Я же тебе сказал они "дикие".
- Что-то я вас товарищ капитан, не пойму, - переходя на официальный тон, сказал Бугаев. Он уже начал сердиться, решив, что Шитиков разыгрывает его.
- Чего ж тут непонятного? Надо учесть, товарищ майор, что в волейбол играют по выходным. Сегодня у нас вторник. Значит, теперь приедут только в субботу.
- И никто не знает, где эти люди живут, где работают! Бугаев начал понимать, что Шитиков вовсе не шутит.
- Вот именно! Приедут, поиграют - и в разные стороны. До следующей субботы. И никаких физоргов, никаких организаторов у них нет.
- Да-а, ситуация. А из местных никто с ними не играет?
- Какие там местные? Есть в километре садово-огородные участки, так туда на выходные народ приезжает.
- Про них-то ведь известно - кто они где работают?
- Известно - сердито бросил Шитиков - ДОК-1. Деревообделочный комбинат. Два сотрудника угрозыска вместе с дружинниками с раннего утра там.
- Вот видишь!
- Больше половины участков принадлежит людям никакого отношения к ДОКу не имеющим. То ли блатным, то ли ушедшим с комбината. Да дело и не в этом - Шитиков безнадежно махнул рукой. - Те, кого спросили, говорят, что из их поселка никто в волейбол на поляне не играет. Да и вообще они недовольны, что рядом в лесу столько людей по выходным ошивается.
- Враждуют? Может, ссоры какие-то были между ними?
- Нет, не было. Просто огородникам не нравится, что много людей в волейбол играет - траву, говорят, топчут, ландыши весной рвут.
Бугаев неодобрительно хмыкнул.
- Да! Представь себе не нравится - и все тут! подтвердил Шитиков.
- Но ведь как то общаются они? - не хотел сдаваться Семен. - Приходят волейболисты за водой, ягоды покупают, разговаривают о том о сем. С девушками в конце концов заигрывают!
- Семен Иванович, ну неужели ты не понимаешь, даже если приходили за водой - фамилий и адресов у них никто не спрашивал! За три дня все равно этих людей не найдем. А в субботу волейболисты и так на свою поляну приедут. И сам Гога скоро в сознание придет. Так ведь?
- Так, - с сомнением произнес Бугаев. - Что же нам теперь три дня сложа руки сидеть? Ждать, что Гога расскажет. - Он никак не мог примириться даже с вынужденным бездействием.
- Зачем ждать? - сказал Шитиков. - Съездим на место. Может быть, наши сотрудники в ДОКе что-нибудь узнают. Глядишь и Терехов оклемается.
- Ладно, - согласился Бугаев. - Сгоняем на место, может быть и придумаем что- нибудь. Ты позвони в больницу.
Шитиков развел руками.
- Звони, звони. Он каждую минуту может прийти в себя.
Но чуда не произошло Гога все еще был без сознания. Бугаев набрал номер Корнилова. Не вдаваясь в подробности доложил, что собирается осмотреть место происшествия.
- Вернешься, сразу зайди ко мне, - сказал полковник. Может, на месте что и прояснится.
4
Улицы на окраине города были забиты грузовиками. Приходилось подолгу стоять у светофора. Молодому водителю наверное надоело тащиться еле-еле и он, включив сирену, выехал на трамвайные пути. Асфальт был раскрошенный, щербатый, и легкие "Жигули" нещадно трясло. Бугаев вспомнил, что ехал по этой улице зимой и видел, как дорожники латали асфальт. "Вот и залатали - зло подумал Семен. - Нет чтобы летом все как следует сделать дожидались морозов. Зимой им больше платят, что ли?" Обернувшись к водителю спросил:
- И надолго тебе при такой езде машины хватит?
Парень покраснел и не нашелся, что ответить. Но скорость сразу сбавил.
- Я думаю на полгода, - продолжал Семен. - В лучшем случае - на девять месяцев. - Бугаев вдруг поймал себя на том, что почти слово в слово повторяет то, что когда-то при нем говорил одному водителю Корнилов. "А когда-то и вы майор, лихачили", - подумал он и улыбнулся. Шофер, наверное, поймал его улыбку в зеркале и сказал с обидой.
- Да ведь смешно, товарищ Бугаев, среди грузовиков тащиться. Машина оперативная...
- Смешно будет, когда срочный вызов, а твоя "оперативная" рассыплется! И сирену пореже включай, чего зря людей пугать.
Шофер вздохнул и совсем сбавил скорость.
Улица была широкой и просторной, дома стояли далеко друг от друга, не заслоняя солнца перед каждым - газоны и кусты, детские площадки. Не было сырых дворов- колодцев, теснящихся друг к другу каменных громад, толп народа на тротуарах. "Но вот что удивительно, - думал Бугаев, вместе со всем этим ушел и сам город, остались отдельно стоящие жилые кварталы, универсамы огромные холодные кинотеатры. Казалось бы, человеку стало удобнее и просторнее жить, а он едет в свободное время куда-нибудь в центр, прогуливается в толпе по Невскому или узкому Большому проспекту, идет в маленькую старую киношку, вместо того чтобы дышать свежим кондиционированным воздухом в кино театре, который в двух шагах от его дома. Нет на окраине улиц, по которым можно ходить часами разглядывая встречных прохожих, витрины магазинов рекламные огни, а в человеке, хоть и наслаждающемся преимуществом отдельной квартиры, осталась эта нужда в общении, даже в таком уличном немом общении".
