https://wodolei.ru/catalog/drains/Viega/
Запасы продовольствия таяли…Ален Брэн держался мужественно, делая все возможное для исполнения трудной обязанности, которую возложил на него Бишоп. Но и его силы были на исходе. Логика подсказывала, что смерть от жажды и голода является лишь вопросом времени. После пережитых страданий мысль о возможности кануть в небытие приносила облегчение, и только это обещало конец мучениям. Однажды ночью он услышал, как Бишоп, который все время находился в горячечном бреду, прошептал: «Боже, мне уже все равно, каков будет исход… лишь бы все это кончилось быстрее…»Но жажда жизни брала верх. Алену пришла в голову мысль вымочить зерна чечевицы в соленой воде. Действительно, через несколько часов они стали настолько мягкими, что их можно было есть. Наконец пришел долгожданный дождь, но людьми настолько овладела депрессия, что один из членов экипажа отказался вместе со всеми собирать воду, твердя, что нет никакого смысла продлевать мучения. И все же было собрано около 80 литров воды.На следующий день налетел шторм. Волны, швыряя плот как щепку, перекатывались через низкую палубу, грозя унести ящик, в котором лежал Бишоп и находилось самое ценное снаряжение. Двое суток люди терпеливо переносили неистовство океана, сознавая, что в любую минуту может наступить конец. Однако «Таити-Нуи Ш» выдержал яростный натиск океанских волн. Жизнь на плоту продолжалась.Чтобы поддержать силы людей, Ален решился открыть несколько банок консервов из неприкосновенного запаса; приготовленные с горячими макаронами, они явно подняли настроение. Бишоп, который к большому удивлению и радости экипажа все еще жил, выглядел после шторма не хуже, чем до него, и проглотил немного сгущенного молока с медом…Шторм коренным образом улучшил положение: благодаря попутному ветру и усилиям экипажа плот значительно продвинулся на юг. Приблизительно в 100 милях юго-западнее, точно по курсу «Таити-Нуи III» лежали два самых северных из островов Кука. Все время держался северо-восточный ветер, и плот плыл, имея шансы достичь острова Ракаханга.Назавтра, как только рассвело, Ален начал производить замеры, контролируя скорость и направление движения, однако при не очень сильном восточном ветре плот плыл слишком медленно, и вскоре стало ясно, что достичь острова до наступления сумерек не удастся.Для подкрепления сил были открыты последние консервы, спрятаны в резервуары самые ценные вещи, а также выброшены за борт все лишние предметы.Бишоп, которому помогли занять сидячее положение, еще раз послужил товарищам своим опытом: сразу же после пяти часов пополудни именно он заметил на горизонте очертания острова.То была первая земля, увиденная после ста сорока одного дня скитаний в океане.Вскоре воцарился мрак, среди которого «Таити-Нуи III» приближался к суше. К счастью, взошел месяц, и поскольку было полнолуние, можно было разглядеть белую полосу прибоя.Наиважнейшей проблемой стало теперь обнаружение прохода или хотя бы более мелководного места в рифе, через которое мог бы проскользнуть плот. Был брошен плавучий якорь из свай в надежде, что он хоть в какой-то мере притормозит плот. Хуанито стал к рулю, в то время как Жан и Ганс подняли Бишопа. Они стали по обе стороны от него, а он обнимал их руками за шеи. Ален до последней минуты высматривал проход в рифе, однако, несмотря на все усилия, не мог разглядеть ничего похожего на брешь.В тот момент когда «Таити-Нуи III» подошел к прибою, оставалось несколько минут до наступления 21 часа. В грохоте прибоя не были бы слышны слова, но, взглянув на Бишопа, Ален заметил на его лице улыбку, выражавшую огромную радость и торжество. Все, что последовало затем, свершилось в считанные секунды. Вот как это запомнил Ален:«Я почувствовал, как поднимается корма и плот опрокидывается вперед. Не знаю, что случилось потом. Я выплыл на поверхность. Голова раскалывалась, а легкие требовали воздуха. Первым, кого я увидел из своих товарищей, был Хуанито, стоявший по пояс в воде на коралловой глыбе, немного ближе к берегу. Затем показались из воды головы Жана и Ганса — в опасном соседстве с бочкой, которая болталась совсем рядом с ними. Не было только Эрика. Мелькнула мысль, что