Диану буквально трясло от негодования, но она промолчала.
Больше она не позволит, чтобы с ней обходились как с маленькой девочкой. Она не будет жить жизнью, где все за нее решено. Не будет тупо сидеть в комитетах по всяким делам, которые ей неинтересны. Не будет ходить на дурацкие мероприятия, где вся ее роль состоит исключительно в том, чтобы мило улыбаться.
…И где какой-нибудь грубый тип может сказать ей какую-нибудь пакость.
С чего это она вдруг о нем вспоминает? И не в первый уже раз. Нравится ей это или нет, но в последние дни он постоянно всплывает в ее мыслях.
Хотя в этом нет ничего удивительного. Очень трудно забыть такого напыщенного самовлюбленного идиота.
Подумать только – она позволила этому грубияну уйти просто так! Почему не сказала ему то, что он заслужил? Почему промолчала? Бросить этак небрежно, прямо в его красивую и надменную физиономию: «Наглец! Животное!..»
Но вот в чем загвоздка: он не был ни тем, ни другим. Он знал, что он самый красивый мужчина на свете. Вот почему считал, что ему все позволено – нагло пялиться на женщин, а потом как бы невзначай пройти мимо и оскорбить…
– Эй! Дома кто есть?
Диана даже подпрыгнула от неожиданности.
– Питер! – С радостным воплем Диана выбежала из кухни, где завтракала, и бросилась брату на шею.
Тот рассмеялся и закружил ее, приподняв над полом.
– Вот что нужно мужчине, – сказал Питер, отпуская ее, – когда он чувствует, что ему действительно рады!
– Какой чудесный сюрприз! Почему ты не позвонил, не сказал, что приезжаешь. Я бы тебя встретила в аэропорту.
Его улыбка как будто померкла или это ей только почудилось?
– Ты решил проблемы с нефтяной компанией? Что там – действительно плохо дело?
– Ага, – произнес Питер скучным голосом, – там сам черт ногу сломит. Слушай, сестра, ты не против, если я завалюсь поспать? Я действительно еле на ногах держусь.
– Ну конечно. Забирайся наверх и спи себе, сколько угодно.
Привстав на цыпочки, она чмокнула брата в небритую щеку.
– Тебе действительно надо поспать. Потом поговорим.
Питер вздохнул, улыбнулся усталой улыбкой и отправился вверх по лестнице.
Услышав, что Питер проснулся и ходит по комнате, Диана отложила журнал, прошла в кухню и бросила на сковородку четыре кусочка бекона.
Она о многом успела подумать и решила, что глупо было бы не воспользоваться возможностью и не спросить у брата все-таки совета по поводу того, что ей делать дальше. Если кто-то и сможет подкинуть ей пару ценных идей, так это Питер.
Своей жизнью он распорядился сам. Начинал простым инженером, потом занялся нефтяным бизнесом. Побывал во многих странах. Он наверняка поймет ее теперешнее состояние, когда ей хочется сделать что-то самой, «опериться и вылететь из гнезда» в большую жизнь.
Тот тип из ресторана, например, не понял. Он явно из той породы мужчин, которые убеждены, что место женщины между плитой и двуспальной кроватью. Хотя он, наверное, знает, как сделать женщину очень и очень счастливой в этой двуспальной кровати.
Да что с ней такое творится? Почему она снова думает о нем? Безумие какое-то. Стоит ли тратить пусть даже минуту на мысли об этом…
Питер спустился в кухню. Пока он ел, Диана искала повод для разговора. Она уже давно подумывала о том, что, может быть, для нее найдется какая-нибудь работа в главной конторе «Сазерленд моторе». Братья собирались продать ее, но пока компания еще не продана, она могла бы там кое-чему научиться. А помимо этого, разбирала бы почту, отвечала бы на телефонные звонки.
И вот, наконец, она решилась сказать об этом брату.
– Ты все равно ничего там не поймешь.
– А ты попробуй, вдруг пойму?
– Послушай, сестра, я знаю, что у тебя добрые намерения, но…
– Почему мне всегда надо бить вас, больших мальчиков, по башке, чтобы вы стали меня, детку малую, слушать.
Она сказала это вполне дружелюбным тоном, но Питер вдруг разъярился. Он даже со стула вскочил.
– Да что, черт возьми, происходит?!
Диана тоже не смогла усидеть на месте.
– Только потому, что я ваша младшая сестра…
– Ты хочешь сказать, потому что ты женщина! Я тебе, Ди, скажу одну вещь. Я мужчина, да, но это не значит, что я твой заклятый враг. Я еду в город. Если Адам или Джон позвонят, скажи им, чтобы перезвонили мне в офис.
Диана холодно кивнула.
– Да, сэр.
Питер хотел что-то ответить, но передумал и ушел, хлопнув дверью.
Весь остаток недели Питер либо работал в офисе, либо висел дома на телефоне. Ни он, ни Диана ни разу не вспомнили о неприятных словах, которые наговорили друг другу в тот день.
