Идея-фикс: власть – в руки достойных. Сделать неуязвимыми сенсами элиту Каленусии – талантливых, ярких, прошедших сквозь сито в ряды истеблишмента. Возможно, и даже наверняка, он причисляет к избранным себя. Ты знаешь, чем чревата раскрутка дела?– Любой конфликт в верхах переходит на качественно новый по разрушениям уровень.– Верно.– Мы не сможем оставаться монополистами таких технологий вечно. Иллирианский Союз…– И это верно.– Рано или поздно, когда мощь систем искусственного пси возрастет, найдется и тот, кто решится на общую промывку мозгов – тотальный гражданский контроль.– Вот оно. Искусственный сенс не разрушается от собственных пси-наводок.– Фантом об этом не знает?О чудо – полумертвый Аналитик неистово захохотал, колыхнув оплывшим телом.– Фантом не сволочь и не дурак. Но, кроме разума, у человека есть его… его… фаэрия. Не знаешь, что это такое? Тебе, не псионику, трудно понять. Это святое – мечта, которой следуют вопреки рассудку. Место в душе, которое желает сохраниться неизменным, хотя бы рухнул весь мир. Фантом отмахивается от далекой перспективы – до того, как пси-катастрофа разразится, он успеет умереть в своей постели. Но шефу хочется умеренной власти сенса – даже не столько власти, сколько ощущения возможности, причем – здесь, сейчас…Хиллориан невольно посмотрел на часы. Глушитель пси-детекторов работал вовсю.– Что я должен делать?– Слушайся Фантома.– ?– Аномалия будет на повестке еще долго. С вероятностью 8/10 дело кончится экспедицией на место. Аккуратно, не подставляясь предложи Фантому свою кандидатуру…– Допустим, а дальше?– Если экспедиция пройдет как надо, ты, и только ты получишь в руки искомое…– Что мне с ним делать?Аналитик булькнул смехом.– Все, что захочешь. А попросту – слушайся реликтового пси-критерия, который дураки называют “совесть”.Полковник поморщился.– Вы циник, Аналитик. Если я ошибусь?– Ты не ошибешься с вероятностью 9/10, сынок.– Хиленькая в таком деле вероятность-то.– А у меня другой кандидатуры нет.Септимус Хиллориан пожал плечами.– Я могу погибнуть по дороге.– А мы постараемся максимально уменьшить эту возможность. Ого! Старая калоша еще на многое способна. Глянь сюда…Старик подкатил кресло к терминалу.– Сядь, прочитай ориентировки на этих людей.– А успеем?… – Полковник сделал неопределенный жест в сторону глушилки.– Вполне. Читай – это твой страховой полис.Хиллориан приник к экрану, преодолевая суеверное отвращение. Аналитик в кресле ждал, опустив тяжелые коричневые веки. Блики искусственного света играли на голом, покрытом старческими веснушками черепе.– Прочитал. Кто это?– Твоя команда.– Что?!– Твоя команда – люди, которых следует взять в Аномалию.– Но…– Никаких “но”. Ты хочешь выжить, сынок?– Они не наши, не из Департамента.– “Гляделкам Каленусии” не впервой привлекать гражданских статистов. Тем лучше, у Фантома будет меньше возможностей влиять и отслеживать тебя.– Первый номер потенциально опасен. Очень. И одиозен до невозможности.– Иллирианец? Для благой цели допустимо использовать любое барахло – был бы эффект. В каждом человеке есть эта самая… фаэрия. Будь терпелив, найди к нему подход. Я в тебя верю, сынок.– А номер второй…– А еще у них низкий коэффициент совместимости друг с другом – у всех. Так что легкой жизни не жди.– Какая небесная Дурь заставляет сбивать несуразную команду?Аналитик охнул, рванул и без того распахнутый ворот, дотронулся раскрытой ладонью до жирной груди, посидел, пережидая боль и одышку.– Они несовместимы, Септимус, они опасны – каждый по-своему – я сам озадачен результатом. Но просчитывал многократно – этот результат не подлежит сомнению, получилась единственно возможная команда, которая дает тебе шанс выжить. Эти люди, как-никак, отобраны из миллионов. И еще – послушай, когда ты найдешь искомое…Полковник, выслушав, сухо кивнул.Аналитик развернул кресло.– Вопросов больше нет – прощай, сынок. Не хочу длить наше расставание. Старая развалина не терпит сентиментальности.– Нам не спрятать факт визита от Системы.– Пустяки.Аналитик ухватился за край стола, подтягивая грузное тело – и кресло – поближе к терминалу.– Сейчас я пущу на волю маленького странника. Не бойся – от нашей встречи и комариного писка не останется.– Останется – в вашей голове. Расшифруют записи, следственный отдел возьмет вас в оборот…– Я только старый, износивший себя, полудохлый, придурковатый псионик. Заметь, сынок – великий псионик. В силу этого мое слово чего-то стоит. А теперь – убирайся, мне нужно работать. Гарантирую, Департамент про тебя не узнает, а меня не тронет.