он мог зацепиться за что-то и остаться под плотом. Я нырнул и стал ощупывать бревна, испытывая одновременно надежду и страх. Вынырнув, я заметил исхудавшее тело Эрика тут же рядом с плотом. Через несколько секунд я был возле него, схватил под руки и с большим трудом удерживал его голову над поверхностью воды. Мне мешали волны, но Жан кинулся к нам на помощь. Потом мы оба сидели верхом на поплавках, а Эрика вытащили наверх. Только тогда, когда мы начали стаскивать с него отяжелевшую от воды одежду, я осознал, как мы глупо поступили, не раздев его перед приближением к бурунам. Даже крепкий парень и хороший пловец наверняка пошел бы ко дну в такой толстой одежде, а ведь Эрик был слаб и болен, к тому же он не умел плавать. В голове проносилось лишь одно „слишком поздно!“. Чтобы спасти Бишопа, нужно было переправить его на берег и немедленно начать делать искусственное дыхание. Однако хоть земля находилась не далее чем в 100 метрах, добраться до нее было не просто. Протолкнуть перевернутый плот вперед мешал прибой. К тому же остов плота настолько трепали волны, что он представлял большую опасность для приближающихся к нему людей. Буксирование находящегося в бессознательном состоянии Бишопа вплавь через волны и водовороты, если учесть крайнее истощение людей, было тоже делом рискованным. Пе имея другого выхода, Ален и Жан оставались с Бишопом на плоту, пока большие волны не столкнули его к пляжу. Тогда капитана быстро перенесли на сушу, где тотчас же начали делать искусственное дыхание. С момента, когда плот перевернулся, прошло почти три часа… Отчаянные попытки вернуть Бишопа к жизни не дали результата. Прежде чем наступил рассвет, все поняли, что их капитан мертв.В официальном свидетельстве о смерти Эрика де Бишопа значилось, что смерть наступила в результате травм затылочной части головы и разрыва шейных позвонков, полученных в момент опрокидывания плота.За два года до отплытия Бишопа с Таити врачи категорически возражали против того, чтобы 65-летний мореплаватель, страдающий многими болезнями, отправлялся в такое далекое и рискованное путешествие. Но у Бишопа было своеобразное отношение к собственной жизни.«Врач больницы не знал того, что у меня всегда была сильна жажда жизни и совершенно отсутствовал страх перед смертью. Не мог он знать и того, что даже если тело мое нуждалось в ремонте, то разум не нуждался ни в каких исправлениях. Я только кажусь проколотой шиной, мои колеса все еще держат воздух и могут взбираться даже на самые крутые вершины».Остров Ракаханга оказался населенным, и полинезийцы с их традиционным гостеприимством позаботились о потерпевших бедствие.Благодаря счастливому стечению обстоятельств, местным жителям удалось найти металлический резервуар с картами, бортовым журналом, записями и кинопленками. Позднее эти материалы позволили Алену с большой точностью восстановить ход экспедиции.По словам Алена Брэна, когда он прощался со своим капитаном, с которым проплавал 350 дней, пройдя в океане 10 000 миль, на его мертвом лице застыла та самая торжествующая улыбка, которую Ален заметил, когда плот входил в прибой. В третий раз не миновать «Кантута» — Эдвард Ингрис Через восемь лет после рейса «Кон-Тики» и через год после одиночного перехода Уильяма Уиллиса на плоту «Семь маленьких сестер» из перуанского порта Талара отправился интернациональный экипаж. На плоту, кроме руководителя — Эдварда Ингриса, чеха по национальности, — находились аргентинец, голландец, перуанец и индианка с озера Титикака (на то время единственная женщина — участница подобных путешествий).4 декабря 1955 года, то есть в не очень благоприятное время, к тому же из слишком выдвинутого на север порта, бальсовый плот «Кантута» отправился в далекий рейс, имея немного шансов выбраться в открытый океан. Оправдались пессимистические прогнозы: «Кантута» попала в зону переменных течений, а также штилей, сменявшихся шквальными ветрами самых неожиданных направлений, и плыла зигзагами, неоднократно пересекая свой собственный курс. Все усилия мужественных, хоть и неопытных мореплавателей были безуспешными.