Сантехника, ценник обалденный
Она повернулась, встревоженно глядя на него.
По ее лицу струились слезы. Сердце Адама пронзила острая боль. Точно так же плакал его брат. И тогда он был так же бессилен помочь, как и сейчас.
– Не плачь, – хрипло пробормотал он, заикаясь. Молча выругавшись, взял себя в руки, заставляя забыть ту ночь, когда он вот так же обнимал своего брата и по лицу его тоже текли слезы, мешаясь со слезами Сэма. – Не волнуйся, – шептал он ей на ухо. – Все будет хорошо.
– Я так люблю ее! – сказала Триш, всхлипывая у него на плече. – Она так обо мне заботилась. Понимаешь, почему я волнуюсь: она вечно надевает эти скользкие тапочки. Кроме бабушки, у меня никого нет…
– Нет, – мягко поправил он. – У тебя еще есть я. И пока я тебе нужен, я всегда буду рядом.
Триш подняла мокрое от слез лицо. Улыбнувшись, он отер его платком. Судя по выражению ее глаз – озадаченному, смущенному, недоверчивому, – она все еще сомневалась в нем.
– Нет, ты не можешь, ведь ты…
– Не нужно сейчас об этом. – И он снова привлек ее к себе, пока она не перестала сопротивляться. Он должен был завоевать ее доверие, но, конечно же, на это понадобится время.
– Я думал об этом целых шесть лет, – продолжал он, – и не рассчитываю, что с самого начала не будет проблем. Я знаю, что тебя влечет ко мне. Это уже хорошо. Пока довольно и этого.
Он поцеловал ее волосы. От них пахло какими-то цветами… розмарином. Должно быть, она споласкивала им волосы. Ему столько еще предстоит о ней узнать. Все о ее жизни.
– Бабушка не может обойтись без меня. Я не могу ее бросить. Ты очень добр к ней, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Я… – казалось, в ней борются противоположные чувства, – я рада, что ты здесь, Адам!
Эти простые слова были словно чудесный дар, который он берег в своем сердце все время, пока они ждали, и потом, когда Триш разрешили навестить бабушку, и всю дорогу домой уже поздно вечером, когда он успокаивал ее, заверяя, что со старушкой все будет в порядке – ведь так сказал врач – и что ее оставили в госпитале только для профилактики.
Вскоре веки ее начали смыкаться, и она уснула.
Сон был таким чудесным, что Триш не хотелось просыпаться. Ей снилось, будто они с Адамом и бабушкой провожают двоих детей в школу, стоя на пристани. Своих детей. Весело помахав рукой, идут назад…
Тут она проснулась. Шесть утра. Она встала и пошла в ванную. И только тут вспомнила, что случилось вчера. Бабушка! Как она? Звонить, наверное, слишком рано.
И… Она прижала ладонь ко рту. Кто надел на нее пижаму? Последнее, что она помнила, – это как уснула… в лодке! И на ней не было нижнего белья!
Одевшись, Триш накормила цыплят и накрыла на стол, безуспешно пытаясь унять охватившее ее волнение. Он прикасался к ней. Рассматривал ее тело. Может быть даже…
Она позвонила в больницу.
– Миссис Хикс чувствует себя нормально, – жизнерадостно ответила дежурная сестра.
– Когда мы сможем забрать ее?
– Думаю, через пару дней. У нее высокое давление.
– Скажите, что мы приедем вечером. До свидания.
– Спасибо, что не забыла и меня, – сказал вошедший Адам.
– Бабушка чувствует себя хорошо.
– Очень рад, – ответил он, пристально глядя на нее.
– Вчера вечером, – неуверенно начала Триш, – ты… раздел меня?
Адам мечтательно улыбнулся, словно ему напомнили о чем-то приятном.
– Я отнес тебя в спальню. Положил на кровать.
– И?..
– Остальное сделала Люси. Она ждала, пока мы не вернулись.
– Понятно, – облегченно вздохнула Триш. – Спасибо ей.