Диана видела, что брата что-то тревожит. Он был до крайности взвинчен. По ночам ходил взад-вперед по комнате. Она тоже мучилась бессонницей.
Как же она собирается распорядиться своею жизнью?
В одну из таких мучительных ночей Диана оставила бесполезные попытки заснуть и проскользнула в кухню в своей длинной фланелевой ночной рубашке. Там она пристроилась на подоконнике у окна с видом на парк.
Питеру тоже не спалось.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, входя в кухню.
Диана промолчала. Да и что бы она сказала? У меня депрессия? Мне плохо? Я пытаюсь решить, что мне дальше делать?
Брат нахмурился.
– Уже поздно. И здесь прохладно. Тебе следует… тебе надо… Черт, – пробормотал он, – я опять опекаю тебя? Говорю тебе, что надо делать? Совсем как отец?
Диана вздохнула.
– Ты не такой, как он, если спрашиваешь об этом.
Питер с мрачным видом кивнул.
– Конечно, я не такой! Совсем не такой! И никогда таким не был!
– Да. Ты не властный и не высокомерный. И ты вовсе не эгоист. Она улыбнулась.
– Но иногда ты стремишься контролировать тех, кого любишь. Может быть, где-то в самой глубине души ты считаешь, что вынужден их контролировать для того, чтобы они оставались с тобой. Чтобы тебя не бросили.
Диана многозначительно посмотрела на брата.
– Я все думаю, может быть, это как-то связано с тем, что случилось в тот вечер. В твой день рождения. Когда тебе исполнилось двадцать один.
– Ты о чем?
– Ладно, Питер, не притворяйся. В тот день ты узнал, что отец заплатил девушке, от которой ты был без ума. Заплатил за то, чтобы она от тебя отстала. И она взяла деньги. Представляю, как тебе было больно…
– Мне не было больно. Я был просто в ярости.
– Потерять человека, которого любишь, да еще таким способом… это, наверное, жутко. Но когда-нибудь ты встретишь женщину…
И внезапно она поняла. Питер уже встретил кого-то. Вот почему он не спит по ночам. Вот почему он такой возбужденный. Его терзают сомнения!
– О, Пит, – прошептала она. – Ты уже встретил ее, правда? И ты не знаешь, что делать?
Глаза Питера вспыхнули гневом.
Развернувшись на каблуках, он вышел из кухни. Диана долго смотрела ему вслед, потом вздохнула и опять повернулась к окну. Надо немедленно что-то делать, иначе она точно сойдет с ума! Надо испытать жизнь, надо почувствовать ее вкус.
«Я скорее бы принял обет безбрачия, чем лег с вами в постель…» Она замерла. Проникновенный, чуть хрипловатый голос отдался эхом у нее в голове.
А что, было бы интересно, если б она сказала: вы мне совсем не противны!
Боже, она действительно сходит с ума! Ей надо сменить обстановку. Но как осуществить это, когда ты заперта, словно в ловушке, в доме, который ты ненавидишь? Когда тебе нечего делать, кроме как быть безупречной маленькой принцессой.
Можно куда-то съездить, мелькнула вдруг мысль. Увидеть что-то новое, сделать то, чего раньше не делала, познакомиться с новыми людьми…
Она отправилась в библиотеку, включила свет и сняла с полки большой географический атлас. Открыла карту мира, зажмурила глаза и ткнула пальцем наугад. Как оказалось, в самую середину Флоридского пролива.
Стало быть, едем в круиз.
Диана улыбнулась, но улыбка ее была горькой.
– Почему нет? – произнесла она вслух.
Теплоход «Христофор Колумб» не отличался особым комфортом. Да и время для морского путешествия было выбрано не самое лучшее: осень – сезон штормов.
Но Диана чувствовала себя как нельзя лучше.
Это, конечно, было не первое ее путешествие. Она бывала в Испании, где присутствовала на бое быков и на аукционе лошадей.
2
Как-то даже уговорила отца отпустить ее во Францию. Она тогда училась в лучшей частной школе для девочек и поехала в Париж на последний семестр в рамках программы по обмену учащимися.
Но раньше она ездила не одна. Ее всегда сопровождали. Либо отец, либо кто-то еще. И вот теперь она оказалась за тысячи миль от дома – сама по себе.
Мало того, никто даже не знает, что она отправилась в путешествие. Диана думала позвонить братьям, но потом решила – а зачем? Разве Питер, Адам и Джон сообщают ей, когда собираются куда-то поехать?
Она, конечно, сказала Энн, своей экономке. И Митчелу Рашу, который присматривает за лошадьми. Но больше – никому.
В первый раз в жизни она была одна. Никто не указывал ей, что делать. Никто не стоял у нее над душой. Быть может, поэтому ей и казалось, что «Христофор Колумб» – самый лучший корабль на свете, несмотря на его сомнительные удобства. Она выбрала это судно по рекламному объявлению в воскресной газете.
«Незабываемое приключение! – было написано в объявлении. – Волнующие переживания! Романтика Дальних Морей!» Такое обилие прописных букв и восклицательных знаков не могло оказаться пустым звуком.