Вспомнив про Невский, Бугаев вспомнил и о том, как лет шесть тому назад впервые арестовывал Гогу - поздно вечером в гардеробе ресторана "Север". Терехов взял от гардеробщика шубку приятельницы помог ей одеться, а потом небрежно завел руки за спину, намереваясь просунуть их в рукава дубленки которую держал наготове услужливый старик. Бугаев на несколько секунд опередил гардеробщика и защелкнул на Гогиных руках наручники. Шеф потом пожурил Семена за ненужное пижонство, но сам Гога оценил его ловкость и даже не стал сопротивляться. Сказал только:
- Ну Гога козел! Как тебя сделали - на раз!
Тогда Терехова арестовали за квартирные кражи. Было ему так же как и Бугаеву, двадцать восемь лет. Второй раз Семен брал Гогу тоже на Невском, в квартире его родителей рядом с Казанским собором. И опять за квартирную кражу у известного в городе коллекционера картин. В прихожей за раскрытой дверью стоял небольшой кожаный чемодан в котором лежали аккуратно упакованные сорок три акварели старого Петербурга. Причем некоторые из них были широко известны, репродуцированы в альбомах.
- Ну зачем они тебе, Терехов? - спросил Бугаев, с интересом рассматривая акварели во время обыска. - У нас не продашь - попадешься сразу. Неужели заграничного клиента нашел?
- Для себя, Семен Иванович, - криво усмехнулся Гога и показал глазами на плачущую мать. - Что ж вы, не могли подождать, пока маманя на службу уйдет?
- Мы же из уголовного розыска, Терехов, а не из бюро добрых услуг, - неудачно пошутил Бугаев, и Гога замкнулся. Рта больше не раскрыл. И потом на вопросы следователя отвечать отказался. Вину свою признал, а про то, что собирался делать с украденными акварелями, не сказал ни слова.
Вырос Михаил Терехов в приличной семье - наверное, поэтому дружки окрестили его "Гогой". Мать преподавала в институте, отец работал начальником цеха на заводе. После окончания школы Гога наотрез отказался идти в институт. Вместе с двумя школьными приятелями поступил на курсы, получил профессию плиточника, выкладывал в квартирах ванны и уборные плиткой. И мастером оказался хорошим, и зарабатывал прилично. Да еще получал чаевые от заказчиков - "за скорость", "за качество", просто потому, что "неудобно не дать". Наверное, с чаевых все и началось. "Чем больше имеешь, тем больше хочется" - болезнь, известная с древних времен. А может быть, причина была иная - у Бугаева просто не хватало времени докапываться до причин. Этим следовало заниматься другим, но у них, наверное, тоже не было времени. Или желания.
Два года назад Гога вышел из заключения и позвонил Бугаеву, попросил помочь с работой. Поклялся майору, что в колонию строгого режима возвращаться больше не намерен. Бугаев помог.
5
Они сели на трухлявый ствол поваленного дерева. Густой березняк обступал поляну со всех сторон и только на южной стороне, откуда сейчас светило солнце, лес был пореже. Где-то далеко, перекрывая ровный неумолчный шум близкого города, куковала кукушка. "Кукушка, кукушка! Сколько мне осталось жить?" - вспомнил Бугаев присказку из раннего детства и начал даже считать, но кукушка, похоже, совсем не собиралась останавливаться - куковала, как заведенная. Маленькая птичка, похожая на воробья, спикировала на землю прямо перед ними, схватила кусок булки и уселась на волейбольную сетку. Бугаев перевел взгляд на другие площадки - сетки больше нигде не были натянуты "Ай да я! Как же сразу-то не заметил?" - попенял себе Бугаев и спросил Шитикова.
- Леня, задачка на сообразительность почему сетка натянута только на одном поле?
Шитиков, оторвавшись от каких-то своих дум, покрутил головой, разглядывая поляну, пожал плечами.
- Сетка здесь старая. Видишь, порвана в одном месте. Чего ее снимать?
- Другие, думаешь, новенькие? Да и старую сетку мальчишки, если найдут, пристроят к делу.
- Висит же, не пристроили. - Шитиков вдруг свел лоб гармошкой и встал. - Подожди-ка. Думаешь, на ней может быть фамилия хозяина?
Он подошел к сетке и сантиметр за сантиметром стал разглаживать широкую тесьму, проверяя, нет ли на ней надписи. Потом обернулся к Бугаеву и покачал головой.
- Нет ни слова.
Он вернулся и снова сел рядом с Семеном:
- А я, знаешь, как-то об этом не подумал. Про надпись. Ведь могла быть.
- И я не подумал, - ответил, усмехнувшись. Бугаев. - Не сообразил.
Шитиков посмотрел на него вопросительно.
- Я, Леня, подумал, что хозяин сетки мог очень торопиться. И не стал дожидаться окончания игры.
