Вы при этом присутствовали. Но вы забыли о своей мечте, а они явно помнят.— Да там происходит революция, черт побери! — Кларенс взмахнул рукой в направлении центра города.— Похоже на то, — спокойно ответила Джульет, одна из сотрудниц посольства. — Так почему мы сидим здесь, а не следим за ходом событий?— Потому, что я отвечаю за вашу безопасность!— Чушь, — возразил Масимото. — Нас же не станут стричь!— Кроме того, — добавила Эсперанца, — через пять минут прибудет грузовой корабль. Кто-то должен встретить его, привезти припасы.— и Ника. Иначе он угодит в самую гущу событий. Последняя почта ушла два месяца назад, и Ник ничего не знает о том, что ситуация... — она слегка нахмурилась, потом нашла точное выражение: — Что ситуация радикально изменилась.Кларенс снова свирепо посмотрел на Мэри и распорядился:— Это входит в ваши обязанности. Привезите припасы и Ника. Мэри, которая уже была готова вызваться добровольцем, подавила в себе желание сказать: «Ох, спасибо!» — и ограничилась казенным:— Слушаюсь, сэр.Мэри всерьез беспокоилась о ни в чем не повинных приезжих, которые с легкостью могли наколоться — в буквальном смысле слова — на толпу празов. Когда аборигены сражаются, они пускают в ход зубы и иголки. У Мэри не было ни малейшего желания попасть под удар хвоста с острыми неостриженными иглами.Она с запозданием поняла смысл стрижки, которую Халемтат применял как наказание. Удар по морде усеченными иглами в сто раз менее эффективен, чем иглами полноценными.Мэри по радио связалась с кораблем и сообщила экипажу: никому не следует выходить наружу до прибытия машины.К импровизированной посадочной площадке она прибыла в рекордный срок. Ник помахал ей из люка и шагнул наружу.«Ну что за парень, — подумала она. — Я же просила подождать, а ему все нипочем».— Нам надо быстро загрузиться, Ник, — скороговоркой сказала Мэри, едва они успели обняться. — Я тебе все расскажу, пока будем работать.Когда работа (и рассказ) была закончена, Ник внимательно рассмотрел Мэри и заметил:— Значит, Кларенс удерживает всех этнологов на территории посольства? — Он с притворной грустью покачал головой и причмокнул.— Вижу, что не обучил свою команду правильной реакции на указания начальства. — Он улыбнулся Мэри. — Значит, посольство советует мне держаться подальше от улиц, верно?— Верно, — кивнула Мэри.— И прекрасно. Ты выполнила свою задачу—я получил предписание. А теперь хочу взглянуть на эту революцию в развитии.— Он скрестил руки на груди и умолк.Ник был прав. Кларенс мог издавать предписания, но не более того. У него не было абсолютно никакой власти, чтобы не пускать этнологов на улицы. И Мэри хотела видеть революцию не меньше, чем Ник.Они поехали в обратном направлении. Ник приник к стеклу и осматривал улицы, весело напевая себе под нос.— Эй, Ник, а если Кларенс нас вызовет?..— Тогда и будем беспокоиться.Она притормозила грузовик у въезда на дворцовую площадь и повернулась к Нику — спросить, хорошо ли ему видно. Но он уже выбрался из машины и пробирался в толпе празов.— Эй! — крикнула она, спрыгнула на землю и побежала вдогонку. — Ник!Он подождал, пока она не схватила его за руку, и сказал:— Я должен быть здесь, Мэри. Это моя работа.— А моя работа — заботиться, чтобы тебя не ранили...— Тогда веди меня.— Эгей, Мэри! — услышала она голос Чорниэна из толпы. — Сюда! Отсюда хорошо видно!Мысленно благодаря своего друга за приглашение, она осторожно двинулась в нужном направлении. Несколько игольчатых празов подвинулись, давая им дорогу. Лучше уж быть в окружении стриженых.