Ожидая заказ, Синди, не выдержав, заговорила первая:— Я полагаю, ты намерен обсудить развод и время посещения будущего ребенка? Может, отложим эти неприятные моменты до возвращения?Ей казалось, что выяснять отношения здесь — под ярким небом и сумасшедшим солнцем, глядя на счастливые пары, которые загорают в шезлонгах у бассейна под ленивый шум накатывающих на песок волн, просто кощунственно. У красоты есть единственный недостаток — безобразное на ее фоне кажется еще более безобразным.Томас ответил не сразу. Он поднялся, как будто беспокойство, снедавшее его, требовало немедленного выхода, и, прислонившись к перилам, неотрывно смотрел вниз, на бассейн. Наконец повернулся и резко сказал:— Нет. Зачем ждать? Не лучше ли сразу решить наши проблемы?Райсу принесли стакан фруктового сока. Сделав большой глоток, он поставил его на стол. Люсинда, помешивая ложечкой лед в бокале, сильно нервничала.— Послушай, — вдруг сказал Томас, — я не могу здесь разговаривать. — Он допил сок. Жена в недоумении подняла глаза: за его раздражительностью и нетерпением скрывалось что-то еще, чего Люсинда не понимала.— Но… — начала она.— Давай пройдемся но берегу, — предложил Томас.— В туфлях? — Жена показала на ноги, и муж грубо заорал:— Сними эту чертовую обувь и оставь где-нибудь!— Кричать не обязательно, — резко ответила Люсинда, вставая.— Иногда такой способ представляется мне единственным выходом, чтобы достучаться до тебя, — невнятно пробормотал Райс.— Большое спасибо! Еще какие комплименты?— Ты сама виновата, — почти неслышно ответил Томас, стремительно шагая вперед. Жена едва поспевала за ним. — Из-за тебя я порой себя не узнаю.— Значит, причина только во мне, да? — гневно бросила она. — Может, перестанешь бежать?Пара, направлявшаяся к отелю, оглянулась на супругов. Люсинда заметила, что мужчина сочувственно улыбнулся, как бы говоря: женщины везде одинаковы.Синди понизила голос и, остановив мужа, сказала:— Я не намерена догонять тебя. Не понимаю, почему нельзя было поговорить в баре?Томас не ответил. Подойдя к одному из столиков на берегу моря, он сбросил сандалии, закатал джинсы и стянул рубашку. Потом посмотрел на жену, а под его сосредоточенным взглядом ей никогда не удавалось собраться с мыслями. Сняв туфли, Люсинда побрела рядом с мужем.Пляж простирался далеко. Загорающих немного. Несколько пар расположилось в шезлонгах, на полотенцах, другие плескались в воде. Зачем они сгрудились здесь, если рядом начиналась бесконечная полоса чистого белого песка? — подумалось Синди. Или они чувствуют себя здесь спокойнее?Томас явно не верил в коллективный разум: он целеустремленно направлялся в дальний конец берега. Синди, не отставая, не желала первой нарушать молчание, заметив, какой у мужа напряженный вид.— Я же утверждал, что с ребенком ничего не случится, — возбужденно заговорил Томас. Жена вопросительно взглянула на него. — Почему ты хочешь обязательно поссориться? Неужели нельзя спокойно обсудить ситуацию?Супруги довольно далеко удалились от отдыхающих, их коричневые тела казались мелкими точками. Томас сел на бревно, выброшенное на берег прибоем, и принялся что-то рисовать на песке тонкой палочкой.— Мой отец может порекомендовать хорошего адвоката… — неуверенно начала Люсинда.— Обойдемся без него, — резко оборвал ее муж.— По-твоему, следует заниматься разводом самим? — Синди смотрела на него, нахмурясь. Томас сверлил ее глазами.— Ты совсем глупая, Люси? — угрюмо произнес Томас. И, видя, что жена не понимает его, продолжал: — Адвокат не нужен, потому что развод не состоится. Я ясно выразился или мне написать по буквам?