Тут-то как раз и появился сын. Вместо спортивной одежды, в которую он обычно облачался на яхте, на нем был строгий, дорогой, явно сшитый на заказ костюм-тройка темно-синего цвета, белая шелковая рубашка в голубую и серую полосочку, однотонный галстук. Черный кожаный «дипломат» дополнял образ преуспевающего, уверенного в себе делового господина.
Довольно бесцеремонно он отстранил Маджи, глянув на нее как на пустое место. – Я сам. Вы свободны.
Маджи вздрогнула, все внутри оборвалось. Да это он, он! Будто пелена спала с глаз. Семь лет назад именно этот человек сказал ей точно такую же фразу «вы свободны». Недаром, встретившись и познакомившись с Никосом Костаки, ее все время неотступно преследовало неясное ощущение, что она откуда-то знает его. Без сомнения, так.
Круто развернувшись, Маджи ринулась к автомобилю и даже не кивнула, когда настал момент прощаться. Кажется, он сказал что-то резкое насчет ее «вежливости», но ей было плевать. Она и не думала скрывать свое презрение.
Семь лет назад, первый же рабочий день в престижном «Клубе здоровья», куда она попала сразу после колледжа, оказался для нее последним. Высокий, темноволосый, в синем костюме и с черным кейсом в руке мужчина по-хозяйски распорядился ее судьбой, бросив лишь «вы свободны». Сейчас Маджи могла поклясться: тем человеком был Никос Костаки!
К счастью, Дороти не обратила внимания на ее смятенные чувства. В самолете дремала, а когда добрались до лондонских апартаментов, почти до самого ужина отдыхали каждая по своим комнатам. Только уже сидя за столом, Дороти заботливо поинтересовалась:
– Ты хорошо себя чувствуешь? Вид у тебя не очень.
– Я плохо переношу самолет.
– Ничего удивительного. Гудит как проклятый. Самое лучшее для нас побыстрее покончить с едой и отправиться спать. Я обойдусь сегодня без массажа, а ты, пожалуйста, не вздумай на ночь читать.
И все-таки Маджи выбрала момент поговорить. Довольно непринужденно она задала вопрос, который не давал ей покоя весь день:
– Надеюсь, миссис Костаки, вы не сочтете меня бестактной, если я спрошу, какой областью бизнеса занимается ваш сын? Это, полагаю, не коммерческая тайна?..
Дороти рассмеялась:
– Я ничего не смыслю в коммерции, поэтому не могла бы выдать ни одного секрета даже под пыткой. Да мы, кажется, уже и говорили с тобой на эту тему… Когда Никосу пришлось заняться семейным пароходством, оно переживало не лучшие времена, и он всерьез потрудился, чтобы сделать его прибыльным. С годами преуспел, расширил дело, вложил средства в другие отрасли. Всего я не знаю, да мне и неинтересно…
– Говорят, он владеет еще и клубами здоровья в Лондоне?.. Вроде я слышала об одном в Уимблдоне, – вскользь спросила девушка, упомянув название клуба.
Ответ Дороти подтвердил то, что Маджи уже знала.
– Понятия не имею, хотя название мне как будто тоже знакомо… Возможно, из газетной светской хроники. Знаешь, вокруг крупных бизнесменов всегда много разного рода разговоров, слухов. Никос не исключение. При случае сама у него можешь спросить про этот клуб.
Однако Маджи не требовалось ничего уточнять. Своя яхта, свой вертолет, этот прекрасный особняк, забитый антиквариатом, собственный остров… Бог мой! Маджи даже заскрипела зубами. Ей, можно сказать, повезло оказаться в подобной обстановке, но теперь она точно знала один из источников такого богатства. Источников, которые приносят сплошное счастье людям вроде Костаки, другие же…
Сейчас, сидя в постели и уронив голову на руки, она думала о Шейле, единственной своей подруге, умершей так безвременно. Это Никос Костаки и ему подобные довели ее до гибели. Слезы душили Маджи, в висках отчаянно стучало.
Кто сказал, что деньги не пахнут? Злобные мысли метались в ее голове. Еще как! Они пахнут смертью… С ненавистью и отвращением она вспомнила, как Никос Костаки упомянул о своей вилле, выстроенной заново на острове, где ей предстояло побывать осенью вместе с Дороти. Будь прокляты деньги, на которые она возводилась. Пусть сгорит дотла! Окажись Никос Костаки рядом, Маджи в этот момент испепелила бы своим взглядом и его.
Измученная девушка призывала сон, который так и не приходил. Стоило только закрыть глаза, ей грезилась последняя встреча с Шейлой. Как наяву, она вновь ощущала себя восемнадцатилетней, сидящей в маленькой пивной в Ковент-Гарден.
