Звездный путь - 31

Диана Кэри
Боевые станции

ЗВЕЗДНЫЙ ПУТЬ


Глава 1

Неприятельский корабль приближался к нашему левому борту, что вынуждало нас отклоняться вправо, хотя капитан, сжимая руками ограждения на своем мостике, наотрез отказался отступить хоть на метр.
– Наш курс остается прежним, – спокойно добавил он.
Удивительно, но его негромкий голос был услышан, несмотря на шум и рев напрягающегося из последних сил корабля.
– Джим, это просто безумие.
– Никогда не следует уступать, даже если от этого у тебя начинает сосать под ложечкой.
Небо над нами было совершенно голубым, волнующееся море темно-лазоревым, с барашками волн, покрытых белой пеной. Офицеры с большим стажем сравнивали цвет моря с цветом униформы кадетов.
– Не отходите далеко, Пайпер, вы можете мне понадобиться. А вы, Боунз, займите место у переднего паруса. И позаботьтесь о своей голове.
– Не волнуйтесь. Я не собираюсь никуда совать свою голову.
Раскинувшаяся под их ногами палуба резко качнулась, ее обдало солеными брызгами, и корабль повернулся, подставив свои паруса сильному порыву ветра. Бушприт, словно поплавок, время от времени окунался в тридцатифутовые волны, которые с огромной силой ударялись о корпус.
Я освободила тягу на парусах по левому борту так, чтобы не создавалось помехи главной мачте, и затем приготовилась управлять ими с левого борта, с тревогой и дрожью ожидая приказа капитана. Корабль ужасно накренился, так что бортовое ограждение впилось в мое бедро, и мне пришлось почти лечь. Паруса, надутые ветром, стали похожи на макеты, отлитые из бронзы. Это было тяжелым испытанием, и мое сердце гулко стучало в груди; путешествие оказалось настоящим безумием, хотя, конечно, я не смогла отклонить предложение, показавшееся мне весьма лестным.
Видавший виды корабль сгибался под напором волн. Уже почти сотню лет на этой планете он хотя и был блестящим произведением человеческого разума, но все же являлся отголоском прошлого. Построенный по давно забытой модели XIX века, однако не прогулочный, а грузовой. Все паруса были сшиты вручную; десятки метров холста, деревянные мачты, сотни кусков веревки разной длины – вся эта головоломка из треугольников и прямоугольников над головой образовывала настоящую пирамиду из парусов и оснастки. Очень здорово. Однако сидеть и ждать своей участи с влажными от волнения руками, сжимающими поручни, слушая скрип и стоны напрягающегося из последних сил дерева, – в этом было мало от веселой морской прогулки.
Параллельно нам двигался другой корабль – старинный двухмачтовый парусник, метра на два длиннее нашей шхуны; он шел на сближение с правого борта.
– Опять этот негодяй поблизости, – пробормотал мистер Скотт, стоявший на посту наблюдения. Его шотландский рокочущий акцент звенел все громче по мере того, как нарастало волнение команды. Он не сидел, а, скорее, стоял на носу, напрягая зрение. Прищуренные глаза Скотта превратились в узкие темные клинья, а волосы, спадавшие в беспорядке на лоб, уже тронула первая седина. Его, однако, не интересовали паруса, он внимательно следил за капитаном, а тот был поглощен вражеским кораблем.
Примерно посередине судна стоял Маккой, прищурив глаза, он смотрел на капитана; ветер трепал его волосы, а соленые брызги били в лицо.
Корабль пару раз качнуло так, что я невольно поморщилась и втянула плечи.
Другое судно, находившееся чуть поодаль, по правому борту, было похоже на наше как две капли воды, исключая иное расположение мачт и небольшую разницу в форме парусов. Соперник носил имя "Гавелан", этот небольшой двухмачтовый корабль, или кеч, интересовало наше судно, как, впрочем, и он сам интересовал нас.
Мои руки свело судорогой: настолько крепко я была вынуждена схватиться за поручни. Ожидая приказов капитана, я внимательно смотрела на него, пытаясь отгадать ход его мыслей. Идти в такой суматохе под полными парусами было настоящим безумием, наверняка капитан планировал провести в последнее мгновение какой-то маневр.
Он смотрел в море жестким, может быть, даже жестоким взглядом. В морской куртке со стоячим воротником капитан казался похожим на рекламного молодца с ролика какого-нибудь агентства по межпланетным путешествиям. Его песочного цвета волосы, более темные на висках, растрепались на ветру. И блестели на солнце, но еще сильнее блестели его глаза. По взгляду капитана я чувствовала, что он пытается проникнуть в ход мыслей капитана-соперника, прежде чем самому принять решение. Ему страстно хотелось оказаться на борту "Гавелана", подслушать, почувствовать, угадать мысли этого другого капитана. Ему казалось, что если он будет настойчиво и долго поглощать взглядом "Гавелан", то в конце концов проникнет в задуманное его главой.