– Она просто прелесть. Такая красивая девушка.
– Это точно. – Триш кивнула. – И у нее прекрасный характер.
– Потрясающие ноги.
Судя по лукавой усмешке, он нарочно дразнил ее. Его очень позабавило, что она попалась, и Триш вспыхнула, негодуя на себя.
– Я понял по выражению лица Люси, что миссис Вашер обошлась с ней не слишком любезно.
– Пора как-то решать эту проблему, – сразу разволновалась Триш.
– Все уже под контролем, – сказал он, и Триш обратила внимание на его черную рубаху и джинсы и накинутый на плечи на итальянский манер пиджак. Не говоря уже о черных кудрях, падавших ему на лоб. По крайней мере он не нацепил золотой медальон.
– Что ты задумал? – спросила она, все еще сомневаясь, стоит ли позволять ему вмешиваться в ее проблемы.
– Сначала скажи мне вот что. Миссис Вашер случайно не специалист по ремонту телевизоров?
– Не говори глупостей! Конечно, нет!
– Тогда, как ты думаешь, зачем она пыталась отвинтить что-то от телевизора в своей комнате?
– Понятия не имею! Ты же не думаешь, что она это специально?
– Не думаю, а знаю. Она вредит тебе, чтобы потом не платить за комнату. – Вынув ручку, он написал что-то на клочке бумаги и сунул его в пакет с кукурузными хлопьями. – Подыграй мне. Мы избавимся от нее в два счета. Есть что-нибудь на завтрак? Я умираю с голоду.
Он уже покончил с яичницей и беконом и как раз собирался взять себе еще один тост, когда появилась миссис Вашер.
– Buon giorno, – поприветствовал ее Адам на чистейшем итальянском.
Триш замерла, забыв поздороваться и глядя, как миссис Вашер поежилась под неприветливым взглядом этого мрачного «итальянца». Затем, когда дама недоверчиво буркнула «С добрым утром», Триш улыбнулась: Адам решил напугать ее. Она поспешила скрыть свое изумление.
– С добрым утром, миссис Вашер! – беспечно пропела она.
– Ничего доброго! – оборвала ее та.
– Momento, cara! – Адам грозно встал из-за стола и подошел к Триш. – Моя женщина, она говорить, вы недовольна.
– Еще как недовольна! – вскипела миссис Вашер. – Сегодня утром…
– А! Еще что-то быть не в порядке? – вкрадчиво произнес Адам.
– Именно не быть… То есть да. Мой телевизор вышел из строя. В этом доме все ломается! Просто кошмар! Не надейтесь, что я стану платить за такое ужасное обслуживание…
– Signora, – промурлыкал Адам. – Пожалуйста, открыть этот коробка и прочитать, что там написано. – Он указал на пакет.
Дама с раздражением открыла коробку и вынула записку.
– «Синьора…» – Она озадаченно взглянула на Адама.
– Continuez.
Триш от души надеялась, что миссис Вашер не заметит, что он по ошибке перешел на французский.
Опасения оказались напрасными, и миссис Вашер продолжала читать записку:
– «…делает вид, будто телевизор в ее спальне…» – Густо покраснев, она продолжала уже про себя, явно слишком шокированная, чтобы задумываться, почему Адам говорит на ломаном английском, но при этом пишет без единой помарки.
Как только она закончила, Адам положил руки на стол, угрожающе наклонившись в ее сторону и кипя праведным гневом.
– Я видеть вас. Видеть, что вы делать с телевизором. Моя женщина, она быть недовольна. Я быть недоволен. Дело плохо, – яростно прошипел он сквозь зубы. Теперь всего несколько дюймов отделяло его лицо от лица миссис Вашер. – Вы лгать. Это не по мне. В моей страна с людьми вроде вас случаться нехорошее. Ясно?
Женщина кивнула. Объяснять дальше было незачем. Затаив дыхание, Триш подумала, что у жителей его страны, судя по всему, еще и ужасный акцент!
