Она поцеловала Мэгги и сказала ей напоследок:
– Делай все, что тебе велят, и не бойся мадам. Она, как ты слышала, любит покричать, но к этому быстро привыкнешь.
Прощаясь с Джесси в ее гостиной, Бидди протянула руку, но Джесси со слезами на глазах бросилась ей на шею и крепко обняла.
– Береги себя, девочка, – сказала она и, наклонившись, прошептала Бидди в самое ухо: – Знаешь, я ведь совсем не глупа и чувствую, что дело неладно. У тебя есть голова на плечах, так что присматривай за ней. До свидания, девочка, и храни тебя Господь.
Бидди зашла попрощаться с мадам. С затуманенными от слез глазами стояла она перед старой дамой, восседавшей в своем кресле.
Та некоторое время всматривалась в девушку, потом, сжав ее руку, произнесла:
– Береги Люси, заботься о ней, а когда родится ребенок, привези ее обратно. Лоуренс договорится об усыновлении. Я полагаюсь на тебя и надеюсь, что все пройдет гладко.
– Да, мадам.
– Обещаю, девочка, ты ничего не потеряешь.
– Мне больше ничего не нужно, мадам.
– Девушке в твоем положении обязательно надо больше, если она хочет подняться выше… А теперь – до свидания. Держи меня в курсе дела.
– Обязательно, мадам. – Она торопливо присела и вышла из комнаты.
На этот раз Бидди спустилась не по боковой лестнице. Экипаж ждал у парадного входа. С гордо поднятой головой она направилась к двойным дверям, затем прошла по длинной галерее, привлекая к себе всеобщее внимание. Слуги, стоявшие у окон, разом повернулись и, вместо того чтобы наблюдать, как мистер Лоуренс усаживает в экипаж мисс Люси, вытаращили глаза на девчонку Милликан, шествующую к главной лестнице с таким видом, словно она в доме хозяйка.
Когда Бидди сошла с лестницы, дворецкий Томас Фроггетт обернулся и, раскрыв рот, остался стоять, наблюдая, как девушка прошла мимо, не удостоив его даже взглядом. Из горла его вырвался звук, представлявший собой нечто среднее между шипением и сдавленным кашлем.
У экипажа стояли два лакея. Джон Томпсон хотел предложить Бидди руку, но мистер Лоуренс взял ее под локоть и помог подняться по ступенькам, после чего сел сам. Джеймс Симпсон закрыл дверь. Билл Моттрем крикнул с козел: «Но, пошла». И экипаж выехал со двора, провожаемый завистливыми взглядами кипевшей негодованием и злобой прислуги.
Дэйви наблюдал за представлением из дверей конюшни, выслушивая шуточки парней насчет своей удачливой сестры. Но даже он в душе возмущался, что Бидди в очередной раз добилась того, что ее невзлюбили сильнее прежнего.
В экипаже Люси сидела рядом с Лоуренсом, а Бидди – напротив. Люси молчала, но когда они выезжали в ворота и привратник, приветствуя ее, приподнял шляпу, она вдруг сказала:
– Я была бы рада никогда сюда не возвращаться.
– Не надо, Люси, не говори так. – Лоуренс крепко сжал ей руку.
– Это правда, Лоуренс. – Она взглянула на него, а потом спросила Бидди: – Хочешь попрощаться с мамой?
– Да, мисс, пожалуйста, если вы не против.
– Мы уже обо всем договорились. Моттрем знает, где остановиться, – улыбнулся Лоуренс.
– Знаешь, Лоуренс, ты совсем как бабушка, умеешь думать вперед.
– Что ты, Люси, – рассмеялся он. – Я ничуть не похож на бабушку. Во-первых, мне ее не перекричать, как бы я ни старался, да и ее косметика мне не к лицу.
Люси рассмеялась, однако смех ее звучал не очень весело. А Бидди подумала, что он в самом деле очень походил на бабушку, хотя она и была ему неродной.
Экипаж остановился.
– Я быстро, – пообещала Бидди.