– Подойдите ближе, – произнес капитан. – Уже скоро.
Доктор Маккой слишком быстро ослабил натяжение переднего паруса, так что мистер Скотт с трудом смог вырулить, удерживая равновесие корабля. Я держалась за поручни сколько могла, но корабль так крутило, вертело и бросало на волнах, паруса так свистели, а дерево мачт скрипело, что мне казалось, еще секунда – и "Келер" развалится на части.
С грохотом сломалась носовая мачта, парус вначале бессильно повис, но затем сразу же наполнился мощной воздушной волной. И только благодаря стараниям мистера Скотта положение удалось выправить.
– Тяните до упора, – скомандовал капитан. – Я обращаюсь к вам, Пайпер. Удерживайте основной парус по ветру до разворота.
Я выполняла команду капитана до тех пор, пока осыпанное солеными брызгами судно не развернулось. Капитан внимательно следил за мной, я чувствовала на себе его взгляд. Он делал вид, что рассматривает другой корабль, но на самом деле наблюдал за мной.
– Ближе, – добавил он.
Я потянула еще сильнее, принеся в жертву при этом три ногтя и кожу на пальце.
Ныряя в волнах по направлению друг к другу, словно пустые пакеты в канализационной трубе, обе шхуны упрямо пробивались сквозь стены волн и соленых брызг. Я еще сильнее вцепилась в поручни, теперь мне было просто страшно. Корабли под углом шли навстречу друг другу.
– Джим, отправляясь с тобой в море, я совсем не собирался стать моржом, – пожаловался капитану доктор Маккой. Он отчаянно цеплялся за поручни и широкими от страха глазами рассматривал приближающуюся шхуну.
Капитан не ответил. Даже сейчас его лицо сохраняло почти безмятежный вид. Все, что происходило вокруг, было его родной стихией. Спокойствие обычного человека для него всегда ассоциировалось с ужасной скукой. Если он не боролся с препятствиями или интригами Звездного Флота в космосе, ему не оставалось ничего другого как ощутить дыхание смерти здесь, на Земле, в морях, где когда-то ходили их общие предки.
Капитан другого корабля, однако, тоже не был слизняком. "Гавелан" в свою очередь упрямо пробивался сквозь порывы ветра и вихри волн, держа курс прямо на нас. Оба корабля нацелились на одну и ту же точку океана.
Только скрип мачт и безмолвное напряжение обоих экипажей сопровождали маневр.
Глубоко вздохнув, я закрыла глаза. Капитан сказал мне, что я должна по звукам чувствовать, что происходит на корабле, чтобы догадаться об опасности. Иногда он даже заставлял меня закрыть не только глаза, но и уши. Кирк называл это "чувствовать неполадки". То, что происходило с их кораблем сейчас, конечно же, было неплохой школой.
Свистели паруса. Волны отчаянно атаковали корпус шхуны. Скрипели мачты. Оба корабля шли курсом, который должен был непременно закончиться столкновением. Внезапно палуба закачалась у меня под ногами, и только чудом меня не выбросило за борт. Доктор Маккой что-то прокричал мне, когда ноги мои оторвались от палубы и взмыли в воздух. Несколько долгих секунд я находилась в таком неустойчивом положении, скользя по палубе, выкрашенной в зеленый цвет, пока не очутилась в рыбацкой сети.
– Ты в порядке, моя девочка? – раздался голос мистера Скотта.
Потирая ушибленное колено, я кивнула ему в ответ.
– Постарайтесь встать на ноги, Пайпер, – произнес капитан. – Такое тоже иногда случается.
– Опять, – пожаловался Маккой. – Вы кто? Бурый дельфин?
– Скотти, удерживайте параллельный курс, – раздался уверенный голос.
– Я не хочу, чтобы они воспользовались попутным ветром. Пайпер, вам нужно еще раз потянуть за веревку этого паруса, он натянут не так, как следует.
Вот всегда так. Только резкость в ответах. Но почему? Неужели ему не хватает почета? Вряд ли найдется более десятка на миллион таких людей. И почему он выбрал именно меня?
Однако, по мере того, как я пристально рассматривала капитана, мое раздражение отчасти сменилось симпатией. Каждый человек имеет право скрывать собственные недостатки. Капитан Звездного Флота, остававшийся капитаном на любом корабле, тоже имел свои недостатки, и никто не станет отрицать этого. Наверняка он чувствует, что они являются предметом критики или могут стать таковыми. Для любого другого это стало бы источником унижения. Но только не для сильного духом мужчины.
И если он проявит силу воли, то легко справится и с собственными, и с моими недостатками, только в этом случае будет успешной и моя работа.
Держась рукой за перила, я поднялась на ноги и направилась к носу корабля. И только закончив работу, с облегчением вздохнула. Но, подняв глаза – о ужас! – я увидела "Гавелан" так близко, что можно было различить деревянные плашки, составлявшие его корпус.
