– …если бы я попытался получить желаемое, то не был бы отвергнут.
– Вы глубоко заблуждаетесь! – Стыд и гнев заставил Делию повысить голос. Ей хотелось думать, что это всего лишь мужская самоуверенность и что Барри не догадывается о том, какие ощущения испытывает она, стоит ей лишь взглянуть на него.
Грудка цыпленка под еще одним чудесным соусом источала аромат, от которого текли слюнки. Взяв кусочек, Делия принялась накладывать на тарелку гарнир. Это был удобный предлог не смотреть на Уолтмена.
– Кажется, мы собирались побеседовать о вашем сыне, – заметила она, умышленно меняя тему.
Но не тут-то было!
– Кто-нибудь говорил вам, что у вас необыкновенные глаза? Поразительно… Они меняют цвет в зависимости от вашего настроения. Темнеют, как океан в бурю, когда вы сердитесь, и становятся бледно-изумрудными, когда вы… – Барри не закончил фразу, и на его губах заиграла лукавая улыбка.
Делия пришла в ужас. Неужели этот человек действительно видит ее насквозь?
– Вы невыносимы! – Она бросила на собеседника гневный взгляд. Интересно, какой цвет приобрели ее глаза на этот раз? Господи, да ей и в голову не приходило, что он меняется.
– Я только констатирую факт, – безмятежно пробурчал он, отправив в рот кусок цыпленка. – Ешьте, пока не остыло.
Внезапно у Делии пропал аппетит. Тем не менее она заставила себя отрезать кусочек грудки и положила его в рот. Нежное мясо почему-то приобрело вкус картона. Уолтмен не спускал с нее хитро прищуренных глаз, и ей захотелось швырнуть содержимое тарелки ему в лицо. Представив себе эту картину, она с трудом подавила смешок, но справиться с улыбкой все же не смогла.
– Чему вы радуетесь? – последовал тут же вопрос.
– Так… Собственным мыслям, – не переставая улыбаться, ответила Делия.
– Ну так расскажите каким.
– Вам это не понравится.
– А вы попробуйте.
Искушение выполнить свое намерение было велико. Делия представила себе реакцию сотрапезника, вспомнив, как запустила тарелкой с едой в своего брата, издевательства которого довели ее до белого каления. Естественно, тот в восторг не пришел, однако при виде его ошеломленного лица она поняла, что игра стоила свеч. Но главное достоинство храбрости – благоразумие, как говорил шекспировский Фальстаф. И Делия покачала головой.
– Не стоит, а то вы обидитесь.
Он удивленно поднял брови.
– Вот вы какая! Ну что ж… Главное, что вы улыбнулись.
Видя, что обед затягивается и что разговор идет главным образом о ней, Делия сделала еще одну попытку сменить тему.
– Интересно, мистер Уолтмен… Барри, – поправилась она, – каким бизнесом вы занимаетесь? У вас прекрасный, хорошо охраняемый дом; судя по всему, вы обладаете значительным состоянием. Чем вы зарабатываете на жизнь, если не секрет?
Она не ожидала откровенностей и даже была готова услышать какую-нибудь едкую реплику. Этот скрытный человек предпочитал задавать вопросы, а не отвечать на них. К ее удивлению, тот лениво пожал плечами и сказал:
– Ничего особенного. Я продаю и покупаю драгоценные камни. – Уолтмен был совершенно невозмутим, но ясно, что он бы предпочел продолжить прерванный вопросом разговор.
– Как так ничего особенного?! – воскликнула Делия. – Да это же замечательно! Значит, вы ездите по всему миру? – У нее загорелись глаза.
Он кивнул.
– Именно поэтому и пришлось установить охранную сигнализацию. На то время, когда я улетаю, а сын уезжает в университет.
– Майк собирается пойти по вашим стопам?
Барри криво усмехнулся.
– Я был бы счастлив. Увы, он не проявляет к моему бизнесу никакого интереса.
– Наверно, вы не сумели его увлечь.
– Майк говорит, что и без того слишком загружен занятиями.
– К чему же он стремится? – Наконец-то дошла очередь до разговора об Уолтмене-младшем!
– Ни к чему. – Внезапно тон Барри стал колючим. – В те годы, когда формируется личность, его воспитывала мать… если это можно назвать воспитанием. Вот он и вырос совершенно бесхарактерным.
Делия нахмурилась.
– Не понимаю… А где были вы?
– Мы с женой разошлись… за несколько лет до того, как она умерла. – Внезапно его фразы стали сухими, лаконичными, на виске забилась какая-то жилка. – И в том, что Майк попал в беду, виновата именно она.
Значит, они все-таки разошлись… Пытаясь не выдать удивления, Делия перешла к делу:
– Я не думаю, что Майк совершил преступление. Наоборот, уверена, что он не имеет к нему никакого отношения. Верю каждому его слову. Эти парни сделали из него козла отпущения.
Барри насмешливо фыркнул.
– Помните, я говорил вам, что сын уже попадал в переделку?
