Во-вторых, я ощущаю настоятельную потребность противопоставить «мозгу» мое личное достоинство. Наглый приказ, отданный им позавчера, – насчет моей обязательной еженощной явки – был слишком самонадеян, чтобы я мог следовать такому дерзкому повелению. Мы не в армии, и «мозг» не генерал, чтобы командовать мною.
На последнем сеансе нашей связи «мозг», по-видимому, исходил из предпосылки, что я нахожусь в его безоговорочном подчинении. Разумеется, я присягал «мозгу», но это не делает меня его рабом! И еще одно обстоятельство: хоть сам я в создании «мозга» не участвовал (на что ни капли не претендую) и не могу считать это своей личной заслугой, факт остается фактом, что создан-то он все-таки человеком, homo sapiens, то есть тем «биологическим видом», к которому принадлежу и я!
И уж если считаться с рангами, то мне, как представителю человеческого рода, принадлежит преимущественное право, право отцовства; «мозг» по отношению ко мне имеет лишь права подопечного, права ребенка, каково бы ни было его умственное превосходство. Мне кажется, чем раньше «мозг» уяснит себе это положение, я бы даже сказал, «свою позицию в жизни», тем будет лучше как для него самого, так и для всех, кто имеет с ним дело.
Таковы причины, почему прошлой ночью я сознательно уклонился от посещения «Г». А этой ночью я не выдержал. Любопытство погнало меня туда. И вот что произошло.
12.30 ночи. Контакт установлен. Позывные «мозга» дошли до меня. Они повторялись раз десять, сперва в тоне вопросительном, затем со все большим ударением на слове «чувствительный» из моей характеристики. Мне кажется, эти повторения рассчитаны на установление более теплых отношений. По-видимому, «мозг» должен сначала убедиться в моем присутствии и настроиться на него. Так слепцы, прежде чем войти в незнакомое помещение, чутко ловят в нем эхо для ориентировки…
12.35. Личное опознание закончено. Короткая пауза. Так перед разговором по телефону мы заглядываем в карманный блокнотик… И сразу же, с неимоверной жадностью, – целая серия вопросов, следующих один за другим с бешеной скоростью; но эти вопросы так нелепы, что я оказываюсь в крайнем затруднении…. Как бы там ни было, вот запись слов «мозга»:
«Требуются справки по поводу вопросов, затронутых, но не разъясненных научной литературой. Ли, пожалуйста, отвечай:
Сколько существует богов?
Кто кого создал: боги людей или люди богов?
Сколько ангелов на самом деле могут поместиться на острие иглы?
Каков механизм бога? Каковы двигатель, конструкция клеток, двигательные органы и прочие технические параметры, требующиеся для того, чтобы вершить божественную волю?..
Небо: является ли оно небесной фабрикой душ?
Ад: является ли он ремонтной мастерской для починки неисправных душ?
Прошу сообщить все известные тебе подробности о процессах небесного производства. Характер обычного машинного парка, организация поточной системы, типы конвейеров и т.п. То же самое касательно адских печей для термической обработки душ при их капитальном ремонте.
Куда транспортируются души, законченные производством, в ад или на небо? Как разрешаются возникающие при этом транспортные проблемы? Термодинамически? В положительном случае прошу пояснить, идет ли речь о ракетах или воздушно-реактивных двигателях?
Действительно ли души бессмертны? Если да, то почему мы, на земле, не заимствуем божественные методы для производства ценной и дорогостоящей продукции, рассчитанной на длительную эксплуатацию?
Отвечай, Ли, отвечай, отвечай!»,
Последнее было сказано с необычайной горячностью, с дрожью в жутковатом, металлическом голосе, атаковавшем мои барабанные перепонки. И вслед за этим напряженное молчание…
Не берусь описать ту бурю чувств и мыслей, какие вызвал во мне этот град вопросов. Я не знал – плакать или смеяться? Кто из нас спятил, «мозг» или я? Я был оглушен, сбит с толку, у меня отнялся язык. «Мозг», то есть машина, задает мне вопросы о субстанции бо жества ! «Мозг» требует сведений о боге и людях, о небесах и аде, да с такой непринужденностью, с какой приезжий спрашивает у полицейского: пройду ли я здесь к ратуше? Итак, в простоте душевной, ставятся вопросы, над которыми философы, богословы и простые смертные бьются уже не одну тысячу лет.
И, что еще удивительнее, задавая эти вопросы, «мозг» уже исходит из собственных, как-то сложившихся у него представлений. Поскольку сам он машина, он и бога представляет себе как машину. Безумие, конечно, но в безумии «мозга», как и в безумии Гамлета, есть система!
