За эти два дня ее неоднократно посещала графиня и проводила с ней время перед обедом. Она, по-видимому, ничего не знала о том, что выяснил ее сын, и относилась к Тони с такой добротой, что девушка остро ощущала свою вину за обман.Поль не возвращался, Франческа тоже. Тони не удивилась что Франческа к ней не ходит. Девочка ясно показала, что не выносит Тони и не доверяет ей. Но в отношении Поля дело было другое, и у Тони было неприятное предчувствие. Может быть, он использовал любую возможность, чтобы уговорить бабушку дать ему немного из своих денег, и просто не хотел тратить время попусту на так называемую невесту.Тони опасалась, что Поль может попытаться продолжать свои интриги, не обращая внимания на презрение к нему со стороны графа. Может быть, он думал, что дядя не расскажет бабушке правду, чтобы ее не расстраивать. Тони хотела бы уехать, и каждый раз, когда открывалась дверь, она ожидала, что появится граф и станет изливать на нее свой гнев.Через четыре дня после несчастного случая, когда она сидела у окна в темно-синем халатике с распущенными по плечам волосами светлого золота, вошел граф.Не успела раскрыться дверь, как Тони уже знала, кто пришел. Она услышала его твердые шаги и стала, как обычно, волноваться. В этот раз он постучал, прежде чем войти.Она оглянулась и посмотрела на него. Он был одет в кремовый костюм, волосы были гладко причесаны, и он выглядел настоящим аристократом. Тони задрожала, когда он подошел и стал рядом с ней.— Итак, сеньорита, — сказал он, пристально глядя на нее своими темными глазами, — вы выглядите гораздо лучше.Тони сглотнула и ответила:— Да, сеньор, мне гораздо лучше.— Прекрасно, прекрасно, я рад. — Тони посмотрела ему прямо в глаза. — Действительно рад. — Он слегка улыбнулся, насмешливо глядя на нее. — Безусловно, сеньорита. Будьте уверены.Тони наклонила голову, чувствуя, что его близость волнует ее. Может быть, виной всему была ее болезнь, но она почувствовала, что ей жарко, и не могла поднять на него глаз.Он подошел к окну и стал к нему спиной, скрестив руки на груди и испытующе глядя на нее. Ей стало неудобно, она взглянула на него и сказала с некоторым вызовом:— Не смотрите на меня так!— Вам неприятно, чтобы я смотрел на вас, сеньорита?— Да. Когда вы смотрите вот так!— Как?Тони покраснела.— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Пожалуйста, скажите, зачем вы пришли, и уходите.— Но мне доставляет удовольствие смотреть на вас. В конце концов, даже ваше смущение подтверждает вашу вину. Бедная сеньорита Морли, вы не ожидали, что вас выведут на чистую воду, и так быстро.Тони сжала кулаки.— Вы дерзки, сеньор! — она вздрогнула. — Вы не разговаривали бы со мной таким образом, если бы ваша мать или Поль были здесь!— Нет, конечно. Но их здесь нет. И я могу сказать то, что хочу, такой женщине, как вы! Тони встала, ноги ее дрожали.— Что вы хотите сказать? Что значит: такой женщине, как я?— Мое мнение о представительницах вашего пола уже много лет было весьма неблагоприятным, а ваши игры с моим племянником не изменили его в лучшую сторону. Нет, сеньорита, очень мало найдется женщин, которые достойны доверия мужчин…Лицо его изменилось, а шрам стал отчетливо виден, и Тони вновь подумала, откуда он мог у него появиться.— Сеньор, ваше мнение обо мне совершенно не важно.— А вот здесь вы ошибаетесь, сеньорита. Оно очень важно в нескольких отношениях. Моральный облик женщин всегда важен!— Господи, Боже мой! Ну что я такого сделала? Притворилась невестой Поля, только и всего. Это что — преступление? Я совратила его с пути истинного?Он резко схватил ее за плечи и стал трясти ее.— Я скажу вам, что вы сделали. Вы пытались соблазнить мужа моей хорошей знакомой — Мигеля де Каля!Он резко отпустил ее, и она упала в кресло.— Вы… да вы просто сошли с ума, — проговорила она, задыхаясь. — Ваша знакомая верит в то, во что ей хочется верить!Граф смотрел на нее с усмешкой.— Вы хотите сказать, что Мигель принуждал вас принимать его ухаживания, что он забыл о своей жене и стал оказывать неподобающие знаки внимания гувернантке своих детей?— Да, это действительно так. — Тони побледнела.Граф покачал головой.— О, сеньорита, неужели вы принимаете меня за глупца? Неужели я выгляжу таким простаком? Неужели я юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло? Нет, сеньорита! Я вовсе не так глуп. Мигель богат, а женщина, подобная вам, не будет против знаков внимания со стороны такого мужчины.Тони смотрела на него в ужасе.— Да как вы смеете!