На эти несправедливые упреки дал достойный ответ И. Ф. Крузенштерн в статье о плавании «Рюрика», напечатанной в книге Коцебу. Путем сравнения различных карт с картой Коцебу и анализа условий плавания «Рюрика» Крузенштерн последовательно и убедительно доказал, что открытия, совершенные во время этого плавания, были действительно первооткрытиями О. Е. Коцебу.
Адмирал С. О. Макаров с особенной похвалой отзывался о наблюдениях «Рюрика» и исключительно высоко оценил (выше собственных и выше наблюдений «Челленджера») научные исследования, проведенные во время этого плавания.
Федор Литке
Жизнь нашего замечательного соотечественника Федора Петровича Литке представляет собою яркий пример любви к родине и служения науке.
Федор Петрович Литке родился 17 сентября 1797 года в Петербурге, в семье таможенного чиновника. В тот же день умерла от родов его мать, оставив пятерых малолетних детей, а отец вскоре женился вновь на очень молодой женщине, невзлюбившей своих пасынков и падчериц.
Под влиянием новой жены отец отдал своих детей чужим людям. Шестилетний Федор стал воспитанником захудалого пансиона.
В своей автобиографии Литке писал, что в этой школе «считали палку альфой и омегой всего воспитания» , а все обучение было основано на механической зубрежке.
«Результатом четырехлетнего моего пребывания в школе, — вспоминал Литке, — было весьма плохое лепетание по-немецки, по-французски и по-английски, четыре правила арифметики с именованными числами и дробями, да из географии названия главных стран и городов».
На этом и закончилась вся школьная подготовка будущего мореплавателя и географа. В 1808 году, когда умер отец, мачеха вынуждена была взять мальчика из пансиона, так как некому было платить за его обучение. Вскоре мачеха вышла замуж и бросила детей на произвол судьбы. Федор попал к дяде, брату матери, человеку легкомысленному и недалекому.
«Дядя взял меня к себе, но как берут с улицы мальчика, чтобы не дать ему умереть с голоду, — писал Литке. — Он не обращал на меня никакого внимания, как разве для того только, чтобы меня побранить или выдрать за уши… Я оставался без всякого надзора, без всякого руководства, не имел ни одного учителя, — и все это с 11 до 15 лет!»
Но рано пробудившаяся в мальчике страсть к чтению, жажда знаний сделали свое дело. Среди пошлых французских романов он разыскал в библиотеке дяди сочинения по математике, истории, литературе и философии, «бросился на эти книги с жадностью и давай все читать, разбирать, переводить» . В этот же период Литке познакомился с произведениями Ломоносова, Державина, Крылова и других русских писателей.
В 1810 году произошло событие, предопределившее дальнейшую судьбу Литке. Одна из его сестер вышла замуж за морского офицера Сульменева, человека отзывчивого, полюбившего сироту, как родного сына.
Сульменевы жили в Кронштадте, и не проходило недели, чтобы мальчик, проживавший в Петербурге, не совершил туда путешествия на пассажботе, — небольшом парусном суденышке, управляемом бывшими боцманами военного флота. Вспоминая в своей автобиографии об этом времени, Литке писал: «Судьба моя была встретить всегда противный ветер, иногда крепкий».
«…Повороты и разные другие маневры меня очень занимали. Иногда я сам принимался за работы, — вытянуть кливершкот, раздернуть гротатопенант. Иногда меня пускали даже постоять на руле. Старики боцманы все меня знали. Качка и тогда меня не беспокоила. Иногда, чтобы погреться, заберусь в матросскую каюту, попрошу сухарика, сижу и слушаю рассказы стариков о сенявинском и еще более ранних походах. Таким образом, сам того не замечая, я делался помаленьку моряком».
Чем чаще навешал Литке Кронштадт, тем сильнее становилось его желание стать моряком, и вскоре эта мечта исполнилась. Во время Отечественной войны 1812 года Сульменев командовал отрядом балтийских парусно-гребных канонерских лодок. Когда отряд стал на зимовку в Свеаборге, к Сульменеву приехали его жена со своим маленьким братом — Федором Литке. Отныне мальчик все дни проводил на кораблях, а его любимыми книгами стали сочинения знаменитых мореплавателей.
Убедившись в том, что Литке серьезно решил стать моряком, Сульменев нанял учителей, которые в течение зимы познакомили Федора с основами математики и навигации. По словам Литке, это были учителя, плохо знавшие свое дело, но он уже имел навык в самостоятельной учебе и, просиживая дни и ночи за книгами, к концу зимы овладел этими науками.
