Во вторник перед вознесением, Во вторник перед вознесением – 27 мая 1180 г.

как только взошло солнце, Магнус конунг велел трубить в трубы, шатры были убраны, и корабли отплыли от Хольма, подошли к берегу, пристали у Илувеллира под горой, и люди поднялись там на берег. Магнус конунг был на большом боевом корабле, который стал на якорь, а струги пристали к берегу. Магнус конунг и все его войско взошли на Стейнбьёрг и расположились там, ожидая, пока солнце не взойдет настолько, чтобы оно не светило им прямо в глаза. Пробыв там некоторое время, они спустились и построились.
Тогда Сверрир конунг вышел из-за острога и построил свое войско. Оно выступило на поле почти под горой и двинулось навстречу неприятелю. Магнус конунг поставил свою дружину и свой стяг на том крыле, которое было ближе к морю, так как он увидел там стяг Сверрира конунга. Он был большой и красивый. Магнус конунг решил, что там должен быть и сам конунг. Но это знамя было у Гудлауга Окольничего, и с ним были горожане, бонды и ополченцы. А Сверрир конунг велел вынести свой стяг дальше от моря, под гору.
Люди Магнуса конунга еще не все вышли из-за горы. Он думал, что там будет самая жаркая битва. Он отделил большой отряд, который должен был напасть на берестеников с тыла. Предводителем его был Николас сын Арни, брат Инги конунга. Но Сверрир конунг направил свой отряд против этого отряда. Предводителем его был Ульв из Лаувнеса. Так что отряд Николаса никак не помог Магнусу конунгу.

47. Речь Сверрира конунга к своему войску

Сверрир конунг обратился с речью к своим людям, прежде чем войска сошлись. Он начал так:
– У нас большое и хорошее войско. Может показаться, что превосходство на их стороне: по всему полю стоят люди Магнуса конунга с позолоченным оружием и в драгоценных одеждах. Хорошо бы, если бы вы и то, и другое снесли в город сегодня к вечеру. Знайте, воины, что вам предстоит одно из двух, и одно – это умереть. Рубиться с лендрманнами Магнуса конунга – это не то, что пойти в лес нарубить дров. Здесь удары должны бить сплеча. Как сказал скальд:

Не лучину колет
Карл – калечит ярлов. Карл – калечит ярлов – сочетание-противопоставление терминов «карл – ярл» (кагl – jаrl) – «простолюдин – знатный муж» встречается в эддической «Песни о Риге», которая рисует своего рода «мифологическую социологию» скандинавского общества. В этой песни Карл, бонд, простой крестьянин – землепашец и скотовод, а Ярл – благородный и богатый человек.



Один бонд, провожая своего сына на боевой корабль и увещевая его быть стойким и твердым в битвах, сказал: «Слава о человеке живет всего дольше». Слава о человеке живет всего дольше – эти слова перекликаются с максимой из «Речей Высокого»: «одно… вечно бессмертно: умершего слава».

И еще он сказал: «Как бы ты вел себя в битве, если бы ты заранее знал, что погибнешь?». Сын отвечает: «Зачем было бы тогда не рубить обеими руками?». Отец сказал: «Ну а если кто-нибудь мог бы тебе сказать, что ты наверняка не погибнешь?». Сын отвечает: «Зачем бы тогда не идти вперед напролом?». Отец сказал: «Во всякой битве, в которой ты будешь сражаться, ты либо погибнешь, либо останешься в живых. Поэтому будь храбр и знай, что от судьбы не уйдешь. Кому суждено остаться в живых, тот не отправится в Хель, а того, кому суждено умереть, не спасешь. Но хуже всего пасть при бегстве». Кому суждено… хуже всего пасть при бегстве. – Вера в судьбу была в равной мере присуща и скандинавам в дохристианскую эпоху, и средневековым христианам. Однако в средние века судьба понималась как воля Творца, тогда как язычники видели в ней самостоятельную силу, правящую миром, включая и самих богов; вместе с тем, у каждого человека – собственная судьба, понимаемая как удача, везение. В данном контексте, где упоминается Hel – царство мертвых в скандинавской мифологии, можно предположить сохранение дохристианской веры в судьбу-удачу.


Торольв Рюмпиль, его брат Карл Мясистые Ляжки и еще пятеро шли впереди войска во время битвы.
Сверрир конунг сказал еще так:
– Знайте, берестеники, что вы не получите пощады у плащевиков. Поэтому у вас один выход – стоять как можно тверже и не давать им продвинуться вперед. Вам, берестеникам, надо испытать ваши мечи, вспарывая полные меда брюха людей из Вика. У нас очень хорошее войско, и нам есть за что сражаться. А их превосходство им не пригодится. Большинство их людей больше годятся в дружки на свадьбе, чем в дружинники, и больше привыкли к пьянству, чем к войне. Мою дружину и мой стяг я направлю против стяга Магнуса конунга, потому что от его дружины можно ожидать наиболее сильного натиска, а лендрманны его будут осмотрительны. Бондам же, которых он насильно сюда привел, будет все равно, кто кого убивает, лишь бы самим остаться целыми. О всех трёндах верно то, что сказал скальд:

Пусть хоть бьет, хоть битым
Будет в распре Сверрир,
Мне б только с алоустой
Мист монист Мист монист – женщина (Мист – валькирия).