– Можешь не спешить, – успокоил ее Лоуренс. – У нас есть время в запасе.
Рия ждала дочь у парадного входа. Бидди бросилась в ее объятия, повторяя: «Не плачь, мама, не плачь».
– У меня так тяжело на душе, девочка.
– Да, я понимаю. Тебе будет одиноко.
– О нет, не только поэтому, – покачала головой Рия, лицо ее было мокрым от слез. – Я должна кое-что рассказать тебе, и я тянула до последней минуты. Мне следовало давно поговорить с тобой об этом. Это касается… – она кивнула на дом. – Понимаешь, хозяин оставил усадьбу не мне. В своем завещании он указал, что я могу оставаться здесь до тех пор, пока не выйду замуж. Но он чувствовал, что я могу нарушить это условие, и сделал оговорку, что в случае моей смерти или замужества дом становится твоим. Я скрывала это от тебя по разным причинам.
– Ничего, мама, не переживай. – Бидди тоже сглотнула слезы. – Я все знаю, все.
– Знаешь? – воскликнула Рия, вытирая слезы. – Но откуда? Как?
– О, это неважно. Я уже давно узнала об этом. И, мама, я надеюсь, что вернусь сюда только под старость, – улыбнулась девушка сквозь слезы.
– Ах, девочка моя. – Они снова обнялись.
– Мне пора, они ждут, – тихо сказала Бидди.
– Я все еще не могу поверить, что это правда. Ты уезжаешь, и не куда-нибудь, а во Францию. И он учил тебя языку. Как странно. Как все странно.
– Да, мама… ты проводишь меня до ворот?
– Нет, девочка. Я покажусь смешной. Посмотри, я одета по-домашнему. Гордиться нечем. Иди.
– Я всегда буду гордиться тобой, мама. – Они в последний раз сжали друг другу руки, и Бидди побежала по аллее к воротам.
Уже у самых ворот она посмотрела в сторону и сквозь слезы, застилавшие глаза, заметила с другой стороны дороги переходившую поле знакомую фигуру. Подбежав к Лоуренсу, который уже открыл для нее дверцу экипажа, запинаясь спросила:
– Можно… у нас есть еще свободная минутка? Там мой знакомый, – она махнула рукой, – мне бы хотелось попрощаться.
– Хорошо, – ответил он, бросая взгляд на часы. – Если не будет непредвиденных задержек, мы успеем в Ньюкасл вовремя.
– Спасибо. – Бидди бросила взгляд на сидевшую в экипаже Люси и понеслась к сложенной из камней стене, огораживающей поле.
– Все в порядке, едешь? – спросил Тол, держа руки за спиной.
– Да.
– Счастливо тебе, – он кивнул и тихо добавил: – Здесь будет все в порядке, не волнуйся.
– Маме одиноко. Она как потерянная. Мы все ее оставили, с ней только Джонни, но он меня беспокоит. Братишке не хочется сидеть на месте. Боюсь, он может в любой момент сбежать.
– Будь спокойна. Я с ним поговорю. А… я собираюсь навестить твою маму.
– Когда?
– Да вот как только вы проедете и освободите дорогу, – отшутился Тол.
У Бидди от его ответа перехватило дыхание. Она порывисто наклонилась и поцеловала его.
Наблюдавшая за сценой из окна Люси, повернулась к поглядывавшему на часы Лоуренсу.
– Просто удивительно, как ей удается вызывать и любовь и ненависть.
– Да, Люси, – согласился он. – Ты права, это так странно.
В следующую минуту он уже помогал Бидди подняться в экипаж, а когда захлопнул за собой дверцу, все трое подумали, что этот период в их жизни закончился, но впереди у них новая жизнь, где тоже не было недостатка в проблемах.
* * *
Тол смотрел вслед экипажу, пока тот не скрылся из вида, затем прошел по аллее к дому и постучал в дверь кухни. Не получив ответа, он вошел. Никого не встретив, Тол постучал в дверь, выходившую в холл, прежде чем пройти в нее. Рии не оказалось и там. Он нашел ее в гостиной. Забившись в угол дивана, женщина рыдала так горько, что не заметила, как он вошел. Тол коснулся ее плеча; она, испуганно вскрикнув, тихо ахнула. Лицо Рии было залито слезами. Она выпрямилась и прислонилась к спинке дивана, прерывисто дыша. Тол присел рядом с ней.
