Берег моря тянулся далеко на запад, и Кандар оставил его, стараясь забраться подальше на север. Теперь он мог задать обычные вопросы.
Посреди таверны находилась длинная барная стойка; сзади нее, как предполагал Кандар, можно обнаружить комнаты — и те, где жил хозяин гостиницы с семьей, и те, которые сдавались путникам. Центр залы пустовал, полы чисто вымыты и натерты песком, а вокруг стояли столы, стулья и скамьи.
Здесь, подумал Кандар, усмехнувшись про себя, будут важно расхаживать девицы, закутанные в разноцветные вуали, которыми они станут трясти, а потом отбросят…
— Как я устал, клянусь Ганчи! — сказал он себе. Но спать было нельзя, пока не прояснится обстановка.
После шума, который стоял в таверне, он испытывал облегчение, заплатив, чтобы его не беспокоили. Он заказал комнату на ночь, стойло и корм для лошадей, а также кубок вина, с которым занял самый темный и тихий угол в зале. И тут к нему выпорхнула девица. Она щедро продемонстрировала ему богатство груди и бедер, слегка прикрытых нарядом из алого бархата.
— Здорово, солдатик! — с улыбкой сказала она.
Кандар решил не опровергать ее заблуждения. На нем была простая синяя туника и штаны, вправленные в сапоги из змеиной кожи, доходившие до середины бедра. Коричневый пояс богатой выделки с крючком для ножен был единственной деталью одежды, оставшейся на нем после бегства из Потерянного Ферраноза. Он отодвинул в сторону ножны, снятые с убитого бандита, чтобы девушка могла сесть рядом. Подлил вина в ее кубок.
Лицо ее состояло из ярко-алого рта, маленького носика и пары карих глаз, и все это в окружении копны белокурых завитков. Она выглядела усталой, старалась быть приятной и любезно поблагодарила за предложение присесть.
— Я — Айли, — начала она разговор.
— Прекрасно, — заметил Кандар, наполняя ее стакан.
Девушка окинула взглядом его худую, подвижную фигуру: какой угрюмый, похоже, ему неприятен звук его собственного голоса. У каждого мужчины, по мнению, Айли, обязательно есть свой груз вины. Вот этот, сидящий рядом, скорее всего, убил своего хозяина, надругался над его дочерью, а затем убежал, чтобы присоединиться к банде наемников. Ну что ж. Такие приносят хорошую прибыль таверне.
Их стол стоял в углу, рядом с еще одним, вокруг которого сновало четверо волков — Кандар снова понял, что принял за них людей, но их мерзкие плотоядные улыбки и манеры напомнили ему отвратительных чудовищ, напавших на его родной город. Эти четверо жестами намекали, что не прочь взять в свою компанию пятого. На них были кожаные штаны и туники — свободная, удобная одежда, подходящая для тех, чей промысел — охота. У каждого за спиной висела длинная рапира, причем стиль работы оружейников был незнаком Кандару. Четыре широкополые шляпы, украшенные перьями, лежали на столе, и огонь свечи окрашивал перья в причудливые тона.
Кандару пришлось вести разговор извилистым путем. Он хотел подготовить Айли, чтобы та созрела для серьезного вопроса.
Наконец юноша решился. Во время разговора он временами чувствовал самодовольную неприязнь к девушке; в данный момент он утешал ее, как утешают товарища по несчастью. И вот настал момент открыть свою душу: дать понять, что его по-настоящему волнует. Ему больше нельзя было молчать.
— Скажи мне, Айли, что ты знаешь о Турдуре Всезнающем? — спросил он, вновь наполняя вином ее кубок.
Казалось, будто он открыл корзину ядовитых змей и выпустил их наружу.
Все, как один, посетители, мужчины и женщины, вскочили со стульев и скамеек и отхлынули от него, как волны от берега во время шторма. Он не осознавал, насколько громко произнес эти слова… ведь он не говорил громко… его шепот был едва слышен…
Как же тогда все эти люди смогли услышать его так отчетливо? И отскочили при звуке шепота так, будто в таверне раздался трубный глас?
«Турдур Всезнающий!»
Его шепот вырос до мощного крика!
Кандар, в свою очередь, собрался с духом, и его правая рука нащупала под столом эфес меча.
— Меч не поможет! — едва слышно выдохнула Айли. Она упала на колени, сжав ладони вместе и притиснув их к обтянутой алым бархатом груди. На лице ее был написан ужас. Все лица были охвачены ужасом.
Посреди зала замерцал тусклый огонек, он как будто загорелся в конце темного туннеля. Он переливался всеми цветами радуги, рос и разбухал, вытягиваясь в линию, потом в геометрическую фигуру непонятных очертаний, и фигура эта становилась все ощутимее, все явственнее, пока не превратилась в нечто ужасающее, яркое, как…
У Кандара не было слов для сравнений.
Ему удалось разглядеть голову, увенчанную рогами, развевающиеся одежды, стальную кольчугу и оценить, хотя бы приблизительно, масштабы темной силы, подчинившей себе всех присутствующих.
