Несмотря на продолжающуюся осаду, никто из черных не пытался переступить порог Храма, а мелкие отряды наемников, неохотно пытавшиеся прорваться в Храм, натыкались на копейщиков брата Фиделиса. Начинало казаться – и в этом сестры и братья были единодушны, – что самые крепкие в вере были правы. Аполон и его последователи не могли переступить порог Храма.
Но этим утром, как раз когда Леопольд и Шелира отправились на очередную вылазку во дворец, Эльфрида чуть было не вернула их. У нее вдруг заныло сердце, словно в предчувствии беды, и лишь то, что она не знала, кому грозит опасность – им или Храму, заставило ее сдержаться.
Она долго смотрела на запертые двери, и ощущение опасности в ней все росло и росло... Она обернулась – и встретилась взглядом с Верит. Мрачный вид первосвященницы сказал ей обо всем.
– Аполон?.. – Голос у Эльфриды сорвался, но Верит покачала головой и на миг у Эльфриды отлегло от сердца.
– Пока нет, но он идет сюда. Сам. Мы видели в стекле его подвал. Он вошел туда в странном чужом одеянии и направился прямо к той трубке, в которой стоял посох, Когда он коснулся посоха, видение исчезло. И когда мы попытались снова посмотреть на него, мы увидели только Тьму, Эльфрида поднесла руку к горлу, словно страх душил ее. Тем из Храма, кто имел магический Дар, было известно, что Свет всегда может проникнуть во Тьму, ибо таково его свойство, но Тьма никогда не может проникнуть в Свет, ибо он ослепляет ее. Раз Верит потеряла видение Аполона, объяснение может быть лишь одно. Аполон был уже не в Тени, он вступил в истинную Тьму, в полное отсутствие Света.
– Но как он... – голос Эльфриды снова сорвался. – Ведь для такого нужна Сила... Верит пожала плечами;
– А сколько народу он перерезал за последние два дня? Подозреваю, что его хозяин требовал поначалу какой-нибудь великой жертвы, вроде принцессы Шелиры, но потом решил возместить качество количеством. Но сейчас это уже не имеет значения. Важно то, что Аполон идет сюда, и теперь пришла наша очередь сражаться.
Верит резко повернулась, и Эльфрида пошла следом за ней. В Храме все уже пришло в движение. Фиделис отослал своих бойцов, видимо, к малым дверям, чтобы те успели скрыться, если что. Теперь копья были в руках у молодых послушников, стоявших у алтаря. Выставив копья вперед, они готовились отбить любую атаку.
Послушницы и сестры с братьями, лишенные магического Дара, стояли на коленях за алтарем, слив голоса в молитве. Если они не могут ничем помочь в магическом поединке, то хотя бы молитвой своей, верой смогут они поддержать своих. Перед алтарем, лицом к дверям стояли сестры, обладающие Даром. Обученные, не обученные – теперь это не имело значения. Если они переживут эту битву, им хватит этого испытания. Если нет – то лучше пасть в сражении, чем попасть в лапы Аполона. Из-за дверей послышался шум голосов и звон оружия, заглушив тихое чтение молитв.
Эльфрида шагнула к сестрам с Даром, Верит встала во главе их. И надо всем Эльфрида ощутила Силу Сердца – только теперь она прибывала. Медленно, но в конце концов она обещала стать невероятно огромной.
Только успеет ли оно набрать Силу вовремя?
Эльфрида заставила себя отбросить эти мысли и забыть свои страхи. Она закрыла глаза, и голос ее слился в хорале с голосами остальных, а Сила соединилась с Силой Верит.
За стенами Храма шум схватки достиг пика, казалось, что сражение идет уже на ступенях. И вдруг послышалось странное шипение, эхом проползшее по Храму и на миг заставившее всех содрогнуться. Все взоры обратились к передней двери, ныне запертой и забаррикадированной впервые с тех пор, как Икткар попытался захватить город в древние, легендарные времена.
И бронзовые врата, выдержавшие напор злобного некроманта и его орд, пали пред ликом нового зла.
Ядовито-желтый с прозеленью дым повалил от двери, проникая сквозь все щели. Что-то сжигало врата, словно они были из простого дерева!
Храм был достаточно велик, и сквозняки унесли дым прежде, чем он дополз до собравшихся у алтаря, но Эльфрида почувствовала, что дышать им было бы невозможно. Врата расплавились, растаяли, словно сугроб по весне, открывая взору кучку черных со странным оружием. Перед ними стоял Аполон в ослепительно-алом одеянии, не похожем цветом на мягкий оттенок ряс Огненных. Шагая в ядовитом дыму и зеленом пламени, он был похож на одного из тех демонов, которых он прикармливал.
Сердце над ними вдруг вспыхнуло Силой. Эльфрида не помнила, чтобы когда-нибудь прежде Сердце являло свою Силу ощутимо для простого человека. Сейчас же оно начало еле слышно гудеть, и этот трепещущий звук, который скорее чувствовался всем телом, а не воспринимался ухом, проникал до костей. И в это мгновение лежавшие на алтаре рубины поднялись в воздух и быстро, как пущенные из пращи камни, вернулись в Сердце.