– Ну, успокойся, не надо плакать, – уговаривал Тол, держа ее за руку. – Все не так плохо. Девочке выпал шанс, который бывает раз в жизни. Бидди далеко пойдет. Она уже сейчас добилась немалого. Ты еще будешь гордиться дочерью, вот увидишь.
– Тол, – упавшим голосом произнесла она.
– Да, Рия.
– Они… – она всхлипнула, – все ушли, кроме Джонни, да и он… все грозится убежать. Меня все оставили.
– Но они все живы, и дела у них идут неплохо. Тебе надо радоваться и гордиться.
Рия вытерла лицо краем фартука.
– Да, да, – со вздохом согласилась она. – Я понимаю, что должна радоваться, но не могу. – Женщина снова судорожно глотнула. – Я какая-то потерянная. Мне кажется, что я одна… и у меня нет детей. Я так одинока. – В глазах ее читалась тоска и горечь.
– От этого можно найти средство, – заговорил он тихо и проникновенно. – Тебе оно известно, Рия. Я скажу тебе так: я не прошу тебя выходить сейчас за меня замуж. Если ты хочешь остаться в этом доме, я пойму тебя, но в завещании ничего не сказано про то, что ты не можешь любить меня, а я – тебя. Ведь так?
Он видел, как она сильно зажмурилась и слезы потекли из-под сомкнутых век, а голова упала на грудь. И тогда он обнял ее и бережно привлек к себе.
– Я нужен тебе, Рия. – Тол ласково поглаживал ее по волосам. – Зачем тебе все время бороться с собой? И ты мне нужна. Ох как нужна, потому что я люблю тебя с того самого момента, когда увидел с ребятами во дворе коттеджа «Рябина». Мужчина склонился к ней и перед тем, как поцеловать, долгим взглядом посмотрел ей в глаза. – Плохо это или хорошо, Рия, – решительно заговорил он, – но этот поцелуй для меня все равно что печать на брачном свидетельстве. И прошу тебя, успокойся, и не надо унывать. Теперь все будет хорошо. И вот что, – он слегка встряхнул ее за плечи, – я хочу выпить чашку чая, перед тем как уйду опять на работу. Ты знаешь, я рабочий человек, – и уже без улыбки совсем серьезно добавил: – И как рабочий человек, я приду после работы к тебе вечером.
Закрыв глаза, Рия еще теснее прижалась к нему.
* * *
На следующий день, в воскресенье, у Дэйви был выходной, и он вместе с Джин пришел навестить мать.
Они подробно рассказали ей обо всем, что происходило в «Холмах». Дэйви сказал, что Мэгги повезло: она в безопасности наверху у мадам. Потому что он видел, как слуги злы на Мэгги и даже готовы вцепиться ей в волосы. Все они считали, что мадам выберет в помощницы Хобсон кого-нибудь из них.
Джин с Джонни отправились собирать в саду фрукты, и Рия осталась со старшим сыном наедине. Даже совсем ненаблюдательный Дэйви заметил перемену, произошедшую в матери.
– Ты такая радостная, можно подумать, что Бидди не уехала, а приехала. Ну как, проводила ее вчера? – поинтересовался он.
– Да, мы с ней очень расстроились. Думаю, что я расстраивалась больше, потому что… я должна была объяснить ей то, о чем мне следовало рассказать уже давно, сразу после смерти хозяина. Это касается дома.
– А что объяснять, ведь дом – твой.
– Нет, не совсем.
– Как? – Он даже привстал со стула, на котором сидел у кухонного стола и переспросил: – Как?.. Он же оставил его тебе.
– Но с определенным условием.
– Каким же?
– Я не должна снова выходить замуж. Потому что тогда мне пришлось бы уйти из дома, который перешел бы Бидди.