– Так что, – продолжал Адам, – вы сейчас же убираться. Ясно? Платите, что с вас причитается, и мы прощаться.
– Но я не могу! Я… чековая книжка у меня в косметичке, а замочек заклинило! – заикалась миссис Вашер.
– Носить сюда! Я, Валентино Капелли, вскрою ее голыми руками! – театрально воскликнул Адам.
Триш бросилась на кухню, с трудом сдерживая смех.
Некоторое время спустя, услышав их голоса в прихожей, она высунулась посмотреть. Мрачная фигура Адама грозно заслоняла вход. Подкравшись сзади, она увидела, как миссис Вашер торопилась на пристань, волоча за собой бесчисленные чемоданы. Путь окажется нелегким с таким багажом, но теперь это уже не ее дело!
Адам поднял руку. Между пальцев был зажат чек.
– Неплохо, а?
Не удержавшись, Триш рассмеялась, а за нею и Адам.
– С людьми вроде вас случаться нехорошее, Валентино Капелли!
– А моя женщина? Она быть довольна? – спросил он, словно пародируя кого-то, кому совершенно справедливо отказали в роли в «Крестном отце».
Триш смеялась до слез.
– Какой ужас! Ну, ты даешь! Я с трудом сдерживалась. Как ты мог оставаться таким серьезным?
– Потому что это было и вправду серьезно, дорогая. Она изводила тебя. А за это любого ждет смерть! – вскричал он, снова входя в роль.
Он прекрасный актер, неожиданно с горечью подумала Триш. Милый, забавный, обаятельный.
– Спасибо, – нехотя поблагодарила она и с невеселой усмешкой добавила: – Ты был неподражаем.
– Ну, а теперь, – сказал он, обнимая ее за талию, – мы одни. Постояльцев больше нет. Здесь только ты и я…
– Это ненадолго, – поспешно заметила она, отстраняясь. – Скоро приедут новые. Мне же нужно зарабатывать на жизнь.
– Но сейчас мы одни и можем наконец поговорить о нас. Так что, cara, на чем мы остановились?
– Не надо, Адам!
Но он уже целовал ее, касаясь языком ее губ, и она ощутила, как страсть снова берет над ней верх. Его интересует только секс, думала она, яростно впиваясь в его губы. Господи, что она делает! В ужасе она уперлась ладонями ему в грудь.
– Нет, я не могу. Мне надо поговорить с Тимом!
– Зачем? – Его глаза сузились.
– Поговорить… о наших с ним отношениях.
Его пристальный взгляд смутил ее. Наверное, так кажется из-за этого костюма, решила она.
– Ты же его не любишь! – Глаза Адама сверкали на смуглом лице.
Ревность, подумала Триш. Он хочет, чтобы я принадлежала только ему. Это пугало ее. Он хочет быть хозяином, подчинить ее себе, лишить независимости. Любовь прекрасна только в кино. А в действительности ты словно ходишь по краю пропасти и не знаешь, чего ждать.
– Ты слишком долго колеблешься! – произнес он. – Позволь мне напомнить тебе кое о чем…
Он целовал ее: губы, лицо, шею, плечи… И моментально добился своего.
Она подняла на него полный истомы взгляд. Его глаза потемнели от горевшего в них желания. Триш почувствовала, как он ласкает ее грудь, ощутила его пальцы на твердых сосках.
– Скажи, что не любишь его! – прошептал он.
– Не люблю! – выдохнула она. – Пожалуйста, Адам! Не надо. Так нечестно!
– Тебе нужны правила? – Склонив голову, он приник губами к ее груди. – Их не существует!
Страсть захватила их обоих. Он целовал ее, ласкал, срывая с себя рубашку, стягивая платье с ее восхитительного тела.
И вот она перед ним: в одних трусиках, испуганная и в то же время возбужденная, заставляющая трепетать каждую клеточку его тела.
