Он уже знал, что с ней бесполезно спорить, когда видел в ее глазах такую решимость. Но, естественно, попытался.
— Мэгги, ты сама сказала, что этому нет доказательств. Даже полиция квалифицировала эту смерть, как случайную. Ни один убийца в здравом уме не признается в… — он остановился, моргнув. — А есть ли здесь кто-нибудь в здравом уме, кроме меня и тебя? Есть?
Оставив его вопрос без ответа, Мэгги сказала:
— Да, признание может стать проблемой. Нам нужны доказательства. Или свидетель. Я должна заставить убийцу думать, что мне точно известно, как все произошло в ту ночь, когда погиб Мерлин.
— И сделать из себя мишень?
— Конечно же, нет, меня не было здесь, когда убили Мерлина. Как я могла об этом узнать? Очевидно, кто-то рассказал мне, а это означает, что кто-то еще знает правду. Тогда зачем убийце избавляться от меня? Это ему все равно не поможет.
— А что, если он не додумается до этого, Мэгги? Он может быть импульсивным убийцей. Может быть, именно поэтому Мерлин был сброшен в колодец вместо того, чтобы быть убитым более совершенным методом.
— Ты же будешь поблизости, — сказала она как нечто само собой разумеющееся. — Скрытым от его глаз, разумеется. Он станет разговаривать со мной, если будет уверен, что нас больше никто не слушает. У меня есть карманный диктофон с очень чувствительным микрофоном, поэтому я смогу записать наш разговор на пленку.
— Мы оба продолжаем говорить «он». Скажи мне, может быть, под подозрение попадает кто-нибудь из женщин?
— Нет. Никто из них не входит в состав труппы менее семи лет, исключая меня, разумеется.
— Значит, это Ламонт или кто-то еще?
Мэгги нахмурилась и посмотрела на Гедеона.
— А я задавалась вопросом, запомнил ли ты это, черт возьми.
— У меня превосходная память. Ты говорила мне, что Ламонт присоединился к «Стране Чудес» пару лет назад, когда цирк проходил через его город. Кстати, а какой это был город?
— Даллас. И это было три года назад, согласно книгам счетов. Ты не задумывался над тем, кем может быть второй подозреваемый?
— Фэрли, — сказал Гедеон без колебания.
— Почему именно он?
— Он мне не нравится.
Мэгги приподняла голову и посмотрела на него сверху.
— Это интуитивное замечание, да?
Он задумался на мгновение.
— Наверно, это так. Но, если исходить из логики, то он подходит на роль подозреваемого, и это не слишком сильно сказано. Я имею в виду, что думал над этим. Если взять, например, Малколма или Освальда — они в глубине души смеются над собой и своими позами.
— Весьма проницательно с твоей стороны, — Мэгги наблюдала за ним. Гедеон продолжал перечислять подозреваемых.
— Том и Сара — ни коим образом. Он убил бы, чтобы защитить ее, но он произвел на меня впечатление хорошего человека. Она же не смогла бы этого сделать. Родители Бастера кажутся наиболее чувствительными среди многих, но и наиболее удовлетворенными, я не думаю, что им хотелось бы большего, чем у них есть.
— А Тина?
— Она бы убила ради стоящей цели. Но не думаю, чтобы это были деньги, — Гедеон помолчал немного, затем сказал: — Мэгги, а как насчет Джаспера?
— Он со «Страной Чудес» больше двадцати лет.
— О'кей. А что, если в этом-то вся и прелесть? Если предположить, что несколько лет назад Джаспер уехал навестить семью и совершил грабеж?
— Черт, это совсем не приходило мне в голову.
— Ты же говорила, что он иногда уходит. И, кажется, никто не был удивлен, когда была найдена записка, в которой он сообщал, что уехал навестить родственников. Не может ли такое случиться, что он смылся и прихватил с собой содержимое тайника?
— Я бы предпочла этот ответ другому, который очень тревожит меня, — серьезно сказала Мэгги.
