— Нам нужно сесть на остров прежде, чем до него дойдет вал… или после того, как он пройдет, что, впрочем, было бы удивительно! Ведь вал менее чем в ста километрах позади нас!
— Да. Мы имеем шанс прибыть с ним одновременно, — проворчал радист, выключая передатчик. — В любом случае если мы сядем, то должны скрыть правду от аборигенов… просто сообщим, что наш самолет вел наблюдение за испытанием бомбы.
— Здесь двух мнений быть не может. Если полинезийцы узнают, что мы породили эту водяную гору, то вряд ли они нас встретят с музыкой!
— Командан! Позиционные огни немного к северо-западу!
Несмотря на высоту, сквозь взбаламученную атмосферу они заметили голубоватые огни, впрочем расположенные не так, как этого требует инструкция и международная конвенция.
— Эй, парни! — вдруг воскликнул Петер Хиггинс. — Посмотрите-ка на это!
Огромный прозрачный шар плыл менее чем в ста метрах от «Sunny Ray». Он быстро удалялся в сопровождении других шаров, которые радист, сбитый с толку турбулентностью атмосферы, только что принял за позиционные огни.
О’Брайен увеличил скорость полета и направил самолет на эти загадочные сферы. Тут сверкающие шары образовали круг, из которого ударил вниз сиреневый конус. С высоты его основание казалось погруженным в океан. Штурман произвел расчет.
— Командан! Никакого сомнения! Эти штуки закрывают остров Пасхи! Мы от него почти в пятидесяти километрах!
Командир посмотрел на уровень горючего и жестом показал, что нужно сделать круг над островом, но на приличном расстоянии. Сквозь гигантский прозрачный колпак Рапа-Нуи просвечивал пятном, окрашенным в сиреневый цвет. Вдали по океану катилась нескончаемая сверкающая линия — первый эшелон чудовищных водяных валов, направляющихся к острову. Через несколько минут взбешенные волны ринутся на штурм преграды.
— Мы не можем сесть! — прорычал О’Брайен. — Световой конус, согласно приборам, прочен, как бетон!
— Но и с парашютом прыгать на водяной вал мы тоже не можем… — испуганно пробормотал радист.
— Открываю пункт по приему предложений! Делайте ваши ставки, господа! — горько сыронизировал командир. — Положите автоматы в непромокаемые мешки с продуктами и закрепите их на надувном плоту. Мы будем находиться в воздухе, пока тянут моторы, потом…
Он не закончил фразу и ткнул пальцем в сторону океана.
— Может быть, там и несколько сыровато, но все же лучше, чем разбиться об эту штуковину!
Глава III
Командан О’Брайен восстановил дыхание и попытался освободиться от парашюта, но ему мешал тяжелый летный комбинезон, снабженный спасательным поясом. Океан успокаивался, и О’Брайен только что был свидетелем трагического конца «Sunny Ray», покинутого в полете in extremis экипажем. В нескольких километрах от него бомбардировщик врезался с ходу в огромную прозрачную стену конуса и погиб.
В стороне на волнах командан заметил танцующий огонек прожектора, которым снабжали надувные лодки-плоты. Мало-помалу он разглядел силуэты своих людей, уже сидевших в лодке. Это придало ему силы, и он вскоре добрался до освещенной зоны. Выбравшись на свет, летчик заморгал. Ослепленный лучом прожектора, он вдруг услышал сухой треск автомата. Автоматная очередь просвистела у него над головой и заставила инстинктивно нырнуть.
— Что они, ошалели, что ли?! — обозлился он, вынырнув.
Однако, оглянувшись назад, он понял причину стрельбы — зловещий треугольный плавник вспарывал воду за его спиной и явно принадлежал голубой пяти—семиметровой акуле.
Опираясь коленом на борт лодки, лейтенант Петер Хиггинс неловко целился в свете луча прожектора из автомата. Плавник неумолимо приближался к О’Брайену. Новая автоматная очередь просвистела сантиметрах в десяти над головой пловца. Черный треугольник ушел под воду, затем зловещий людоед выпрыгнул вверх и бешено забился, прежде чем погрузиться в пучину, окрашивая поверхность красным. Рядом во всех направлениях зашныряли другие акулы, привлеченные кровью, а несколько хищников набросились на раненого собрата.
Радист Биддл протянул руку и помог командиру взобраться на борт. Обессиленный О’Брайен растянулся на дне лодки и прохрипел:
— Порошок! Дай… Антиакулий порошок.,
Радист схватил пластиковый мешок и сыпанул из него в воду за борт. Командан же, расстегнув комбинезон, сел и схватил другое весло.
— Держите «томпсон»note 14, лейтенант! А я буду грести вместе с Би…
Он не закончил, прервавшись на полуслове, так как гигантский конус неожиданно исчез. В небе осталось только пять сверкающих сфер, гало вокруг которых, казалось, рассеивалось под тарантеллой дождя.
— Воздушный парад окончен! — воскликнул Хиггинс, глядя на удаляющиеся шары. — Аборигены небось тоже пришли в себя. Дорого же я бы дал, чтобы узнать, что это за летающие шарики…
— Запускать ракету, командан?
