Мария Барская
Женщина-фейерверк

Глава I

Раскрыв блокнот, я начала проверять, все ли готово к свадьбе? Мне казалось, что да, однако никогда не вредно проверить еще раз. Не хотелось, чтобы в последний момент возникли какие-то недоразумения.
Я пробежала глазами список. За ресторан и торт можно не волноваться – и тем, и другим я занималась сама. С лимузином вроде бы тоже должен быть полный порядок. С этой фирмой я уже много раз имела дело, до сих пор не подводили, хотя до сих пор это не касалось свадьбы. Дело в том, что обычных машин у них много, и они взаимозаменяемы, а вот свадебный лимузин представлен в единственном экземпляре – огромный розовый «Кадиллак». Весь розовый. И снаружи, и изнутри, вплоть до руля. По-моему, пошлость невероятная, но всем почему-то нравится. Популярностью пользуется необыкновенной. Чего там внутри только нет! И телевизор с видео, и кровать, и бар – не хватает разве что бассейна. Но если у розового чуда мотор в нужный момент не заведется, что нам тогда прикажете делать? Не коней же в него запрягать. Хотя, возможно, это смотрелось бы даже оригинально. Я живо вообразила картину. Розовый лимузин, запряженный шестеркой белых коней! Эффектно, ничего не скажешь. Только вот утянут ли шесть лошадей этакую махину? Сколько, интересно, весит лимузин? Надо при случае у владельцев узнать. Значит, вес «Кадиллака» плюс люди. Их вместе с шофером наберется человек семь. А это где-то полтонны. Пожалуй, лошадки справятся. А вообще, надеюсь, все обойдется: и машина не подведет, и свадьба пройдет на ура.
Вот только по поводу риса у меня есть серьезные возражения. Невеста в каких-то фильмах увидела, как новобрачных рисом осыпают, и загорелась: красиво, мол. В кино – может быть, но в жизни… Вычесывай потом этот рис отовсюду. Да и неизвестно, кто им швыряться станет. Например, какой-нибудь друг жениха, который успел перед свадьбой основательно подогреться. Обязательно надо учитывать наши родные условия. Не в Америке ведь живем, и не в Италии. Я пробовала объяснить невесте, что безо всяких круп обойдется спокойнее, но она зациклилась намертво: «Хочу, чтобы было красиво!» И точка. Придется возиться с рисом. Вот только не знаю: вдруг он у них там, за границей, какой-нибудь специальный? Мы-то обычный купили, в супермаркете. Теперь я засомневалась: может, его нужно обжаривать или взрывать, чтобы получился легкий, как попкорн? А то еще травмы кому нанесем. Нет, это надо наверняка выяснить. Сейчас велю кому-нибудь в Интернете пошарить. Ох, не нравится мне эта идея с рисом!
В остальном вроде полный порядок. Подружки невесты и друзья жениха всесторонне проинструктированы. Сценарий выкупа невесты написан, роли всем розданы. Тамада к исполнению обязанностей готов. Его текст я тоже проверила, и он его уже выучил. Впрочем, даже если и забудет, у него есть шпаргалка, сверится. Так, что еще? По-прежнему глядя в блокнот, я задумалась.
В это время зазвонил мой мобильный. На экране высветился номер невесты. Сердце у меня ёкнуло. И совершенно беспричинно засосало под ложечкой: замуж, что ли, раздумала выходить в последний момент? Это была бы полная катастрофа. Иногда с невестами такое случается, как, в общем-то, и с женихами. Пугаются в самый последний момент. У меня несколько знакомых так свадьбы и не сыграли. Страшно им делалось. Ну ничего. Даже если и так, я ее сейчас уговорю. Вероятно, ей именно это и надо. Иначе чего бы ей мне звонить.
Предчувствия меня не обманули. В трубке слышались истеричные всхлипывания.
– Что случилось? – с бодрым сочувствием поинтересовалась я. – Лиза, по какому поводу слезы?
– Глафира Филипповна, катастрофа, – прорыдала в ответ невеста.
– Поссорились?
– Нет. Игорек еще ничего не знает.
– О чем? – я насторожилась, мысленно перебирая возможные варианты конфликта. Вчера у нее был девичник. Неужели эта глупышка напилась и ухитрилась с кем-то изменить жениху? Тогда и впрямь катастрофа. Потому что клуб с мужским стриптизом для их девичника тоже я организовывала. С другой стороны, никто от меня не требовал блюсти ее нравственность, и я с ними в клуб не ходила. Главное, жених ничего не знает. То есть пока еще дело поправимо. Если, конечно, Лиза не умудрилась влюбиться в того, с кем изменила Игорю.
– Глафира Филипповна, умоляю, помогите, – продолжали всхлипывать в трубке.
– Во-первых, возьми себя в руки, – велела я. – А во-вторых, объясни мне как следует и по порядку. Пока не пойму, в чем дело, помочь тебе не смогу.
– Глафира Филипповна, платье погибло! – простонала бедная Лиза.
У меня отлегло от сердца. Платье все-таки не жених. Хотя, конечно, ситуация оставалась достаточно серьезной.