Весной 1813 года пятнадцатилетний Литке предстал перед экзаменационной комиссией из высших офицеров базы.
«Экзаменовали меня из всех предметов, которые я знал и даже которых не знал, например по артиллерии, и аттестовали — отлично», — вспоминал потом Литке.
После экзамена Литке был внесен в списки флота с отметкой: «Прослужить ему гардемарином одну кампанию и по окончании оной объявить мичманский чин».
Свою флотскую службу юный гардемарин начал в отряде Сульменева. Летом 1813 года ему довелось участвовать в боевых действиях Отряд был послан содействовать осаде Данцига, захваченного наполеоновскими войсками Канонерские лодки вели артиллерийскую перестрелку с неприятельскими береговыми укреплениями. Вот как описал эти события сам Литке, всегда отличавшийся большой скромностью:
«Моя роль в этих делах состояла в разъезде на катере между лодками и в передаче приказаний отрядного начальника. Большой трусости я не чувствовал, да, сказать правду, и опасности большой не было. Ядра перелетали через головы или рикошетировали вблизи, не нанося вреда».
На самом деле бой был жаркий, и обе стороны понесли большие потери. В этом бою юный гардемарин обнаружил находчивость, самообладание и смелость, за что был награжден боевым офицерским орденом и 26 сентября 1813 года произведен в мичманы.
Понимая, что ему недостает знаний, необходимых офицеру, юный мичман стал самостоятельно изучать астрономию и штурманское дело, сложное устройство парусного корабля и морскую практику.
Летом 1815 года Литке участвовал в плавании в Финском заливе на бриге «Молния», а затем был назначен адъютантом главного командира Свеаборгского военного порта. Служба эта требовала много времени, и свой досуг Литке по-прежнему посвящал самообразованию, совершенствуясь в военно-морском деле и перечитывая труды Крузенштерна, Лисянского, Сарычева и других мореплавателей.
«„Сделать дальний вояж“, „сходить в безызвестную“, как тогда еще говорили, было всегда моей мечтой», — писал Литке.
Осуществить эту мечту помог ему все тот же Сульменев. Узнав, что В. М. Головнин собирается в новый кругосветный поход на шлюпе «Камчатка», Сульменев рекомендовал ему своего любимца. Головнин встречался с Литке в доме Сульменева и знал его как любознательного и старательного юношу. Он согласился включить Литке в число офицеров шлюпа.
Трудно было найти для офицера лучшую морскую школу, чем дальнее плавание под руководством Головнина. Но не было, пожалуй, и более трудной школы. Головнин не любил читать нравоучений. Он считал, что лучшим средством воспитания является повышенная требовательность. Литке приходил в отчаяние от излишней, как ему казалось, придирчивости командира корабля и даже решил было при первом удобном случае покинуть шлюп, но вовремя одумался.
Здравый смысл взял верх. Литке стал служить ревностно, стараясь извлечь для себя как можно больше пользы из уроков Головнина Свободное от вахт время он, как и прежде, отдавал книгам, изучая высшую математику, астрономию, навигацию и другие науки, без знания которых нельзя стать полноценным морским офицером. В результате он день ото дня стал все реже и реже получать замечания, а к исходу первого года плавания стал отличным офицером, удостоившимся похвалы своего строгого командира.
Это плавание, продолжавшееся два года и десять дней, сделало из Литке настоящего моряка, «полюбившего море и морскую службу, умеющего владеть собою, решительного и смелого в минуту опасности, хорошего товарища», как аттестовал его скупой на похвалы Головнин.
В 1821 году Адмиралтейский департамент решил послать в Северный Ледовитый океан гидрографическую экспедицию для описи берегов Новой Земли. Возглавить такую экспедицию мог только высокообразованный морской офицер, способный выполнить исследовательские работы. Выбор пал на двадцатитрехлетнего лейтенанта Федора Петровича Литке, рекомендованного на этот пост В. М. Головниным.
В распоряжение экспедиции был предоставлен шестнадцатипушечный бриг «Новая Земля» (длина около 24,4 метра, ширина 7,6 метра, осадка — 2,75 метра, водоизмещение 200 тонн).
В начале мая вскрылась Северная Двина, и тотчас началась подготовка брига к плаванию.
Большую заботу Литке проявил о команде корабля. Каждый офицер и матрос получил добротную полярную одежду; в рацион были введены противоцинготные средства. В результате всех этих мер в течение всей экспедиции не был потерян ни один человек.