Она кивнула.
– Это случилось именно тогда, когда Майк жил с матерью. Он совершил кражу в местном магазине. В тот раз ему повезло, но сомневаюсь, что он легко отделается теперь.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его не осудили, – пообещала Делия.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Сейчас отец юноши скажет, что по-прежнему не доверяет ей… Но тот немного помолчал, глубоко уйдя в свои мысли, потом стряхнул с себя задумчивость, и они заговорили о другом.
Уолтмен оказался гостеприимным хозяином и интересным собеседником. После нескольких настойчивых вопросов Делии он наконец разговорился.
– Когда-то дядя подарил мне алмаз. Я был совершенно очарован красотой камня и захотел узнать, откуда его привезли. Так началось мое увлечение, ставшее позже профессией.
Барри рассказал об австралийских месторождениях благородных опалов, об алмазных копях Южной Африки и о том, какое испытал потрясение, когда впервые посетил места добычи…
Кофе они пили в гостиной, и Делия наконец-то не ощущала дискомфорта. Впервые за все время их знакомства. Барри распахнул окна. Сумерки медленно уступали место ночной темноте. В саду насвистывала какая-то неугомонившаяся птица; комнату наполнял сладкий аромат жимолости.
Во время обеда Делия отказалась от вина, но, когда хозяин достал бутылку «Мартеля», не спрашивая согласия, плеснул щедрую порцию в тонкий хрустальный бокал и поставил его перед гостьей, она не смогла сказать «нет». Впрочем, не собиралась и пить до дна, а только пригубить. Пусть Уолтмен думает, что ей уже доводилось пить французский коньяк. На самом деле она даже не знала вкуса этого напитка.
Делия сознательно выбрала кресло. Если бы она предпочла двухместный диван, Барри наверняка бы сел рядом. А ощущать близость, тепло и мускусный запах мужского тела было выше ее сил.
К несчастью, она не учла, что, расположившись напротив, Барри сможет беспрепятственно рассматривать ее и… возбуждать. О господи, а если бы он сел рядом…
Перед тем как наполнить бокалы, хозяин зажег красивые бронзовые торшеры, но, когда в комнату влетела пара мотыльков, он предпочел не закрыть окно, а приглушить свет и остаться в полутьме.
Гостья слегка встревожилась. В сумраке было неясно, смотрит на нее Барри или нет.
– Я люблю это вечернее время. А вы? – нарушила она молчание.
– Я тоже. И еще ранее утро. Вы «жаворонок», Делия?
Он назвал ее по имени, а не Бейсингер… Как ни странно, это доставило ей удовольствие.
– Пожалуй, – сказала она. – Я люблю встать пораньше и побежать трусцой или поплавать. Это дает мне заряд бодрости на целый день. А вы занимаетесь спортом? – Делия не верила своим ушам. Неужели они ведут дружескую беседу? Ей казалось, что это невозможно.
– А я, когда удается выкроить время, играю в теннис. И поплавать тоже не прочь. – Он сделал паузу и хмыкнул. – Надо же, у нас есть что-то общее… Но заниматься спортом постоянно у меня нет возможности. Поддерживать форму мне помогает образ жизни. Я в любое время готов отправиться в любой конец света.
Делии хотелось спросить, почему он до сих пор не нашел себе подругу, но она как-то не решалась. Не стоило подвергать испытанию едва зародившееся хрупкое взаимопонимание.
Что представляла собой его жена? Неужели ушла от этого человека, потому что разочаровалась в нем? Или то была его инициатива?
– О чем вы думаете? – спросил Барри. – Вы очень серьезны. Неужели все те же обидные для меня мысли?
– Ответить честно?
– Конечно.
Делия тяжело вздохнула и призналась:
– Я думала о вашей жене.
– Да? И что же? – Его хриплый голос напоминал львиный рык, и Делия немедленно раскаялась. Уж лучше бы призналась, что хотела швырнуть в него тарелкой… Но отступать поздно.
– Я думала о том, какая она была… и почему распался ваш брак. Я знаю, это не мое дело, но…
– Черт побери, вы правы. Это действительно не ваше дело. – Он скрипнул зубами. – И все же хорошо, что вы не постеснялись заговорить о ней. Это привело меня в чувство, напомнило, кто вы такая и почему здесь очутились.
Лучше бы у меня язык отсох, думала Делия, решив, что больше не задаст ни одного личного вопроса. Однако что общего у нее с покойной женой этого человека? Может быть, похожи, и именно поэтому он с самого начала невзлюбил Делию? Жаль, что в комнате нет фотографий, иначе можно было бы найти предлог и взглянуть на портрет миссис Уолтмен.
Делия нахмурилась, подняла бокал с коньяком и сделала куда больший глоток, чем собиралась. Гортань тут же обожгло огнем, из глаз потекли слезы, и она закашлялась так сильно, что Барри пришлось встать и похлопать ее по спине.
От его прикосновения у Делии затряслись руки и ноги, а тело пронзили тысячи иголок.
