Это привычное занятие. Это все, что тебе остается. Ну и еще один до верху наполненный стакан. За помин души. Ее и своей…
В дверь номера постучали. Женя все же явилась подставить плечо в трудную минуту. И замерла на пороге, увидев босса босого. В джинсах и полурастегнутой рубашке. Хотя чего она ожидала? В 10 часов вечера. После войны. С призраками, убийцами и самим собой…
А вот она чуть было не разоделась в пух и прах. Как на свидание. Это ведь для нее такая редкость. Тем более свидание с ним. Так приятно одеваться для него. Еще приятнее было бы раздеваться. Но об этом она даже мечтать не смела. И, чтобы не мечтать, натянула старые черные джинсы и любимую рубашку: простого кроя, но особенного нежно-сиреневого цвета, которому и стирки ни почем.
И хорошо, что без претензий. Это все-таки не официальный визит.
– Извините меня, Илья Игоревич. Я просто хотела узнать, как у вас дела? – сказала и поняла, как глупо это прозвучало.
К счастью, он не стал изображать жизнерадостного американца и отделываться от нее фразой «Всё отлично! Лучше не бывает!».
– Хотите выпить? – предложил Илья вполне по-русски.
Она кивнула и шагнула внутрь. Он закрыл дверь. Все-таки прошла фейс-контроль.
Она никогда не пила ничего крепче шампанского. Но от коньяка даже не зажмурилась. Выпила. Для храбрости.
– Конференция, судя по всему, прошла успешно, – Жене показалось логичным сменить тему. Отвлечь. – Меня просили организовать вашу встречу с директором предприятия с Урала. Они выпускают промышленные воздухоочистители. Гораздо дешевле импортных аналогов.
– Мы не будем экономить на экологии, – возразил Илья. – Мы сами дышим тем же воздухом. По плану замена старого оборудования произойдет тогда, когда начнется капитальный ремонт печей. Думаю, надо поторопиться как с первым, так и со вторым.
– То есть во встрече отказать?
– Почему же. Но только не нужно разговоров в столичных ресторанах. Пусть приезжают на завод.
– Хорошо, Илья Игоревич.
– А у вас неплохо получается, – неожиданно улыбнулся он.
– Что? – напряглась она.
– С вами приятно общаться, когда не надо подозревать. Вы простите меня, Женя. Почему-то я все время обижаю вас. Хотя вы этого не заслуживаете.
– Ну что вы! Я всё понимаю, Илья Игоревич. И тоже ненавижу этого убийцу. И хочу, чтобы все было по-другому. Хочу радовать вас, а не расстраивать.
Она осторожно подбирала слова. Но сдерживаться было трудно. Когда еще она окажется наедине с любимым мужчиной? Конференция заканчивается. Завтра они вернутся домой. И в неформальной обстановке встретятся разве что на опознании Бориса. Если его схватят, конечно.
Женя выпила еще и решилась на откровенность:
– Я знаю, что такое пустота и боль. Но не потому, что потеряла, а потому что никогда не имела. Пока не встретила вас…
Сегодня особенный день. И джинсы не помогали. Наоборот, неожиданно гармонировали с его стилем и настроением. В них оказалось так легко быть самой собой.
Женя смотрела на Илью влюбленными глазами, а ему это неожиданно понравилось. Видимо, спиртное начало действовать, отодвигая проблемы. Но всего на миллиметр, вернее, градус. Расслабляться нельзя.
Он отставил стакан. Поднялся из кресла, подошел к окну, отвернулся от нее.
– Спасибо вам, Женя. За понимание и сочувствие, – вежливость и ничего больше.
«Но вам лучше пойти к себе…». Не надо быть ясновидящей, чтобы понять: сейчас он ее выставит. И у нее не будет больше шанса увидеть своего героя без галстука.
– Это вам спасибо, – она тоже поднялась и шагнула, но не к двери, а к нему. – Вы подарили мне Москву. И этот вечер. Несмотря ни на что. Назло смерти. И этому чудовищу…
Он повернулся к ней. Черт возьми! Непостижимым образом ей удается говорить и делать то, что его волнует. И выглядит она сейчас как-то особенно. Глаза сияют, и волосы падают на плечи, и пахнет от нее свежестью. И никакой яркой помады, приторных духов, коротких юбок и многообещающих взглядов. От этих ударов он научился уклоняться.
Но она смотрела на него так, будто они вместе пережили землетрясение. И он не знает, что делать дальше. А она знает. Потому что любит его. И будет жить для него. Всё просто…
Женя всегда была хорошей девочкой, но никогда не чувствовала себя счастливой. Она вдруг отчетливо осознала это теперь, у окна с видом на Москву и ночь. К черту приличия и сомнения! Сейчас или никогда. Людям не стыдно убивать, почему же она должна стыдиться того, что ее влечет к этому мужчине. Она потянулась к нему, ее губы коснулись его.
Илья не отстранился, а ответил на ее поцелуй! Все началось с легких, изучающих прикосновений. А потом его затянуло в какой-то омут. Он вцепился в нее, как изголодавшийся пес в кость. Ей сразу стало жарко, и закружилась голова. Руки схватились за него, как за спасательный круг.