Едва слышный шепот молитвы и преклонения перед Великой Спиралью пронесся по залу, как шорох дождевых капель, Кандар покрылся холодным потом.
Принцу пришлось упереться ногами в пол, чтобы не упасть. Сжимая бесполезный сейчас меч, он не мигая смотрел на роковое создание.
А голос монстра резал уши, точно скальпель.
— Кто-то из вас спрашивал Турдура Всезнающего. Я пришел узнать, кто это, и отвести его к моему Мастеру.
Нимало не заботясь о последствиях, Кандар закричал:
— Я принц Кандар из Ферраноза, сын Пандина Гелиодотуса, Бога-Императора Аккара! Я призываю Турдура Всезнающего, ибо нуждаюсь в его помощи!
В его мозгу забурлили обрывки магических знаний, тех заклинаний, которые он заучил механически и теперь почти полностью сложил в уме. Он улавливал их, повторяя шепотом. Ему вновь открылись слова, начертанные на пергаменте из кожи девственниц. Слова плясали перед его внутренним взором.
— Вызываю Защитную Мембрану против тех, кто… — но остальные слова не проговаривались. Он мог лишь беззвучно повторять их в уме, оцепеневший язык отказывался повиноваться.
Огни фантома вспыхнули ярче.
Голос-скальпель резанул еще сильнее.
— Эй, ты, человек, бормочущий малозначащие заклинания! Ты, смертный, осмеливающийся обращаться к силам, что превосходят твое разумение!
Налетел порыв ветра пугающей силы. Огни бешено завертелись. С пола таверны поднялась куча песка и образовала настоящий смерч. Кандар почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом.
Люди вокруг издали горестный стон.
Из огненного столпа показалась величественно указующая рука.
— Ты желал увидеть моего Мастера! Я, его помощник и раб Майдер, явился за тобой!
Рядом с Кандаром стояла скамья. Простая добротная скамья из дуба, отполированная многими задами, со следами трапез и пролитого вина, она крепко стояла на своих четырех ногах. Сила, которой невозможно сопротивляться, подняла Кандара в воздух, а затем мощно толкнула в грудь. Он упал и обнаружил, что сидит верхом на скамье.
И скамья поднялась в воздух! Она двигалась! Она летела!
Обхватив скамейку враз онемевшими пальцами, Кандар поднимался в воздух. Его вынесло в открытые двери, будто он ехал на полночном скакуне. Люди попадали ниц, уступая ему дорогу.
Небо встретило его яркими звездами. Скамейка набирала скорость. Кандар ехал, будто на низенькой лошадке, да еще как резво! Огненные очертания Майдера сопровождали его. Ночной ветер развевал одежду и волосы принца. Он склонил голову. Подгоняемая Майдером, скамья несла его вперед, навстречу разыскиваемому им Турдуру Всезнающему.
Глава 4

О том, что потребовал Турдур Всезнающий и как Крак Могучий не сумел уничтожить фантом сознания
Скамья летела над крышами гордого Джилгала. Мимо проносились башни, аккуратные маленькие домики. Кандар несся по воздуху помимо своей воли, как в ночном кошмаре.
Они нырнули вниз у подножия самой высокой из башен. Стройная и величественная, со множеством маленьких башенок и бойниц, выстроенная из черного камня, который, казалось, поглощает свет, башня эта как будто свысока глядела на окружающие строения. В окнах сиял свет, и в его ярких лучах громада напоминала скалу из эбенового дерева.
— Это Башня Тарактакуса, короля Тарактеи, коему принадлежат все земли от Лангаанских холмов до моря, — долетел до ушей Кандара голос Майдера, пронзительный, словно порыв ледяного ветра. — Ниже обитает мой Мастер, Турдур Всезнающий.
И они скользнули вниз, к небольшой башне без огней, вырисовывавшейся на фоне главной громады. От нее, казалось, исходил некий дух обреченности, этакое зловоние разрушения и тлена.
Скамья стремительно влетела в открытую арку и встала как вкопанная, заставив плоть Кандара содрогнуться. В сиянии испускаемых Майдером лучей принц увидел открывшийся перед ним проем во всю ширину башни, а за ним виднелись покои, от лицезрения которых у юноши перехватило дыхание.
Когда они были на Конской Равнине у стен горящего Ферраноза, Квантох сказал, что Турдур Всезнающий обладает в своих землях могуществом, сопоставимым с его собственным.
Но сейчас вид покоев чародея во всем блеске совершенства мистической мысли, в роскоши изысканнейшего упадка кого угодно заставил бы воспринимать придворного мага из Ферраноза как жалкую персону, заслуживающую лишь снисхождения.
Потеряв опору в виде скамейки, Кандар очутился на коврах, в которых узнал произведение славной Сангары. Боль воспоминаний захлестнула его. В свете сияния Майдера он мог явственно различать жуткие и безобразные предметы в покоях чародея; мало того, многие из них еще и двигались, внушая еще большее отвращение и страх. Кандар лежал без движения, глубоко дыша, в ожидании хозяина покоев.
