Вспомнив его лицо, Анджела почувствовала, как по ее грязным от пыли щекам текут слезы. Ведь Мэтью любил ее так, как она о том мечтала: не пылкую страстность в постели, а ее саму!
Да, потом он, конечно, взял себя в руки… Сказал, что все чудесно, что рад за нее…
— Мам?
Озабоченный голос сына вернул Анджелу к действительности. Она открыла глаза и увидела, что Санди сидит перед ней на корточках и с тревогой на нее смотрит.
— Что случилось? — обеспокоено спросил он.
— Ничего, — хрипло проговорила Анджела, собираясь с силами. — Соринка в глаз попала. Подожди, а как ты вошел в дом? — удивилась она.
— Дверь была открыта, — мрачно произнес глубокий голос.
Антонио! Сердце Анджелы оборвалось, она почувствовала себя полной дурой.
— Ты оставила ее закрытой на одну защелку, — укорил Санди мать. — Тебя нигде не было, и мы испугались.
Как это — ее нигде не было? А где же она тогда находится? Анджела огляделась: она сидела на полу в собственной спальне между комодом и гардеробом, за картонными коробками. Коробками, в которые упаковывала свою жизнь… И неожиданно Анджела разрыдалась.
Слезы хлынули неудержимым потоком, да еще и Санди заплакал. Он обнял мать, Анджела тоже обхватила его, бормоча какие-то глупые оправдания. Краем уха она услышала проклятия, затем шорох отодвигаемых коробок и неожиданно вместе с сыном оказалась в чьих-то объятиях.
Анджела уткнулась в крепкое мужское плечо и продолжала рыдать. Нет, она прекрасно понимала, чье это плечо, но сейчас ей было все равно. Хотелось плакать, быть слабой, беззащитной и ранимой.
Антонио сел на кровать, прижимая к себе жену. Все еще всхлипывающий Санди стоял рядом.
— Сынок, каро, — прошептал Антонио. — Пожалуйста, перестань реветь. Маме просто взгрустнулось, потому что приходится уезжать отсюда. С женщинами такое бывает, ничего страшного.
Но Анджела раньше никогда не плакалась мужу в жилетку, откуда же ему было знать, что с женщинами такое случается?
— Ненавижу тебя, — прошептала она.
— Ничего подобного. Мамочка просто хочет сказать, что ей жаль расставаться с домом, — объяснил Антонио сыну.
Другими словами, соображай, при ком говоришь.
— Тогда мы останемся здесь, — захныкал малыш, вцепившись в Анджелу.
— Мы не можем. Твоя мамочка любит Валенсию. Как и ты.
Да у этого человека вместо сердца камень, горестно вздохнула Анджела.
— А теперь, Сандро, будь мужчиной, — увещевал Антонио сына, — и принеси маме стакан воды из кухни.
Важность возложенной на него задачи заставила малыша забыть про слезы, и он побежал к двери.
— Ну же, попробуй успокоиться к возвращению Сандро, — обратился Антонио к жене. — Ты его сильно напугала.
Анджела понимала, что муж был прав. Поэтому попыталась остановить поток слез, высвободилась из объятий Антонио и сползла с его колен на одеяло без единого слова.
А что тут говорить, уныло думала она. Дескать, я плачу из-за того, что обидела человека, который меня любит?
К тому времени, когда в дверях показался Санди со стаканом в руках, слезы почти прекратились, Анджела только изредка всхлипывала. Слабо улыбнувшись сыну, она выпила воды.
— Мне не нравится, когда ты расстраиваешься, — признался Санди.
— Прости, солнышко, — извинилась Анджела и поцеловала сына в щеку. — Обещаю, что больше не буду.
Только подумать, казнила себя Анджела, ведь я совсем недавно, утром, накричала на сына, а он сейчас пожалел меня! От этой мысли она снова чуть не расплакалась.
Возможно, Антонио заметил состояние жены и быстро услал Санди из комнаты, объяснив, что маме надо передохнуть.
Лежа под одеялом и думая о сыне, о Мэтью и о себе, она незаметно уснула. Ей снилось, будто в спальню вернулся муж, осторожно раздел ее, а потом опять укрыл одеялом. Во сне они с Антонио о чем-то разговаривали.
Когда Анджела снова открыла глаза, стояла глубокая ночь — судя по тишине за опушенными занавесками. Некоторое время она спокойно лежала, пока что-то не шевельнулось рядом.
Она встревоженно повернулась — возле нее спал Антонио! Он лежал на спине, засунув руку под подушку. Но это было еще не все! Анджела уставилась на бронзовый мускулистый торс мужа: по всей видимости, он залез к ней в постель полуголым!
5
— Тоньо! — шепотом окликнула его она и сердито толкнула в теплое гладкое плечо.
— Ммм? — промычал он, его веки дрогнули, и Антонио взглянул на жену сонными глазами.
— Что ты тут делаешь?
— Сплю, — пробормотал он и снова зажмурился. — И ты тоже спи.
— На кой черт ты мне сдался в моей кровати?!
