A_Ch
«Малышева А. Когда отступать некуда, дерутся насмерть»: Астрель, ACT; М.; 2006
ISBN 5-17-030747-0, 5-271-11617-4
Аннотация
Началось с малого – юная Настя подралась после дискотеки. Но с этой минуты она так и не узнает – убила или нет? Девушка считает, что не имеет больше права вести ту тихую, размеренную жизнь, какой жила прежде, и резко ее меняет, стараясь скрыться от прошлого. Дальше – больше. Коммерческая палатка, любовник-рэкетир, подозрительный магазин, который посещают местные «авторитеты».
А потом – «отдых» на юге Франции. Отдых среди крупных воротил бизнеса, связанного с торговлей оружием, который мог окончиться для нее смертью. Она не знает языка, не понимает, что вокруг творится, и хочет одного – вырваться из этой переделки. Но, кажется, шансов у нее мало…
Анна Малышева
Когда отступать некуда, дерутся насмерть
Глава 1
До полудня оставалось несколько минут. В это время в магазине обычно было пусто. Продавщицы скучали за своими прилавками. Кто-то поправлял косметику, кто-то копался в витрине, перекладывая продукты. Две девушки из смежных отделов – мясного и молочного – тихонько переговаривались.
– Мне обещали, что через неделю уволят, – говорила одна из них, оглядываясь на дверь в служебное помещение.
– Кто тебе обещал?
– Сам директор…
– Развесила уши… Мне уже месяц обещают, и до сих пор тянут волынку… – пренебрежительно отрезала ее собеседница. – Блин, вот знала бы, что так будет, сидела бы дома.
Продавщица из мясного отдела ей не ответила. Она смотрела на улицу. Жалюзи на огромных витринных окнах в этот час были подняты. Поэтому она увидела, что возле магазина остановилась забрызганная грязью дорогая машина. Через минуту дверца машины отворилась, и в желтый подтаявший снег ступила нога в блестящем легком ботинке.
– Опять явился! – простонала девушка.
– Этот?! – всполошилась ее подруга из молочного отдела. – Вчера же был!
А… У этих гадов совести нет… Ну, а если он опять у меня возьмет?! Ой, блин, я больше не могу… Так меня никогда отсюда не уволят!
А покупатель уже был в торговом зале. Высокий, откормленный, с невозмутимым наглым лицом. Это лицо, пожалуй, было даже красиво. Но ни одна из девушек не собиралась с ним кокетничать. На него даже глаз старались не поднимать. Продавщицы медленно, обреченно вернулись к кассам в своих отделах. Он остановился у кондитерского, стал указывать на конфеты, печенье, выбрал торт. Девушка обслуживала его чуть не со слезами на глазах. Набрав внушительный пакет, он снял его с прилавка и двинулся к соседнему отделу. Расплатиться за покупки он даже не подумал.
– Чтоб ты сдох… – прошептала продавщица из молочного, глядя на его приближение.
– Ты-то что переживаешь? Он у тебя только йогурты берет и молоко. А у меня через день – вырезку, карбонат, колбасы, сардельки, свинину кило по два… Сравнила!
– Тихо, Ванесса идет!
Девушка торопливо вернулась за свой прилавок. В торговый зал из служебного помещения выглянула женщина в красном брючном костюме. Увидев покупателя, она фальшиво заулыбалась и прошла в зал из-за прилавка. Поздоровалась с ним, мельком бросила взгляд на раздувшиеся пакеты в его руках. Ее длинное темное лицо ничуть не украшала эта застывшая фальшивая улыбка. Продавщицы смотрели на нее оловянными глазами. Ванессу – товароведа – ненавидели все.
Женщина кивнула покупателю, отошла к окну, закрыла жалюзи. Перешла к другому окну, к третьему. Теперь все окна были прикрыты. Потом попрощалась с покупателем и неторопливо удалилась. Тот провел в магазине еще несколько минут. Достал из кармана список покупок, стал его перечитывать, проверяя, всели взял. Убедившись, что взял все, он подхватил пакеты и вышел. Его провожало полное молчание. Только когда за ним закрылась дверь, продавщицы стали переглядываться – так выразительно, что слова им были не нужны. Девушка из мясного отдела тоскливо сказала:
– Ну ладно, сегодня мне повезло. И все равно, я больше не выдержу.
У продавщицы из вино-водочного отдела тряслись руки. Она достала карандаш, клочок бумаги и принялась выводить цифры.
– И кому ты это покажешь? – обратилась к ней соседка.
– Директору. Девчонки, что же это такое? Сегодня он меня наказал на триста двадцать четыре рубля… Новыми…
Ей никто не успел ответить. На улице раздался грохот, мягко содрогнулся пол под ногами, и в одну из витрин с силой влепилось что-то тяжелое. На цементный пол из-под жалюзи сухо посыпалось разбитое стекло. Обрушилась пирамида из конфетных коробок на верхней полке в кондитерском отделе. Некоторые девушки присели за прилавки. Потом была минута тишины. В зал ворвалась женщина в красном костюме:
– Что за бардак?! – Голос у нее был резкий, напряженный. Такими голосами природа наделяет скандалисток.