Шейла опаздывала уже на полчаса. Маджи решила подождать еще пять минут. Как ни грустно, но факт: подруги стали отдаляться друг от друга. Этого следовало ожидать: Шейла была года на три постарше и потому раньше Маджи вышла за стены приюта и начала самостоятельную жизнь. У нее появились новые приятельницы, вместе с которыми та сняла квартиру где-то в Ист-Энде. Обидно, что теперь Маджи реже видит ее.
Недавно закончив курсы и получив свидетельство массажистки, косметолога и специалистки по лечению травами, Маджи уже два месяца искала работу в салонах красоты, однако безуспешна. На первых порах выручали деньги, оставшиеся после смерти родителей. Опекунский совет, распоряжавшийся ими, поскольку малолетний ребенок оказался круглой сиротой, расплатился с какими-то фамильными долгами, внес плату за приют и обучение, так что Маджи к своему восемнадцатилетию получила в наследство сущие гроши и золотые часы матери. Сейчас она была на мели и без всяких надежд получить хоть какую-нибудь должность. Поплакаться в жилетку Шейле – единственное, что сейчас могла себе позволить опечаленная судьбой, совершенно сбитая с толку Маджи.
– Кумушка-подружка, извини, дорогая, за опоздание, мы долго не могли найти место для парковки.
Ее любимая Шейла – высокая, прекрасно сложенная блондинка – выглядела сегодня счастливой. Расцеловала и растормошила Маджи, заставила улыбнуться.
– Прости, я не могу долго болтать – мой новый дружок, Рик, остановил машину во втором ряду. Он потрясный парень, к тому же со связями и богат. Я принесла тебе эту карточку. Здесь адрес шикарного клуба здоровья в Уимблдоне – Рик владеет там частью акций. Поезжай завтра же, назови его имя и получишь работу массажистки.
Шейла послала воздушный поцелуй, бросила «чао» и умчалась.
Только задним числом Маджи поняла, какой наивной дурочкой была в тот момент, восприняв происходящее подарком судьбы.
На следующий же день она пошла по указанному адресу, и, как только упомянула имя Рика и предъявила визитную карточку, суровая женщина-распорядительница тут же предложила Маджи работу, сообщив, что та может приступить уже завтра в двенадцать. У Маджи не возникло никаких сомнений: здание располагалось в приличном районе, выглядело шикарно и было прекрасно оборудовано. Ей показали спортивный зал, бассейн с минеральной водой, сауну, индивидуальный кабинет для массажа. Управляющая предупредила ее насчет строгих здешних правил: любой клиент, осмеливающийся даже намекнуть на дополнительные, интимного порядка, услуги немедленно исключается из клуба. Его членами являются представители высшего света – аристократы и парламентарии, и приходят они сюда освободиться от излишнего напряжения и расслабиться. Больше ничего!
Точно в назначенное время Маджи была на месте. Надев специальный комбинезончик и спрятав свои вещи в стенном шкафу, она приветствовала своего первого клиента – пожилого, излишне полного джентльмена.
Немного нервничая, предложила ему снять халат, обернуться полотенцем и лечь животом на кушетку. Она начала, как ее учили. В приличных заведениях массаж мужчины ограничивался спиной, плечами, руками и ногами до колен.
Все случилось через пятнадцать минут, когда клиент перевернулся на спину и грубо потребовал:
– Поживей, детка. Ты знаешь, какую мышцу я хочу расслабить, и она вовсе не между лопаток.
К ужасу Маджи, он схватил ее за руку и нагло потянул к своему половому органу. Взбешенная, она сжала пальцы в кулак и с силой ударила его вниз живота.
Клиент взревел:
– Черт подери! Я плачу деньги и хочу получить то, ЧТО ХОЧУ!
Маджи схватила пальто, сумочку и опрометью выскочила из кабинки.
– Что случилось? – воскликнула управляющая, стоявшая у стола в холле. Рядом с ней девушка заметила высокого черноволосого мужчину в строгом синем костюме и с кейсом в руке. – Куда это вы направляетесь? У вас же клиент!
– Я думала, здесь обслуживают приличных людей, – выпалила Маджи, с отвращением глядя на толстяка, вышедшего следом из кабинки. – А не таких, какие позволяют себе… – Она лихорадочно подбирала слова, но не могла найти.
– В чем дело, сэр? – вмешался мужчина, в тоне которого явственно прозвучали властные нотки.
– Вы хозяин? Ну, за те деньги, что тут берут, я привык к профессиональным услугам, а мне подсунули дилетантку, которая не знает правил игры.
Маджи взорвалась:
– Лучше быть дилетанткой, чем в угоду такой мрази…
Договорить ей не дали.
– Вы свободны, – услышала она все тот же повелительный голос и без оглядки бросилась прочь.
Через три дня Шейла зашла узнать, как у Маджи с работой. Пришлось объяснить, что так называемый «клуб здоровья» оказался заведением, мало чем отличающимся от обычного борделя. Вероятно, не вполне законным, но наверняка весьма прибыльным для его хозяина, который, не выслушав даже объяснений, указал ей на дверь.
