Алекс Вуд: «Истинный джентльмен»

Алекс Вуд
Истинный джентльмен



OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Вуд А. Истинный джентльмен: Роман»: Издательский Дом «Панорама»; Москва; 2006

ISBN 5-7024-2194-9 Аннотация Майкла Фоссета любят две женщины. Они обе достойны ответной любви. Селин – прекрасная, талантливая, обольстительная… Вероника – очаровательная, веселая, непосредственная… Его нестерпимо тянет к одной из них, но жаль огорчить и другую. Он истинный джентльмен, поэтому делает выбор, который подсказывает ему совесть, а не сердце… Но разве сердце обманешь?.. Алекс ВудИстинный джентльмен 1Майкл Фоссет Когда юное привлекательное создание признается в любви мужчине, чье сердце свободно… То есть почти свободно… Вернее, не свободно, но это не имеет никакого значения… Тьфу, совсем я запутался. Никогда не умел говорить о нежных чувствах. Одним словом, когда красивая девушка первая говорит мужчине, что любит его, причем делает это с такой искренностью, как Вероника Маунтрой, ему ничего не остается делать, как ответить ей тем же. Если не сердцем, то хотя бы словами. Истинный джентльмен просто не имеет права поступить иначе, а я, Майкл Реджинальд Фоссет, всегда считал себя джентльменом.Вы бы видели, как вспыхнуло личико юной Вероники, когда я поцеловал ее хорошенькую маленькую ручку! Я сказал, что ее признание сделало меня счастливейшим из смертных, потому что с той самой минуты, как я увидел ее, я не знал покоя. Эта полуправда далась мне сравнительно легко. Я действительно не знал в последнее время покоя, вот только прелестная мисс Маунтрой была здесь совсем ни при чем.Но Вероника об этом не узнала…– Ах, Майк! – воскликнула она и прижала ладони к щечкам, красным как маки.У меня противно заныло сердце, но обратного хода не было. С девушками вроде Вероники Маунтрой не шутят. Ее отец для этого слишком богат и влиятелен. Я набрался храбрости, посмотрел ей в глаза и, сознавая, что делаю величайшую глупость в своей жизни, произнес:– Скажите, Вероника, вы согласны стать моей женой?В глубине моей души мелькнула крохотная надежда на то, что она, может быть, откажется. Как джентльмен я не мог поступить иначе. Но ведь ей-то ничто не мешало ответить «нет» и спасти меня от неминуемой гибели. Но глаза Вероники заблестели, словно ей туда воды накапали, и я с ужасом понял, что надеяться было глупо.– Конечно да! – закричала она и повисла у меня на шее.Сопротивляться я не стал, все-таки воспитанный мужчина. Но вот юной Веронике лучше бы не забывать о правилах приличия. На балкон, где происходило наше сентиментальное объяснение, вполне могли зайти посторонние люди и сделать не самые приятные для нас выводы.Слава богу, обошлось.– Я завтра же поговорю с вашими родителями, – сказал я и аккуратно коснулся губами ее волос. – Наверное, мне следовало сначала обсудить все с ними, а уже потом…По вполне понятным причинам я запнулся. Если бы не сегодняшняя откровенность Вероники, никакого разговора не было бы вообще. Но долг настоящего мужчины – все устроить так, чтобы прекрасная дама не догадалась, как в действительности обстоят дела.– Какие родители, – засмеялась Вероника. – Ты же ведь не на них жениться собираешься.Она потерлась щекой о лацкан моего пиджака и подняла свое хорошенькое личико вверх. Ее алые пухлые губки были полуоткрыты, а в глазах застыло какое-то особенное выражение, которое я никак не мог разгадать. На секунду меня посетила кощунственная мысль, что Вероника напрашивается на поцелуй, но я тут же с негодованием отверг ее. Она слишком юна и непорочна, чтобы так вести себя. Разве может девушка, которой едва исполнилось девятнадцать, быть столь беззастенчивой? Тем более, дочь Маунтроев.