Первое самостоятельное плавание молодого командира корабля началось с серьезного испытания. При выходе из Белого моря бриг сел на необозначенную на карте мель. Вскоре начался отлив, и бриг оказался как бы на острове, в полуверсте от чистой воды. Но Литке не растерялся. Он принял такие меры и так расставил людей, что когда начался новый прилив, бриг был стянут на чистую воду. Работа эта потребовала огромного напряжения сил, но команда «переносила все тягости с тем веселием духа, которое отличает русского матроса» , — подчеркивал Литке в своих записках.
Точно определив координаты мели, Литке повел бриг к Новой Земле.
Плавание у Новой Земли было чрезвычайно тяжелым. То и дело встречались непроходимые ледяные поля, которые не позволяли приблизиться к Новой Земле, и Литке пришлось ограничиться составлением приблизительной карты видневшегося на горизонте побережья и наметить опорные пункты для будущих исследований.
Поход 1821 года являлся как бы разведкой. В результате него Литке пришел к важному выводу, что ледовая обстановка в этом районе не всегда бывает такой неблагоприятной, какой она была летом 1821 года, и что в следующем году может появиться возможность плавания у самого побережья Новой Земли. Так и было сделано.
Начальство было очень довольно результатами второго плавания. Литке был досрочно произведен в капитан-лейтенанты, все офицеры брига получили награды, а матросам выдали «в единовременное вознаграждение годовой оклад жалованья». Летом 1823 года Литке вышел в третий рейс к берегам Новой Земли.
К 1 августа Литке вновь достиг мыса Нассау и убедился, что это не самая северная оконечность острова. Пройти же далее на север из-за сплошного льда он не смог. Возвратившись к проливу Маточкин Шар, он произвел подробную опись его со шлюпки.
Два года обрабатывал Литке материалы своей четырехлетней арктической экспедиции. Составленные им карты в течение целого столетия были единственным надежным руководством для мореплавателей.
В 1828 году вышла в свет книга Литке «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге „Новая Земля“ в 1821–1824 годах», которая принесла ему известность и признание в научном мире. В предисловии к немецкому переводу этой книги указывалось, например, что исследования Литке в Арктике «нельзя пройти молчанием ни в истории мореплавания, ни в истории географии».
Едва Литке подготовил к изданию свою рукопись о результатах арктического плавания, как его назначили командиром шлюпа «Сенявин», отправлявшегося в кругосветное плавание.
«Сенявин» был построен специально для этого плавания под личным наблюдением Литке на Охтенской верфи в Петербурге. Это был трехмачтовый парусный корабль водоизмещением около 300 тонн. Кроме Литке, на шлюпе было восемь офицеров, семь старшин и сорок три матроса. Для научных работ были взяты три натуралиста.
Экспедиции предстояло побывать в еще неисследованных районах Тихого океана и Берингова моря.
20 августа 1826 года «Сенявин» покинул Кронштадтский рейд. Первым делом Литке в самом начале плавания отменил телесные наказания. Как и Крузенштерн, Лазарев и другие прогрессивные деятели русского флота, Литке считал, что культурные меры воспитания личного состава более способствуют налаживанию дисциплины на корабле. Однако он прекрасно отдавал себе отчет в том, что такое новшество могло реально стоить ему карьеры.
Литке повседневно заботился о матросах. Команда всегда получала свежую пишу, во время холодов в жилой палубе непрерывно топились две печи. Он открыл матросам доступ в свою библиотеку, а неграмотным роздал буквари, и к концу плавания на корабле не осталось ни одного неграмотного матроса. Офицерскому составу он вменил в обязанность регулярно проводить с матросами образовательные беседы.
Не допуская скуки и уныния, он настаивал на том, чтобы на судне ни одного праздничного дня не проходило без самодеятельного спектакля или концерта.
Литке повел свой корабль через те районы Тихого океана, где еще не бывали европейские мореплаватели. Он надеялся открыть новые земли, но его надежда не оправдалась, — шлюп не встретил на своем пути ни одного островка. В Русской Америке «Сенявин» пробыл больше месяца. За это время шлюп, изрядно потрепанный штормами, был подремонтирован, а Литке собрал богатый материал о природе и коренном населении этого далекого русского владения.
Затем шлюп вышел к Каролинским островам и до конца марта 1828 года проводил гидрографические исследования в районе Каролинского и Марианского архипелагов.
Определив по пути положение многих островов Океании, Литке 29 октября при попутном ветре отправился из гостеприимного русского порта Петропавловска-Камчатского, чтобы, обогнув всю Евразию, закончить плавание на другом конце России.
Дальнейшее плавание шлюпа проходило в разных метеорологических условиях. Корабль то попадал в жестокие штормы, то подолгу оставался на одном месте в ожидании ветра, то быстро продвигался вперед, подгоняемый попутным ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76