– Бидди? – Его широкое лицо искривилось гримасой. – Но этого не может быть, мама. Я твой старший сын. То, что принадлежит тебе, должно перейти мне.
– В этом случае все не так.
Юноша несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот и наконец спросил:
– А когда ты… умрешь?
– Все сразу переходит к ней.
– Проклятье! – Он вскочил.
Рия тоже была на ногах и в свою очередь крикнула:
– Да, проклятье, ты прав, Дэйви. Но почему тебя это так взволновало? Ты же только недавно стал заходить в дом, а несколько лет и близко к нему не подходил.
– Да, пока он был жив.
– Но это по-прежнему его дом, а ты – здесь.
– Это не его дом, он умер.
– Может быть, и так, но его дух остался, и если ты этого не чувствуешь, ты очень толстокожий.
– Какой дух? Он злопамятный мерзавец, вот он кто. Господи! – Дэйви повернулся на месте и с досадой начал стучать кулаком о ладонь. – Я уже все обдумал. Я собирался уйти из конюшен. Теперь ты стала получать больше денег от Бидди и Мэгги. Я задумал выращивать здесь овощи и фрукты и торговать ими на рынке. Те, кто продает свежие фрукты и зелень, в выходные выручают очень хорошие деньги. У меня все было рассчитано и продумано.
– Придется думать обратно. Этот дом никогда не станет твоим.
– Это несправедливо, так поступать после всего, что он со мной сделал.
Рия повернула к сыну горевшее от возмущения лицо, голос ее звенел:
– Он ничего тебе не сделал, а вот из-за тебя он стал калекой и умер раньше срока. А тебе он не сделал ничего.
– Он пытался.
– Нет.
– Он пытался, да еще как, – выкрикнул Дэйви, упершись руками в стол, он всем телом подался к матери.
– Нет, если судить по твоим словам тогда. Его ошибка была в том, что он любил тебя. И он сказал слова, которые я тогда не поняла, как и ты, но теперь я знаю, он никогда бы не причинил тебе того вреда, о котором ты думаешь.
– А сейчас он мне навредил больше некуда, разве не так? Он плюнул на меня из могилы, потому что я его оттолкнул.
– Можешь думать все что угодно, но он всегда так или иначе заботился о Бидди, потому что видел, какая она умная и сообразительная.
– Умная! Как же! Она просто наглая. И я тебе расскажу о ней такое, чего ты не знаешь. Похоже, у нее на уме разные штучки. Среди прислуги ходят слухи, что она вернулась после выходного в испачканном и разорванном платье, а шляпа у нее сидела криво; как будто она пьяная. А когда экономка стала ее расспрашивать, Бидди нагрубила ей в ответ. Ты же не знала об этом, правда?
Нет, Рия об этом ничего не знала. Но теперь вспомнила, что у Бидди был порез на ухе. Она сказала, что зацепилась за проволоку. Нет! Дочь не стала бы заниматься такими вещами. У нее есть голова на плечах.
– Что, удивила тебя твоя умная дочка?
– Я могу сказать только одно, Дэйви. Если что-то и случилось, то не по ее вине, а кто-то стал распускать о ней слухи. Но не думаю, что это им сойдет с рук, уж я Бидди хорошо знаю.
– Она тупая мерзавка, вот она кто!
– Не смей так говорить о ней.
– О, лучше заткнись! – И он отвернулся.
– А ты мне рот не затыкай, – в свою очередь крикнула Рия. – Хорошим это не кончится.
– Да, ты права. – Сын снова повернулся к ней. – И раз уж мы говорим откровенно, скажу тебе прямо. Денег от меня больше не жди: я вижу, что теперь каждый за себя.
– Хорошо. Ты имеешь полное право оставлять то, что заработал. Слава Богу, я теперь не нуждаюсь в деньгах. Надеюсь, что когда вы с Джин поженитесь и заведете детей…
– А кто сказал, что я собираюсь на ней жениться? – Лицо его вытянулось.
– Разве нет? Ты же за ней ухаживаешь.
– И не думал даже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48