Хэммет Дэшил
Золотая подкова
Дэшил Хэммет
"Золотая подкова"
- На этот раз для вас ничего из ряда вон выходящего нет, - сказал Вэнс Ричмонд после того, как мы пожали друг другу руки. - Но надо бы найти одного человека... Он вообще-то не преступник...
Ричмонд словно бы извинялся. Последние два задания, которые давал мне этот сухопарый адвокат, были связаны со стрельбой и другими эксцессами, и он, кажется, решил, что я засыпаю от скуки, когда занимаюсь спокойной работой. В свое время так и было, тогда я, двадцатилетний парень только начинал службу в сыскном агентстве. Но пятнадцать лет, что минули с тех пор, поубавили у меня аппетита к авантюрным выходкам.
- Человек, которого надо разыскать, - продолжал адвокат, когда мы сели, - английский архитектор. Норман Эшкрафт, так его зовут. Тридцать семь лет, рост - метр семьдесят три, хорошо сложен, светлокожий, светловолосый, голубоглазый. Четыре года назад он мог служить образцом симпатичного блондина-британца. Теперь вряд ли... Жизнь основательно потрепала его за эти четыре года.
Произошло вот что. Четыре года назад супруги Эшкрафты: жили в Англии в Бристоле. Миссис Эшкрафт, по всей видимости, очень ревнива, а ее муж парень вспыльчивый. Кроме того, на хлеб себе он зарабатывал сам, а миссис получила в свое время богатое наследство. Эти деньги стали для Эшкрафта больным местом, он из кожи лез, чтобы доказать свою независимость и то, что деньги вообще не имеют для него никакого значения. Неумно, но вполне типично для человека с таким характером. Так вот, однажды вечером жена устроила мужу сцену ревности - он, якобы, слишком много внимания уделяет другой женщине. Супруги крепко повздорили. Эшкрафт собрал свои пожитки и уехал.
Спустя неделю миссис поняла, что ее подозрения не имели никаких оснований, и попыталась его разыскать. Но муж исчез. В конце концов миссис узнала, что он отправился из Бристоля в Нью-Йорк, где ввязался в пьяный скандал и попал под арест. Потом беглый муж снова выпал из поля зрения жены и через десять месяцев вынырнул в Сиэтле.
Адвокат порылся в бумагах на письменном столе и нашел нужную записку.
- Двадцать пятого мая в позапрошлом году выстрелом пистолета он убил в местной гостинице вора. В этом деле для городской полиции оставалось кое-что неясным, но обвинять в чем-либо Эшкрафта не было оснований. Человек, которого он убил, вне всяких сомнений был вором. Затем Эшкрафт опять исчезает и дает о себе знать только в прошлом году.
Однажды миссис Эшкрафт получила от мужа письмо из Сан-Франциско. Это было весьма официальное послание, в котором содержалась просьба не публиковать объявлений в газетах. Он писал, что отказался от своих прежних имени и фамилии и ему осточертело видеть чуть ли не в каждой газете обращения к Норману Эшкрафту.
Миссис послала письмо до востребования сюда, в Сан-Франциско, и в очередном объявлении сообщила мужу об этом. Он ответил. Она написала второе письмо с просьбой вернуться домой, но получила отказ, хотя на этот раз и менее язвительный. Так они обменялись несколькими письмами, в результате чего миссис Эшкрафт узнала, что ее муж стал наркоманом и остатки гордости не позволяют ему вернуться, по крайней мере до тех пор, пока он не избавится от своей слабости. Ей удалось убедить его принять от нее деньги, чтобы облегчить этот процесс. Деньги она выслала, опять-таки, до востребования.
Затем миссис Эшкрафт закрыла свое дело в Англии, где у нее не осталось никого из близких, и переехала в Сан-Франциско, чтобы быть поближе к мужу на тот случай, если он надумает вернуться в семью. Прошел год. Миссис все еще высылает мужу деньги. Все еще надеется на его возвращение. Он же продолжает упорно отклонять предложения о встрече, отделываясь ничего не значащими ответами. Куда больше он пишет о том, как борется с собой, то перебарывая пагубную привычку, то снова уступая ей.
Теперь миссис Эшкрафт подозревает, что муж вообще не собирается ни возвращаться, ни слезать со шприца, а жену использует попросту как источник легкого дохода. Я уговаривал ее на некоторое время прекратить денежные инъекции, но она не захотела даже слышать об этом. Мало того, считает, что сама виновата в несчастье мужа, поскольку вынудила его уехать, устроив сцену ревности. Она вообще боится что-либо предпринимать, чтобы не ранить его самолюбие и не причинить еще большего вреда. И здесь она непреклонна. Хочет его найти, хочет помочь ему избавиться от страшного порока, но если не удастся, готова содержать бедолагу до конца жизни. Однако ее мучит неопределенность, она не знает, чего ждать от завтрашнего дня.
А потому мы хотим, чтобы вы отыскали Эшкрафта. Хотим знать, есть ли хоть какой- то шанс вернуть ему человеческий облик, или же надо поставить крест на парне. Таково ваше задание. Вы найдете этого беднягу, разузнаете о нем все, что можно, а потом решим, есть ли смысл ему встречаться с женой... стоит ли ей пытаться как-то повлиять на него.