– Мне уже лучше, спасибо, – с трудом пробормотала она.
Барри сидел на ручке ее кресла, и Делия ощущала не слишком сильный, но возбуждающий запах терпкого мужского одеколона. Слишком возбуждающий, для того чтобы чувствовать себя спокойно. Не выдержав напряжения, она резко встала.
– Думаю, мне пора.
– Наверно, – буркнул хозяин и тоже поднялся.
– Вы не принесете мне жакет?
Выходя из комнаты, он снова зажег торшеры, и гостья стала закрывать окна, чтобы не залетали ночные насекомые. Не успела она закончить, как Барри вернулся. В темном стекле отразилось его лицо с глазами, горящими пламенем желания!
Сердце Делии совершило какое-то невероятное сальто, но, когда она обернулась, хозяин всего лишь вежливо улыбался и протягивал ей жакет. Продевая руки в рукава, разочарованная Делия решила, что ей все почудилось, однако в следующее мгновение Барри обвил руками ее талию и с негромким стоном прижал к себе.
Именно об этом она мечтала с первой минуты их знакомства, именно этого хотела больше всего на свете. Неужели для того и пригласил он ее к себе домой? А, какая разница! За последние два часа ее тяга к Барри возросла до такой степени, что отрицать это было бессмысленно.
– Вы страшная женщина, Бейсингер, – возбужденно пробормотал он, приникая губами к восхитительно-нежной и чувствительной впадинке под ухом.
У Делии, еще не испытывавшей подобных ощущений, побежали мурашки по коже. Она прижалась к сильному мужскому телу и вдохнула его пьянящий аромат, от которого можно было сойти с ума. А когда Барри повернул ее лицом к себе и она увидела его глубокие, полные страсти глаза, внутри у нее словно разлилась бутылка шампанского и в крови вскипели миллионы крошечных пузырьков.
Одной рукой Барри продолжал гладить спину Делии, второй обхватил ее затылок, и в тот же момент их губы нашли друг друга. Никогда в жизни ее не целовали более горячо и умело: этот мужчина прекрасно знал, что делает и какой реакции добивается.
Язык искусителя заставил ее губы раздвинуться, и Делия тихонько застонала. Ей бы ненавидеть этого человека за столь самоуверенное и бесцеремонное обращение… И все же она трепетала от наслаждения, играя с его языком. О, какая прелесть! И вот уже огонь страсти опускается куда-то к животу и ниже…
О боже, он вынул шпильки из ее прически. Она поняла это лишь тогда, когда пальцы Барри вплелись в ее распущенные волосы и начали поглаживать затылок в такт движениям его бедер. В этом эротическом танце на месте было что-то языческое. Привстав на цыпочки, Делия прижалась низом живота к затвердевшей мужской плоти и медленно задвигалась, желая продлить наслаждение, которое родилось из ничего и внезапно целиком завладело ею.
Они смотрели друг другу в глаза и видели одно и то же: желание и боль. Лишь когда ладони Барри легли на ее бедра и стали яростно командовать ими, приближая блаженство к какой-то кульминационной точке, Делия поняла, что теряет голову, и вскрикнула:
– Хватит!
– Это невозможно, – хрипло ответил он. – Мне никогда не хватит тебя. – Губы и язык Барри продолжали дразнить ее рот, и каждое их движение вызывало у Делии жадное желание чего-то большего. А затем – так внезапно, что она почувствовала себя обездоленной – сильные руки отпустили ее, Барри пробормотал себе что-то под нос и потряс головой, как делают, пытаясь избавиться от мучительных воспоминаний.
– Не могу себе простить, Бейсингер, – зло пробурчал он. – Этого не должно было случиться… Думаю, нам пора проветриться.
– Лучше я поеду домой… – занервничала она. Это было бы куда безопаснее.
– Нет! – отрезал Барри, взял ее за руку и вывел в огромный сад.
Какая же сила заставила этого человека так внезапно выпустить ее из объятий? Не возникшая ли вдруг мысль о том, кто она и что она? Феминистка чертова! Из той самой люто ненавидимой им когорты неприкасаемых – деловых женщин! Он допустил промах и теперь злится на то, что оплошал.
Но если так, зачем ночью тащить ее в темный сад на прогулку? Почему бы не отпустить домой? Чего он от нее хочет, чего добивается?
Хотя разум подсказывал Делии, что влюбляться в Уолтмена безумие, сердце нашептывало другое. Он неотразим, опасен… и может добавить остроты в ее довольно пресную жизнь.
Теперь Барри держался несколько в стороне от нее и глядел прямо перед собой, глубоко уйдя в свои мысли. Когда они вышли в сад, автоматически включились фонари, дорожки залил свет, и Делия с любопытством огляделась по сторонам.
Повсюду, куда ни глянь, уходили в темноту ухоженные газоны, а за оранжереей прятался обнесенный живой изгородью невидимый из дома овальный бассейн. Хорошо продуманная подсветка придавала этому месту такое таинственное очарование, что Делия громко ахнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17