Капитан, сложив ладонь трубкой у рта прокричал:
– Скотти, вперед!
Мистер Скотт закрыл глаза и резко повернул колесо регулировки натяжения парусов в обратную сторону. Шхуна внезапно застыла на месте, и только волны продолжали бить в ее деревянный корпус. Бушприт описал дугу, скребя по корпусу неприятельского корабля, в результате чего противник оказался повернутым под прямым углом к направлению ветра.
Только одержимый мог отважиться на такой маневр.
Капитан расслабился; если бы у него была трубка, он бы, наверняка, закурил ее.
– Стоп, – скомандовал он. Мистер Скотт повиновался.
Я глубоко вздохнула и поднялась на ноги.
– Теперь бы нам не помешала парочка фазеров…
"Гавелан" бессильно застыл на месте, выпав из ветрового потока. Его паруса хлопали и дрожали в поисках ветра.
Повернувшись ко мне, капитан нахмурился и спросил:
– Вы о чем-то спрашивали меня?
Прерывисто дыша, я посмотрела на него и попыталась удержать спокойствие в голосе.
– Я? Нет.
Он поджал губы. Полуулыбка и одновременно полуухмылка появились, на его лице.
– Хорошо.
Я безмолвно продолжала наблюдать за ним. Он прошел вдоль качающейся палубы легкой, непринужденной походкой и сам взялся за управление парусами. Медленно, не торопясь, капитан привел корабль в такое состояние, что его паруса почти безжизненно повисли, а корпус вплотную сблизился с "Гавеланом".
На палубе другого корабля тоже появился капитан, знакомые ей восточные черты его лица блестели в лучах яркого солнца, наполовину скрытые небольшой бородкой.
– Неплохая работа, капитан, – произнес он, – признаю вас достойным соперником.
– Принято к сведению, посланник, – ответил капитан. – Я с нетерпением жду вашего визита, мой повар чудесно готовит омаров.
– С удовольствием, – ответил бывший противник, за которым выстроилась вся его разношерстная команда. – В следующем порту. Мой бар всегда к вашим услугам.
– Я разделаюсь с ним быстрее, чем вы успеете причалить шлюпку к берегу.
Посланник рассмеялся. "Гавелан" наконец повернулся к ветру кормой и встал в нашем фарватере. Мы вновь вышли на первоначальный курс.
Я наблюдала, как небрежно наш капитан обращается с рулями.
Сан- Франциско уже был далеко позади, но мне все еще хотелось реже попадаться Кирку на глаза. Точнее, всегда находиться на почтительном расстоянии от него. Дело в том, что капитан всегда замечал малейшие огрехи в работе с парусами и оснасткой. А в этой Галактике ничто так не раздражало, как очередная успешная попытка Джеймса Кирка обнаружить и исправить твою маленькую оплошность.
Джеймс Кирк. Таинственный тридцатипятилетний мужчина. Он, без сомнения, оставался таким, и командуя 72 футами корабельного леса и парусов, причем, с той же самоотдачей, как будто это был какой-нибудь межзвездный корабль-город.
Размах его способностей пугал меня все больше и больше с каждой минутой. Такого человека понять непросто. К тому же, он не любил раскрываться. Несмотря на то, что капитан говорил довольно часто, он сообщал о себе слишком мало. Меня снедало любопытство, хотя это не служило на пользу стажеру-кандидату в основной состав Звездного Флота. Тем не менее, я не смогла удержаться от того, чтобы не выглянуть из люка трюма, будто бы совершенно случайно, на деле же в надежде подслушать хоть что-нибудь из его разговоров с Маккоем и Скоттом. Ничего, кроме запаха кофе, не доносилось до меня. Однако иногда тишина бывает красноречивее слов. Мое любопытство не ослабевало. Наоборот, его подстегивало то, что меня еще не допускали в эту святая святых.
Чем дольше я знала капитана Кирка, тем более таинственной личностью он мне казался. Я отвернулась в сторону от него и, перегнувшись через защитное ограждение, в который раз стала рассматривать черные буквы с зеленой окантовкой: "Эдит Келер".
Смысл надписи не был мне ясен до конца. "Эдит" – это еще понятно, это земное женское имя, теперь, правда, потерявшее былую популярность. Но так как парусники называли одинаково часто и мужскими, и женскими именами, это удовлетворило мое любопытство лишь наполовину. "Келер" – оставалось загадкой.
Было около трех часов пополудни. Земного времени. Я редко интересовалась временем, но, спустившись вниз, случайно увидела старинные корабельные часы, наполовину заваленные навигационными картами. Я знала, как определить время по их стрелкам. Что касается карт – конечно. Но даже в этих часах я разбиралась неплохо.
Из лестниц, ведущих на верхнюю палубу, самая удобная была на корме, поэтому я выбрала именно ее, поднимаясь с подносами, уставленными чашечками кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36