяВеликое из малого. Мы вредНа пользу обернём; из бед и зодСоставим счастье. Муки отстрадав,Преодолеем кару, и в Аду,При помощи терпенья и труда,К покою, к благоденствию придём.Страшит вас этот мрачный, мглистый мир?Но часто окружает Свой ПрестолВсевышний Царь клубами облаковГустых и сумрачных, не умаляяМонаршей славы, но величьем тьмыЕё венчая, и тогда гремятВ угрюмых тучах громы, испытуяСвоё остервененье, НебесаГеенне уподобив. Разве мыНе можем перенять небесный свет,Как Победитель — наш Гееннекий мрак?Сокровищ вдоволь здешняя юдоль,-И золота, и дорогих камней,-Таит в себе; достанет и у насУменья претворить их в чудесаВеликолепия; на больший блескИ Небо не способно. Между темСтрадание стихией нашей станет,А ныне жгущий, нестерпимый зной -Приятным; обратится наш составВ его состав; мы, с болью породнись,Её не будем вовсе ощущать.Итак, все доводы — за мир, за прочныйПравопорядок. Должно обсудить,Как нам спастись от настоящих бед,Но сообразно с тем: кто мы теперь,И где находимся, оставив мысльО мести, о войне. Вот мой совет.По сборищу, едва Маммон умолк,Пронёсся ропот, словно из пещерВ утёсах вырвался пленённый гулПорывов шторма, что вздымал всю ночьМорскую глубь и лишь к зачину дняОхриплым посвистом навеял совМатросам истомлённым, чей баркасВ скалистой бухте после бури сталНа якорь. Так собранье зашумело,Рукоплеща Маммону. Всем пришлосьПо нраву предложенье мир хранить.Геенны горше демонов страшилВторой, подобный первому, поход.Меч Михаила и Небесный громВнушали ужас. Духов привлеклоОдно желанье: основать в АдуИмперию, которая с веками,При мудром управленье и труде,Могла бы Небесам противостать.Постигнув эти мысли, Вельзевул,Главнейший рангом после Сатаны,Вознёсся властно, взором зад обвёл;Казалось, поднялся опорный столпДержавы Адской: на его челе,О благе общем запечатленыЗаботы; строгие черты лицаЯвляли мудрость княжескую; онИ падший — был велик. Его плечаАтланта бремена обширных царствМогли б снести. Он взглядом повелелСобранью замолчать и начал речьСредь полной тишины, ненарушимой,Как ночь, как воздух в знойный летний день."— Престолы, Власти, воинство Небес,Сыны эфира! Или мы должныЛишиться наших званий и наречьСебя Князьями Ада? Видно, так.Вы все за то, чтобы в Аду осестьИ государство мощное создать,-В мечтах, конечно, ибо Царь НебесУзилище нам уготовал в бездне,А не приют, куда не досягнетЕго рука, где неподвластны мыНебесному Верховному суду,Где против Трона горнего коватьКрамолу сможем вновь; наоборот!Он в ссылку нас отправил, чтоб в ярмеТомить неотвратимом, в кандалах,На каторге бессрочной, как рабов.Поверьте: наверху или внизу,Он — первый и последний Государь,Единый Самодержец; наш мятежЕго владений не приуменьшил,Напротив — Ад прибавил. Будет впредьОн здесь железным нас пасти жезлом,Как прежде пае на Небе — золотым.О мире и войне — к чему наш спор?Однажды мы, решившись на войну,Все потеряли. Мира не просилНикто, да и никто не предлагал.Какого мира вправе ждать рабыПленённые? Оковы, да тюрьма,Да кары произвольные. А мыЧто в силах предложить? Одну вражду,И ненависть, и яростный отпор,И месть, хоть медленную, но затоНеутомимо ищущую средствУбавить Триумфатору плодыЕго побед и радость отравитьОт созерцанья наших мук. НайдёмВозможностей немало для борьбыПомимо новой, гибельной войныИ штурма неприятельских валов,Которым ни осада не страшна,Ни приступы, ни адовы набеги.Нельзя ли что полегче предпринять?Есть место некое (когда молва,Издревле сущая на; Небесах,Неложно прорицает), мир другой,Счастливое жилище существа,Прозваньем — Человек; он должен бытьПримерно в это время сотворёнИ сходен с нами, хоть не столь могущИ совершенен; и превыше всехСозданий Тем, кто правит в Эмпирее,Возлюблен. Так Господь провозгласилВ кругу богов, обетом подтвердивИ клятвою, потрясшей Небеса.Туда направим помыслы; узнаем,Что это за творенья, из какойСубстанции и чем одарены,В чем сила их и слабость, как вернейИх совратить, употребив обманИль принужденье. Путь на НебесаНам преграждён; Властитель там царит,Уверенный в могуществе своёмНезыблемом. Быть может, новый мирНаходится на крайнем рубежеВладений царских и его охранаПоручена насельникам самим.