- Попробую, - сказал я. - Когда миссис Эшкрафт высылает ему это свое вспомоществование?
- Первого числа.
- Сегодня двадцать восьмое. Значит, в моем распоряжении три дня на все дела. Фотография его есть?
- Фотографии нет. Миссис Эшкрафт в порыве ревности уничтожила все, что напоминало ей о любимом муженьке.
Я встал и надел шляпу.
- Увидимся второго.
Первого числа пополудни я пошел на почту и поймал Лиска, который работал там почтовым полицейским в отделе до востребования.
- Я тут засек одного мошенника с севера, - сказал я Лиску. - Кажется, он получает почту в вашем окошке. Организуй, чтобы мне дали знать, когда появится этот парень.
Надо сказать, что масса всяких правил и распоряжений запрещают почтовому полицейскому помогать частным детективам, кроме некоторых исключительных случаев. Но если полицейский настроен по отношению к тебе доброжелательно, он просто не станет вникать в твои дела. Ты подсовываешь ему какую-нибудь туфту, чтобы он мог оправдаться, если попадет из-за тебя в переплет, и совсем не обязательно, чтобы он тебе при этом верил.
Вскоре я снова оказался внизу. Я бродил по залу, не теряя из виду окошко с буквой "Э". Служащего, сидевшего за этим окошком, предупредили, чтобы он сообщил мне, если кто-нибудь станет справляться о корреспонденции на имя Эшкрафта. Письмо миссис Эшкрафт еще не пришло, оно вполне могло и не прийти сегодня, но я не хотел рисковать. Так я слонялся, пока почта не закрылась.
Операция началась на следующее утро в десять часов с минутами. Почтовый служащий подал мне знак. Щуплый человечек в синем костюме и мягкой шляпе как раз отошел от окошка с конвертом в руке. Ему наверняка не было больше сорока, но выглядел он гораздо старше: землистый цвет лица, шаркающая старческая походка, одежда, что давненько уже не видала ни утюга, ни щетки.
Он подошел к столику, возле которого стоял я с какими-то случайно подвернувшимися под руку бумагами, усердно изображая сосредоточенность, и вытащил из кармана большой конверт. Я успел заметить, что на конверте уже есть марка и адрес. Повернув конверт надписанной стороной к себе, он вложил полученное в окошке письмо и провел языком по клейкому краю, стараясь, чтобы адрес остался мною не замечен. Затем старательно разгладил конверт ладонью и двинулся к почтовому ящику. Ничего не оставалось, как применить один старый приемчик, который никогда не дает осечки.
Я догнал мужчину и сделал вид, что оступился на мраморном полу. Падая, ухватился за пиджак этого джентльмена. Трюк получился прескверно, я поскользнулся по- настоящему, и мы оба грохнулись, словно борцы на ковре.
Я вскочил, помог этому типу встать на ноги, бормоча извинения, и слегка оттеснил его в сторону, чтобы опередить и первым поднять письмо. Я хотел перевернуть конверт, прежде чем передать его владельцу, и прочитал адрес.
"Мистеру Эдварду Бохенону.
Кофейня "Золотая подкова", Тихуана,
Байя Калифорния, Мексика"
Таким образом я добился своего, но и сам засветился. Не было ни малейшего сомнения в том, что этот хлюпик в синем костюме сообразил, что мне был нужен именно адрес.
Я отряхивался от пыли, когда мой поднадзорный бросил конверт в почтовый, ящик. Он прошел не мимо меня, а к выходу на Мишнстрит. Я не мог позволить ему сбежать и унести с собой свою тайну, меньше всего хотелось, чтобы он предупредил Эшкрафта раньше, чем я до него доберусь. Поэтому я решил испробовать еще один фокус, такой же древний, как и тот, который был проделан так неудачно на скользком полу. Я снова двинулся за тощим человечком. В тот момент, когда мы поравнялись, он как раз повернул голову, чтобы удостовериться, нет ли сзади "хвоста".
- Привет, Микки! - обратился я к нему. - Что слышно в Чикаго?
- Вы меня с кем-то путаете, - пробормотал он сквозь зубы, не убавляя шагу. - Я ничего не знаю о Чикаго.
Глаза у него были белесо-голубые, а зрачки напоминали булавочные головки - глаза человека, систематически употребляющего морфий или героин.
- Не валяй дурака! - сказал я. - Ты же сегодня утром сошел с поезда.
Он остановился посреди тротуара и повернулся ко мне лицом.
- Я? За кого вы меня принимаете?
- Ты Микки Паркер. Голландец дал нам знать, что ты едешь.
- Ты что, шизонутый? - возмутился он. - Понятия не имею, о чем ты плетешь.
И я тоже не имел. Ну и что? Я слегка выставил палец в кармане плаща.
- Сейчас поймешь...
Он инстинктивно отступил при виде моего вздувшегося кармана.
- Послушай, корешок, - взмолился наркоша. - Ты меня с кем-то спутал, даю тебе слово. Я никакой не Паркер, и во Фриско живу уже целый год.