— Подожди, Биддл. Сейчас причалим к этому острову, хотя он выглядит и не слишком комфортабельным. Однако море пока довольно бурное, и до Рапа-Нуи нам не добраться,
Через полчаса, после ряда сложных маневров, они, пройдя сквозь рифы, высадились на восточном берегу островка. Лодку сначала вытащили на мокрые камни, а потом отнесли подальше от воды. Затем распаковали пластиковые непромокаемые мешки, в которых находилось все необходимое: электрические фонари, продукты, аптечки, ракетницы с ракетами, небольшой приемо-передатчик с дополнительным питанием от солнечных батарей, сложенных гармошкой… Днем чувствительная их поверхность могла служить прекрасным источником питания.
Повесив автоматы и вещмешки на плечи, потерпевшие крушение направились под проливным дождем к подножию скал.
У самого основания фонари высветили пещеру в каменном монолите.
— Вот как раз то, что нам нужно, — провозгласил О’Брайен. — Это, конечно, не «Валдорф Астория», но над входом пещеры так и светится надпись: «Добро пожаловать». Взбирайся на здешние Гималаи, Биддл, и включай свой фейерверк.
Оставшись вдвоем, О’Брайен и Хиггинс стали осматривать свое убежище. Фонари не отражали свет от стен скальной обители. Редкие струйки дождя, попадавшие в пещеру, тут же впитывались в земляной пол. В глубине пещеры было что-то вроде колодца, уходящего вертикально глубоко вниз.
— Странно, что здесь в общем-то сухо? — удивился О’Брайен. — К тому же стены покрывает осыпавшаяся земля, а у входа даже нет следов эрозии. Непонятно.
Ритмичный стук мотора заставил их выскочить из убежища. Они подбежали к берегу и увидели мощный луч прожектора, бьющий с катера, который медленно кружил возле островка. Они отчаянно замахали руками, и тут же прожектор полоснул по берегу и задержался на машущих руками людях.
Собравшись у губернатора Бюлнеса вокруг огромной чаши с пуншем, трое спасенных, которым члены экспедиции дали сухую одежду, с огромным удовольствием курили и наслаждались дружеской атмосферой. Мэр Антонио Хореко бросал на них время от времени недоуменные взгляды. Как расценивать падение этих летчиков? Как счастливое или зловещее предзнаменование? Его Аку-Аку в этот момент не подсказывал решения.
Христиан Денуае заговорил по-английски:
— Вам выпал редкий шанс уцелеть в этой заварухе.
— Yes, — признал командан О’Брайен, одетый в клетчатую рубаху, которая придавала ему вид мирного селянина. — Мы поняли in extremis, что этот конус и фиолетовый свет, который прикрывал остров, материальны! И что это впервые такое на острове?
— Да, — коротко ответил губернатор. — Однако прозрачные сферы аборигены впервые увидели десять дней назад.
— Десять дней? — переспросил лейтенант Хиггинс.
— Десять, — подтвердил этнограф. — Мы тоже задавались этим вопросом, лейтенант. Дата совпадает с испытанием первой бомбы «Н» вашими соотечественниками.
— Мы в это время тоже вели наблюдение издали, — соврал О’Брайен. — Но во время взрыва не видели ничего подобного. У нас на самолете была целая лаборатория-автомат, способная зафиксировать малейшее постороннее присутствие в небе. Сегодня, как и в прошлый раз, мы поддерживали связь с самолетом, который нес бомбу. Экипаж не заметил никаких аномальных явлений.
— Ну, и какие новости о бомбардировщике, который сегодня во второй половине дня сбросил бомбу, командан? — спросил Денуае.
— Наша рация вышла из строя, и боюсь, что он уже вернулся на базу до того, как остров Хендриксон превратился в кусок шлака, точнее, в спекшуюся скалу… Не поступало также никаких сообщений и от трех истребителей, которые с большой высоты наблюдали за стадиями взрыва. Теперь нам понятно, почему неожиданно замолчал передатчик командира эскадрильи. Истребители, наверное, встретили прозрачные шары, которые их сбили!
— Защита над вашим островом, господин губернатор, — заговорил лейтенант Хиггинс, — поистине — чудо!
— Мало того, она и сплошная загадка для нас, — дополнил Хенрик Бюлнес. — Появление шаров и создание ими конуса, оградившего остров Рапа-Нуи, совершенно необъяснимо. В отличие от землетрясения, — добавил он ворчливо, махнув рукой в сторону гостей. — Не думайте, однако, что я обвиняю в этом конкретно вас. Вы не отвечаете за действия своего правительства!
— А что, были жертвы?..
— Слава богу! Нет, командан. Дала трещину колокольня, поврежден ряд домов, и несколько Моаи упали с пьедесталов, на которых стояли…
Лоренцо Чьяппе, чилийский археолог, уточнил:
— Наша походная сейсмографическая станция зарегистрировала толчок силой в семь баллов. Эпицентр находился в двух тысячах километрах на северо-восток от острова Пасхи. Где-то в открытом океане.