— Что он убит?
— Да. Но, Гедеон, если Джаспер убийца и он ушел, чтобы замести следы, кто же тогда следит за тобой?
— Может быть, я вообразил это. Господу Богу известно, что это место наводит на безумные размышления. Это все слишком странно, факт. Я даже не знаю, что и думать.
Мэгги улыбнулась.
— Ты не настолько озадачен, как об этом говоришь. Ты довольно верно охарактеризовал здешних людей. Из тебя получился бы неплохой детектив.
— Тщетные надежды, — вздохнул Гедеон. — Скажи-ка мне кое-что. Часто ты вовлекаешься в подобные истории?
— Да, но не в убийства, естественно. И у моей семьи нечасто случаются такие проблемы.
— Я знал, что мне следует побольше узнать о твоей семье, — сказал он, усмехаясь.
— Ты полюбишь их, я обещаю, — она отразила его усмешку, затем добавила честно. — Когда-нибудь ты привыкнешь к ним.
Он поднял голову и поцеловал ее.
— Я люблю безумного ангела. Но, полагаю, может быть и худшая доля.
— Конечно, может. Я-то люблю банкира.
Рука Гедеона скользнула вниз к ее округлой ягодице и слегка ущипнула ее.
— Не говори скверные вещи о нашем будущем источнике средств к существованию. Но, я должен отметить, офис будет казаться слишком мрачным после «Страны Чудес».
— Я буду навещать тебя ежедневно и приносить тебе ланч.
— Я смотрю в будущее с надеждой, — он снова поцеловал ее и пробормотал: — В твоей двери нет замка, верно?
— Никто не вздумает побеспокоить нас, разве только в самом критическом случае.
— Если кто-то побеспокоит нас, тогда сразу же жди критического случая.
Когда они часов в десять вышли из фургона, то увидели надувшегося Лео, мирно дремлющих зверей и прочих обитателей лагеря, сгруппировавшихся рядом с фургоном Тины и что-то бурно обсуждавших.
— Я думаю, мне нужно пойти побриться, — сказал Гедеон, глядя на группу и пытаясь представить, на какого рода вопросы ему придется отвечать после того, как он провел ночь в фургоне Мэгги.
— Трус, — улыбнулась она ему. — Но все к лучшему, я полагаю. Я пойду к этим зевакам и скажу, что мы с тобой остаемся в лагере. Нам нужно побыть одним, — добавила она нежно.
Гедеон, понимавший глубину ее чувств как никто другой, совсем не обиделся на ее поддразнивание.
— Так и поступим, — он взял ее за подбородок кончиками пальцев и поцеловал в губы.
— Ву-у-у-у?
Гедеон посмотрел через плечо на что-то бормочущего себе под нос кота, который подкрадывался к его тени и при этом выглядел надутым.
— Пошли со мной, кот, и ты сможешь посмотреть на то, как я бреюсь. Я понимаю, что это не ахти какое развлечение, но, кажется, вчера это зрелище доставило тебе удовольствие.
Лео презрительно фыркнул, но тем не менее последовал за своим павшим идолом, направившимся в другой конец лагеря.
Мэгги провожала их взглядом несколько мгновений, затем позволила некоторым из своих эмоций проявиться на лице и направилась к группе у фургона Тины.
— Доброе утро.
Фэрли прищурил один глаз и глянул на солнце.
— Едва ли, — изрек он.
— Это любовь заставляет мир вращаться, — пробормотал Освальд и затем поспешно прибавил: — Тише ты! — когда попугай, сидевший на его плече, начал свою первую фразу, целиком позаимствованную из матросского лексикона.
Ламонт, нацепивший голубой нос, выглядевший, скорее, как птичий насест, просто сказал:
— А мне он нравится.
— Попугай? — спросила Мэгги, несколько растерявшись.
— Нет, Гедеон. Он душка.
Тина слабо улыбнулась.