В общем, авторы рекламного объявления избрали правильный подход. Сначала – незабываемые приключения и волнующие переживания. А для романтики время тоже найдется. Романтика – по своему усмотрению. В свое удовольствие и ненадолго.
Есть женщины, которые просто не могут быть чьей-то собственностью. Диана всегда уважала таких. Почти все ее знакомые сверстницы были помолвлены или уже вышли замуж. Большинство из них не вели жизнь затворниц и были очень довольны своим положением. В чем-то они были даже свободнее Дианы. Но цепи, надетые добровольно, все равно остаются цепями.
Мужчины – все до единого, не исключая и ее братьев, – собственники по натуре. И самый из них ярко выраженный – тот наглый красавец. Но это действительно единичный экземпляр, вряд ли кто другой с ним сравнится.
Нетрудно представить, какой у него подход к женщине! Считает, наверное, что стоит ему только пальчиком поманить, как любая должна бросить все и бежать к нему со всех ног. Он, должно быть, ужасно ревнив. По его мнению, женщина обязана отдавать ему всю себя, думать только о нем и ублажать его драгоценную персону.
Хотя, быть может, оно того стоит. Диана вспомнила скрытый огонь в его пронзительно голубых глазах, его губы, такие откровенно чувственные. Вспомнила и, сама того не желая, задышала чаще. Такой мужчина знает, как ублажить свою женщину ночью в постели.
Диана покраснела до самых корней волос и хмуро уставилась в зеркало.
– Нет, правда, – спросила она свое отражение, – что с тобой происходит?
После той неприятной встречи в Центре искусств прошла уже не одна неделя. Почему же она до сих пор вспоминает о том ужасном человеке? О таком, как он, может мечтать разве что бессловесная овечка, которой доставляет удовольствие подчиняться мужчине во всем.
Диана отвернулась от зеркала, взяла сумку и вышла из каюты. Ее соседи, пожилая чета, мистер и миссис Воргман, как раз запирали дверь своей каюты. Миссис Воргман широко улыбнулась Диане.
– Доброе утро, дорогая. Сегодня вы просто очаровательны! Мы целый день проведем в Майами. Замечательно, правда?
Миссис Воргман взяла мужа под руку, и они все втроем направились к лифтам.
– Вы не хотите позавтракать с нами, Диана? Время есть – автобус отходит через полчаса.
– Спасибо, но я не поеду с группой. Я хочу посмотреть город сама.
Миссис Воргман как будто даже слегка растерялась.
– А вы уверены, дорогая, что это безопасно – одна, в незнакомом городе?.. Молодой женщине надо вести себя благоразумно.
Диана вежливо улыбнулась.
– Спасибо за совет. Я обязательно приму его к сведению.
Как и все суда, заходящие в Майами, «Христофор Колумб» остановился в порту вблизи города. Впрочем, никому из пассажиров, и уж тем более Диане, это никак не мешало. Короткая поездка на такси – и вот она уже в самом центре Майами.
Она очень тщательно распланировала свой день, используя путеводитель и туристические буклеты. Сначала – осмотр побережья и хотя бы одного из курортов, потом – завтрак в отеле «Флорида». А дальше – большая прогулка по городу с посещением местных достопримечательностей.
К концу дня Диана ужасно устала. Однако она была очень довольна. Она изучила Майами вдоль и поперек. Где – пешком, где – на такси. Она побывала почти во всех из намеченных мест: от модного курорта с его изумительными фонтанами и садами до старого города рядом с главным собором – колоритного района с булыжными мостовыми и черепичными крышами.
Солнце уже клонилось к горизонту. Диана взглянула на часы. Времени оставалось мало. У нее был еще час, чтобы пробежать – по магазинам и пополнить свою коллекцию сувениров. Сама мысль об этом вызвала у нее улыбку. Диана во время своих поездок всегда покупала какие-нибудь безделушки.
Для того оно и затевалось, все это путешествие, напомнила себе девушка, выходя из магазина, чтобы доставлять себе разные удовольствия.
Ее взгляд упал на часы в витрине напротив. Неужели уже так поздно? Быть может, они спешат?
– Вот черт, – пробормотала Диана себе под нос, сверившись со своими часами.
Она шагнула на край тротуара и подняла руку.
– Такси! Эй! Такси!
То, что случилось потом, Диана будет вспоминать как будто в замедленной съемке. Она держала сумочку с документами и деньгами в руке. Откуда-то вырулил мотоцикл. Вот он приблизился. Мотоциклист протянул руку, схватился за ремешок ее сумочки…
Но тогда она не поняла вообще ничего. Мимо с грохотом пронеслось нечто железное, что-то дернуло ее за руку, и, прежде чем она успела опомниться, все уже закончилось.
Мотоциклист скрылся из виду вместе с ее сумочкой.
Сначала Диана не могла поверить в то, что это случилось с ней. Она застыла на месте, тупо глядя вслед удаляющемуся мотоциклу. Постепенно все звуки как будто выключились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16