— Сеньорита, я смею, — он схватил ее за руку своей железной рукой и притянул ее к себе. Тони отчаянно сопротивлялась, стараясь высвободиться, но он прижал ее к себе, и она оказалась во власти какого-то странного чувства. Дыхание ее участилось. Она ощущала слабый запах лосьона и жар его тела. Ей стало больно, когда он резко отвел ее руку, но больше всего ее беспокоили его губы, они были почти рядом с ее губами, он улыбался насмешливо, и в его глазах было презрение. — Итак, сеньорита, — тихо проговори он, — что вы скажете сейчас?Тони чувствовала, что ее лоб горит, но она знала, что его отношение изменилось. Еще минуту назад он насмехался над ее попыткой освободиться, но в следующее мгновение в его глазах появилось странное выражение, и он прижал ее к себе еще сильнее. Тони показалось, что сердце ее остановилось. Он пристально смотрел на нее, покачивая головой, а затем с тихим восклицанием нагнулся к ней, и она почувствовала, как его губы обожгли ей рот.Тони считала, что знает все о поцелуях, но сразу поняла, как была не права. Граф хорошо знал, что делает. Это прикосновение разбудило ее, и Тони почувствовала, что ее сопротивление стало слабеть. Вместо того, чтобы бороться, ей захотелось обхватить его шею руками и позволить ему делать с ней все, что он хотел. Куда делся надменный граф делла Мария Эстрада? Место его занял просто человек. Когда Тони уже почти забыла его презрение к ней, он вдруг отшвырнул ее от себя, и его губы искривились в жестокой улыбке.Тони с трудом удержалась на ногах, а граф продолжал смотреть на нее с насмешливой улыбкой.— Итак, сеньорита, — проговорил он резко, — все обстоит именно так, как я и думал. Мои ласки вовсе не вызывают у вас неприятного ощущения.Тони закрыла лицо руками.— Уходите, — проговорила она дрожащим голосом. — Уходите.Граф выпрямился и не спеша пригладил волосы.— Я уйду тогда, сеньорита, когда буду готов это сделать. А вы теперь уже не можете отрицать, что я доказал свою правоту.Тони посмотрела на графа.— Какую именно?— То, что вы слабы и несдержанны в чувствах! — Он выну портсигар и медленно закурил. Затем он посмотрел на Тони сквозь облачко голубого дыма. — Тем не менее, я не могу отрицать, что вы, как бы это сказать, красивая женщина, — он говорил безразличным тоном и смотрел на нее оценивающим взглядом. — Может быть, вам и не нужно было так уж стараться, чтобы привлечь Мигеля.— Я вообще не старалась! — Тони сжала кулаки. — Ради Бога, оставьте меня в покое! Я не хотела сюда приезжать, и я уеду, как только смогу! — Она выпрямилась. — И не думайте, что если я завишу от вашего гостеприимства, вы смеете вести себя, как вы хотите.Он рассмеялся, как будто сказанное ею показалось ему забавным.— Сеньорита, вы просто уникальны! Вы ожидаете, что я вам проверю, когда сам Мигель де Каль рассказал мне, как вы старались, чтобы он вошел в вашу комнату…— Что вы говорите! — ужаснулась Тони.— Да, вот именно, и не пытайтесь отрицать это. Разве я не был свидетелем происшествия, участницей которого вы были в Лиссабоне? Очевидно, это опять была ошибка? У вас богатое прошлое, сеньорита! Но вы не удовлетворились тем, что уже сделали, и явились сюда в роли невесты моего племянника. К вашему несчастью, сеньора Пассаментес — близкая подруга Эстель де Каль. Она вспомнила, что встречала вас в ее доме, и после того, как я сам там побывал, ваша игра была открыта.Тони опустилась в кресло. Вот почему Лаура Пассаментес показалась ей тогда знакомой! Естественно, как гувернантка она не вступала в прямые контакты с гостями, приходящими в дом, но они могли ее видеть.Она посмотрела на графа.— Ну хорошо, — покачала она головой, — я не хочу больше об этом слышать. Я сказала, что я уеду, как только смогу. Но так как Поль не заходил ко мне уже несколько дней, мы еще об отъезде окончательно не договорились. Граф медленно пошел к двери.— Поль вернулся в Англию, я полагаю, — заметил он холодно. — Он уехал три дня тому назад. А вы останетесь здесь!— Что вы говорите? — Тони опять встала. — Что вы хотите сказать? Я здесь не останусь, какие бы планы вы ни строили! — В висках у нее опять застучало, и она не могла понять, что происходит.— О нет, вы останетесь здесь, сеньорита. Я объясню вам все более подробно позже, когда вы будете в состоянии лучше меня понять…Тони почувствовала, что ей снова становится дурно.— Но я не хочу здесь оставаться! — воскликнула она в испуге, хотя не отдавала себе отчета, чего она боится.— Может быть, вы так и думаете в настоящую минуту, — сказал он тихо, — но вы останетесь.— Но… но если Поль уехал, как я могу здесь оставаться? Что скажет ваша мать что скажет Франческа?Граф насмешливо улыбнулся.