— А что мне оставалось делать? Я ведь не мог оставить тебя в таком состоянии, да и Санди надо было уложить спать. Так что не глупи, кара, — посоветовал Антонио. — Лучше молчи и спи себе, а то я сейчас проснусь окончательно и надумаю заняться кое-чем еще…
Анджела просто не верила своим ушам.
— Но с чего ты взял, что у тебя есть право спать в одной постели со мной?
— Высокомерие и самоуверенность, — вежливо ответил Антонио, и Анджела едва не рассмеялась.
Однако ничего смешного в этой ситуации не было.
— Убирайся отсюда! — прошипела Анджела, снова толкая мужа в плечо.
— Анхела, если я открою глаза, ты об этом пожалеешь.
Она прекрасно знала этот тон и, вне себя от злости, отодвинулась от мужа. Только тогда она заметила, что лежит в постели обнаженной, и ее сердце на мгновение перестало биться.
Так, значит, это был не сон и Антонио в самом деле раздел ее! Да, самоуверенность этого мужчины и впрямь не имеет пределов, думала Анджела, запустив руки под одеяло, чтобы проверить.
На ней совсем ничего не было!
— А ты знаешь, что разговариваешь во сне? — неожиданно спросил Антонио.
Анджела застыла, с ужасом вспомнив, что во сне говорила с мужем о Мэтью.
— Заткнись, — выдохнула она.
— Должно быть, неплохой он человек, раз ты о нем плачешь, — проигнорировал совет супруги Антонио. — Надо же, растопил твое ледяное сердце… Может, следует с ним познакомиться, чтобы узнать, чем он так от меня отличается?
— Без толку, — отрезала Анджела.
— И как он, хорош в постели?
— Пошел к черту! — ответила она, едва не задохнувшись от возмущения, и повернулась к мужу спиной.
Однако это возымело эффект, противоположный желаемому. Антонио развернул к себе Анджелу, прежде чем та успела понять, что происходит. Он навис над ней, его глаза сверкали.
— Я задал тебе вопрос, — мрачно произнес он.
Рот Анджелы пересох. Кончиком языка она облизнула полуоткрытые губы, но промолчала. Да будь она проклята, если станет отвечать! Ведь на самом деле у нее никогда и не было желания лечь в постель с Мэтью. Опушенные густыми ресницами веки на мгновение опустились, когда Антонио взглянул вниз, на язык Анджелы. И в тот же миг ее пронзило полузабытое предчувствие — Антонио собирается поцеловать ее.
— Нет! — выдохнула она, но было уже поздно.
Рот Антонио накрыл губы жены. И тут же у нее возникло ощущение, будто она тонет в глубоком теплом море, медленно, по спирали, опускается на самое дно, не имея ни сил, ни желания противиться судьбе.
Этот мужчина, его близость, сама их взаимная враждебность возбуждали настолько сильно, что Анджела вспомнила о любовных игрищах львов. Она не знала, кто из них первый коснулся другого, потому что это было неважно. Тело Антонио согревало ее истосковавшиеся по теплу пальцы, его ласки обжигали ее кожу.
Она судорожно перевела дыхание. Ее соски на мгновение задели поросшую курчавыми завитками грудь Антонио, и Анджела с наслаждением застонала.
Однако губы мужа заглушил этот стон.
— Неужели ты и с ним такая, а, кара? — прошептал он, в такт словам лаская пальцами затвердевший сосок. — Неужели и с ним заводишься так же быстро? — И пальцы Антонио скользнули вниз по ее животу.
Анджела задрожала, снова застонала, пока ее мышцы сжимались и расслаблялись словно сами по себе.
— Тоньо… — выдохнула она так, будто самая ее жизнь зависела от мужа.
— Да, — прошептал он, — Тоньо. Это я ласкаю тебя…
Три года воздержания пошли прахом, само ее тело, казалось, взывало к Антонио, молило его о любви. Анджела пришла в исступление.
Со злорадным смехом он вошел в нее. Но Анджела слишком наслаждалась силой его страсти, чтобы заметить недобрый блеск глаз мужа. Антонио, стиснув зубы, навалился на нее всем телом. Он пристально следил за ее опущенными веками, поскольку прекрасно знал свою жену и не хотел пропустить момент, когда она откроет глаза — за мгновение перед оргазмом.
Тогда посмотрим, каково ей будет увидеть перед собой мужа, а не любовника!
— Да, это я… — исступленно бормотал он, — Тоньо… — И повторял свое имя в такт движениям мощного тела: — Антонио… Рудольфо… Хуан… Валера…
Внезапно Анджела распахнула глаза и в упор взглянула на мужа.
— Свинья, — произнесла она, и по ее телу прошла дрожь наслаждения.
Потом они, тяжело дыша, лежали в темноте, мокрые от испарины и совершенно выдохшиеся.
— Свинья, — снова прошептала Анджела. Оба были по-своему правы, поэтому Антонио не стал спорить.
— Ты моя жена, — заявил он вместо этого. — Теперь наш брак возобновлен. Так что на будущее выбирай с большей осмотрительностью, кого видеть во сне.