Сам воздух дрожал от присутствия Силы, и Сердце начало испускать розовое сияние, такое же, как и в тот раз, когда была освобождена душа Тома Краснобая.
Казалось, Аполону все это было совершенно безразлично.
Его черные оставались вне пределов Храма, но Серый маг спокойно переступил через порог. В руках его был посох, который Эльфрида видела в том самом чане с кровью. Но сейчас даже оттуда, где она стояла, она ощущала исходившее от него зло. Даже то, что маг внес посох в Храм, было нарушением святости убежища.
Аполон слегка скривил в презрительной усмешке губы. Он ничего не сказал, а лишь тихонько трижды стукнул посохом о мраморный пол. Каждый удар прокатился эхом по Храму, и каждый удав вызывал боль.
За спиной Аполона стена Храма, черные и их странное оружие – все исчезло. На их месте клубилась непроглядная Тьма, которую прочерчивали алые вспышки молний, а среди Тьмы красно-сизым пылала отверстая пасть преисподней.
За спиной Аполона строилась иная армия – армия демонов, других безобразных тварей, которым не было имени. Желтые глаза пылали алчностью, когти жадно клацали, готовые рвать и терзать, с клыков капал зеленый яд, а из беззубых пастей похожих на пиявки тварей текла желтая вязкая слюна. Страшное воинство вопило и выло так, как только может вопить в бесконечной муке живое существо. Эльфрида хотела заткнуть уши, но не смела выпустить рук своих товарищей и разомкнуть круг. Ей казалось – шевельнись она, и вся орда уставится на нее, и от их взглядов она просто погибнет.
От одного вида оравы демонов многие послушники и послушницы падали в обморок, и хорал стал слабее, пение стало неровным.
Голос Верит, ясный и звонкий, заставил всех очнуться. Она встретила демонов не дрогнув.
Аполон поднял посох, и демоны прекратили вой. Он заговорил, и голос его перекрывал хорал.
– Сдайтесь, и я дарую вам безболезненную смерть, – надменно начал он, подняв голову, словно на ней уже был императорский венец. – Или я всех вас превращу в своих слуг. Будете сопротивляться – тысячу мучений претерпите вы прежде, чем умереть, и тысячу потом!
В ответ Верит трижды хлопнула в ладоши у себя над головой в такт хоралу, и каждый хлопок отдался от стен Храма раскатом грома.
Стены Храма исчезли, как и купол. Сердце висело между полом и белыми летящими облаками в небесах само по себе, продолжая заливать сестер и братьев розовым светом А над самим Сердцем и по обе его стороны явились ангелы во всем сиянии и славе своей. Но это были не вестники, которые так часто являлись Эльфриде или приносили ей предупреждение или совет. Эти могучие духи по сравнению с вестниками были как молния рядом со свечой. Лики их были слишком светлы, чтобы смотреть на них, и Эльфрида была счастлива, что их взгляды не были направлены на нее, у нее просто сердце бы остановилось от благоговейного страха. Никто не мог спокойно смотреть на них.
В руках их было оружие – Эльфрида не могла заставить себя смотреть и на него. Нельзя смертным очам взирать на такое, души, одетые плотью, не могут выдержать присутствия такой Силы. Это были величайшие из духов, и сама Верит пала на колени с потрясенным лицом.
«Наверное, она не ожидала, что на ее призыв явятся Они Сами!»
Эльфрида потупила голову, отвела взгляд и сосредоточилась на хорале, цепляясь за него как за жизнь. Они ответили на призыв первосвященницы и пришли на помощь, но Их удерживала лишь молитва всех сестер и братьев, равно как демонов удерживало лишь существо, сидевшее в посохе Аполона. Нарушь эти условия – и Они уйдут в свой мир.
Со злобным воплем Аполон двинул вперед свое войско. Ангелам не нужен был знак, потому что ничто не могло Их удержать от битвы, в которую Они шли по своей воле. Обе силы столкнулись в облаках над алтарем, вокруг самого Сердца.
Судя по телам, которые Эльфрида видела краем глаза, больше половины сестер и братьев были либо мертвы, либо без сознания. Она сама была перепугана до смерти, она чувствовала себя слабой, ничтожной, она едва удерживалась на грани сознания Все, что она знала, говорило ей, что присутствие ангелов наверху зависит от силы молитвы сестер и братьев здесь, внизу, равно как и присутствие демонов зависело от силы Аполона. Она обязана держаться, все они обязаны выстоять, или Те, Кто Над Ними в этом мире, станут слабее, отступят перед Аполоном и его сворой.
Она не могла смотреть на схватку в небесах, потому вернулась взглядом к Аполону.
Его уже не было там, где он стоял прежде – после того, как он призвал армию демонов, он двинулся вперед. Он шел к алтарю, держа перед собой посох, словно оружие, с лицом, полным надменной самодовольной радости.