— Но ты сказал… — начала неуверенно Люсинда.— Да, знаю. Однако я изменил решение. Я не дам согласия на расторжение брака.— Почему? Ты же убедился, что с ребенком все в порядке? — Люсинда чувствовала, что вот-вот заплачет, и закипела от ярости.— А потому, — на лице мужа проступил темный румянец, — что ты принадлежишь мне, и я не намерен расставаться с тобой. Никогда. Поняла? Если ты настаиваешь на разводе, я подам в суд. Но ты проиграешь.— И все же объясни, — прошептала она, — ты поступаешь так, потому что Брюс увел Реджину? Да?Томас хрипло засмеялся.— Они не имеют к нам никакого отношения.— Разве? — тихо спросила Синди. — Ведь ты же по-прежнему любишь ее?Муж изумленно посмотрел на нее.— Люблю Реджину? Возможно, я испытывал к ней теплые чувства, но никогда не любил по-настоящему.Люсинде показалось, что словно ее приподняли над землей и плавно закружили:— Но ты же собирался жениться на Реджине. Или я не права? — Она заставила себя опуститься на берег, вспомнив, что ситуация не изменилась.— Потому что дурак, — пробормотал Томас, — слепой идиот, возомнивший, что привязанность и поверхностное сходство характеров — достаточные основания для союза. — В его голосе слышался вызов, как будто Рейс ждал, что Люсинда станет возражать и ему придется поспорить.Однако Люсинду охватило чувство сумасшедшей радости.— Ты не хочешь разводиться из-за ребенка?— Нет, — спокойно возразил муж.Что же пытается доказать Томас? Робкая надежда подсказывала ответ.— Чего ты от меня ждешь, Люси? — жестко спросил муж.Суровая реальность всегда поджидает за углом, напомнила себе Синди. Только однажды, позволив себе открыто выразить эмоции, она испытала восхитительное, неописуемое состояние полета. Но оно продлилось недолго.— Я надеюсь получить откровенное объяснение, — промолвила Люсинда.— Как я могу высказаться, если сам пока не разобрался? — пробормотал Томас. Он встал, посмотрел на море, потом опять сел, на этот раз ближе к жене. — Ты не походишь на женщин, которые нравились мне раньше, — проговорил он, и она вспыхнула от гнева и обиды.— Я знаю. Ты повторяешься, — сухо парировала Синди.— Ты выросла в роскоши. Никогда не испытывала нужды. Жизнь оберегала тебя от забот.— Но я разве виновата?— О, ты очень красивая женщина, — продолжал Томас, не слушая жену. — Видимо, пленила сотни мужчин.— Тысячи! — воскликнула Люсинда, понимая, что не следует выходить из себя.— Но я был уверен, что не поддамся твоим чарам. — Томас смотрел на нее горящими глазами. Синди замерла, не в силах произнести ни слова. Время остановилось. — Я ошибся. — Муж дотронулся рукой до ее лица, словно боялся, что она отвернется. — Когда ты начала работать, я поймал себя на мысли, что постоянно поглядываю на тебя украдкой. Сначала мне казалось, что просто наблюдаю, справляешься ли ты с делами. Но потом понял, что ты мне нравишься. И с каждым днем больше и больше.Люсинда широко раскрыла глаза.— Правда? Ты же никогда даже вида не показывал, — прошептала она.— Не хотел признаваться самому себе, а тебе — тем более. Я был обручен с женщиной, с которой, как полагал, у нас много общего. Но потом в мою жизнь вошла ты, и я растерялся. И хотя непрестанно твердил, что ты не принадлежишь к женщинам моего типа, ты меня заворожила, Люси. Когда же я пришел в тот вечер к тебе с шампанским, сознаюсь честно, я вовсе не проявлял заботу, — продолжал он. — Просто хотелось увидеть тебя, а потом… и когда ты позвала к себе и специально разделась для меня, ты выглядела самой прекрасной женщиной, которую мне довелось видеть. — От воспоминаний у Томаса вспыхнуло лицо, от чего Люсинда испытала острое удовольствие.