Здесь, может быть, удастся учинитьНам кое-что: огнём пекельным сжечьМир новозданный или завладетьИм нераздельно, жителей изгнавБессильных, как с Небес изгнали нас.А если не изгоним, — привлечёмНа нашу сторону; тогда их БогВрагом их станет; гневною рукой,В раскаянье, свои же истребитСозданья. Мы простое превзойдёмОтмщение, блаженство умалив,Которое испытывает ОнОт бедствий ваших и к тому ещёВозрадуемся от Его смущенья,Когда увидит Он любимых чад,Стремглав летящих в Ад, чтоб разделитьМученья наши, и клянущих деньРожденья своего, в слезах, в тоскеО кратком счастье, сгинувшим навек"Подумайте: не стоит ли дерзнутьПопыткой, нежели коснеть во тьмеИ призрачные царства учреждать!"Так Вельзевул свой дьявольский советОтстаивал, предложенный вчернеВ начале совещанья Сатаной.Но кто ж иной, как зачинатель Зла,Столь тёмные дела измыслить мог:В зачатке погубить весь род людской,Смешать— и Ад и Землю воединоИ славу Вседержителя попрать?Но прославленью вящему ТворцаИх заговор коварный послужил.Собор Гееннский воодушевлёнОтважным предложением; в глазахБлеснула радость. Голосуют всеЗа дерзкий этот план, и Вельзевул,При общем одобренье, продолжал:"— Синод богов! Судили мудро выИ мудро завершили долгий спор,Под стать величью вашему, принявРешение великое; оно,Судьбе наперекор, подымет насИз бездны адской ближе в вышинеБылой, и нам удастся, может быть,К пределам лучезарным вознесясь,Ворваться в Небо, с помощью оружьяСоюзного, не то — сыскать приютВ благоприятной области иной,Где свет небес прекрасный озарятьНас ежедневно станет, где востокСияющий рассеет мрачность эту,И благовонный воздух, как бальзамЖивительный, ожоги исцелитОт едкого огня. Кого же мыПошлём разведать новозданный мир?Кто с этим справится? Какой смельчакСтопой скитальческой измерит безднуНеизмеримую, отыщет путьВ пространстве, без начала и конца,В тьме осязаемой? Кого из насНад пропастью вселенской удержатьВозмогут неустанные крылаИ взмах за взмахом, продолжая лет,В счастливый край гонца перенесут?Какая опытность, какая мощьЕму потребны? Как минует онГустую сеть отрядов и заставОхраны Ангельской вокруг Небес?Здесь надо осторожность проявитьОсобую; не меньшую — и намПри выборе посланца; ведь емуВверяем нашу общую судьбуС последнею надеждой заодно".Он, кончив, сел; пытливый взгляд вперилВ собрание: оспорят смелый план,Одобрят ли? Отважится ли ктоНа дерзкую попытку? Все молчат,Обдумывая, взвешивают риск,И с удивленьем каждый на лицеДругого тот же видит страх, что самИспытывает. Не нашлось героя,Средь первых удальцов Небесных битв,Который вызвался бы этот путьУжасный в одиночку одолеть.Тут Сатана, венчанный в этот мигНеоспоримой славой выше всех,В сознанье превосходства своегоИ с царственным величьем произнёс:"— Престолы эмпирейские. СыныНебес! По праву приутихли мы;Не страх, но спасенье нас гнетётПо праву. Долог путь, безмерно тяжек,От Преисподней к свету. НерушимЗастенок наш; огнепалящий свод,Готовый жадно каждого пожрать,Девятикратно окружает нас.Врата из адаманта наверхуНадёжно замкнуты, раскалены,И всякий выход ими преграждён.Тому, кто миновал бы их, грозитНочь невещественная, пустотаЗияющая; бездна, где смельчак,Решившийся пучину пересечь,Исчезнуть вовсе может, без следа.А если в некий мир он прилетитСохранно, в чуждый край, — что ждёт его?Опасности, которые нельзяПредвидеть, коих трудно избежать.Но этого престола, о Князья,Достоин бы я не был, царский сан,Что с властью и величьем сопряжён,Не по заслугам бы стяжал, когдаПреграды и опасности меняМогли бы от попытки удержатьИсполнить нечто, признанное здесь,Для блага общего, необходимым.Приняв престол монарший и права,Неужто я, от сопричастных имОпасностей и славы откажусь?И то и это надлежит равноВластителю; чем выше он стоит,Тем больший воздают ему почёт,Тем чаще испытанья, тем сложнейЗадачи, предстоящие Вождю.Вы, Силы мощные, гроза Небес,Хоть вы низвергнуты, займитесь домом,Ведь здесь — ваш дом на время. Вы должныУмерить злополучье, сделать АдОтчасти выносимым, если естьТакое средство или волшебство,Способное ослабить, облегчитьНевзгоды Преисподней; за ВрагомБессонным надо зорко наблюдать.