И вот Турдур Всезнающий появился в дверях, обитых металлом. И оттого, что он просто вошел через дверь, Кандара почему-то охватило все возрастающее напряжение. Он ожидал, очевидно, огня и клубов серы, а столь обыденное появление заставляло ожидать подвоха и всевозможных козней. И вот чародей здесь: высокий, сильный, с решительным аскетичным лицом. Вот и цель столь долгого путешествия.
— Так вот ты какой, молокосос, решивший поиграть в колдуна, вызывавший Турдура Всезнающего! Бродячий принц, творящий заклинания!
Волшебник был облачен в длинное одеяние, расписанное каббалистическими знаками и защитными рунами, причудливо бегущими вдоль кромок: Квантох носил подобную мантию. Но вместо конического колпака на Турдуре красовалась ярко-красная шляпа с широкими полями, увенчанная невысокой квадратной короной. Алмазы, рубины и изумруды, ограненные в виде звезд и полумесяцев, украшали корону, заливая лицо чародея неземным сиянием.
— Я прибыл издалека… — начал Кандар.
— Ты прибыл из Аккара, из Обреченного Ферраноза! Я знаю! Я знаю!
Кандар не мог оторвать взгляд от толстенного тома драконьей кожи, свисавшего с пояса Турдура на золотой цепочке. Переплет цвета охры объяснял название книги: «Золотой свиток».
Турдур прикоснулся к фолианту жилистой рукой. Он был стар, и казалось, что годы и годы зловещих магических практик сломили его дух. Лицо его хранило следы невоздержанности и распутства: водянистые мешки под глазами, пергаментная кожа, обвисшая складками на щеках. Когда он говорил, открывая провалившийся рот с тонкими губами, были видны полусгнившие зубы и темный, отталкивающего вида язык.
— Я знаком с Квантохом. Старый дуралей! Он не достоин звания мага!
— Квантох смертельно ранен, — резко проговорил Кандар. — Я пришел сюда, чтобы…
— Ферраноз в огне! — захихикал Турдур Всезнающий, и его тощее длинное тело задвигалось в нелепом танце. — Теперь Король Тарактакус должен захватить все земли, принадлежащие Аккару, дабы присоединить их к своим владениям! — И в глазах чародея заплясал зловещий властный огонек. — Я годами советовал ему атаковать империю, а он знай сопротивлялся моим советам. Но уж теперь-то он должен послушаться!
Кандар засмеялся.
Его угасший было дух снова воспрял.
— Ты заблуждаешься! — жестко сказал он, заставив себя вспомнить, что он сын Бога-Императора Аккара. — Скажи, что толку сейчас тебе — да и кому бы то ни было — в Дремлющем Ферранозе?
— О чем это ты, парень? — и Турдур вытянулся вперед по-змеиному, в глазах его полыхала сдерживаемая ярость. — Говори, не то я испепелю тебя на месте!
— Ты, столь великий маг, — и не знаешь, что стряслось с дорогим моему сердцем городом Ферранозом?
Турдур в гневе поднял правую руку, хрустнув костяшками длинных костлявых пальцев. Майдер испустил яркую вспышку огня, и по стенам поползли уродливые тени.
— Ну так слушай, Турдур Всезнающий! — резко крикнул Кандар. — Вот что случилось с моим городом и страной, — и он коротко поведал обо всех недавних событиях. — Вот почему мне необходимы знания, заключенные в «Золотом свитке»: я должен спасти Ферраноз от дьявольского заклятия.
Турдур молчал. Его костлявая рука подпирала не менее костлявую щеку. На лице его отразилось то самое бесконечное Знание, за которое он и получил свое прозвище.
— Король не скажет мне спасибо, если я посоветую ему захватить проклятый город, — задумчиво произнес он, обращая к принцу невидящий взор. — Что проку в городе, где под влиянием чар все замерло неподвижно? — Рука его коснулась фолианта на цепочке. — Но ты что-то там говорил о великих силах?
Кандар кивнул.
— Путь мне был указан. И я верю в его надежность. «Трилогия проклятых»…
При этих словах Турдур устремился вперед с лицом, отмеченным напряженной работой мысли. Глаза чародея зажглись безумным огнем, который немедленно отразил его сверкающий помощник и раб. Турдур чуть не пронзил принца своим длинным острым пальцем.
— Мальчик! Берегись! Ты и не ведаешь, с какими могучими силами вступаешь в игру!
И Кандар ощутил близкое дыхание смерти, смертельного ужаса перед неведомым.
— Слушай меня, Кандар из Ферраноза, Лев Аккара! Согласен ли ты продать свою душу, дабы спасти свой город, страну и народ?
Кандар знал, что настал главный момент его жизни. Он стоял на перепутье. Встретился лицом к лицу с важнейшим вопросом: какой частью себя он готов пожертвовать, чтобы спасти своего отца, Элтали, Квантоха, и Квармельна, и наследного принца Шелдиона.
Перед тем, как принять решение, он все взвесил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17