Шли недели. Иссякали продукты, вода, силы, наконец вера. После 90 дней упорной борьбы экипаж был вынужден признать себя побежденным. Сигналы, призывающие на помощь, были приняты радиоперехватом военного флота США. Вышедший на помощь крейсер спас экипаж, сняв его с тонущего плота в начале марта 1956 года. Члены экипажа, в том числе и индианская девушка, мужественно держались до конца.Но Ингрис не отказался от намерения пересечь Тихий океан на плоту. В 1958 году, когда Эрик де Бишоп готовился выйти в океан на борту «Таити-Нуи II», Ингрис буквально до последней минуты настойчиво просил принять его в экипаж. Увы, безрезультатно. Бишоп уже укомплектовал команду, хоть, как оказалось впоследствии, не очень удачно.Еще раз Эдвард Ингрис отправился в Тихий океан вместе с одним из своих давних товарищей, а также с двумя новыми опять-таки на бальсовом плоту, похожем по конструкции на «Кон-Тики», но сделанном более тщательно и лучше снаряженном, чем первый. На этот раз были учтены и ошибки предыдущего рейса, и опыт экспедиции на «Таити-Нуи II». В апреле 1959 года четверка отважных отплыла на борту «Кантуты II» из порта Кальяо с первоначальным намерением достичь островов Самоа.В первые дни плавания экипаж приспосабливался к необычным условиям и учился управлять плотом. Вначале сносимый на север течением Гумбольдта, «Кантута II» плыл с попутным ветром, медленно, но неуклонно отдаляясь от берегов Перу. Через месяц мореплаватели оказались на уровне Галапагосских островов, огибая их на безопасном расстоянии. Члены экипажа хорошо переносили рейс, и оба участника предыдущей неудачной экспедиции вспоминали ее как кошмарный сон…Имея совершенно сухую палубу, «Кантута II» делала при благоприятных ветрах по 60 миль в сутки. Когда же налетали сильные ветры и океан становился бурным, плот свободно взбирался на набегавшие волны, уверенно вознося мореплавателей над океанскими глубинами. Экипаж пополнял запасы продовольствия уловами золотой макрели и бонитов, а летающие рыбы сами падали на палубу плота. Так проходили дни, недели, месяцы…Постепенно «Кантута II» пропитывался водой, все более погружаясь в океан. Но за кормой оставалось все больше миль, и это настраивало людей оптимистически. Через три месяца без особых приключений, поддерживая постоянную связь с сушей, «Кантута II» достиг архипелага Туамоту, где экипаж плота благополучно высадился на риф.В общей сложности «Кантута II» прошел около 5000 миль. Настойчивость Ингриса была вполне вознаграждена. Его экспедиция доказала, что важнейшим условием успешного завершения рейса является правильный выбор маршрута, времени года и, разумеется, экипажа. На плоту через Атлантику «Пот-о-нуар II » — Ренэ Лекомб По-французски дословно означает — «баночка для ваксы»; в переносном смысле — опасное, затруднительное положение или темное дело. (Прим. перев.)
Жизнь редко позволяет реализовать мечты. Но встречаются иногда такие люди, которые умеют сделать реальностью свои заветные мечты, даже если это достается им дорогой ценой… Имя Лекомба даже среди мореплавателей известно лишь немногим. Жизненный путь этого отважного человека был необычайно трудным. Его детство прошло в уединенной сельской местности французского департамента Доргон. Он закончил школу одним из лучших учеников и поступил в университет. Однако судьба по-своему распорядилась его будущим.Молодой лингвист попал во французскую армию, которая в то время вела грязную войну в джунглях Индокитая. Лекомб был тяжело ранен, потерял глаз, остался навсегда хромым. Тем не менее тихое, безмятежное существование Лекомба не устраивало. Он отправился в джунгли Африки, чтобы разыскать находящегося там Хемингуэя. Единственным трофеем этого сафари длиной в 12 тысяч километров был прекрасный документальный фильм. Оставленный женой, Лекомб поселился в рыбацком селении Канон на берегу Бискайского залива. Быть может, под несмолкающий шум океана и родилась у него мысль «избрать путешествия как средство самовыражения. Точно так, как другие избирают музыку или живопись». Это была достойная цель — одному на яхте переплыть Атлантический океан.