— Но ты же покинул тогда меня, — произнесла Синди.— Ты слишком много выпила, а я находился в смятении, — объяснил Томас. — Какое же облегчение я испытал, когда Реджина увлеклась Брюсом!Люсинда нежно провела пальцами по лицу мужа. Тот поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.— И когда вернулся к тебе, знал, ты будешь моей. Я желал тебя так, как никого и никогда в жизни. Мне хотелось обладать твоей душой и телом. И на какое-то мгновение мне показалось, что это так. А когда отправился в командировку, ты стала постепенно отдаляться, очень сухо говорила по телефону. Я медленно сходил с ума.— У меня не оставалось выбора. — Люсинда произнесла фразу очень тихо, хотя внутри все пело от счастья. — Я почувствовала, что беременна, а ты отдаешь предпочтение женщине, которую потерял.— Как ты посмела так думать? — спросил Томас. — Ведь я люблю тебя.Конечно, Синди догадывалась, о чем говорит муж: мучительным, окольным методом, но тот признался наконец в любви. Она тихо засмеялась, закрыв глаза.— Том, любимый, — прошептала Люсинда, глядя на мужа блестящими глазами. — А мне казалось, что я страдаю одна. Почему я стала отдаляться от тебя? Да потому, что люблю тебя. И сама мысль, что ты никогда не ответишь на мое чувство, становилась невыносимой.Томас, наклонившись, жадно поцеловал жену. Она обвила руками его шею, и оба со смехом упали на песок.— Я испытал адские муки, — бормотал он. — Думал, что заманил тебя в ловушку, а вернувшись, обнаружил, что ты разгадала мой замысел и нас разделяет непреодолимая дистанция. А узнав, что ты беременна, рассчитывал, что ребенок поможет вернуть тебя. Вот почему настаивал, чтобы мы поженились раньше, чем ты успеешь опомниться. В общем, прибегал к различным уловкам, чтобы получить то, о чем мечтал.— Извинения принимаются, — тихо произнесла она.— А кто извиняется? А теперь скажи, Люси, что ты тоже любишь меня. И повторяй бесконечно. В наказание за то, что заставила меня пройти через муки и страдания.— Я люблю тебя, Томас Райс, — проговорила Люсинда и тихо застонала, когда его рука скользнула в вырез платья и сжала ее припухшие груди.— Как давно я ждал этого признания! Когда ты обвинила меня в том, что я взял на работу Мэри, в твоих словах послышалась ревность. И почему не сказала, что ревнуешь меня? В твоих словах я отыскал бы то, что мне требовалось.— Я действительно ревновала, — промолвила Синди. Казалось, все происходило очень давно. — Я просто ненавидела Мэри.— Что ж, в следующий раз будь осторожнее, — мрачно сказал Томас, но черты лица тут же смягчились, он улыбнулся. — А впрочем, Мэри получит то, что заслужила, когда увидит нас вместе за обедом.— Ты прав, Мэри не понравится, — согласилась Люсинда, но сейчас она не сердилась и никому не желала зла.— А ты представляешь мое состояние при известии, что ты, возможно, потеряешь ребенка? — тихо произнес Томас. — Без него брак терял всякое значение.— Но ты же сначала согласился на развод! — заволновалась Синди.— Из самолюбия. Я твердо верил, что никогда не отпущу тебя.Томас поднял голову. Бесконечно долго они молча смотрели друг на друга. Слова были не нужны. Его глаза говорили, как долго ждал он этого мгновения, а ее глаза давали страстный ответ. Обняв жену за талию, Томас приблизился к губам Люсинды, и по ее телу пробежала жаркая волна. Ее целовал любимый мужчина, муж!