А я пущусь в полет, за берегаБесформенного мрака, чтобы всехОсвободить. Попытку предпримуОдин; опасный этот шаг никтоСо мною не разделит!" Кончив речь,Монарх поднялся, наложив запретНа возраженья. Мудро он судил,Что, ободрённые его примером,Другие полководцы захотятУчаствовать (предусмотрев отказ)В том, что недавно так страшило их,И с помощью отваги показной,Возвысившись в глазах собранья, статьЕго соперниками; без трудаЧесть раздобыть, которую ценойГеройских дел он должен обрести.Но голос повелительный ВождяНе меньше предприятья самогоВнушает ужас. Шумно все встают,Последуя Владыке; словно громРаскатисто вдали пророкотал.Почтительно склонясь пред Сатаной,В нем Бога величают, приравнявЦарю Небес; благодарят за то,Что он собою жертвовать готовДля блага общего. Не до концаЗаглохли добродетели у ДуховОтверженных, к стыду людей дурных,Кичащихся прекрасными на видПоступками, внушёнными гордыней,И под личиной рвения к добру,-Тщеславной суетностью. После всехСомнений, совещаться перестав,Провозглашают славу Духи тьмыВластителю единственному. Так,Лишь только ветер северный уснёт,Клубясь, густые тучи с гребней горПолзут, замглив приветный небосклон.Угрюмая стихия сыплет снегНа землю смутную, дожди струит,Но солнце, ввечеру, лучом прощальнымСквозь тучи улыбнётся, и поляВнезапно воскресают; стаи птахЩебечут; блеют весело гурты,Холмы и долы оглашая вновь.О, срам людской! Согласие царитМеж бесов проклятых, но человек,-Сознаньем обладающая тварь,-Чинит раздор с подобными себе;Хотя на милосердие НебесНадеяться он вправе и заветГосподний знает: вечный мир хранить,-Живёт он в ненависти и вражде,Опустошают Землю племенаБезжалостными войнами, несяДруг другу истребленье, будто нет(Что, собственно, сплотить бы всех должно)У них врагов Гееннских, день и ночьГотовящих погибель для людей.Собор Стигийский завершён. В порядкеРасходится блистательная знатьБесовская; меж ними — ВластелинИх наивысший, излучая мощь,Надменно шествует; казалось, онСпособен сам противостать Творцу,Один, как самодержца грозный санВ Аду ни с кем не делит, окружив,Из подражанья Богу, выход свойВеликолепьем царским и кольцомГорящих Серафимов, при оружьеИ с множеством хоругвей. Дан приказНемедля объявить, под гром фанфар,О принятом решенье и концеСовета. Приложив металл к устам,На все четыре стороны трубятЧетыре Херувима; вторят имГерольдов голоса, и далеко,По всем провалам бездны, эта вестьРазносится; несметные войскаВосторженно приветствуют её.Затем, уже спокойней, ободрясьНадеждой ложной, Адские полкиНеспешно расстаются; их путиРазличны: каждый следует, кудаНаклонности влекут и грустный выбор,Где мнит найти покой от хмурых думИ тягостное время скоротатьДо возвращенья Сатаны. ОдниСреди равнин, другие в вышине,Летают, соревнуясь меж собой,И в беге спорят, как во временаПифийских игр и Олимпийских. ЗдесьУвлечены ристаньем колесниц,Там укрощают огненных коней,А тут — в шеренги строятся опять.На небосклоне так порой встаютВидения: две рати в облаках,Вещая войны гордым городам,Сражаются. В побоище сперваВступают, с копьями наперевес,Наездники воздушные; потом,Перемешавшись в рукопашной схватке,Когорты рубятся; вся твердь в огнеОт ярого сверкания клинков.Иные Духи, как Тифон, взъярясь,Раскалывают горы, скалы в прахКрушат и мчатся, вихри оседлав;И Аду тяжко дикую гоньбуСнести. Так, победительный АлкидЭхалию покинул и покровОтравленный на тело возложил;Несносную испытывая боль,Он сосны Фессалийские, в пылуНеистовства, с корнями вырывалИ в море, в глубину Эвбейских вод,С вершины Эты, Лихаса швырнул.Иные, кротче нравом, обрелиПриют в затишном доле; там поютРаспевом Ангельским, под звуки арф,О подвигах былых, о той беде,Что их постигла, и клянут судьбу,Поработившую свободный духСлучайностью и силою. ХотяПристрастны песни эти, но такойГармонией пленительной полны(Но разве может по-другому хорБессмертных петь?), что даже Ад умолкИ слушателям не мешал вниматьВосторженным. Другие, в стороне,Облюбовали для беседы холм(Умам — витийство, музыка — сердцамОтрадны), там раздумьям предались,Высоким помыслам:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5