Господи, как долго она этого ждала! Просто видеть его так близко – невероятное счастье. Чувствовать его запах, его за день успевшую стать небритой щеку. Дотрагиваться до него. И не случайно и мимоходом. А сколько угодно раз. Обнимать.
Его ладони опустились к ее бедрам. Ей стало трудно дышать, а по телу пробежала дрожь. Дальнейшее она помнила с трудом. Они оказались на кровати. И он раздел ее и вдавил в эту кровать. Он торопился, хотя обычно вел себя сдержано. Он забыл, как быть нежным. Он был почти груб. А ей было больно, неудобно, неловко. Но от того, что рядом с ней, нет, гораздо ближе, внутри нее, любимый человек, сердце сладко замирало, а остальное не имело значения…
Это был плохой день. Борису удалось сделать его еще хуже, чем обычно. Хотя, казалось бы, куда хуже. Но последнее, что почувствовал Илья в этот день, было удовольствие. В первый раз за 8 лет…
13.
В 8 утра позвонил заместитель директора по производству:
– Илья Игоревич, вчера в 18.00 зафиксировали продув брони на второй печи. Образовалась здоровая проплешина в обшивке, газ уходил. Пришлось останавливать печь и заваривать броню. К 24.00 все починили. Плавка идет по плану. Еще хлопот добавили городская администрация и железная дорога. Но об этом вам расскажет начальник службы безопасности.
В трубке возник Сергей:
– Опять кражи чугуна из вагонов, Илья. Достали уже эти металлисты. Железнодорожники прислали бумагу, что с 1 октября отказываются перевозить наши грузы без стопроцентного сопровождения. Думаю, здесь не обошлось без городских властей. Они не хотят принимать на баланс наши объекты, вот и пытаются давить с разных сторон. Так что жди еще налоговых и санитарных проверок. А с перевозками вообще край. 1 октября – это очень скоро. Где же мы сопровождающих возьмем? И ладно бы пассажирские поезда, там хоть проводницы симпатичные. А в обществе чугунных чурок по всей стране колесить желающих мало найдется…
– Это не только не очень приятно, но и незаконно, – отметил Илья. – Мы разберемся с этим, Сереж. Нужно, чтобы юристы подняли правила железнодорожных перевозок. Есть перечень грузов, подлежащих обязательному сопровождению. Химия, оружие, взрывчатка. Чугуна там точно нет.
Он делал вид, что все, как всегда. Хотя обычно к докладам его подчиненных примешивался запах лосьона после бриться и утреннего кофе. Сегодня же телефонный звонок его разбудил, и понадобились усилия, чтобы включиться в разговор.
– У тебя все в порядке? – Сергей, в отличие от официального зама, просекал нюансы настроения Ильи. Наверное, дружба – это такая антенна, настроенная на тебя, хочешь ты этого или нет.
– Все нормально. Назначьте сегодня на 4 часа совещание по рельсовой войне. Мы к этому времени уже вернемся.
Мы? Мы, Николай Второй? Что ж, это более вероятно, чем мы – это он и Женя. Нет у них ничего общего. И она это поняла. И ушла из его номера, не дожидаясь рассвета и неловкости.
И как его только угораздило? Во всем виноват коньяк. И вчерашний день. И ее глаза. И ее джинсы. Он отвык от девушек в джинсах. Тем более, в джинсах без клепок, говорящих сами за себя. Ее клепки молчали как партизаны, не собираясь выдавать своего производителя. А вот глаза говорили. Наверное, стихами. Что-нибудь из Цветаевой:
Мировое началось во тьме кочевье:
Это бродят по ночной земле – деревья,
Это бродят золотым вином – гроздья,
Это странствуют из дома в дом – звезды,
Это реки начинают путь – вспять!
А мне хочется к тебе на грудь – спать…
Это было неправильно. Как море без воды. И пошло. Как автостоп с дальнобойщиками. И глупо. Как снятие порчи. Поэтому она и сбежала. Секретарша, хоть и пресс, переспала с шефом. Поздравляем, теперь можно опаздывать на работу, не опасаясь лишения премии…
Женя криво усмехнулась самой себе. Эйфория прошла очень быстро. Она стояла перед зеркалом и понимала, что в кино все врут, а пить надо меньше. И пора повзрослеть и понять, что никто никому не нужен. А тем более, она ему.
Ну почему вчера всё было не так. И ночь казалась самой лучшей и важной в жизни…
И как ей теперь смотреть ему в глаза? Никак. Для этого и придумали телефон.
– Доброе утро, Илья Игоревич. Закрытие конференции в 9.00 в зале Б. Прямо в гостинице, что удобно, ведь здесь живут многие приглашенные. Заседание обещали не затягивать, завершить за час-полтора.
Сердце почти остановилось, как поезд, с которого можно спрыгнуть на ходу. А вдруг все-таки подснежники цветут в декабре, и обувная фабрика, пусть только одна и в порядке эксперимента, перешла с кожи на хрусталь?