— С возвращением, Ник, — сказал Чорниэн. Они с Чейлам расступились, создавая безопасное пространство для людей. — Вы как раз вовремя.— То-то я и гляжу. Что происходит?— Халемтат только что остриг сына Пилли за игру со щелкунчиком-Халемтатом. Ему не нравятся щелкунчики-Халемтаты.Стоявший рядом праз с целыми иглами добавил:— Халемтату много чего не нравится. Я думаю, что хороший принц должен хотя бы раза два в году потрещать иголками.Мэри взглянула на Ника, он ухмыльнулся и объяснил:— Примерный перевод такой: горожанин думает, что настоящему принцу полагается иметь чувство юмора, хотя бы минимальное.— Потрещи иглами, Халемтат! — прокричали в толпе. — Посмотрим, как тебе это удастся!— Верно! — послышался другой голос, и Мэри поняла, что кричит Чорниэн. — Потрещи иглами, великий принц щелкунчиков!Вокруг них, со всех сторон, словно шум дождя по крыше, раздавался треск иголок. Мэри огляделась — по толпе катился смех, приводя иглы каждого праза в вибрирующее движение. Даже великий визирь коротко хохотнул, но быстро опомнился. Воротник его тревожно вздыбился.Халемтат сохранял величественную неподвижность.Чорниэн достал из сумки щелкунчика и орех. Сунул орех в ухмыляющуюся пасть куклы, нажал — щелчок прозвучал, словно взрыв. Откуда-то справа отозвался другой щелчок. Третий. Иголки затрещали с новой силой.Гвардеец Халемтата подскочил к Чорниэну и вырвал щелкунчика из его рук. Потом оглянулся на Халемтата и крикнул:— Он уже острижен. Что я должен делать?— Принеси куклу мне, — приказал Халемтат.Мэри с запозданием узнала ухмылку на деревянном лице игрушки. Гвардеец подал щелкунчика великому визирю — без сомнения, он тоже узнал этот оскал.— Чьи это зубы постарались? — требовательно спросил Халемтат. Неостриженный праз пробрался сквозь толпу, гордо уселся на задние лапы и ответил:— Мои! — И обратился к великому визирю, слегка потрескивая иглами, что означало едва сдерживаемый смех: — Что думаешь о моей работе, Кортен? Удивляешься? У тебя крепкие челюсти.По толпе снова прокатился треск.Халемтат уселся по-собачьи. Все его иглы стояли дыбом. Мэри прежде не видела, чтобы праз так ощетинивался.— Молчать! — проревел Халемтат.Толпа, удивленная то ли криком, то ли вздыбленной щетиной своего правителя, притихла. Чорниэн придвинулся к Мэри и Нику, чтобы держать их под защитой своего усеянного бусами воротника.— Это Тейтеп, — тихо сказал Ник.— Я знаю. — Незаметно для себя она вцепилась в руку приятеля. Тейтеп... Он невозмутимо сидел на задних лапах — единственный не ощетинившийся праз. С таким же спокойствием он мог находиться в кабинете Мэри, обсуждая разные сорта дерева.У Халемтата от ярости тряслась каждая игла. Он повернулся к гвардейцам и приказал:— Остричь Тейтепа. Хашей.— Нет! — воскликнула Мэри и кинулась вперед. Поняв, что кричала на земном языке, она открыла рот, чтобы повторить протест на местном. Однако Ник схватил ее и закрыл рот ладонью.— Нет! — прокричал Чорниэн, словно переводя ее крик.Мэри безуспешно пыталась вырваться из рук Ника, в бешенстве укусила приятеля за ладонь, затыкавшую ей рот. Он отдернул руку, однако хватки не ослабил. Женщина завопила, что есть силы:— Это его убьет! Он истечет кровью до смерти! Пусти! — Она сильно ударила Ника каблуком, но он ухватил ее еще крепче.Гвардеец достал ритуальные ножницы и подал их чиновнице, в обязанности которой входила стрижка. Она подняла инструмент вверх и проделала официальную демонстрацию, трижды разрезав воздух. При каждом щелчке ножниц толпа скандировала. «Нет! Нет! Нет!»