слюбиться.

Смело в бой, молодцы, и да хранит вас бог!
Эта речь очень воодушевила берестеников. Как и раньше, они доверяли его руководству и его предвидению.

48. Битва между конунгами Сверриром и Магнусом

И вот войска стали сходиться. Сразу же началась жаркая битва. Еще ни в одной битве берестеники не имели дела с таким большим войском. Войско Магнуса намного превосходило их.
За стягом Сверрира конунга шла вся его дружина и гости. На этом участке битвы войско Магнуса конунга стало отступать, и вскоре оно обратилось в бегство. Но там, где несли вперед стяг Магнуса конунга, воины Гудлауга Окольничего и горожане не устояли, началось отступление, и некоторые обратились в бегство. Сверрир конунг сидел на коне и, увидя, что его люди отступают, поскакал к ним и громко крикнул:
– Чего вы бежите? Возвращайтесь и рубите сплеча! Разве вы не видите, что все их войско бежит к кораблям? Будьте мужами и преследуйте бегущих, как только можете.
Когда его люди услышали это и увидели своего конунга, они сразу же набрались мужества и повернулись лицом к врагу. А дружина Сверрира конунга, увидев, что войско Магнуса обратилось в бегство, двинулась туда, где был его стяг, и ударила там с тыла. Здесь было перебито много народу.
Тут один человек сказал:
– Бежит Магнус конунг?
– Еще нет! – ответил ему другой человек, бросился на него и зарубил его насмерть. Это был сам Магнус конунг. Затем он и все его войско бежали к кораблям.
В битве погибли Филиппус сын Арни, Брюньольв Бланда, сын Эйндриди, сына Йона. Ивар Галли Филиппус сын Арни… Ивар Галли – здесь, как и в других местах саги, поименно названы те участники битвы, которые отличались знатностью или были лендрманнами.

был тяжело ранен. Когда поле битвы опустело, Сверрир конунг проехал по нему, увидел Ивара и, наклонясь к нему с коня, спросил его, надеется ли он залечиться, и предложил ему пощаду. Тот отвечает, что, наверно, раны его могут залечиться, если найдутся лекари.
Недалеко оттуда лежал еще один тяжело раненный. Это был Брюньольв, сын Кальва, сюсломанна с Фарерских островов. Он поднялся на колени и нанёс конунгу удар мечом. Он метил в шею, но конунг тряхнул головой, и острие меча попало в назатыльник шлема, а лезвие срезало ухо и сильно поранило шею. Конунг спрыгнул с коня на другую сторону. Сразу же в Брюньольва вонзилось столько мечей и копий, что он едва мог свалиться наземь. Тогда был убит также Ивар Галли и его родич Гюрд Скьоми, который поддерживал его.
Следующие лендрманны пали на Илувеллире: Николас Мёндуль сын Андреса, Йон Шишка, Кольбейн сын Гисли, Эйрик Лук. Николас Мёндуль был силач, каких мало, и у него была такая прочная кольчуга, что ее не брало никакое оружие. Он рубил обеими руками и долгое время один продолжал сражаться. В конце концов он так устал, что свалился. Берестеники сразу же сняли с него кольчугу, а потом убили его.
Сверрир конунг захватил большой боевой корабль Магнуса и много других кораблей. Берестеники поспешно сели на корабли и преследовали уплывавших. У Дигрмули они захватили Эйндриди сына Кальва и тридцать человек. Они их пощадили, но Эйндриди бежал на берег. Другой корабль они захватили у Раудабьёрга и два корабля с припасами – у Стада. Николас сын Арни со своим отрядом перебрался через Гауларас к хутору Стейн и там завладел каким-то кораблем. Многие люди Магнуса конунга бежали по суше.
Магнус конунг уплыл на юг в Бьёргюн с остатком своего войска, и его там хорошо приняли. Он созвал там тинг, и горожане просили его остаться в городе. Они говорили, что Сверрир, вероятно, скоро нагрянет туда, и предлагали Магнусу конунгу свою помощь в защите города.
Он велел поставить все торговые корабли, которые были в городе, поперек залива и связать их, так что можно было перейти по кораблям через залив. Но советчики конунга сказали ему, что опасно запирать себя со всеми своими кораблями в заливе, так как нельзя доверять жителям Бьёргюна.
Тогда Магнус конунг поплыл на юг вдоль побережья в Данию, к Вальдамару конунгу, к Вальдамару конунгу – датский конунг Вальдемар I (1157–1182), связанный родством с конунгом Магнусом по женской линии.

своему родичу, и оставался у него некоторое время.