– Что конкретно с платьем? – твердым голосом осведомилась я.
– Я его примерила. Решила еще раз посмотреть. И пролила целую чашку кофе! Теперь весь подол коричневый.
Меня пробрал холодок. Будто среди весны вдруг грянули заморозки.
– Надеюсь, тебе не пришло в голову его замочить?
– Нет. Я сама не умею, а мамы нет.
– Слава богу! – вырвалось у меня. – Значит, так. Ты с ним ничего не делаешь. Просто снимаешь с себя и вешаешь на плечики. А я к тебе выезжаю.
– Глафира Филипповна, вы его отстираете? – сквозь слезы в ее голосе прозвучала надежда.
– Я его отчищу. Во всяком случае, постараюсь. Жди.
На ходу запихивая телефон в сумку, я кинулась к своей машине. Только бы не застрять в пробках! В дороге, не теряя времени, я принялась названивать в химчистку, где работала моя знакомая. К счастью, она оказалась на месте.
– Марина, кофе отчистишь?
– Смотря какой и от чего, – услышала я в ответ. И лишь после этого Марина полюбопытствовала: – Глаша, ты?
– Я, конечно, кто же еще.
– Понятно, – обрадовалась Марина. – Что извазюкала?
– Платье свадебное.
Марина ахнула:
– Замуж выходишь? И скрывала! Даже на свадьбу не пригласила!
Я поняла: на меня смертельно обиделись. Требовалось срочно исправить ситуацию. Я скороговоркой выпалила:
– Свадьба не моя, и платье не мое!
– Сашка выскочила! – возликовала Марина. – Ну молодец! Муж-то кто? Ты им довольна?
– Постой, Мариш. Сашка моя тоже ни при чем.
– Неужто Мавра? – В голосе Марины смешались крайнее замешательство и шок.
– Типун тебе на язык! – воскликнула я. – Мавре моей, если ты не забыла, только тринадцать.
– Да мне, в общем, тоже так казалось, – смутилась моя знакомая. – Просто от Мавры твоей чего угодно можно ожидать.
– Такое, пожалуй, даже для нее чересчур сильно.
– Не знаю, не знаю. Она у тебя… все может.
– Оставим эти глупости, – перебила я. – Свадьба совершенно чужая, и платье тоже.
– Чего же тогда так волнуешься?
– Я по долгу службы за него отвечаю. Отчистишь?
– Попытаемся, но не обещаю. Кофе напиток такой… очень трудный. А ты что, на новую работу перешла?
– Работа старая. Просто обычно мы свадьбами не занимаемся. Но я у папы невесты несколько раз в фирме корпоративные вечеринки организовывала. Он остался доволен. И решив, что от добра добра не ищут, заказал нам дочкину свадьбу.
Марина вздохнула.
– Просто не знаю: радоваться мне за тебя или сочувствовать. Свадьба, как говорится, дело тонкое…
– Не радуйся и не сочувствуй. Лучше помоги делом.
– Платье, конечно же, белое, – мрачно изрекла Марина.
– Естественно, не черное, – у меня вырвался нервный смешок.
– С черным, между прочим, было бы легче, – сказала Марина.
– Издеваешься, да? У меня не похороны, а свадьба!
– Вот это и жалко, – на полном серьезе проговорила она. – От черного кофе наверняка бы отошел, а от белого – не знаю. Ладно. Привози завтра утречком, поколдуем.
– Марина! – закричала я. – Мне нужно сегодня! Сейчас. Завтра уже свадьба! А у меня невеста в истерике из-за этого платья.
– Сейчас не могу. Смена кончается. Я уже домой собираюсь.
– Мариночка! Милая! Три цены плачу! Только сегодня! Только дождись!
– Если сегодня, то пять цен, – она мигом поняла свою выгоду. – И без никакой гарантии. Бог знает, сколько химикатов на твое платье угрохать придется.
«Ну что за народ! – пронеслось у меня в голове. – Все на деньги меряют. Никаких человеческих чувств не осталось».
– И учти: только ради нашей дружбы, – словно прочтя мои мысли, добавила Марина. – Ни для кого другого и за десять цен бы не согласилась.
Нет, мир все-таки не так уж плох! Есть, есть место дружбе! С этим оптимистическим выводом я припарковала машину у Лизиного подъезда и, бросив в трубку: «Мариночка, спасибочки огромное, по гроб жизни обязана! Жди меня! Скоро буду!» – поспешила к невесте.
Зареванная Лиза ждала меня в дверях, прижимая к груди завернутый в целлофан шедевр свадебного «от кутюр».
– Смотреть будете? – спросила она.
– Зачем? От моих взглядов пятна не исчезнут. Я не волшебница. Пусть смотрит тот, кто будет чистить.
– А я думала, вы сами.
Оказывается, здесь обо мне такого высокого мнения! Считают меня всемогущей. Есть от чего возгордиться. Однако я скромно ответила:
– Для любого дела существует профессионал. Я уже договорилась. Сейчас отвезу.
– Но свадьба ведь завтра, – привалившись к мраморной колонне, подпиравшей свод внушительных размеров холла, простонала бедная Лиза.