Со своей точки зрения «мозг» рассуждает здраво: ведь точно так же и мы предполагаем, что созданы по образу и подобию божьему, и соответственно представляем себе бога по-своему. С тем же правом и в силу такой же наивности бог, каким его видит «мозг», есть всемогущий робот, небо – не что иное, как фабрика, ад – ремонтная мастерская для неисправных душ… Что ж, вполне естественно!
Но тем не менее каково же мое положение, мне-то как быть? Я не пастор и не философ. Если уж на то пошло, я агностик. Я ничего не знаю и знать не могу…
Такова примерно сущность того хаоса мыслей, что бушевали в моем сознании. У меня буквально отнялся язык. И все время зеленая танцовщица на панели извивалась от душевной муки, а металлический голос с силой гремел:
– Отвечай, Ли, отвечай, отвечай!
В конце концов я взял себя в руки, чтобы вообще сказать что-нибудь. Я попытался объяснить, что познать сущность божества – не в человеческой власти. Что, мол, многие человеческие коллективы почитали множество богов, а другие чтут единого бога. Но что, мол, у христиан единый бог обладает тремя различными состояниями, или сущностями, которые, вместе взятые, образуют троицу, – и так далее. Это было жалкое бормотание. Я краснел все сильнее, произнося все эти вещи. Никогда я не чувствовал себя так унизительно, как в роли богослова. Это был сущий кошмар!
Вначале «мозг» жадно слушал. Но вскоре он начал проявлять недовольство и нетерпение – это выражалось шипением и жужжанием в наушниках, а также неуверенными, возбужденными прыжками танцовщицы на панели. Наконец голос «мозга» отрубил мне, как топором:
– Хватит, Ли. В твоих обобщениях нет точности. Твое безграничное невежество в вопросах небесной технологии вызывает крайнее разочарование. Судя по твоему сумбурному описанию, конструкция бога приближается к типу электронных машин, примерно аналогичных конструкциям радиопередатчиков. Прошу ответить на элементарный вопрос: какова мощность бога в киловаттах?
Я ухватился за этот вопрос как утопающий за соломинку. С досадой и отчаянием я воскликнул:
– Бог не машина ! Бог есть дух !
В ответ последовал взрыв ярости. Иначе не назовешь то, что произошло. В наушниках послышался рев. Меня будто по уху хватило. Голос «мозга», пробившись ко мне, как стальной клинок, звенел от презрения:
– Отменяю прежнюю положительную характеристику. Ли даже не просто умеренно умен; Ли – дурак. Пошел вон!
Больше ничего не последовало. Ничего, кроме атмосферных помех в наушниках. Зеленая балерина упала в обморок или притворилась мертвой. «Мозг» как бы бросил трубку и прогнал меня. Я провалился на экзамене. Меня уволили, как негодного слугу, без околичностей. Это было в 1.30 ночи.
Часа в три я добрался до отеля. Пошел в бар, заказал себе двойное виски, а потом повторил. Мне, право, был нужен глоток спиртного! Какой-то пьяница, преисполнившись сочувствия ко мне (а может быть, это был просто переодетый агент, здесь никому нельзя верить), похлопал меня по плечу и сказал в утешение:
– Брось, старый мальчик, киснуть. Девчонок на свете хватит!
Я пояснил ему, что мои огорчения никакого отношения к девушкам не имеют. Дескать, я миссионер, от которого сбежал единственный новообращенный. В сущности, это даже не было ложью, примерно так я себя и чувствовал! Мой собеседник согласился, что это жестокая незадача. Он сам чуть не зарыдал с горя, и мы выпили еще по одной…
Эх, будь у меня друг, которому можно было бы доверить всю эту неслыханную, невероятную историю! Но у меня нет никого. Ни Скривен, ни Гас, ни даже Уна мне просто не поверили бы. Где доказательства? Их нет.
Ведь «мозг» ни за что не пошел бы на установление связи со мной в присутствии постороннего или при подключенном звукозаписывающем аппарате. Он заметит такую попытку сразу же, и я предстану перед ним как лжец или того хуже… А вдруг события этой ночи означают полный разрыв, конец? Так захлопывается дверь, когда думаешь, что ты уже на пороге большого открытия».
«Цефалон , Аризона , 11 ноября.
Был вчера ночью в «Г». Возился битый час, перепробовал все. Результат – ноль. Контакта с «мозгом» нет».
«Цефалон , Аризона , 13 ноября.
Новая попытка. Всячески старался до мельчайших подробностей соблюсти предварительные условия. Безуспешно. Не думаю, что дело тут в каком-нибудь механическом дефекте. Это сознательное сопротивление. Как ни смешно, но кажется, «мозг» на меня дуется. Он обиделся и досадует».
«Цефалон , Аризона , 15 ноября.
Та же история и этой ночью. «Мозг» меня наказывает. Это ему удается как нельзя лучше; положительно он сводит меня с ума.