И все! Анджела, сама того не зная, задела гордость мужа, во сне произнеся имя Мэтью. И то, что произошло после, имело своей целью не столько сексуальное удовлетворение, сколько месть.
В Валенсии стояла жара. И Анджела была рада, что Антонио свернул на дорогу, бежавшую по берегу моря.
Как обычно, он сам вел машину — открытый красный «мерседес», чуть ли не вчера купленный, судя по сохранности кремовой кожаной обивки. Волосы Анджелы развевал ветер, солнце ласкало кожу, и, если бы не мужчина за рулем, она была бы совершенно счастлива. Виды по сторонам дороги по-прежнему поражали великолепием. А Санди, крепко пристегнутый к заднему сиденью, радостно щебетал на обоих родных языках по очереди.
Стороннему наблюдателю они, должно быть, представлялись идеальной семьей. Но на самом деле…
На самом деле Анджела и Антонио хорошо если обменялись парой слов за сегодняшний день. Первым поднялся Антонио, вылез из постели и отправился в ванную. Впрочем, он всегда был ранней пташкой. Только услышав, как по лестнице сбежал Санди, Анджела нашла в себе силы встать.
Сын был ей нужен в качестве буфера, лишь в его присутствии она могла вести себя нормально. Антонио тоже мало говорил, словно был недоволен собственным поведением так же, как и его жена.
— …темные очки в бардачке.
Анджела успела уловить только конец фразы. Она машинально повернулась к мужу, моргнула и, нагнувшись, полезла за очками. Пока не спрятался за темными стеклами, боялся смотреть, ехидно подумала она. Внезапно ее глаза словно кольнула золотая искра. Это было обручальное кольцо Антонио, блеснувшее в солнечном свете. Анджела перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях, и тонкие белые пальцы показались ей голыми. Уйдя, она оставила мужу все свои драгоценности. Но теперь почувствовала себя неловко, когда большим пальцем прикоснулась к месту, где должно было быть обручальное кольцо.
— Хочешь свои кольца обратно?
Анджела вздрогнула, обнаружив, что Антонио не просто наблюдает за ней, но и читает мысли.
— Мне кажется, это помогло бы нам избежать лишних пересудов, — ответила она. — Ради Санди.
Анджела сама скорчила гримасу, чувствуя слабость собственных аргументов. И, даже не глядя в сторону Антонио, ощутила, что он тоже скривился. Поскольку оба супруга знали, что если Анджела снова наденет кольца, то сделает это ради себя.
Оба были жертвами собственной гордости, но каждый на свой лад. Гордость Анджелы требовала носить этот символ брака, который четко указывал на ее статус в жизни Антонио. Тогда она могла высоко держать голову и спокойно глядеть в глаза недоброжелателям, коих будет немало. Кроме того, не придется объясняться с людьми, которые считали, будто их брак давно распался…
Машина ехала вверх по склону холма, и чем выше, тем больше становились земельные владения, роскошнее — виллы. Когда автомобиль повернул к знакомым решетчатым железным воротам, которые автоматически отворились перед «мерседесом», сердце Анджелы учащенно забилось.
По сторонам подъездной аллеи тянулся сад. Аккуратные дорожки, ряды кустарников, каменные ступени, ведущие с террасы на террасу, фонтанчики, окруженные изгородями жасмина и цветущей бугенвиллеи.
«Мерседес» выехал из-за деревьев, и перед ними предстала вилла Валера, построенная в так называемом мавританском стиле.
Причудливый резной орнамент декоративных композиций с геральдическими мотивами контрастировал с гладкой поверхностью белых стен и создавал живописную игру светотени на ослепительно ярком солнце. С забранных узорными переплетами высоких узких окон свисали цветущие растения. Во внутреннем дворике — патио — журчал фонтан с изображениями львов. Этот дворик окружала галерея, которую поддерживали изящные стрельчатые арки на витых колоннах. Четыре широкие ступени, ведущие ко входу, придавали вилле сходство с дворцом. Валера из поколения в поколение не жалели денег на украшение своего жилища.
Подъездной путь уводил дальше за дом, где располагались гаражи, два теннисных корта и плавательный бассейн, устроенный в естественной впадине. Однако Антонио остановил машину перед входом и выключил зажигание.
Санди уже карабкался на спинку сиденья Анджелы.
— Давай скорее, мам! — нетерпеливо воскликнул он. — Я хочу устроить бабушке сюрприз, пока она не узнала, что мы приехали!
Выбравшись наружу, Анджела опустила переднее сиденье, чтобы Санди мог вылезти из машины. Малыш немедленно бросился к дому.
— Бабушка, ты где? — закричал он. — Это я, Сандро! Я уже дома!
Анджела горько усмехнулась: да, здесь ее сын был дома. Санди даже не подумал постучать в двери. А по-испански он говорил так, будто не знал иного языка…
Антонио стоял по другую сторону автомобиля, глядя на жену. Увидев, как у нее задрожали губы, он окликнул Анджелу и, когда та обернулась, кинул ей что-то блестящее.
— Держи конфетку подсластить пилюлю, — иронически объяснил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16