Капков Сергей
Короли комедии - Михаил Светин
Сергей Капков
КОРОЛИ КОМЕДИИ. Михаил Светин
Михаил Светин стал настоящим открытием и для зрителей, и для режиссеров с выходом на телеэкран новогодней сказки "Чародеи". Его герой маленький человечек, добродушный Фома Брыль - участвовал во всех перипетиях сюжета, проходил сквозь стену, превращался в гнома по прозвищу Вагонный, пел песни, но главное - искренне пытался помочь двум влюбленным сердцам соединиться. В звездном актерском составе фильма Светин не только не затерялся, но и выгодно отличался от своих коллег.
В отечественном кино родился новый типаж - невысокий, чудаковатый человек со смешной дикцией и наивным взглядом. Режиссеры заметили, что если Михаил Светин появляется на экране даже на заднем плане, в зрительном зале обязательно раздается смех. Как его не использовать?
Сегодня Михаил Семенович - ведущий актер санкт-петербургского Театра комедии имени Н.П.Акимова, звезда кино и гордость северной столицы. В 2000 году земляки присудили ему почетный титул "Актер года" за несколько удачных премьер на сцене.
Может сложиться впечатление, что все у Светина складывалось удачно, фортуна постоянно улыбалась ему. Но это не так. Путь к признанию был довольно долгим и трудным. Мелькали города, театры, люди, роли, случались обиды и разочарования, совершались необдуманные поступки. Сейчас Михаил Семенович вспоминает эти времена с благодарностью. Он прошел редкие университеты, не садясь за парту и не зубря домашние задания. Его педагогами стали великие провинциальные актеры, а экзаменаторами - не терпящие фальши зрители. Все надежды Светин возлагал только на себя и не ошибся. Глядя на этого смешного, невысокого человека, трудно поверить, сколько воли и мудрости в нем заложено. Хотя и сам он этого не знает и постоянно твердит о своей непутевости.
А может, просто кокетничает.
Комик же!
* * *
- Михаил Семенович, кого из коллег вы можете назвать настоящими комедийными актерами? Хотя бы в Петербурге?
- Трофимов Николай Николаевич. В нашем городе я больше никого и не назвал бы чистым комиком. Хотя все что-то играют, что-то делают комедийное, но природой данный комик - это Трофимов. Он рожден комиком, изначально наделен этим редким качеством.
- Но тот же Трофимов, как и многие другие блистательные комедийные актеры, пытается отойти от этого жанра. В свое время и Ильинский, и Раневская мечтали о трагикомедии. Почему же комики не хотят быть комиками?
- Это неправда. Они так говорят, потому что у нас такая традиция. Комика всегда спрашивают, мечтает ли он о трагической роли. Когда-то Крамарова спросили, хочет ли он сыграть короля Лира. Он сказал, что хочет. Ну, не знаю, насколько это было нужно.
Я вот считаю себя комедийным артистом. Сыграл, все-таки, около 100 фильмов. В основном, роли комические. А вот тот же Чаплин - он же грустный комик. Вот такого плана роли мне бы хотелось, но ни в коем случае не трагедийные. Я хочу смешить людей!
- Ну, а для примера, за какие образы вы бы взялись?
- Расплюев, Швейк. Они не чисто комедийные, в них есть трагедия маленького человечка. Смешано грустное и смешное. Я вообще люблю играть смешные истории грустно. Когда мне дают играть богатых людей, состоятельных - это не мои роли. То директора магазина подсунут, то "мужчину по вызову", то чиновника какого. Мне удается то, что называется "маленьким человеком", который хочет стать Человеком, как все, но получает опять по голове. Помните фильм "Любимая женщина механика Гаврилова"? Вот это моя роль.
- В кино вы поработали с нашим лучшим комедийным режиссером Леонидом Гайдаем, причем несколько раз. Он как-нибудь повлиял на вашу судьбу?
- Да, это был режиссер, которого я понимал. Мне интересна не только эксцентрика как жанр, но и, конечно, внутренняя актерская эксцентрика. Леонид Иович очень любил, когда ему приносили собственные придумки, просил "поставить точку" в образе.
В фильме "Не может быть!" я играл соседа, и мы долго не могли найти эту самую точку. И я придумал. Вячеслав Невинный должен был театрально произнести фразу: "Береги ее!" И никак не мог сыграть этот эпизод - не выдерживал, начинал смеяться. Так вот этот финал придумал я, и мы так хохотали, что Слава Невинный никак не мог успокоиться. Вроде, и зрителям понравилось, смеются. Гайдай потом объявил, что должен мне две бутылки коньяка. Правда, так и не поставил.
- В этом фильме и в еще одной комедии Гайдая, "Частный детектив, или Операция "Кооперация", вы сыграли в паре с его женой - Ниной Гребешковой. Вам было оказано такое доверие! А ощущалось на площадке, что это жена режиссера?
- Ничего подобного не было. Мне кажется, что Гайдай со своей Ниной Павловной был еще строже, чем с другими. А потом он был человеком с юмором и доверял мне полностью: дважды женить меня на своей жене!