– Спасибо, Женя. Через пятнадцать минут идемте на завтрак, а потом в зал Б. И мне нужны данные по промышленным стокам.
Кто бы сомневался, что это единственное, что ему нужно от нее…
Она получила эти данные через десять минут. Еще пять пыталась восстановить дыхание и перестать то краснеть, то бледнеть. Потом вышла в коридор.
Илья уже был там. Все такой же неотразимый, но уже не совсем чужой. Чуть-чуть ее. Самую малость… Во всяком случае, ей так показалось, когда их взгляды встретились.
– Женя, я должен… – начал он.
Но его прервали. В коридоре возникло прекрасное видение. Стройное, загорелое, с длинными светлыми прямыми волосами, одетое во что-то сложное и струящееся, как на показе мод. Красотка благоухала, без видимых усилий перемещалась на высоченных каблуках и улыбалась голливудской улыбкой.
– Здравствуй, милый! Еле тебя нашла! Решила не звонить, а сделать сюрприз…
– Он вполне удался, – улыбнулся в ответ милый, хотя и слегка удивленный Илья.
Видение чмокнуло его в щеку, потом в другую и вопросительно подняло бровь в сторону Жени.
– Это Женя Векшина из пресс-службы «Чугунмет», – представил ее Илья. – А это Лена Болотова. Моя жена…
Она почувствовала это до того, как узнала наверняка. Поэтому и сбежала. Не могло быть у них пробуждения в объятиях друг друга, как в романе. Но если и существовала хоть малейшая надежда на взаимность, на продолжение отношений, то теперь она скончалась в муках.
Неправильно, пошло и глупо! История с Женей, конечно. А с Леной все сходится. Какая еще жена может быть у Ильи Болотова? Супруга короля – королева. А любовницей может быть и пастушка. Хотя глупо считать себя любовницей Ильи. Речь вообще идет не о чувствах, а о пьяной интрижке на скорую руку. Женя сама бросилась ему на шею, а он не сумел ей отказать. Наверное, из вежливости.
Господи, и угораздило же ее втрескаться не просто в шефа, а в женатого шефа. Ну почему Аня, которая трещит без умолку про всех подряд, забыла сообщить ей эту пикантную деталь? И где, интересно, обручальное кольцо Ильи? Заложил в ломбард, когда не хватало пару сотен тысяч до зарплаты? И почему любящая жена решила устроить мужу сюрприз сегодня, а не вчера? Она что забыла, какой вчера был день? А как же в горе и в радости?
Хотя что бы это изменило? Если бы Женя знала, что Илья женат, она бы не позволила себе о нем мечтать?
Кофе показался Жене и Илье одинаково безвкусным, а речи выступающих одинаково длинными. Но к 11 часам конференцию объявили закрытой.
Женя дождалась, пока Илья пожмет руку всем, кому полагается, а потом догнала его у дверей.
– Ну, кажется, это конец. Я вам больше не нужна, Илья Игоревич…
Интересно, о чем это она?
– Тогда я пойду. У меня есть кое-какие дела, а домой я доберусь на маршрутке.
Ведь «мерседес» теперь семейный автомобиль, на заднем сидении мило бы смотрелись очаровательные детишки. А Женя поедет на общественном транспорте, вместе со студентами и строителями.
Шеф изучающе взглянул на свою сотрудницу. В том, что она бегом на шпильках побежит по столичным магазинам, он сильно сомневался. Тогда какие у нее могут быть дела? Держаться от него подальше?
– Дела придется отложить, – усмехнулся Илья. – Вы мне еще понадобитесь, Женя…
Интересно, о чем это он?
2 часа 30 минут, не считая пробок, семейная жизнь Ильи протекала на глазах Жени. К счастью, жизнь оказалась не слишком бурной. Супруги не бросились друг другу в объятия после долгой разлуки. Воспитание мешало.
Елена Болотова привыкла, что переднее пассажирское сидение предназначено для охранника. Если машина не «феррари», разумеется. Поэтому села сзади справа. Женя считала место рядом с Ильей самым лучшим на свете, но не решилась публично признаться в этом. И поместилась сзади слева. Получился почти любовный треугольник. Хотя причем тут любовь?
Женя чувствовала себя третьей лишней и просто тупо смотрела в окно. Скоро они приедут, и эта пытка кончится. После случившегося ей было бы неловко и наедине с Ильей, а тут еще идеальная жена идеального мужа.
К счастью, Леня не замечала неловкости, как, впрочем, и Женю.
– Милая сумочка, – это все, что она сказала помощнице Ильи.
Остальное она обсуждала с мужем. В основном свою поездку в Италию, где стоит изумительная осень и вода в Адриатике все еще теплая, хотя Лена предпочитает бассейн. И итальянских дизайнеров…
Илья рассеянно слушал, поглядывая в зеркало заднего вида на Женю. Опять у нее напряженный и несчастный вид. И опять из-за него. Он только и делает, что обижает ее. Каждый день, как по графику. Какая обида у нас намечена на завтра?
– Как съездила? Как Москва?
– Как москвичи и приезжие олигархи?
Аня и Юля набросились на Женю, как воробьи на булочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24