Эльфрида быстро оглянулась – вокруг алтаря больше не было послушников с копьями. Они пали первыми. Аполону всего-то нужно было пробиться к алтарю, уничтожить самых сильных из владеющих Даром, а остальные сами разбегутся...
Она инстинктивно зажмурилась. Она сейчас умрет от руки некроманта или его слуг, и она не хотела смотреть на надвигающуюся смерть. Она не могла ни убежать от Серого мага, ни продолжать петь молитву. Она была слишком слаба для того или другого.
– Стой! – прогремел другой голос откуда-то сзади и слева от нее. – Стой, адское отродье! Возвращайся в преисподнюю, что изрыгнула тебя, или повернись лицом к мечу Гидеона!
Эльфрида чуть не забыла слова молитвы. «Меч Гидеона? Но он же в руках Катхала.., или нет?» Человек, широко шагавший в яростном гневе навстречу Аполону, был не Катхалом. Это был принц Леопольд, и меч Гидеона в руках его пылал так же яростно, как и лики ангелов.
Аполон рассмеялся:
– Ах, мальчик, тебе не следовало воскресать. Что это у тебя за игрушечка? Мне на нее наплевать!
Маг взмахнул посохом, как умелый боец, и сделал пару шагов вперед.
– Значит, ты меня вызываешь на поединок? И ты собираешься убить меня вот этим детским мечиком? Какая удача – не придется потом тратить время на то, чтобы выследить и затравить тебя!
Леопольд не стал отвечать – с побледневшим от гнева лицом он прыгнул вперед и скрестил свой меч с посохом Аполона.
Эльфрида не слишком понимала в боевых искусствах – это было уделом ее дочери и внучки, которым такое вроде бы нравилось. Однако она знала одно – если сходятся боец с посохом и боец с мечом, то перевес на стороне того, у кого посох. Если учесть еще и то, что посох обычно делают из крепкого дерева, который не расщепишь и не перерубишь, остается только ждать, когда боец с мечом устанет или выронит оружие от меткого удара посохом.
Тем не менее Леопольд показал себя отличным бойцом, оттеснив Аполона на десяток шагов. Серый маг поначалу удивился, затем пришел в ярость, поскольку Леопольд преподнес ему неприятный сюрприз. Однако Аполон не сдался. Преодолев первоначальную растерянность, он бросился в бой. Его посох плел в воздухе сеть из тени, а меч Гидеона свивал завесу из света между ним и принцем.
Аполон не был дураком и не достиг бы своего положения, будь он недальновидным. Через несколько мгновений он понял то, о чем сейчас думала и Эльфрида – Леопольд – умелый боец, но сила и выносливость его идут от меча, и без меча в руках он будет не опаснее, чем уже лежащие замертво вокруг алтаря.
Удары были слишком быстрыми, чтобы Эльфрида могла заметить их, она видела только мелькание Аполонова посоха и то, что случилось потом. Меч вылетел из рук Леопольда и пламенной стрелой отлетел по дуге в сторону часовни, вторая серия ударов повергла принца к ногам Аполона. Он лежал неподвижно, без сознания.
Голос Эльфриды прервался, она зажала рот, чтобы не закричать. Но разум ее метался в немой муке, и сердце замирало. Они обречены.., все обречены.
Аполон, злорадствуя, наклонился над распростертым телом, занеся посох для последнего удара в голову.
– Ты даже не знаешь, как ты обрадовал меня, Леопольд, – почти добродушно сказал он. – Ты даже не знаешь, сколько раз я представлял себе тебя лежащим вот так, беспомощно, у моих ног!
Леопольд застонал, оперся рукой на пол и рухнул снова, задохнувшись от боли.
Эльфрида застыла от страха – и вдруг там, где упал меч, возникло какое-то движение. Может, кто-то из послушников очнулся? Успеет ли он вовремя подать меч принцу?
– Я посылал своих людей прикончить тебя, когда тебя выслали в Летний дворец, но это оказалось неверным решением, – продолжал Аполон. – На самом деле мне больше всего хотелось самолично раскроить тебе голову моим собственным оружием, услышать, как ты будешь выть в муке, когда мой посох высосет твою кровь...
– Оставь его, ублюдок!
Этот пронзительный голос, перекрывший шум небесной схватки, принадлежал не мужчине.
Аполон был захвачен врасплох. Он повернулся к белой от ярости принцессе Шелире. Держа меч обеими руками, она бросилась в атаку, на которую способны лишь совершенно отчаявшиеся люди, ставящие на последний рывок все. Он даже не успел заметить оружия в ее руках и испугаться, когда она, словно в танце, прыжком преодолела разделявшие их последние пять шагов и с беззвучным воплем ненависти нанесла удар, всадив ему меч в грудь по самую рукоять.
Глава 66
ЛИДАНА
Вдалеке от ступеней Храма все еще шли схватки. Но ближе, на площади, люди стояли, словно пораженные громом, тупо глядя на Храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58