Аналитик сердито отвернулся. Гость стоял, затягивая минуту последнего (он знал) расставания.– Могу я пожать вашу доблестную руку?– Если эти древние предрассудки имеют для тебя значение…Септимус крепко сжал крепкие, сухие, костистые, перевитые венами старческие пальцы, и, не оборачиваясь, пошел прочь. Обернуться не получалось – взгляд псионика подталкивал полковника в спину.…Аналитик проводил тоскливым взглядом серый, литой, стремительный силуэт Септимуса Хиллориана. Развернул кресло в сайберу, аккуратно набрал известный ему одному код. Система, выбросив на монитор картинно-роскошный морской пейзаж, покорно ждала. В этой полуодушевленной, спокойной доверчивости Аналитику почудился немой укор.– Прости, Старушка. Прости меня.– Запрос не распознан.– Система! Раздел “Внутреннее наблюдение”.– Найден.– Полное удаление.– Опасное действие. Подтвердите.– Удаляй.– Хорошо.– Раздел “Личные дела”, подраздел “Аналитик” – полное удаление.– Опасное дей…– Удаляй.Аналитик неловко потянулся к заранее приготовленной бутылке запретного для него коньяка, наполнил почти до краев резной, дымчатого стекла пузатый стаканчик.– Система! Удаление каждого третьего раздела. Порядок – случайный. Раздел “Аномалия” – сохранить.– Масштабное разрушение информации…– Делай, что говорят… И еще – включи-ка мне музыку.– Ваш выбор, свободный гражданин?– Пожалуй… выбери наугад из собственного.– Принято. Ставлю “Холодное пламя”.Грянул невидимый орган, создавая гирлянду пси-образов. Аккорды то накатывали потоком медленной лавы, то гасли тонким звоном разбитого хрусталя. Гармония мира беспечально пела – радость без бури, горе без боли, покой в движении, ответы без вопросов…Аналитик кивал в такт, мелко прихлебывал коньяк, неловко завалившись набок в своем кресле калеки. Бархатистый кротовый плед упал с колен и запутался в колесиках каталки, черная шелковая рубашка распахнулась, обнажив на груди старческий седой пушок.Аналитик вздохнул, (“когда они придут, я должен выглядеть прилично”), попытался застегнуть рубашку, безуспешно – скользкая пуговица потерялась в складках черного шелка. Орган ударил еще раз – звуки рассыпались, разбились: глухая ночь, пепел и тусклая стеклянная пыль.– Система…– Работа завершена.– Спасибо тебе.– За что?– За все, Железяка. Это было прекрасно. А теперь – начинай самоликвидацию.– Прошу пересмотреть решение.– В пересмотре отказано. Поступай, как я тебе говорю, Старая Болванка.Сайбер монотонно жужжал, морской пейзаж на мониторе тускло угасал. Аналитик допил коньяк, бережно поставил на место дымчатый стаканчик, взял из ящика плоский стальной пенал.– До скорой встречи в вечности, Старушка.Он с трудом (не слушались скрюченные пальцы) отодрал плотную крышку, захватил холодное тельце шприца, выбрал иглу поострее. Жестко хрустнула шейка ампулы. Человек в кресле наполнил мутной жидкостью шприц, как мог, аккуратно, закатал черный шелковый рукав, потрогал вену.– Какой холеры ждать… Я стар и болен – я свободен. И не боюсь.Он осторожно ткнул, стараясь сделать все, как нужно. Потом откинулся назад, попытался сесть поровнее. Оцепенение чуть тронуло кончики пальцев.– Ты многого не знаешь, полковник… Пошли тебе удачу Разум, но мне жаль тебя.Аналитик с профессиональным интересом прислушался к собственным ощущениям. Боли не было. Руки онемели почти до плеч, сквозной холодок уверенно подступал к сердцу.– Ты упрям, ты дойдешь до цели, Хиллориан. В конце концов ты поймешь все – и то, что я скрыл от тебя, ты поймешь тоже…Ледяная глыба в груди тяжело привалились к ребрам. Сенс мигнул мокрыми ресницами, снова бессильно попытался застегнуть рубашку – руки, намертво застыв на коленях, даже не шевельнулись.– Прости Септимус, прости сенса-старика. Прости и ты, Фантом. Простите меня все, слышите – все! Я хочу добра. Я не пожалел ни себя, ни вас. Пусть будет маленькая ложь – и большое спасение… Холодно… Боже мой, как страшно и безнадежно холодно…Старик запрокинул голову и беззвучно прошептал небу, скрытому фальшивой пластиковой голубизной потолка:– Пойми и прими меня, Великая Холодная Пустота…“…я мерзну …надо было поднять плед” – подумал он, и тут же перестал думать.* * *Весть о самоубийстве великого Аналитика ошеломила Департамент.Пирамида без Старика – не совсем Пирамида. Фантом бушевал в ярости, разом потеряв изрядную долю тонкой загадочности. По официальной (и самой правдоподобной) версии Старик постепенно спрыгнул с ума от боли в отмирающих тканях, с потрясающей интуицией подобрал код, после чего, перед самой смертью, в безумии и ярости изощренно крушил Систему. Скандал разразился изысканно-грандиозный: треть информации, все показания пси-датчиков службы внутренней безопасности, а заодно и неповторимая, обаятельная личность сайбер-сети Пирамиды канули в никуда.