— Это совпадает с точкой падения бомбы, — подтвердил Стив О’Брайен, бросив вопрошающий взгляд на своих людей. — Не понимаю, что произошло. По мнению ученых и техников, этот взрыв не должен был вызвать подобную катастрофу. Он был произведен на глубине пятисот метров, а в этом месте бездна более шести тысяч.
— Ударная волна пошла в сторону дна и тряхнула осадочные породы, а затем и подводный пласт, — объяснил археолог Альфредо Каррера. — Она распространилась, должно быть, на многие тысячи километров. Завтра мы свяжемся с обсерваторией в Антофагасте. Толчок наверняка ощутили в Чили и вообще по всему южноамериканскому побережью.
— К тому же завтра, — добавил Христиан Денуае, — мы должны посетить остров Моту-Нуи, где вы высадились. Вечером доставим сюда вашу надувную лодку. Если будет желание, то можете поехать с нами.
Вместительный катер с «Мендозы» отвалил от борта судна и отправился в залив Ханга Роа. Хотя солнце уже было высоко в небе, казалось, что селение еще дремлет. Три из пяти гигантских статуй, стоявших на склоне у берега, оказались сброшенными. Одна была цела, другие — раскололись. Обломки голов лежали на песке, вперив в небо отрешенные лица. Сидя на скамье, опершись локтем на релинг, мэр Антонио Хореко огорченно рассматривал расколовшиеся статуи на пляже. С горьким упреком он шептал своим духам:
— Huri moai. Huri moai…
Справа от него три британских летчика выказывали вежливое любопытство, адресуясь к этнографу.
— На местном наречии, — перевел он, — Huri moai означает «время свержения статуй». Когда-то на острове жили два народа: длинноухие, или Hanau eepe, и короткоухие, или Hanau momoko, которые постоянно враждовали и воевали друг с другом. Сооруженные длинноухими moai были повержены короткоухими. Вот тогда-то и родилось выражение «Huri moai»note 15.
Мэр схватил руку этнографа и, сделав гримасу, сказал, обращаясь к нему:
— Я говорю о сегодняшнем дне, о нынешних, а не древних временах, Теснуае!
Привыкнув к неожиданным «всплескам юмора» у мэра, которые стали проявляться у него с момента появления призрачных сфер, названных им «людьми-птицами», Христиан насмешливо улыбнулся.
— Вчера, Тонио, как тебе известно, эти статуи были повержены землетрясением, и ни один из короткоухих не несет ответственности за этот достойный сожаления инцидент!
— Нет, Huri moai вернулись, — заупрямился тот. — Это «люди-птицы» свалили статуи. Они сердятся на нас… А может быть, и на вас…
— Ты же мой брат, не так ли? — невозмутимо спросил Денуае.
Мэр закивал головой в знак согласия.
— Хорошо. Тогда позволь мне сказать тебе, что ты упрямый козел!
Он указал пальцем в сторону полуюта и спросил, оживившись:
— Что это там за шум и стук?
— Это шум мотора! Gue te creo? — пробормотал тот. — Ты задаешь глупый вопрос!
— Если бы, Тонио, я задал этот «глупый» вопрос твоим длинноухим предкам, то, как ты думаешь, они бы ответили так же?
Мэр сразу ухватил подоплеку вопроса:
— Это не одно и то же. Мои предки не знали мотора. Они бы подумали, что… Что Бог или Moai Kava Kava выражают свое недовольство, скрываясь в брюхе корабля…
— Вот поэтому-то и не рассуждай, как они, не ищи привидений и «людей-птиц» из легенд, чтобы объяснить падение Моаи! Причина здесь — землетрясение, и ничего больше!
— Может, ты и прав, а может, и ошибаешься, — заявил мэр, сраженный, но не добитый. — Но если шары не «люди-птицы», так что же это такое?
— Я вижу нашу спасательную лодку там, где мы вчера высадились, — заявил О’Брайен.
Этнограф перестал спорить, замечание отвлекло внимание мэра, и его каверзный вопрос на время остался повисшим в воздухе.
Катер бросил якорь у природного пирса, где высадка не представляла никаких трудностей. Пассажиры — четверо археологов, Жанна Мансуа, летчики и мэр — высадились на берег, а за ними флотский старшина, рулевой с катера Алгорробо, который тащил мешок с продовольствием.
— Вчера вечером мы оставили здесь кое-какие продукты, прямо в пещере, сеньор Хореко. Не хотели бы вы принять их в дар от нас? — предложил О’Брайен. — Нам было бы приятно…
Это вежливое предложение было неожиданно встречено взрывом негодования. Разгневанный мэр завопил на своем чудовищном английском:
— Вы входить в мою пещеру?
Удивленный командан не знал даже, что ответить на столь тяжкое обвинение. Что же такое страшное совершил он, спрятавшись от дождя под скалистыми сводами?
А мэр, уже повернувшись к ним спиной, прыгал по скалам, как горный козел, удаляясь к югу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15