— Разве я вам не сказал? Вы будете новой гувернанткой Франчески. Глава 5 Через неделю Тони уже чувствовала себя опять вполне здоровой и настолько сильной, что могла ходить, не испытывая усталости. Она уже спускалась вниз к берегу одна и бродила в чистой теплой воде босиком. Время, казалось, остановилось. Она была предоставлена самой себе и встречалась с остальными членами семьи только за столом. Граф вернулся в Лиссабон, как ей сказали, а так как графиня продолжала звать ее Джанет, ей, по-видимому, ничего не было известно. Все произошедшее казалось просто невероятным, однако у нее пока не хватало сил готовиться к отъезду, поэтому она продолжала оставаться здесь.Конечно, она задумывалась над тем, почему Поль уехал. Не может быть, чтобы он отказался от мысли легко разбогатеть. На упрямого Поля это было так непохоже!Вздохнув, Тони решила больше об этом не думать и, взяв купальник, пошла на пляж. Растянувшись на песке, она почувствовала, что ей тепло и спокойно. Она почти забыла ту боль, которую испытывала при мысли о графе.Здесь ее и нашла Франческа, села рядом с ней и заговорила впервые после той сцены у Тони в комнате.— Сегодня утром звонил отец, — сказала она, внимательно рассматривая раковинку.— Вот как! — сказала Тони, которая еще не забыла, как эти делла Мария Эстрада вели себя по отношению к ней.— Да, и он спросил, здесь ли вы еще. Тони почувствовала, что вот-вот рассмеется.— А что — он вообразил, что я уже в состоянии уехать?— Нет, — спокойно сказала Франческа. — Он сказал мне, что вы останетесь здесь на неопределенное время.Тони села и дотронулась до головы, которая опять начала болеть. Она взглянула на девочку.— А он сказал вам, почему я остаюсь? Франческа пожала плечами.— Он сказал, что вы будете моей гувернанткой. Он сказал, что вас зовут вовсе не Джанет Вест, а Антония Морли. Это верно?Тони вздохнула.— Тони Морли. Никто не зовет меня Антония. Франческа вздохнула.— Значит, вы не невеста Поля?— Нет.— А мой отец, — она покраснела, — мой отец… он, ну… вы его любовница? Тони вытаращила глаза.— Конечно, нет! — Она нахмурилась. — Но вы сказали это так спокойно. Я… я всегда думала, что вы, как бы сказать, что вы его ревнуете. Вам было бы неприятно, если бы все было именно так?Франческа подняла плечи.— Отец сказал мне, чтобы я не спрашивала вас о… о вещах личного плана. И я подумала, естественно… я просто не знаю, что и думать!Тони сочувственно посмотрела на девочку.— Я думаю, вы действительно любите своего отца! — воскликнула она. — Я считаю вас грубой и избалованной, но ведь это не так?Франческа посмотрела Тони прямо в глаза.— Я хочу, чтобы мой отец был счастлив! — сказала она страстно. — Если кто-то связан с Полем, то ничто не может заставить меня относиться к этому человеку хорошо. Тони вздохнула.— Но почему? Скажите мне, Франческа. Франческа покачала головой.— Нет, я не скажу. Это не моя тайна. Кроме того, вы сами сказали, что мой отец вас не интересует.— Но все дело в том, — сказала Тони, — что у меня нет абсолютно никакого желания оставаться здесь. Или становиться вашей или чьей-либо гувернанткой.Девочка испуганно посмотрела на нее.— Но вы должны это сделать, сеньорита, обязательно!— Почему я должна это сделать?— Потому что… потому что он так сказал!— Ему придется подыскать еще кого-нибудь. Я не хочу здесь оставаться, и вы не можете меня заставить это сделать!Франческа опять стала рассматривать раковинку.— Я бы не сказала этого, сеньорита. Тони вскочила.— Ради Бога, называйте меня Тони, я до смерти устала от слова «сеньорита»! Франческа пожала плечами.— Хорошо. А куда вы собираетесь ехать? Тони покачала головой.— Я даже не знаю. А почему уехал Поль?— Мой отец заставил его уехать. Он заплати ему деньги.— Что вы говорите!Франческа взглянула на Тони.— Неужели вы думаете, что он уехал бы без денег? — спросила она с неожиданно взрослой прямотой.— Понятно, — ответила Тони со смешком. — Удивляюсь, почему он от меня не откупился таким же образом.— Не знаю. Все это как-то странно. Тони вздохнула. Она чувствовала озноб, хотя и стояла под ярким солнцем. Она очень хорошо представила себе графа: он мог быть по-настоящему жестоким, и если она вызывала у него такое сильное желание, ее положение было очень уязвимым. Тони могла потерять все, играя против человека, который считал, что серьезного сопротивления она ему не окажет. Тони собрала свои вещи, а Франческа смотрела на нее глазами, так похожими на глаза своего отца.— Не уезжайте, — произнесла она просто. Тони внимательно взглянула на нее и почувствовала, что ее захлестывает жалость. Девочка уже узнала горе: у нее умерла мать, и ей пришлось жить с человеком, который держится с людьми отчужденно и, может быть, полон горечи из-за того несчастного случая, который оставил на его лице такой ужасный шрам. Она попыталась отбросить эти мысли. Когда кто-нибудь из семьи делла Мария Эстрада пожалел ее, не считая, может быть, старой графини?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17