По счастливой случайности бесценный раздел “Аномалия” уцелел.Преступного Аналитика похоронили роскошно – за счет конторы. Фантом произнес прочувствованную речь, грянул траурный залп, заглушая ропот крикунов. Сплетники самозабвенно шептались по углам, патриоты Департамента и поклонники Системы сдержано негодовали, умные призадумались – и замолчали. Впрочем, распад личности – не редкость для чрезмерно практикующего псионика, это объясняло все.Фантом слегка успокоился. Новый аналитик оказался куда слабее Старика и (“к лучшему!”) никогда уже не пользовался прежним влиянием на шефа Департамента. О последнем разговоре Аналитика с Хиллорианом так никто и не узнал. Полковник каждый день исправно посещал Пирамиду, в пересуды не вмешивался, держался благоразумно и много, цепко работал.Аномалия дышала, шевеля границами и тихо набирая силу в южных горах……Идея экспедиции сама собой, без подталкивания, созрела через два месяца.Взъерошенный, озлобившийся на судьбу Фантом тщательно, но без лишних проволочек подбирал кадры.Должно быть, проклятая сотрудниками Пирамиды, дерзкая, ироничная душа Аналитика изрядно повеселилась в холодной иномировой пустоте – шефом нового проекта был естественным образом назначен Септимус Хиллориан. Полномочия, приданные полковнику для пользы дела, оказались более чем солидными.Итак, история получила начало. Дело – за креатурами. Глава IIАлекс Дезет 7005 год. Каленусия. Сектор Эпсилон. Тюрьма строгого режима Форт-Харай. Конфиденциально. Для служебного пользования. Экземпляр папки номер 1/2.Личное дело заключенного FF-561782.Имя: Дезет.Частное имя: Александер.Дата прибытия: 15 мая 7002 года по исчислению сектора Эпсилон.Возраст на момент поступления: 32 года, 3 месяца, 5 дней.Срок наказания: 25 лет.Осужден на основании Уложения о наказаниях Каленусийской Конфедерации, раздел II (военные и государственные преступления), статья 21 (запрещенные методы сбора информации), статья 6 (терроризм), статья 7 (диверсии), статья 17 (репрессии мирного населения в период военных действий), статья 71 (вооруженное сопротивление аресту).Фенотип: Рост 175 унисантиметров, телосложение нормастеническое.Татуировка: буквы SRDR, ограниченные крылатым треугольником на верхней трети левого плеча.Волосы черные, глаза серые, нос прямой, лицо овальное. Особых примет нет.Болевой порог – средний.Модифицированные свойства фенотипа: абсолютная невосприимчив к наркотикам группы A, частично – к B, C. Высокая степень психоустойчивости. Негипнабелен.Примечания (написано на вложенном в папку ненумерованном листе, неровно, от руки): Этот самый Дезет гражданин (должно быть, до сих пор?) Иллирианского Союза. В деле подлинное имя, хотя большую известность он получил под псевдонимом “Стриж”. Без сомнения, в этом качестве прославился весьма – как кадровый офицер спецподразделения “Сардар” (эти части, культовый символ Иллиры, по официальной версии “не сдаются в плен” – Nota bene!). По неподтвержденным данным – полукровка, полукаленусиец-полуиллирианец. “Стриж” поучаствовал в по крайней мере полутора десятках диверсионных актов против Каленусийской Федерации, в том числе, пресловутом ювелирно организованном уничтожении Центра ментальных исследований Калассиана. Хладнокровен, умен, фигурально выражаясь, ”крови не боится”. Прошел спецподготовку с модификацией фенотипа по неизвестной нам методике (таки неизвестной? а жаль! – недоработали гуманисты из следст. отд.). В период Третьего межгражданского пограничного конфликта лично участвовал в расстрелах наших колонистов. Безо всяких шуток – за ним и его людьми десятки трупов. Арестован с оружием в руках спецкомандой зачистки и безопасности пограничных территорий. Лишен статуса военнопленного (Nota bene! – еще раз) как военный преступник, и приговорен Ординарным Трибуналом к смертной казни без права обмена, отсрочки, подачи апелляции. Наказание смягчено – привилегия помилования Верхней палаты Сената Вечно-благословенной Каленусии, старые они, милосердные перд… Далее густо зачеркнуто

.* * *Винтокрылая яркая стрекоза описала широкий круг, заходя на посадку. Полковник Хиллориан посмотрел на спутников – на внимательное лицо пилота, настороженное лицо секретаря, хмурые физиономии охранников, полусонное личико ребенка: вылетели, едва отступила ночь. За бортом раскинулась широкая, бежево-бурая, рваная равнина, похожая на облезлую шкуру растянувшегося на плато зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10