49. О Сверрире конунге и нападении бондов

Сверрир конунг отправился летом на юг и приплыл в Бьёргюн накануне Петрова дня. накануне Петрова дня – 29 июня 1180 г.

Он объявил пощаду и мир всем горожанам. Они приняли его с почетом, как и должно было. Теперь вся страна подчинилась ему.
Лендрманны его совещались, напасть ли им на Паля, лендрманна Магнуса конунга, или отправиться в Бьёргюн. Они решили напасть на Паля и нагрянули утром. Паль понял, что случилось, только когда услышал трубу. Паль и его люди убрали шатры и стойко сопротивлялись. Погибло, много народу. Был убит Паль сын Андреса и с ним много других.
В ту же самую зиму в ночь после понедельника на вторую неделю великого поста на вторую неделю великого поста – 24 февраля 1181 г.

случилось, что дозорные Сверрира конунга увидели в заливе боевые корабли. На одном из них был поднят стяг. Они услышали также громкий звон оружия. Они сразу же затрубили в трубы. Берестеники подняли переполох в городе. Разнесся слух, что нагрянул Магнус конунг со своим войском. Многие поспешно одевались, некоторые вооружались, некоторые – нет, но все бежали, кто – в церкви, кто – в горы, кто – другими путями из города.
Сверрир конунг вышел из опочивальни на галерею и, услышав первый звук трубы, сказал:
– Да хранит нас бог и святой Олав Конунг!
Затем он сбежал вниз на двор и пошел по улице, но не встретил никого, пока не дошел до Нуннусетра. Нуннусетр – женский монастырь.

Там ему встретился бонд верхом на лошади. Конунг попросил бонда отдать ему лошадь. Но бонд упрямился и не отдавал лошади. Тогда конунг сказал, что ему придется применить оружие, если он не добудет ее другим путем. Ему было необходимо поехать верхом, поэтому он так настаивал, хотя, если бы у него не было такой необходимости, он бы не поехал на этой лошади ни за какое золото или серебро, ибо, как он потом говорил, ему никогда не приходилось ездить на худшей лошади.
Он все же доехал на ней до Альрексстадира и нашел там несколько берестеников. Они подождали там некоторое время, и туда пришло снизу из города еще несколько берестеников – по двое или по трое, по шесть или по семь. Тут стали говорить, что это войско бондов, а не Магнуса конунга. Это были бонды из Вёрса, Аустрея и Северного Хёрдаланда. Йон Кутица был их предводителем. Они подплыли к Пристани Йона, сошли там на берег, построились на Полях Йона и вошли в глубь залива. На город они не напали. Часть войска они высадили у Хольма, поднялись там за оградой церкви Христа, затрубили и издали боевой клич. Некоторые из них вошли в конунгов двор, но действовали очень несмело. Было так темно, что берестеники не видели их и поэтому отступили, хотя, если бы они знали, сколько их, они бы быстро справились с ними, так как это была меньшая часть войска бондов.
Как только Сверриру конунгу стало доподлинно известно, что это было войско бондов, а не люди Магнуса конунга, он созвал всех своих людей, которые пришли, и велел им вернуться в город. Он сказал, что берестеники соберутся, как только услышат его трубу, Побудку. Вероятно, многие из них, как он сказал, попрятались по церквам или разбежались по городу, но соберутся все, если услышат его трубу. Когда он спускался к городу, к нему стеклись его люди. Уже светало. Подойдя к церкви Олава, он велел трубить и поднять стяг. Многие берестеники были в церкви Олава и в церкви Креста, в церкви Николаса и в Каменной церкви, и все они примкнули к нему, а многие пришли из-под города.
Конунг построил свое войско повыше церкви Всех Святых и обратился к нему с речью, призвав смело идти в битву:
– Ибо чем больше тут собралось бондов, тем хуже им придется.
Тут берестеники сказали все как один, что несдобровать тому, кто боится войска бондов, издали боевой клич и бросились врассыпную по полю на войско бондов с грозными криками. Уже светало, и, когда бонды увидели высоко поднятый стяг конунга, их охватил страх. Оружие берестеников стало их разить. Бонды, стоявшие впереди, первыми обратились в бегство, а затем и все остальные. Берестеники бросились их преследовать и рубили бондов, как скот. Некоторые бонды спаслись на кораблях, другие бросались в воду, и многие погибли, но некоторые были выловлены из воды. Берестеники преследовали их до самого берега.
Когда кончилось преследование бегущих, конунг вернулся на поле битвы и проехал вокруг залива в город. К нему пришло тогда много бондов, и он всем, кто сдался ему, дал пощаду. Конунг обошел город и приложился ко всем главным церквам. Уже наступил день.
Йон Кутица не сошел на берег, так как он был стар и тяжел на подъем.
Бонды сразу же уплыли из залива, как только сели на корабли, и рады были, что убрались подобру-поздорову. Никогда не бывало более неудачного похода с таким большим войском, какое у них было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38