Шейла попала в приют потому, что ее родители были наркоманами и оба умерли от передозировки. Маджи могла только догадываться, какое детство выпало подруге, но она хранила по отношению к ней верность за справедливость, готовность всегда прийти на выручку, озорной и веселый нрав.
В тот день она чуть не до слез рассмешила Маджи, когда, приняв высокопарную позу и величественно указав на скромную обстановку комнаты, торжественно произнесла:
– «Вы свободны!» Не кисни, милая! Выкарабкаемся…
На протяжении следующего года Маджи работала в маленьком салоне красоты и не так часто виделась с Шейлой, которая всерьез увлеклась Риком. Потом три года служила на курорте в Шотландии. Они переписывались до того момента, когда последнее письмо возвратилось с надписью: «Адресат выбыл». Так они потеряли друг друга.
Когда Маджи вернулась в Лондон, ей повезло. Работа в лечебном агентстве, обслуживающем своих клиентов на дому, во-первых, была интересной и прилично оплачивалась, во-вторых, позволяла в свободное время совершенствоваться в профессии.
В больнице по соседству с квартирой, которую снимала, она всерьез занялась клинической терапией. Помогала женщинам косметическими и другими лечебными средствами маскировать последствия хирургических операций, портившие их внешность. Это была отличная школа. Девушка могла гордиться собой. Из простой массажистки она превратилась в опытнейшего, искусного специалиста.
Однажды, месяцев десять назад, к Маджи пришел полицейский, разыскавший ее через налоговое управление. Он-то и сообщил о смерти Шейлы.
Читая письмо, которое тот вручил ей, Маджи не просто испытала горечь утраты – была буквально потрясена. Оказывается, по настоянию своего Рика, Шейла начала работать в том самом «массажном салоне», из которого когда-то сбежала Маджи, где занималась полным «массажем» клиентов-мужчин. Она возненавидела и их и себя, начала пить, пристрастилась к наркотикам, а когда Рик бросил ее, вообще потеряла желание жить.
Последний абзац письма был призывом к Маджи:
…У тебя есть все – внешность, характер и опыт, чтобы завести собственное дело. Не то что у меня. Я родилась неудачницей. Обещай, что не позволишь какому-нибудь сукиному сыну завладеть тобой. Будь верна задуманному. Начни свое дело, стань хозяйкой самой себе. Сделай это ради меня. Покажи им всем!
На следующий день она присутствовала на дознании и испытала некоторое облегчение, когда следователь оставил открытым вопрос, преднамеренно ли ее умершая подруга приняла слишком много алкоголя и наркотиков или что-то заставило ее сделать это. Письмо отчасти помогало пролить свет на истину, но ведь прямых улик и доказательств в нем не было! Да мало ли наркоманок таким образом сводят счеты с жизнью? Для следователя этот случай был рядовым, обыденным. Для Маджи – постоянной кровоточащей раной. Она организовала похороны и оказалась единственной, кто присутствовал на них…
Маджи громко застонала. Воспоминания всколыхнули в ней боль утраты с удесятеренной силой потому, что Никос Костаки, и теперь она знала это твердо, не последнее действующее лицо разыгравшейся драмы. Выхода не было, оправдания себе тоже – ей необходимо оставить работу у Дороти. Завтра же!
Всю ночь она не сомкнула глаз.
Утром, закончив массаж, Маджи объявила хозяйке о своем уходе.
– Я знаю, мы заключили договор на шесть месяцев, а я проработала немногим более одного. Простите, но мне действительно лучше уволиться…
– Ничего не понимаю, Маджи. В чем дело? Что не устраивает тебя? Надеюсь, не мои капризы? Или я доставляю тебе слишком много хлопот?
Девушка чувствовала себя палачом. Как сказать женщине, что ее сын самый низкий из негодяев и что ты не желаешь больше видеть его?
– Я могла бы повысить тебе зарплату. Ты действительно заслуживаешь этого. Я буквально оживаю, когда твои руки массируют суставы.
– Хороших массажисток много. Мне есть кого вам порекомендовать.
– Нет, я хотела сказать о другом. Твоя техника лишь физическое дополнение к появившейся во мне уверенности, что я справлюсь со своими болячками. Ты для меня эликсир молодости и здоровья, поверь, я не преувеличиваю. Будь у меня дочь, я хотела бы, чтобы она походила на тебя.
На глазах Дороти показались слезы. Она была так искренне расстроена, так горячо молила, что Маджи, в конце концов, сдалась. Однако твердо для себя решила одно – Никос Костаки не существует для нее больше! Она воздвигнет непреодолимую преграду и сможет если не подавить, то скрыть свою ненависть к этому подлецу…
Дороти отдыхала в своей комнате, а Маджи занималась небольшой постирушкой, когда зазвонил телефон. У прислуги выходной день, поэтому девушка быстро вытерла руки и сняла трубку:
– Алло?
– Маджи, я так надеялся, что ответите именно вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19