— Он будет им до тех пор, пока не начнет храпеть.
Мэгги попыталась выглядеть достойно.
— Если и будет, я не замечу. А почему вы все здесь стоите?
— Решаем, кто остается, — ответила Тина.
— Никаких проблем. Остаемся мы с Гедеоном, — к своему удивлению, Мэгги почувствовала, что заливается румянцем. — Мы не против того, чтобы провести немного времени наедине.
Шон посмотрел на нее несколько озадаченно.
— Я думал, вы были одни в твоем фургоне. Или там был кто-то еще?
Мэгги беспомощно посмотрела на Тину, которая немедленно приказала сыну:
— Иди в фургон и надень обувь. Босиком ты в город не поедешь.
— А почему нет, — настаивал мальчик.
— Они не пустят тебя в кино.
Эта угроза возымела на Шона эффективное действие, и он скрылся в фургоне без дальнейших возражений.
— Спасибо, — пробормотала Мэгги.
— Не стоит, — улыбнулась Тина. — Твой час еще настанет. Дети всегда задают самые неудобные вопросы.
— Кстати, чуть не забыла. По дороге в город ты не могла бы остановиться у мистера Дэвидса и заплатить ему за аренду поляны?
— Ладно. О, для того, кто останется здесь, у себя в фургоне я оставила кое-что перекусить. На тот случай, если вы с Гедеоном проголодаетесь. Мы же поедим в городе.
Мэгги кивнула, а затем вопросительно посмотрела на остальных.
— Нужны ли какие-нибудь припасы, о которых я не знаю?
— Мы могли бы запастись свежим мясом для кошек, — сказал Фэрли. — Это означает, что мне нужно взять батарею для холодильной установки и перезарядить ее.
— Хорошо, я принесу деньги. Всем вам лучше поторопиться, если вы хотите, чтобы у вас хватило времени на магазины, поесть и попасть в кино.
Они засуетились, когда Мэгги пошла к фургону, чтобы достать деньги из потайного места, устроенного на полу в бывшей клетке удава.
Примерно полчаса спустя фургон-кладовая был освобожден от оставшихся припасов, чтобы служить в качестве транспорта, затем он и еще один, не антикварный, а вполне приличный на вид фургон, были заняты группой отъезжавших. Кэрни заняли свои места, и два фургона покатились от поляны по направлению к дороге.
Гедеон, стоя позади Мэгги и наблюдая за отъездом, не мог сдержать мыслей о том, как выглядит эта процессия — одновременно смешной и трогательно-очаровательной.
— Они не собирают толпы зевак? — спросил он у Мэгги.
— Нет вообще-то. Мы получили специальное разрешение на въезд фургонов в город, и первую пару визитов привлекали большое внимание. Но теперь мы уже пробыли здесь несколько недель, и жители к нам достаточно привыкли.
Гедеон посмотрел на нее сверху, слегка улыбаясь.
— Ты всегда говоришь «мы», когда упоминаешь об этом месте.
— Один из способов вжиться — это рассматривать себя как часть окружающей обстановки.
— Да. Я вижу, — Гедеон обхватил Мэгги руками и привлек к себе. — Ну, а теперь кто ты?
— Кэрни, — сказала она невинно.
Он прислонился лбом к ее виску и вздохнул.
Мэгги хихикнула, затем посерьезнела.
— Ты знаешь, у меня была счастливая жизнь, но я никогда прежде не чувствовала себя такой живой, какой чувствую с тобой. Кажется, изменился весь мир, стал ярче и полон обещаний. Это все ты. Я люблю тебя, Гедеон.
— Я тоже люблю тебя, дорогая, — он поцеловал ее, затем негромко ругнулся. — Впервые мы с тобой, действительно, одни, а ты хочешь устроить охоту за сокровищами.
— Думай об этом иначе, — сказала она в утешение. — Чем скорее мы найдем то, что нам нужно, тем скорее сможем уехать отсюда.
Он просветлел.