– Мы не знаем, Ванесса Андрониковна…
Ванесса подбежала к окну, приподняла жалюзи. В лицо ей ударил сырой ледяной ветер – окно было разбито. Этот ветер принес в магазин запах гари. Ванесса стояла у окна, глядя на улицу, и к ней постепенно подтянулись все продавщицы. И там было на что посмотреть – машина, в которой приехал покупатель, горела… В пламени слабо билось что-то страшное, черное… Кто-то взвизгнул:
– Человек горит! Ванесса дико обернулась:
– Что стоите, коровы? Вызовите милицию!
Никто не двинулся с места. Тогда она растолкала продавщиц и убежала к себе в кабинет. Девушки снова столпились у окна. Теперь в машине ничего не было видно, кроме огня и дыма.
– Он там, – сказал кто-то.
– Где же ему еще быть. Все, накрылся покупатель.
– Туда ему и дорога, – сказала девушка из вино-водочного.
Но никто ее не поддержал. На горящую машину налетел сильный порыв ветра, пламя на миг вжалось в салон, но тут же вспыхнуло с новой силой, повалил жирный вонючий дым.
– А мы не взорвемся? – спросила одна из девушек, отстраняясь от окна.
– Тут уже все взорвалось, – ответила ей другая. – Ой, мамочки, может, хоть теперь нас уволят?! Как думаете, девчонки?
Они думали, по крайней мере, что магазин в этот день работать не будет. Но Ванесса, вызвав милицию, велела всем вернуться за прилавки. Разрешила только одеться потеплее – температура в магазине и на улице быстро сравнялась. Это был адски длинный день. Покупателей было много. Кого-то привлек сюда взрыв, кто-то ничего о случившемся не знал, а просто пришел после работы за продуктами. Девушек то и дело спрашивали – что у них случилось? Сгоревшая машина по-прежнему стояла возле магазина, привлекая всеобщее внимание. Девушки в ответ только пожимали плечами. Они предпочитали не распространяться о том, что случилось.
– Привет, – сказал парень, остановившись у прилавка с фруктами и овощами. Блондинка в голубом халатике обернулась – как раз расставляла на полке чудовищно огромные, тяжелые ананасы.
– Привет, – ответила она, едва шевельнув замерзшими губами.
– Насть, что у вас такой холод дикий? – удивился парень. – Окно расшибли?
– Сам же видел.
– А тачка чья там стоит?
– Одного из этих, – пояснила Настя, бросая по сторонам косые взгляды. Но ни директора магазина, ни Ванессы в зале не было. Они принимали милицию в своем кабинете.
Парень больше не задавал вопросов. Он подмигнул ей, она снова оглянулась, нагнулась под прилавок и вынула оттуда довольно увесистый пакет с эмблемой магазина.
– На, – она поставила пакет на прилавок, парень быстро его снял. Еще несколько осторожных взглядов по сторонам… Но никто на них не взглянул – остальные девушки обслуживали покупателей, только у Настиного отдела пока было пусто.
– Когда придешь домой? – спросил парень.
– А я не знаю. Думала, нас отпустят… Фига. Ты Мартына из садика забрал?
– Сейчас заберу.
– Ты проследи, чтобы он взял с собой машину. Утащил ее в садик, еще украдут.
– Ладно, – парень поманил ее: – Ну, иди сюда.
Они поцеловались, перегнувшись через прилавок, и он ушел. Настя блаженно потянулась, потерла руки, подышала в ладони, взвесила подошедшему покупателю два килограмма бананов.
В шестом часу в зал вошла Ванесса, грустная, утомленная, и стала вызывать из зала одну девушку за другой. В ее кабинете сидел следователь. Девушки возвращались быстро. Покупателей было много, они не могли поговорить и только пожимали плечами, глядя друг на друга. Настю следователь тоже надолго не задержал. Ее спрашивали, что она видела, не заметила ли кого-нибудь возле машины, когда покупатель был в магазине. Настя отвечала, что ничего не заметила. Ее спросили, часто ли тут бывал этот человек, знакома ли она с ним, что о нем знает? Настя четко отвечала, что раньше этот покупатель тут бывал, она знает его в лицо. Но как его зовут, кто он, чем занимается – понятия не имеет. Когда машина взорвалась, она как раз укладывала в витрину только что поступившие плоды авокадо и в окна не смотрела. К тому же на всех окнах были опущены жалюзи.
Ее отпустили, она вернулась за прилавок. Теперь ей было не холодно – всю заливал жар. Этот следователь напомнил ей того, другого…
…Сейчас ей было двадцать три года. Далеко уже не девчонка. И когда следователь задавал ей вопросы, она отвечала спокойно, уверенно, глазом не моргнула. А тогда ей было семнадцать. Шесть лет назад. Никакого жизненного опыта, никакого самообладания. Как же ей тогда удалось не сорваться при даче показаний? Ведь она в те дни была в истерике, истерика была внутренняя, глубоко упрятанная. Достаточно было легкого толчка, чтобы Настя сказала не то, что нужно… Она проходила по делу свидетелем, хотя должна была попасть в другую категорию. Она должна была стать одной из обвиняемых, да еще в групповом деле. Хулиганство. Драка с применением холодного оружия.