Да и вообще режиссеры часто снимают меня со своими женами. Ян Фрид, например, тоже дважды снимал меня с Викой Горшениной. В "Сильве" и в картине "Дон Сезар де Базан".
Они все считали, что я порядочный человек. Напрасно, конечно... они не правы. Совсем все не так. Старался, конечно, не пользоваться их доверием, ограничивал себя. Но...
- Михаил Семенович, не наговаривайте на себя, а то могут поверить и подумать бог знает что.
- Ну, тогда вернемся к комедии. Гайдай очень хорошо меня понимал, чувствовал, использовал. Но я сделал одну большую ошибку. В фильме "Частный детектив" я играл отца героиньки - бегал, падал, ловил преступников. И когда нас пытались утопить, девочка меня спрашивала: "Папа, что будем делать?" Я отвечал: "Надо прощаться". И тут от Леонида Иовича приходит новый сценарий, где я читаю: русская мафия в Америке, мой герой - Кац, которого потом сыграл Джигарханян. Его спрашивают: "Ну, господин Кац, что будем делать?" Я говорю: "Надо сдаваться". То есть роль - один к одному. Я даже рассердился. Гайдай спрашивает: "Миша, ну а какую роль вы в таком случае хотели бы сыграть?" И вот какой же я глупый человек! Я ему отвечаю: "Надо подумать". Конечно, Леонид Иович обиделся, ведь он очень хорошо ко мне относился. И ответил: "Ну, до лучших времен".
Я очень об этом жалею. По глупости своей проявил принципиальность там, где не нужно. В других картинах снимаюсь - порой во всякой ерунде. А у самого Гайдая вдруг пошел на принцип, взбрыкнул.
- Часто делали такие шаги, о которых потом жалели?
- Я очень много чего упустил по своей глупости. Помню, должен был играть у Георгия Данелия в "Афоне". Он принял меня хорошо, привел в номер, познакомил с сыном, достал коньяк. Съемки проходили нормально, но не успели доснять одну сцену - мой монолог на собрании в жэке. А меня ждали в Питере на телевидении, на какой-то эпизодик. Я тогда еще не соображал, кто такой Данелия, и вообще мало смыслил в кино, вот и заявил, что задержаться никак не могу. Данелия вспылил, устроил скандал, и я уехал. Фильм благополучно вышел, я там появляюсь пару раз и говорю не своим голосом. И чего я добился?
Собирался дважды сниматься у Рязанова - в "Служебном романе" и "Гараже". В первом пробовался на роль мужа Ахеджаковой, должен был гонять на мотоцикле, меняться квартирой - роль большая была, но ее вырезали вообще. В итоге Ахеджакова разговаривала с мужем только по телефону. Рязанов после этого пригласил попробоваться в "Гараж" на роль тромбониста. В итоге взяли Семена Фараду. Может быть, решающим фактором оказалось то, что я - артист иногородний, а сниматься нужно было два месяца без выходных, не покидая помещения. В общем, вновь не сложилось. После этого Эльдар мне написал письмо, в котором обещал, что вскоре мы обязательно встретимся на съемках.
Но тут произошла странная история. В Питере праздновали юбилей композитора Андрея Петрова, и я должен был петь песню на мотив "Если радость на всех одна, на всех и беда одна". Заканчивалась она словами: "Вот появился Андрей Петров, Светин должен уйти". А я до сих пор во время выступлений всегда очень волнуюсь. Назубок выучил свой довольно смешной текст, выхожу на сцену, вижу в зале весь "бомонд", начинаю петь. Благополучно справляюсь с первым куплетом, собираюсь переходить ко второму, поворачиваю голову и вдруг замечаю в кулисах Рязанова, который должен был поздравлять Петрова следом за мной. Неожиданно весь текст выпал у меня из головы. Оркестр играет, а я стою и молчу.
Если бы я был человеком опытным и умным, - превратил бы свою неудачу в шутку. Но с перепугу я начинаю в микрофон вместо слов произносить: "прам-тарам-пара, тра-ля па-па, умпа-трампа па-па". Как меня тогда не хватил удар - до сих пор не понимаю. Значит, пою этот бред и надеюсь вспомнить слова. Действительно, вспомнил, нормально добрался до "Светин должен уйти". Хохот, аплодисменты, обнимаемся с Петровым, целуемся, двигаюсь в сторону кулис, а навстречу мне выходит Рязанов. Никогда не забуду, как сквозь зубы, со злостью он прошипел: "Вот что надо было снимать!" После этого ни о каких съемках у Рязанова речи уже, к сожалению, не было.
И когда мы некоторое время спустя встретились на "Мосфильме", на меня посмотрели страшно злые глаза. Эльдар, видимо, так и не понял, что сбился я тогда именно из-за него. А жаль.
- А случалось ли, что вас обманывали, чтобы вокруг вас интриговали? А то вы все говорите о собственных промахах.