Эта семья была известна всем. Родовита настолько, чтобы быть допущенной в лучшие дома Лондона, и достаточно богата, чтобы позволить себе роскошь одеваться у парижских модельеров. Вероника была единственным отпрыском лорда Маунтроя, который в свои пятьдесят восемь лет был слишком стар для такой юной дочери. Леди Маунтрой была моложе мужа на восемнадцать лет, звалась в девичестве Кэтрин Тернер и происходила из очень богатой американской семьи. Может быть, Маунтрой этой женитьбой и бросил пятно на фамильное имя, но уж свое финансовое положение точно улучшил.Веронику баловали так, как, наверное, ни одну девочку в Лондоне. Она с детства получала все, чего могло только пожелать ее сердце. Когда ей исполнилось пятнадцать, стало ясно, что она унаследовала яркую красоту своей матери. Веронику Маунтрой по праву называли первой красавицей Лондона и самой завидной невестой Англии. Мужчины вертелись вокруг нее как назойливые осы рядом со сладкой грушей, однако Вероника отвергала все предложения.– Я слишком молода, чтобы выходить замуж! – хохотала она в ответ на робкие намеки отца, которому не терпелось подобрать для дочурки достойного мужа.Мне в страшном сне не могло присниться, что это хорошенькое взбалмошное создание обратит свой благосклонный взор на меня. Меня представили Веронике Маунтрой два с половиной года назад на помолвке ее кузена. Потом мы регулярно встречались в Опере и на выставках, светских приемах и раутах, то есть везде, где люди нашего круга просто обязаны бывать. Несколько раз мне даже пришлось пригласить ее на танец. Но ничего больше. Естественно, Вероника кокетничала со мной, но я никогда не придавал значения ее улыбкам и взглядам. Как оказалось, напрасно.Случилось все на приеме, который давала леди Саутгемптон в честь своего… О нет. Дни рождения эта достойная леди не отмечает уже лет двадцать, однако раз в год она собирает друзей в своем лондонском особняке, чтобы повеселиться от души. Две недели назад я получил надушенную записочку на плотной бумаге с розоватым отливом, где говорилось, что леди Саутгемптон будет рада видеть меня у себя в субботу двадцать восьмого в Лайонз Хаус.Смокинг обязателен, гостей ожидают к шести часам.Ничем меня это приглашение не порадовало. Агата Саутгемптон – вредная особа, которая ведет себя совсем не по возрасту и обожает распускать сплетни. Но отказаться я не мог, потому что… Эх, нет ни одной причины. Не мог и все. Джентльмен должен соблюдать правила приличия, даже если ему этого очень не хочется!Прием был самый обыкновенный, я на таких всегда скучаю. Множество знакомых лиц, пустые разговоры, крошечные бутербродики и море шампанского, от которого впоследствии ужасно болит голова. Хотя не исключено, что голова болит от светской болтовни, когда ты вынужден говорить совсем не то, что думаешь. Леди Саутгемптон была как обычно очень мила и с готовностью демонстрировала свои искусственные жемчужные зубки. Утверждают, что в молодости она была замечательной красавицей. Может быть, может быть…Спасаясь от ее излишне навязчивого внимания, я уединился с бокалом шампанского на балконе. При наличии воображения можно было легко представить себе, что на самом деле я нахожусь не в сердце Лондона, а в какой-нибудь тенистой части Южного Кента, и этот великолепный особняк целиком принадлежит мне, и в нем, естественно, нет ни одной живой души…– О, Майк, как здорово, что ты ото всех сбежал! Можно я к тебе присоединюсь?Мое блаженное уединение нарушил звонкий девичий голосок. Наверное, мне следовало укрыться где-нибудь под деревом в неосвещенном парке.– Разумеется, Вероника, – вежливо произнес я. – Буду только рад.Она хихикнула в ответ и встала рядом со мной. По-моему, чересчур близко. Я не люблю, когда посторонние люди вторгаются в мое жизненное пространство, даже такие симпатичные, как Вероника Маунтрой.Она действительно была хороша. Представьте себе черные глаза-вишни, прелестно очерченный ротик, всегда готовый смеяться, нежные щечки, с которых еще не сошла детская округлость. Прибавьте к этому кокетливые ямочки, задорный смех и копну пышных темных волос, и вы получите примерный портрет Вероники Маунтрой. Примерный, потому что никакими словами нельзя описать ту бурлящую энергию, которую источало все ее существо. В ней было так много еще наивной непосредственности, которая навсегда исчезает после нескольких светских сезонов и которая не может не трогать сердце! Вероника была как солнечный лучик ранним утром, или звонкоголосый жаворонок, или как щенок ньюфаундленда, веселое беззаботное создание, вызывающее снисходительные улыбки и радостный смех.Впрочем, некоторые относились к Веронике вполне серьезно. Я был лично знаком с тремя молодыми людьми, которые настойчиво ухаживали за ней. Поговаривали, что с начала этого сезона она уже отвергла четверых претендентов на свою руку, а один бедолага с горя даже отправился в Китай. Разумеется, я совершенно не интересуюсь сплетнями, но порой приходится выслушивать разные глупости. Никто не сомневался в том, что Веронику Маунтрой ждет великое будущее покорительницы мужчин. Конечно, если ее отец не найдет какой-нибудь способ выдать ее поскорее замуж.