— Это обещание?
— Вот тебе крест!
— Хорошо. Черт возьми, тогда приступим к обыску жилищ?
— Осторожному обыску. Мы же не хотим, чтобы кто-то узнал о наших поисках. И фургоны наиболее предпочтительны. В палатках трудно что-либо спрятать.
— О'кей. Какой первый?
Мэгги окинула лагерь задумчивым взглядом.
— Я не знала, что это имеет значение. У меня такое чувство, что где бы ни был тайник, он не будет находиться поблизости от того, кто его устроил. Он должен быть осторожным и рассчитывать на то, что тайник может быть обнаружен.
— Фургон Джаспера пуст. Ты обыскивала его вчера.
— И не увидела ни одной вещи не на своем месте. Я думаю, мы прибережем его напоследок.
Гедеон задумчиво кивнул и посмотрел на нее.
— Все остальные фургоны заняты. Если бы я собирался что-то спрятать в чьем-либо фургоне, я бы выбрал личность наименее наблюдательную, которая не станет обследовать трещины и укромные уголки, — он внезапно нахмурился. — У Мерлина был фургон?
Мэгги широко раскрыла глаза.
— Какая же я глупая. У него был фургон. Когда он погиб, Фэрли и Ламонт тянули жребий, оба хотели жить в фургоне. Ламонт выиграл.
— Тогда давай начнем оттуда.
Лео проводил их до самого фургона, но затем, очевидно вспомнив, что его раньше прогнали от фургона Мэгги, и не ожидая, что его пригласят внутрь этого, предпочел скользнуть в тень другого. Он не дулся больше, но выглядел скорее покорным, нежели удовлетворенным.
Так как кэрни прикрывали свои двери только на ночь или когда желали уединиться, дверь в фургон Ламонта была распахнута настежь.
— По крайней мере, нам не надо специально подбирать ключ к замку, — Гедеон усмехнулся.
— Все равно это выглядит так, будто мы взламываем дверь и входим, правда? — Мэгги взобралась по ступенькам впереди Гедеона и вошла внутрь. — Я рада, что у него есть окно, нам не придется зажигать лампу, чтобы видеть, что мы делаем.
Гедеон стоял, оглядываясь по сторонам. Как и во всех фургонах, здесь было не много места. Кровать на день была придвинута к стене под единственным, высоко расположенным окном. Она была покрыта пестрым одеялом, сшитым из лоскутков, рядом находилось видавшее виды легкое кресло, накрытое потертым в нескольких местах вельветовым чехлом ярко-алого цвета, небольшой деревянный столик, на котором стояла керосиновая лампа, поцарапанное сосновое бюро и, наконец, карточный столик, стоявший около стены, на которой прямо над ним висело зеркало. Столик был завален склянками, кистями, париками на подставках, на нем же стоял поднос с гримом и носами, недавно подаренными Гедеоном.
Оглядывая фургон внимательным взглядом, Мэгги сказала безразличным тоном:
— Все вещи Мерлина Балтазар переслал моему дяде Сайрусу.
— Но ведь фамилия твоего дяди не Дюран? Я имею в виду, если Балтазар знал это…
— Нет, это просто удача для дяди Сайруса. Мерлин носил фамилию Льюис.
Гедеон кивнул.
— Ты понимаешь, ведь мы даже не знаем, что нам надо искать?
— Да, понимаю, — Мэгги присела на кровать, нахмурившись. — Если бы я была чем-то ценным, где бы я находилась? — пробормотала она себе под нос.
— Ты — что-то вовсе бесценное.
Она одарила его быстрой улыбкой.
— Соберись, пожалуйста, с мыслями на нашем предмете.
— Если ты настаиваешь. Нечто ценное. Нечто небольшое. Нечто, что легко спрятать, — он обвел взглядом фургон.
— Золото тяжелое. Произведения искусства, как правило, слишком велики, чтобы их легко было спрятать. Драгоценные камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21