Синди засмеялась от радости. Целуя жену, Томас расстегнул пуговицы на платье и припал к ее груди, истомившейся в ожидании его ласк…— Ты постоянно меняешься, — проговорил Томас, и Люсинда мечтательно улыбнулась. Ее лицо светилось любовью, которую не требовалось скрывать. — Каждый день я открываю в тебе что-то новое. Я и не представлял, какой тусклой была моя жизнь, пока ты не ворвалась в нее, словно поток солнечного света. Вначале я не обращал внимания, потом стал сомневаться, однако прятать свои чувства невозможно — существовать без тебя бессмысленно.— Как хорошо. — Синди судорожно перевела дыхание, нежась в его объятиях.Она смотрела на прекрасное мужественное лицо и думала о том, что ребенок, которого она носит под сердцем, родится для любви и счастья. Обязательно, Иначе и не может быть. Эпилог — Ну, давай, миленькая, начинай! — сказал Томас, с нежностью глядя на маленькую Луизу.Девчушка со светлыми, как у матери, волосами и серыми — в отца — глазами изо всех сил надула пухленькие щечки и, открыв ротик, выдохнула. Две маленькие свечки на праздничном торте, украшенном шоколадной глазурью, угасли.— Молодец! — похвалил Томас дочку и, взяв на руки, добавил: — Ну а теперь, Лу, пора бай-бай!..Люсинда не могла нарадоваться на мужа. Несмотря на занятость, он старался вернуться домой прежде, чем жена начнет укладывать дочку спать, чтобы поиграть со своей любимицей.Семейство жило теперь в небольшом особнячке с тремя спальнями, двумя гостиными, кухней, двумя ванными комнатами. Квартира, которую помог купить отец Люсинды, вполне подходила для супружеской пары с ребенком.Молодая жена с удовольствием занималась домашним хозяйством, но нет-нет да и задавала мужу вопрос:— Ты же сам упрекал меня когда-то в праздности. Может, мне пора на работу?— Ну уж нет, — успокаивал ее Томас. — Твоя главная забота — Луиза. — И лукаво добавлял: — Ты же не хочешь, чтобы она выросла такой строптивой, как ты?..Убирая со стола, Люсинда отодвинула стул.— Надо же! — ахнула она. — А подарок-то забыли. — И, подхватив куклу Джуди, направилась в детскую.— Тсс, — прижал палец к губам Томас. — Она почти спит. — Уложив куклу рядом с дочкой, прошептал: — Иди, ложись, я сейчас приду.Синди сидела в легком кружевном пеньюаре возле туалетного столика, когда появился муж. Он низко склонил к ней голову, теплое дыхание обвевало ее щеку.— Я все время думал, что взял в жены совсем еще девочку, которая не знала тогда, чего хочет от жизни… и мне казалось, я не вправе был навязывать тебе свою волю… — Его рука завладела грудью жены, пальцы ласкали нежный сосок. Едва сдерживаясь, Люсинда повернулась, открывая ему доступ к другой груди. — Но теперь, дорогая, я тебя никуда не отпущу. И не думай. Вдруг увлечешься каким-нибудь боссом, как когда-то мной? Синди улыбнулась.— Разве я могу променять своего первого любимого мужчину на кого-то еще? Я и сейчас схожу от тебя с ума, как во время той памятной ночи…Рот Томаса скользнул по ее теплым губам, и она задрожала в ответ на ласку, а муж крепче прижал жену к себе.Когда Люсинда вернула поцелуй, он легко приподнял ее и, положив на кровать, нетерпеливо стянул пеньюар. Она нежно коснулась его шеи, зачарованная близостью сильного гибкого тела. Каждая клеточка ее существа вспыхнула жарким пламенем желания.Торопливо раздевшись, Томас лег рядом. Синди трепетала, когда мужские руки легонько дотрагивались до самого сокровенного места ее тела и вновь вспархивали к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17