Ошеломленная чиновница заколебалась. Халемтат рявкнул на нее, и она перешла к завершению ритуала: повернулась, чтобы трижды щелкнуть в воздухе перед Халемтатом. На этот раз толпа пришла в неистовство. «Нет! — раздавалось после каждого щелчка. — Нет! Нет!»Мэри задергалась изо всех сил, когда чиновница направилась к Тейтепу.Но тут вмешался великий визирь.— Остановитесь, — сказал он чиновнице и повернулся к Халемтату. — Изображен я. И я способен посмеяться над карикатурой. Почему же ты, Халемтат, не можешь смеяться? Какая-то хворь размягчила твои иглы, и они больше не трещат?Мэри настолько опешила, что перестала сражаться с Ником. Хватка его ослабла, однако он не выпустил Мэри, продолжая прижимать к себе: получалось почти что объятие.Но что теперь скажет Халемтат?Правитель выхватил у чиновницы ритуальный инструмент и бросил к ногам Кортена.— Ты, — сказал он. — Ты сделаешь Тейтепу хашей— Нет, не сделаю. Мои-то иглы пока тверды и могут трещать. Чорниэн выбрал этот момент, чтобы прокричать:— Потрещи иглами, Халемтат! Дай нам послушать, как они трещат! И без всякой команды, всякого сговора толпа принялась скандировать:— Потрещи иглами! Потрещи иглами!Халемтат свирепо огляделся. Он не был способен трещать иглами, даже если бы захотел — иглы стояли дыбом и не могли соприкоснуться. Правитель уставился на чиновницу, взглядом приказывая поднять ножницы и исполнить приговор. Но, к его изумлению, подданная проговорила в унисон с толпой:— Потрещи иглами!Халемтат величественно махнул охраннику, но тот нагло сказал в ответ:— Потрещи иглами!Халемтат повернулся и во весь дух кинулся во дворец. Позади него скандировали:— Потрещи иглами! Потрещи иглами!Тогда совершенно внезапно Тейтеп затрещал иглами. Мэри услышала, что вся толпа захохотала и продолжала хохотать над своим удравшим правителем.Мэри обмякла в руках Ника. Он чуть приобнял ее, выпустил и сказал, перекрикивая треск празов:— Я думал, ты полезешь туда и тебя убьют, дурочку.— Я же не могла вот так стоять и наблюдать казнь своего друга.— По-моему, ничего не делать — это и есть работа дипломата.— Ты прав: после этого мелкого эпизода я, вероятно, так или иначе, потеряю работу.— Мое предложение остается в силе.— Ты скажи мне правду: будь я пятнадцать минут назад в твоей команде, ты бы меня отпустил?Ник расхохотался и ответил:— Конечно, нет. Но по крайней мере я понял, почему ты откусила мне половину ладони.— О Господи, Ник! Прости меня! Тебе больно?— Ага. Но извинения я принимаю и в следующий раз не дам тебе такой возможности.— В следующий раз?Он, все еще ухмыляясь, кивнул. Что же, Ник и вправду был реалистом.— Привет, Ник, — услышали они знакомый голос. Рядом стоял Тейтеп. — С возвращением.— Привет, Тейтеп. Вы, ребята, устроили здесь настоящий спектакль. Что будет дальше?Тейтеп потрещал всеми иглами и проговорил:— Вы можете предполагать не хуже, чем я. Никогда не участвовал ни в чем подобном. Кортен до сих пор смеется. — Он повернулся к Мэри. — Поделимся? Я был слишком занят в тот момент, чтобы наблюдать. Вы с Ником спаривались? Если будете снова, разрешите мне посмотреть?Мэри залилась краской до шеи, а Ник преувеличенно весело расхохотался.— Ты ему объясни, — твердо сказала Мэри Нику. — Правила спаривания вне моей дипломатической юрисдикции. А я пока еще в дипломатическом статусе — по крайней мере до того, как мы вернемся в посольство.