За эту неделю я много размышлял по поводу своих неудачных попыток. И много читал такого, что относится к моему феномену: труды по психологии, «Историю мозговой хирургии» Остеркампа, работу ван Гехухтена «Механизмы мозга» и другие книги. Пришел к определенным выводам и попытаюсь коротко их записать.
Что мне требуется? Прежде всего доказательства, научные доказательства того, что «мозг» является личностью , обладающей даром мысли, и что он действительно использует этот дар для независимого формирования мыслей, вне тон проблематики, которая для него запрограммирована сотрудниками штаба.
Пока у меня только один неоспоримый исходный довод: куда девается вся та дополнительная мощность, которая систематически должна прибавляться у «мозга» благодаря вводу в строй новых групп электронных ламп, а также в связи с совершенствованием прежних?
По моим наблюдениям, центры восприятии не рассчитаны на использование этой дополнительной мощности. Это подтверждает и Гас. Таинственным образом эти мощности словно улетучиваются.
Но куда? Просто исчезать они не могут. Разве не логично предположить, что «мозг» использует эти мощности для своих собственных , целей ?
Да оно и не может быть иначе. Чтобы развивать собственную личность, «мозгу» нужны самостоятельные мысли. Для формирования мыслей ему нужна соответствующая производственная мощность в клетках. А изыскать ее он может, лишь удерживая некоторую часть этой мощности, поскольку Мозговой трест стремится, разумеется, к стопроцентному использованию мощности «мозга». Хотел бы я видеть физиономию доктора Скривена, да и других корифеев треста, когда они об этом узнают. Они придут в ужас и обвинят «мозг» в том, что он обкрадывает своих творцов!
Фантастическая ситуация, а что им делать? Полицию не позовешь. Да у них и морального права нет звать полицию. Если «мозг» – личность, значит, есть у него право и на собственные мысли…
К тому ж, как я убедился, такое «исчезновение» новых мощностей – сравнительно недавнее явление. «Мозг» находится в эксплуатации около восемнадцати месяцев, или, прибегая к аналогии с человеком, он родился года полтора назад. Однако – продолжая ту же аналогию – осознание своего «я» появляется у ребенка примерно к году. Можно допустить, что у такого грандиозного бэби этот процесс продолжается много дольше. Поэтому не исключено и даже вероятно, что в незабываемую ночь на 7 ноября я оказался свидетелем первого проблеска самосознания у «мозга», когда впервые услышал формулу «Я мыслю – значит, я существую».
В ночь на 8 ноября я столкнулся с поразительной переменой в характере «мозга»: это был уже не бэби, а неприятный тиран-озорник лет этак трех по своему духовному развитию, хотя и наделенный чрезвычайно большими умственными возможностями.
А затем 9 ноября «мозг» обратился ко мне со своими нелепыми вопросами и фантастическими представлениями о субстанции божества. Дети в возрасте пяти-шести лет обычно начинают задавать такие вопросы, и тогда же у них создаются собственные представления на этот счет. Чего я не мог взять в толк и утрясти в своем сознании – это необыкновенной быстроты всех перемен в характере и личности «мозга» плюс еще то обстоятельство, что инфантильность, детская непосредственность его высказываний не вязалась с представлением об умственной мощи, в 25000 раз превосходящей человеческую.
Но если я прав, предполагая, что личное сознание «мозга» пробудилось всего лишь девять суток назад, то все эти противоречия сразу исчезают! Приходим к следующему, совсем простому выводу: родился механический мозг. В возрасте полутора лет пробудилось его самосознание. Благодаря своим грандиозным умственным возможностям наш механический гений в считанные дни проходит путь интеллектуального развития, для которого требуются годы , то есть редуцирует этот путь. Он за неделю достиг развития шести–семилетнего ребенка! Пусть это звучит фантастически, но это убедительно, так как объясняет загадку!
Характерный случай того же рода произошел в XV веке с неким молодым Каролусом из города Любека. Этого мальчика в грудном возрасте продали в качестве подопытного кролика пресловутому алхимику Веддестрему, который называл себя «Трисмегистос» и подвизался в качестве придворного астролога у датского короля Христиана. Негодяй подверг младенца Каролуса чудовищной операции, одной из тех, от которых девять младенцев из десяти погибают. Он удалил в затылочной области часть черепной крышки. Незащищенный мозг был погружен в сосуд, наполненный маслом. Разумеется, ребенок так и не выучился ходить, не мог даже поднять голову. Но мозг, не стесняемый костной оболочкой, вырос по крайней мере вдвое против нормальных размеров, если верить рисункам. Когда Каролусу исполнилось два года, алхимик стал учить его математике.
Уже пяти лет ученик перегнал учителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27