- Конечно, случалось. Вот не такой уж давний пример. Своему приятелю, сценаристу Владимиру Еремину, я предложил идею фильма о русском мужичке, который собрался отдохнуть в европейской тюрьме. Причем, конечно же, сыграть этого героя хотелось самому. Сценарий был написан, и даже был снят фильм "Хочу в тюрьму" с Владимиром Ильиным в главной роли. Но я об этом узнал, когда уже состоялась премьера. Потом уже выяснил, что спонсоры давали деньги только при одном условии, если в фильме будет сниматься именно Ильин. Ну, бог с ними, но вы мне авторский гонорар заплатите! Или хотя бы поставьте в известность! Нет, обман сплошь и рядом.
- А согласны ли вы, что Фома Брыль из телефильма "Чародеи" - ваша бенефисная роль, самая известная и популярная в народе?
- Совершенно верно. Это незатейливая сказка, невыигрышная, нерепризная. И все-таки я прожил там свою маленькую жизнь. У меня было "свое" дело, и я был тем самым маленьким человечком, образ которого мне так дорог. Мой Фома помогал герою Виторгана, я с удовольствием на нем ездил и на репетициях предлагал: "Давай поездим еще". Он рычал на меня все время: "Захребетник". Это, действительно, моя роль! Поэтому до сих пор ее все вспоминают. Я - как клоун. Должен быть клоун в народе?
- Должен. И вас роль клоуна устраивает?
- Я вам больше скажу. Я вообще должен был работать клоуном. Я и родился клоуном, и фактура моя клоунская. Я неверно выбрал путь.
- Это очень серьезное признание.
- Конечно. Честное слово, я был бы очень интересным клоуном - это я совершенно точно говорю, не хвастаюсь. Я двигаюсь, прыгаю, играю на разных инструментах. И когда я пару раз оказывался на арене - когда меня приглашали как народного артиста поздравить, почествовать - я так хорошо себя чувствовал! Прошелся по арене туда-сюда... Такой простор вокруг! Люди вокруг тебя, а ты - в центре... Черт его знает, что надо было выбирать?!
Когда я приехал в Ленинград, в 1970 году, меня увидел Сонин - главный режиссер цирка. Он сказал: "Слушай, зачем тебе этот Малый драматический? Я напишу для тебя сценарий, мы объездим весь мир! Давай, приходи. Ты видел свое лицо? Ты же клоун!" Я даже вспылил: "Как это, я клоун? Я не клоун! Я артист!" Мне казалось, что цирк - это балаган, площадь, а драматический артист - это искусство!
Вот ведь как интересно все складывается! Я же тогда еще не снимался, был совсем неизвестным, меня никто не знал. А он вцепился в меня и стал уговаривать! Но тут и кино подоспело. Режиссеры разглядели во мне какую-то нестандартную краску. И все завертелось.
- А эта ваша нестандартная краска врожденная? Вы с детства клоун?
- Конечно! Мне было года три, когда я начал выступать перед зрителями. Я танцевал фокстрот, а в качестве вознаграждения получал что-то вкусненькое. На вопрос, кем я стану, когда вырасту, отвечал не задумываясь: "Артистом". А когда увидел "Огни большого города", стал отвечать совсем нахально: "Чаплином"!
Тут надо оговориться, что мои родители не имели к искусству никакого отношения. Правда, отец был довольно странным человеком. У него не было никакой специальности, но был безусловный талант. Он прекрасно танцевал, играл на всех инструментах (хотя не знал ни одной ноты), заразительно вел свадьбы - в общем, умел нести радость людям. Именно он впервые привел меня в театр и в кино. Я обожал комедии с Ильинским "Праздник святого Йоргена" и "Закройщик из Торжка". Так что, во многом я обязан своему отцу.
- Вас, наверное, очень любили одноклассники. Сколько уроков вы сорвали своими выступлениями?
- Очень много. Я гримасничал, паясничал, болтал без умолку. Но если в детском саду меня даже любили за это, то в школе учителя задыхались от гнева. Я же постоянно ощущал себя, как на сцене! От меня ждали "номеров", и я не мог обмануть этих ожиданий! Класс содрогался от смеха, и никакие уговоры учителей, никакие педагогические внушения не срабатывали. В итоге меня выгнали из школы после восьмого класса.
- И куда вы подались?
- В музыкальное училище. Отец помог мне научиться играть на фортепиано, и я отправился "штурмовать" отделение хорового дирижирования. Решил, что практика махания палочкой перед репродуктором поможет. Но взяли в класс гобоя. По окончании училища я некоторое время преподавал музыку в средней школе. Дети рвались на мои уроки, никто не хотел уходить. Директор удивлялся, почему дети за дверью не столько поют, сколько смеются. Я возражал, что школьникам нужна разрядка, и давал им сольные концерты. Моя карьера учителя была недолгой.
- Насколько я знаю, вы так и не получили театрального образования...
- Дело в том, что в Москве я поступал сразу в два института, и ни в один меня не приняли. Несколько месяцев я был личным учеником Аркадия Исааковича Райкина. Он пробил такую должность специально для меня, вытребовал ставку на одну единицу.
1 2