- Тебе придется доказать это.
- Да хоть сейчас! - выкрикнул он с жаром. - Идем со мной, и ты убедишься. Меня зовут Райен, я живу совсем недалеко отсюда, на шестой улице.
- Райен? - спросил я.
- Да... Джон Райен.
Это заявление было ему не на пользу. Вряд ли в стране нашлась бы пара преступников старой школы, которые хоть раз в жизни не воспользовались фамилией Райен. Это все равно, что Джон Смит.
Тем временем Джон Райен довел меня до дома на шестой улице. Нас встретила хозяйка - словно топором вытесанная пятидесятилетняя баба с голыми волосатыми руками, мускулатуре которых позавидовал бы любой деревенский кузнец. Она тут же заверила меня, что ее жилец пребывает в Сан-Франциско уже несколько месяцев и в течение этого времени она видит его по меньшей мере раз в неделю. Если бы я вправду подозревал, что Райен - это мой мифический Микки Паркер из Чикаго, я не поверил бы ни единому слову этой женщины, но поскольку все обстояло иначе, притворился, что ответом вполне доволен.
Таким образом, дело было улажено. Райен дал себя надуть, поверил, что я принял его за другого бандита и что письмо Эшкрафту мне до фени. Но, не доведя дело до конца, я не мог успокоиться. Ведь этот тип был наркоманом, жил под вымышленной фамилией, а значит...
- На что же ты живешь? - спросил я его.
- Два последних месяца... я ничем не занимался, - запинаясь, ответил он. - Но на будущей неделе мы с одним парнем собираемся открыть свою столовую.
- Пойдем к тебе, - предложил я, - хочу с тобой кое о чем потолковать.
Не скажу, чтобы мое предложение сильно его обрадовало, но деваться некуда, он отвел меня наверх. Апартаменты его состояли из двух комнат и кухни на третьем этаже. Квартира была грязная и вонючая.
- Где Эшкрафт? - спросил я его напрямую.
- Я не знаю, о ком ты говоришь, - пробормотал он.
- Советую тебе пораскинуть мозгами, - сказал я. - Прохладная, очень приятная камера в городской тюрьме по тебе давно уже скучает.
- Ты на меня ничего не имеешь.
- Да? А что ты скажешь насчет месячишка-другого за бродяжничество?
- Какое бродяжничество? - неуверенно огрызнулся он. - У меня пятьсот долларов в кармане. Я рассмеялся ему в физиономию.
- Не прикидывайся дурачком, Райен. Бабки в кармане не помогут тебе в Калифорнии. Ты безработный, откуда у тебя деньги? Так что под статью о бродяжничестве загремишь как миленький.
Я был почти уверен, что эта пташка - мелкий торговец марафетом. А если так, или если он на крючке у полиции в связи с какими-то другими грешками, то наверняка ради собственной шкуры заложит Эшкрафта. Особенно, если сам Эшкрафт с уголовным кодексом не в конфликте.
Он раздумывал, глядя в пол, а я продолжал:
- На твоем месте, дорогуша, я был бы куда более любезен. Я послушался бы умного совета... и все бы выложил начистоту. Ты...
Он внезапно метнулся вбок и сунул руку за спину.
Я что было силы пнул его ногой.
Стул подо мной качнулся - в противном случае этот тип не собрал бы косточек. Удар, нацеленный в челюсть, пришелся в грудь, наркоша кувыркнулся через голову и кресло-качалка грохнулось сверху. Я отшвырнул его в сторону и отобрал у моей не в меру резвой пташки опасную игрушку - дрянную никелированную хлопушку калибра 8,1 миллиметра. Затем вернулся на свое место за столом.
Душевного огня у торгаша хватило только на одну вспышку. Он поднялся, шмыгнул носом.
- Я расскажу тебе все... Я не хочу иметь неприятностей... Этот Эшкрафт говорит, что водит жену за нос и ничего больше. Дает мне двести долларов в месяц за то, что я получаю письмо и пересылаю его в Тихуану. Я познакомился с Эшкрафтом здесь, когда он уезжал на юг. Это было шесть месяцев назад. У него там баба... Я обещал... Я не знал, что это за деньги... Он говорил, что получает от жены алименты... Но я не думал, что это может иметь такие последствия.
- Что за тип этот Эшкрафт? Как перебивается?
- Не знаю. Вид у него - что надо. Англичанин, а называть себя велел Эдом Бохеноном. А так... Знаешь, в таком городе, как этот, кого только не встретишь. Я не имею понятия, чем он занимается.
Это было все, что я сумел из него вытянуть. Он не мот или не хотел сказать мне, ни где жил Эшкрафт в Сан-Франциско, ни кто его приятели.
Райен страшно обиделся, когда узнал, что я таки намерен упрятать его за бродяжничество.
- Ты же обещал отпустить, если я все расскажу, - канючил он.
- Не обещал. Но если бы даже обещал... Когда кто-то поднимает на меня ствол, все договора с ним автоматически аннулируются. Иди.
Я не мог отпустить его, пока не найду Эшкрафта.
1 2 3 4 5