- Думаешь, он теперь за сеткой явится?
- Я же не говорю, что сетку преступник оставил! Хотя всякое бывает. Он-то, конечно, за ней не пожалует. Нам важно, чтобы хоть кто-нибудь появился. С одним-двумя игроками этот "кто-то" уж наверняка знаком. Или телефон знает, или место работы. Так и пойдет по цепочке.
- Я думаю, надо оставить здесь сотрудника. Подежурить, сказал Шитиков.
- Почему бы и нет? Вызови кого-нибудь из оперативников, а я пока по поляне еще поброжу.
Шитиков пошел по тропинке через лес, на секунду обернулся. Крикнул:
- Я тебе посигналю!
Прислушиваясь, как трещат под ногами капитана сучья, Бугаев подумал с легким чувством досады на себя. "А я вот не сообразил, что на сетке может быть фамилия владельца". Он прошелся по поляне, внимательно оглядывая каждый кустик, поднимая обрывки газет, в которые, наверное, была завернута еда. Три раза ему попадались такие, на которых сохранились написанные карандашом номера квартир. На "Ленинградской правде" быстрым красивым почерком было выведено "Иванов". Сколько Ивановых получают каждое утро в своем кабинете "Ленинградскую правду" за казенный счет"? "Может быть, может быть." - подумал Бугаев и аккуратно оторвал промасленную четвертушку с "Ивановым". Потом он выломал прутик и посидел поочередно на всех скамеечках, осторожно разгребая накопившийся с весны мусор - обертки от жевательной резинки и конфет, смятые сигаретные коробки.
Шитиков уже несколько раз сигналил ему, напугав кукушку, которая сразу умолкла, а Бугаев все рылся и рылся. И на коробке из-под сигарет "Мальборо" обнаружил записанный фломастером номер телефона - сто сорок семь-ноль четыре-двадцать. Коробка была хоть и мятая, но чистенькая, не затоптанная. Похоже, последнюю сигарету из нее выкурили не так уж и давно. "Это дело! Это уже кое-что! повеселел Семен. - За каждым номером телефона - живой человек. Или даже несколько. А с человеком всегда можно поговорить". Его порадовало и то, что пачка была от "Мальборо". Не каждый курильщик может позволить себе портить легкие фирменными сигаретами.
В машине рядом с Шитиковым сидел молодой паренек, приехавший по вызову капитана.
- Ну вот, товарищ Бугаев, - сказал Шитиков. - Младший лейтенант Костя Ленский приехал вас подменить. Я ему объяснил, что к чему.
- Главное, не напугай человека, - попросил Бугаев Ленского. - Тот, кто придет за сеткой, может и не знать о происшествии. И ты промолчи. Скажи. - Он усмехнулся и покачал головой. - Вот что сказать? Вопрос не простой.
- Чего голову ломать?! - Шитиков пожал плечами. Сказать все, как есть. Раз сетка висит, значит, ее владелец был здесь и все знает. Если не знает, то узнает в субботу.
- Вы правы, Леонид Николаевич, - задумчиво глядя на младшего лейтенанта, сказал Бугаев. - Но почему бы и маленький шанс не использовать? Короче говоря, скажешь так на поляне серьезную находку сделали. Может быть, поможете опознать.
- Понял, товарищ майор, - деловито сказал Ленский. - А если откажется поехать?
- А это уж от твоего личного обаяния зависит. В крайнем случае запиши все координаты.
Ленский кивнул.
- Машину мы тебе сейчас пришлем, - пообещал Шитиков.
Когда они поехали. Бугаев оглянулся на березовую рощу и спросил Шитикова.
- Ты, Леня, где живешь?
- На Красносельской.
- Совсем недалеко. Я на твоем месте по воскресеньям приезжал бы сюда в волейбол играть. Забирал бы все семейство.
- Приглашал бы товарищей по работе - в тон Бугаеву сказал капитан. Оба рассмеялись. Улыбнулся даже водитель молчавший с тех пор, как Семен сделал ему выговор.
По недалекому уже шоссе катили сплошным потоком автомобили. Почти все грузовые. Легкий дымок курился над башнями градирни. Всюду чувствовалось присутствие человека и в то же время было безлюдно. И одинокая фигурка женщины, шагавшей по проселку навстречу их машине от шоссе, только подчеркивала безлюдье. Когда они поравнялись с нею, оказалось, что женщина была невысокая, тоненькая, одетая в какую-то полосатую распашонку и застиранные до голубизны джинсы. Она чуть посторонилась, пропуская машину и зашагала дальше. Бугаев обернулся. За плечами у женщины был надет пустой рюкзак.
- Стоите, ребята, - попросил Семен. - А вдруг.
- Догнать? - посмотрел на него шофер. Бугаев кивнул. Шофер дал задний ход и через несколько секунд они снова очутились перед женщиной. Она остановилась и спокойно, без особого интереса, смотрела на выходившего из машины Бугаева.
-Здравствуйте, - сказал Семен. - Можно вас спросить.
Женщина пожала плечами. Ей было лет сорок. Из машины Бугаеву показалось, что она значительно моложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12