Хотя одно другому не мешает.Однако в тот вечер на балконе Вероника была как никогда задумчива и молчалива. Если бы я знал тогда, что это предвещает, я бы бежал от коварной девчонки на другой конец Земли! Увы, я и не догадывался, какие тучи сгустились над моей головой…– Ужасно скучно здесь, правда? – вздохнула Вероника.Она стояла так близко, что ее горячий локоток касался моего. Я всерьез беспокоился из-за того, что она может решить, что я пользуюсь случаем и специально прижимаюсь к ней. Но отодвигаться было как-то неудобно, и я замер на месте, надеясь, что Веронике скоро станет скучно со мной. Кто я такой, чтобы развлекать прелестную юную особу?Но Вероника не торопилась уходить. Похоже было, что она собирается разговорить меня.– У Агаты всегда бывает скучно, – упорно продолжала Вероника.– На приемы леди Саутгемптон мечтает попасть весь Лондон, – произнес я значительно. Некрасиво молодой леди обсуждать хозяйку дома.Кажется, Вероника меня поняла, потому что она недовольно засопела и отодвинулась от меня. Вот и славно.– А почему ты сюда пришел? – спросила она с любопытством.Ну что с ней было делать?– Думаю, по той же самой причине, что и все остальные гости, – вежливо ответил я. – Меня пригласила леди Агата.– Но ведь ты мог бы и не приходить, – настаивала негодная девчонка. – Всем известно, что Майкл Фоссет не большой любитель приемов.Хотелось бы знать, кому это известно и кто меня обсуждает!– Леди Агата давняя приятельница моей семьи, – сдержанно произнес я. – Это обязывает меня вести себя соответственно…– Ах, да, – перебила меня Вероника. – Я забыла. Ты всегда делаешь то, что обязан.Сказано это было с такой горечью, что я не обиделся, а удивился. Неужели я случайно задел чувства Вероники? Насколько я помню, мне не в чем себя упрекнуть. Я могу быть резок с мужчинами, но с женщинами я безупречно вежлив!– А вот я пришла сюда ради тебя, – продолжала Вероника все с той же непонятной мне интонацией. – Я знала, что ты будешь, и согласилась прийти только для того, чтобы увидеть тебя.Я похолодел. Что она хочет этим сказать? Я осторожно покосился на девушку. К счастью, она смотрела не на меня, а вниз. Я точно знал, что все, что бы я ни сказал сейчас, прозвучит глупо. Но молчать было невозможно, и я пробормотал:– П-почему?Она вскинула голову, и я невольно отшатнулся. В глазах ее горел огонь вдохновения. Я никогда не думал, что лицо женщины способно так меняться…– Я так больше не могу, Майк! – воскликнула она. – Пусть меня называют дурой, но я не буду молчать!Я открыл было рот, чтобы заметить, что она чересчур самокритична, но Вероника не дала и слова вымолвить. Она сказала такое, от чего все возражения благополучно вылетели у меня из головы, а кровь застыла в жилах.– Я люблю тебя, Майк! С того самого момента, как мы познакомились на помолвке Джерри. Помнишь?Я машинально кивнул.– Вначале я очень боялась, что ты догадаешься. – Вероника заметно волновалась. – Так хотела тебе понравиться, покорить тебя, чтобы ухаживал за мной, как остальные, говорил комплименты, страдал…Она душераздирающе вздохнула. Этот вздох мог бы растопить лед, но только не мое сердце. Хорошенькие грезы у этой очаровательной юной леди! Чтобы я стал частью ее верной свиты, был у нее на посылках и мечтал умереть от счастья после первого поцелуя!– Но потом я поняла, что это невозможно. – Вероника закусила нижнюю губку и отвернулась.Я позволил себе чуть усмехнуться. Ох уж мне эти избалованные красавицы…– И также поняла, что люблю тебя не просто так, как раньше, а по-настоящему. Сильно и навсегда. Я очень тебя люблю, Майк, и мне нет дела ни до кого другого. Можешь теперь думать обо мне все, что угодно.Она оторвала от пола свои глазищи и подняла их на меня. Всего лишь секунду назад я готовился блеснуть красноречием и прочитать небольшую лекцию на тему о любовных иллюзиях и о сладком запретном плоде. Но было что-то в ее глазах, что меня остановило. Истинная боль, страдание… И сердце мое глухо заворчало в груди. Эта девочка с сияющими глазами ждет от меня не нотации. Она ни на что не рассчитывает, но она надеется со всей страстью своих девятнадцати лет…Могу ли я обмануть ее ожидания? Признание нелегко далось ей. Какой бы легкомысленной и беспечной ни была Вероника, ей было тяжело произнести эти слова. Неужели теперь я начну рассуждать о заблуждениях юности и неправильных оценках, когда всю суть моего послания можно свести к тому, что я-то ее не люблю? Это жестоко, обидно и неприлично. Нет ни одной причины, по которой я не могу осчастливить сейчас юную Веронику ответным признанием. Вернее, почти ни одной, но об этом не стоит даже и упоминать…– Вероника, я должен сказать, что ты застала меня врасплох, – сказал я.Отчаяние, промелькнувшее в ее глазах, заставило меня поторопиться.– Но я счастлив, что ты решилась открыться мне. Я бы не смог заговорить с тобой первым… Ты слишком молода, слишком красива, чтобы я осмелился…Я запутался и замолчал, но Вероника, кажется, истолковала паузу в свою пользу. Она растерянно заморгала, а потом вдруг улыбнулась.– То есть… ты хочешь сказать, что… – начала она.
1 2 3