– Вечером я твое платье верну.
Про Маринино «без никакой гарантии» я предпочла умолчать, чтобы не вызвать новой волны истерики. Будем решать проблемы по мере их поступления.
Слезы у Лизы высохли.
– Спасибо большое, Глафира Филипповна. А то я уже думала, придется отменять свадьбу.
– В крайнем случае утром новое бы купили, – сказала я.
– Что вы! – возмущенно похлопала наивными голубыми глазами невеста. – Я хочу выходить замуж только в этом. Мне его два месяца в Париже на заказ шили.
Я промолчала, а про себя подумала: «Если тебе так близко и дорого именно это платье, то зачем ты его примеряла и одновременно пила кофе?» Вопрос, конечно, риторический и задавать его вслух я не собиралась. Хотя бы по той причине, что, во-первых, ответ ровным счетом ничего не менял в сложившейся ситуации, а во-вторых, уверена, Лиза своим действиям не смогла бы найти объяснения. Эта девушка, насколько мне удалось ее узнать, вообще шла по жизни, руководствуясь больше не разумом, а сиюминутными импульсами.
– Ладно. Давай платье, и я поехала. Время идет, а химчистка ждет.
– Вы уж постарайтесь, Глафира Филипповна, – глаза у невесты вернулись на мокрое место.
Маленькая химчистка, затерявшаяся во дворах на проспекте Мира, принадлежала Марине. Весь персонал состоял, собственно, из нее самой, ее помощницы и мужа помощницы. Возможно, в Москве есть химчистки и пошикарней, однако эта была единственной, которая вызывала у меня стопроцентное доверие. Марина – профессионал высокого класса. Начинала еще в государственных химчистках, затем работала в отелях вроде «Метрополя». Словом, уж если кто и мог свести пятно, не испортив при этом вещь, то только она. Марина за свою жизнь уйму вещей перечистила. И из тончайшей кисеи, и из нежнейшей замши, и выходные платья – с аппликациями и без оных. Даже шубы она умела чистить так, что они становились как новенькие.
Над свадебным шедевром из Парижа пришлось поколдовать основательно. Слышала бы Лиза, что про нее при этом говорила Марина! Но мне важней был не процесс, а результат, который оказался блестящим. Победу над пятном Марина одержала полную и окончательную, и если сотня-другая крепких словечек в адрес невесты ей помогла, ничего не имею против.
– Сизифов труд, – забирая у меня деньги, философски заметила она. – Завтра ведь измордуют шибче сегодняшнего. Тогда привози. Снова почищу.
– Кто их знает, может, они захотят сохранить его со всеми пятнами, так сказать, на память о торжестве, – предположила я.
– А ты все равно предложи, – не сдавалась Марина. – В нашем деле лишний клиент никогда не помешает. Вот, возьми мою визитку. Отдашь им.
– Ты лучше мне счет выпиши, – напомнила я. – Мне ведь перед ними надо потом о расходах отчитываться.
– Это пожалуйста, – и Марина, заметно оживившись, добавила: – Как ты думаешь, может, еще пару цен им накинем? Себе возьмешь.
– Не наглей, – осадила ее я. – Мне и так неплохой гонорар заплатят.
– Ну что ты, Глафира, за человек, – с осуждением покачала она головой. – Никогда своей выгоды не блюдешь. Твоя честность тебя погубит.
Домой мне удалось попасть только в двенадцатом часу ночи. Скинув туфли, я с облегчением сунула гудящие ноги в тапочки и немедленно напоролась на суровый взгляд своей младшей дочери.
– Мать, где ты шляешься? – мрачным басом осведомилась она. – Тебе тут телефон оборвали.
– А на мобильный не могли позвонить? – удивилась я.
– Он у тебя не работает.
Ахнув, я начала шарить в сумке. Мобильник был мертв: аккумулятор разрядился.
– Кто хоть звонил? – заискивающе спросила я.
– Разные, – презрительно бросила Мавра, протягивая мне список из десяти фамилий.
Пробежав его взглядом, я поняла: надежда принять ванну и забраться в постель рухнула или, по крайней мере, откладывалась часа на два, в течение которых придется посидеть на телефоне. Ох, что за жизнь!
– Ты бы, мать, хотя бы, как другие нормальные бизнес-вумены, завела вторую трубу, а то все по старинке с одной скачешь, – тем временем занудно наставляла меня Мавра. – Какой уж раз тебе повторяю.
– Нет уж, – вздохнула я. – Две трубки меня совсем замучают. Вообще никакого покоя не будет.
Мавра ехидно фыркнула:
– Покоя. У тебя его и так никогда нет.
– Хватит меня пилить, – вяло попыталась я отбить нападение.
– Как же, запилишь тебя, – в том же тоне продолжила моя дорогая дочь. – Пилу затупишь.
– Слушай, я, между прочим, работала и очень устала.
– А я тут тоже не в носу ковыряла, – отрезала Мавра. – К контрольной готовилась, и еще пришлось твоим секретарем пахать. Так что, мама, с тебя причитается, – подвела она итог и величественно удалилась, захлопнув за собой дверь.
1 2 3