Яхта стоит дорого, и, чтобы раздобыть денег, Лекомб отправляется в Бордо. Он берется за любое дело: работает грузчиком в порту, моет посуду в ресторанах. Часто, чтобы отложить два-три франка, голодает. Время идет, а денег собрано все еще очень мало. Лекомб начинает терять терпение и решает строить сосновый плот. Но поскольку его сбережений не хватает и на плот, он вынужден сочетать работу ради заработка со строительством плота.Так появилось его первое «судно» — неуклюжий 13-тонный плот из семи сосновых бревен, оснащенный прямоугольным парусом, с большим ящиком вместо каюты.Летом 1957 года плот был закончен. Ни сам Лекомб, ни избранный им спутник не имели никакого опыта в морском деле. Лекомб даже не умел плавать. Навигацию изучал по книгам. И все-таки пробный рейс вдоль побережья Франции завершился успешно. Только спутник Лекомба заявил, что море — не его призвание, и распрощался с ним. Ренэ Лекомб решает плыть в одиночку.28 июня 1959 года он выходит в океан, не имея ни официального разрешения, ни соответствующего снаряжения. Цель плавания — достичь берегов Южной Америки. После двух недель борьбы с океаном плот оказывается у берегов Африки, его выбрасывает на риф. Местные рыбаки спасают Леком-бу жизнь.Но упрямый француз начинает все сначала. Работает, экономит, строит… Через полгода готов новый плот «Пот-о-нуар». Вопреки уговорам друзей отказаться от этой затеи, Лекомб снова отправляется в океан. На этот раз у него больше шансов: он изучал навигацию, лучше оснастил плот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Жизнь редко позволяет реализовать мечты. Но встречаются иногда такие люди, которые умеют сделать реальностью свои заветные мечты, даже если это достается им дорогой ценой… Имя Лекомба даже среди мореплавателей известно лишь немногим. Жизненный путь этого отважного человека был необычайно трудным. Его детство прошло в уединенной сельской местности французского департамента Доргон. Он закончил школу одним из лучших учеников и поступил в университет. Однако судьба по-своему распорядилась его будущим.Молодой лингвист попал во французскую армию, которая в то время вела грязную войну в джунглях Индокитая. Лекомб был тяжело ранен, потерял глаз, остался навсегда хромым. Тем не менее тихое, безмятежное существование Лекомба не устраивало. Он отправился в джунгли Африки, чтобы разыскать находящегося там Хемингуэя. Единственным трофеем этого сафари длиной в 12 тысяч километров был прекрасный документальный фильм. Оставленный женой, Лекомб поселился в рыбацком селении Канон на берегу Бискайского залива. Быть может, под несмолкающий шум океана и родилась у него мысль «избрать путешествия как средство самовыражения. Точно так, как другие избирают музыку или живопись». Это была достойная цель — одному на яхте переплыть Атлантический океан.Яхта стоит дорого, и, чтобы раздобыть денег, Лекомб отправляется в Бордо. Он берется за любое дело: работает грузчиком в порту, моет посуду в ресторанах. Часто, чтобы отложить два-три франка, голодает. Время идет, а денег собрано все еще очень мало. Лекомб начинает терять терпение и решает строить сосновый плот. Но поскольку его сбережений не хватает и на плот, он вынужден сочетать работу ради заработка со строительством плота.Так появилось его первое «судно» — неуклюжий 13-тонный плот из семи сосновых бревен, оснащенный прямоугольным парусом, с большим ящиком вместо каюты.Летом 1957 года плот был закончен. Ни сам Лекомб, ни избранный им спутник не имели никакого опыта в морском деле. Лекомб даже не умел плавать. Навигацию изучал по книгам. И все-таки пробный рейс вдоль побережья Франции завершился успешно. Только спутник Лекомба заявил, что море — не его призвание, и распрощался с ним. Ренэ Лекомб решает плыть в одиночку.28 июня 1959 года он выходит в океан, не имея ни официального разрешения, ни соответствующего снаряжения. Цель плавания — достичь берегов Южной Америки. После двух недель борьбы с океаном плот оказывается у берегов Африки, его выбрасывает на риф. Местные рыбаки спасают Леком-бу жизнь.Но упрямый француз начинает все сначала. Работает, экономит, строит… Через полгода готов новый плот «Пот-о-нуар». Вопреки уговорам друзей отказаться от этой затеи, Лекомб снова отправляется в океан. На этот раз у него больше шансов: он изучал навигацию, лучше оснастил плот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34