– Но… Адам, – пробормотала она. – Мы не можем. Мне нужно поговорить с Тимом…
Он поднял голову. Но . Существовали тысячи этих «но». И чтобы снова не лишиться самообладания, он воспользовался ее колебанием и отстранился.
– Проклятый остров! – Разочарование было слишком велико. – Можно подумать, что жизнь здесь – это и есть абсолютная свобода! Да это же тюрьма!
Триш вздрогнула. Холодно прошла мимо. Он не стал ее удерживать. Нужно было успокоиться, понять наконец, что с ним происходит. Когда он вернулся на остров, узнав, как расстроил ее его отъезд, у него словно выросли крылья. Адам и представить себе не мог, что чувства окажутся настолько сильными, сделают его таким уязвимым. Этого он боялся больше всего.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Триш сосредоточенно мыла посуду. Не займись она уборкой, наверняка бы расплакалась, а она не из тех, кто легко сдается.
Черт его возьми! – проклинала она Адама. Ее отказ привел его в ярость. Луиза была ему глубоко безразлична, и именно поэтому Триш едва снова не поддалась соблазну.
Она нетерпеливо смахнула навернувшуюся слезу. Желание соблазнить ее превратилось для него в какую-то навязчивую идею. Он опасный волокита без чести и совести.
И он ненавидит Брайхер. Задыхается на этом крохотном островке. Ему пора возвращаться в свой мир.
Но в то время, когда она оттирала и чистила, тело продолжало дразнить ее. Триш то и дело останавливалась, мечтательно глядя перед собой, вспоминая, как он целовал ее, запах его тела…
Так она и стояла, погруженная в свои романтические грезы, когда вошел Адам. Стоило им обменяться взглядами, как недавняя страсть пробудилась вновь. Словно чиркнула спичка и пламя вспыхнуло с новой силой.
– Катер будет через полчаса, – проговорила она безжизненным голосом.
– Триш, – негромко произнес он, – я бы хотел поехать с тобой. Конечно, не для того, чтобы разговаривать с Тимом, – поспешил объяснить он, заметив, что она хочет возразить. – Просто прогуляться по острову Святой Марии. Проведать бабушку.
– Ты можешь ехать куда захочешь, я не могу тебе запретить, – холодно отозвалась она и вышла.
Адам сидел на носу «Фальдора», задумчиво глядя на морскую гладь. Смущенная его молчанием, Триш отправилась в капитанскую рубку поболтать с Кеном, старательно избегая расспросов, касающихся высокого темноволосого незнакомца, что сопровождал ее.
Поднявшись на пристань, они молча направились в город.
– Справочное бюро для туристов там, – сказала Триш, словно рядом с нею был незнакомец. – Они объяснят, как пройти в больницу. Встретимся там. – И смущенно добавила: – Бабушка обрадуется. – Адам молча кивнул, и Триш продолжала, чувствуя себя все более неловко: – Тим работает в магазине «Подарки». Тебе туда лучше не ходить.
– Конечно. – Он заколебался и добавил: – Я знаю, что тебя ждет нелегкий разговор.
– Но это необходимо. Я не люблю его. Он должен знать, чтобы устроить свою жизнь без меня.
– Я знаю. Не расстраивайся. Коснувшись на прощание ее руки, он зашагал прочь.
Триш смотрела ему вслед. В походке Адама чувствовалась какая-то напряженность. Вздохнув, Триш повернулась и пошла в город. Чем ближе подходила она к магазину, тем сильнее билось от волнения сердце. Однако внутри никого не оказалось. Лишь после того, как она дважды настойчиво постучала по прилавку, появился Тим. Волосы его были взъерошены, он вытирал губы платком.
Не успела она поздороваться, как вышла продавщица – помощница Тима. Она была не из местных, приехала на лето немного заработать. И, судя по всему, не только за этим. Помада на ее губах была смазана, короткий топ сидел криво. Триш не верила своим глазам.
– Привет! – сказал Тим, краснея до самых корней своих светлых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14