Тейтеп уселся на задние лапы, нетерпеливо ожидая объяснений от Ника. Мэри поспешно заговорила сама:— Нет, Тейтеп, это не было спариванием. Я была так испугана за вас, что хотела вмешаться, и... ну, я не знаю, что бы я сделала, но я просто не могла оставаться в стороне и позволить Халемтату вас изувечить. — Она сердито посмотрела на Ника и закончила: — Ник боялся, что меня поранят, и применил силу.Тейтеп от удивления вытаращил глаза— Мэри, вы намеревались сражаться из-за меня?— Вы же мой друг!— Благодарю вас, — сказал он торжественно. Повернулся к Нику, — Вы были правы, когда удерживали ее. Трещать — это лучше, чем сражаться. — Он снова повернулся к Мэри и добавил: — Это вы показали нам, как трещать на Халемтата. — Он встряхнулся всем телом с. шумом, похожим на звук сотни барабанчиков. — Халемтат поджал хвост и убежал от нашего треска!— И что теперь? — спросил Ник.— Теперь я намерен пойти домой. Сейчас обеденное время, и я так голоден, что готов съесть целое дерево.Он поднялся на лапы и двинулся к дому. Толпа уже рассеялась. Мэри это казалось странным и разочаровывающим, пока она не поняла, что празы расходятся со смехом Тейтеп приостановился рядом с грузовиком и сказал:— Ник, я действительно хочу, чтобы вы поделились насчет спаривания людей. Ведь я должен понимать, когда Мэри сражается, а когда спаривается. Тогда я бы знал, нуждается ли она в помощи или... или никакая помощь ей не нужна.Мэри снова побагровела. Ник сказал:— Я расскажу вам об этом все, когда обоснуюсь на месте.— Благодарю вас. — Тейтеп зашагал к дому так беспечно, будто ничего необычного не произошло. По сути, всю толпу, смеющуюся и болтающую, можно было принять за компанию, возвращающуюся с пикника при заходе солнца.
* * * К моменту возвращения в посольство Мэри была уже безработной. Кларенс даже угрожал ей выдворением с планеты на грузовом корабле, однако Ник объявил, что у Кларенса нет права отсылать кого бы то ни было из его, Ника, этнологов.Через пару дней вся компания — Ник, Тейтеп и Мэри — собралась, чтобы выбрать рождественское дерево из заповедника Халемтата.Ник поинтересовался:— Тейтеп, как революция — продолжается? Вместо ответа Тейтеп затрещал иглами по всему телу.— Это хорошо, — сказал Ник.— Не исключено, у меня будут хорошие новости, чтобы поделиться с вами на рождественской вечеринке, — добавил праз.— Тогда мы ждем вечеринки еще больше, чем обычно, — улыбнулась землянка— А я привез прямо с Земли сюрприз для Мэри, — сказал Ник. — Но пока это секрет.— Не поделитесь? — спросил Тейтеп.— В сочельник. Я думаю, после того, как вы сообщите свои новости.
* * * Вечер у елки был в самом разгаре. Импровизированный рождественский хор пел чешские гимны — подарок Эсперанцы всем сотрудникам. Кларенс так размягчился от рождественского пунша, что предложил Мэри вернуться на работу — если она не будет проявлять строптивость. Она тоже размягчилась, но сказала «нет» — правда, вежливо.Наконец появился Ник вместе с Тейтепом, Чорниэном, Чейлам и их детьми. В перерыве между двумя гимнами он помахал импровизированному хору, призывая к молчанию.— Внимание! — прокричал он, перекрывая общую болтовню. — Пожалуйста, внимание! У Тейтепа есть сообщение для всех! — Когда наступила тишина, Ник повернулся к Тейтепу и сказал: — Вам место.— У меня есть место, — возразил Тейтеп.— Это значит, можете говорить, — пояснил Ник. — Поверьте, не одна Мэри хочет узнать новости.Тем не менее Тейтеп обратился именно к Мэри:— Мы все навещали Халемтата.
1 2 3 4 5