Она пошла на дискотеку. Пошла одна, но на дискотеке должна была встретиться с подругой – Лерка танцевала в группе, выступавшей то на одной дискотеке, то на другой.
Исполнив свою программу – спортивный рок-н-ролл, брейк, ламбаду, – группа переодевалась и спускалась в зал. Кто-то спешил домой и сразу уходил. Кое-кто оставался потанцевать в зале. Лерка никогда не уходила после выступления. Она искала среди танцующих Настю, и они вместе танцевали до упаду, пока дискотека не кончалась. Обе были заядлые плясуньи, только Лера – профессионал, а Настя – любитель.
В тот раз все шло, как обычно. Вместе с Лерой после выступления остались еще две девчонки из группы. В зале оказались их знакомые парни. Образовался свой кружок, веселились, привлекая всеобщее внимание.
Вскоре Настя услышала голос Леры:
– Погляди направо.
Настя поглядела. У стены стояли какие-то жуткие девицы. Причесанные «под метелку», с грубыми дегенеративными лицами, уродливо раскрашенные, в мешковатых длинных юбках, по тогдашней моде…
– Ну и что? – спросила Настя.
– Они на нас смотрят уже полчаса. Видишь, какие рожи?
Настя видела. Одна похожа на крысу – острый наглый носик, крохотные, безобразно подведенные глазки, тупое выражение лица. Другая – сущая обезьяна. Третья – вроде бы ничего, но лицо испитое, бессмысленное, нарумяненное, как на панель. Девицы нагло их разглядывали – в упор, с неприкрытой угрозой.
– Что это они? – спросила Настя.
– Мы танцуем с их парнями. Мы тут чужие. Знаешь, лучше бы нам сейчас уйти…
И это говорила Лера! Лера, которая готова была танцевать хоть в преисподней, если играла музыка… Настя не слишком встревожилась:
– Но мы же не одни. С нами ребята.
– А что – тебя кто-то проводит до дома? Ты уже договорилась?
Нет. Настя ни с кем из парней не договорилась. И не собиралась этого делать. Они видела их в первый раз и возможно, в последний. Зачем ей эти туповатые парни с рабочей окраины Москвы? Тут ей действительно стало не по себе. Они с Лерой жили довольно далеко отсюда – только на метро надо ехать сорок минут, и кроме метро еще на троллейбусе до дома… До одиннадцати часов оставалось совсем немного. Дискотека скоро должна была кончиться. Зима. Мороз. На улице – темень, хоть глаз выколи. Незнакомый район. И эти девицы у стены…
– Уйдем, – решительно сказала Лера. – Давай, танцуй к выходу.
Никого не предупредив, они пошли через танцующую толпу. За ними потянулись девчонки из Леркиной танцевальной группы – они тоже заторопились домой. Но далеко им уйти не пришлось. Лерке и танцоркам надо было забрать свои костюмы – они раздевались в комнатке за сценой. Пока искали ключ, пока ждали – девицы оказались тут как тут.
Все началось без предисловий.
– Дурацкий у тебя значок! – Короткие грубые пальцы с красными лакированными ногтями вцепились в джинсовую куртку Насти. На груди у нее действительно был значок с изображением Майкла Джексона.
– Сними! – Пальцы сильно рванули значок, но он держался крепко. Легонько треснула потертая джинсовая ткань. Девица с крысиным личиком грязно выматерилась ей в лицо.
У Насти вдруг задрожали губы. Это было очень заметно, и «Крыса», как она окрестила девицу, решила, что Настя перепугалась.
– Девчонки, – вмешалась рассудительная Лерка. – В чем проблемы?
Вместо объяснений полился поток мата. Ругалась «Крыса». «Обезьяна» молча прижала к стене одну из танцорок. Та побледнела. Третья девица неожиданно толкнула Леру в грудь:
– Ты где живешь?
Лерка промолчала. Губы у Насти все тряслись. А «Крыса» продолжала откручивать значок, издевательски глядя ей в глаза. И вдруг Настю окатила горячая волна. Это пришла ярость, и губы дрожать перестали. Она схватила девицу за тощую шею и сдавила что было сил. Та хрипло вскрикнула…
В конце коридора послышался шум. Это закончилась дискотека. Настя разжала пальцы. «Крыса» хрипло материлась, часто сплевывала на пол, Лера схватила Настю за руку и потащила ее к выходу. Танцорки бросились за ними. Их могла спасти общая суматоха. Они могли незаметно убежать из этого Дворца культуры, поймать машину, добраться до метро… Доехать до дома у них бы денег не хватило. Они могли бы поискать знакомых парней…
Но ничего этого у них не вышло. Едва они оделись в гардеробе, вышли на улицу, повернули за угол – как сразу поняли – драка неизбежна. К ним подошла «Крыса». Она сжимала в зубах горящую сигарету, молча смотрела на Настю.
1 2 3 4 5 6 7 8