— Зачем мне тебя злить?Ярость его усилилась, и он свирепо бросил:— Элементарный шантаж. Все вы, бабы, в результате одинаковы.У меня горло сжалось от обиды. Он разговаривал со мной, будто я какая-нибудь случайная знакомая, с которой он один раз переспал, а она теперь требует, чтобы он с ней в загс шел! Точно не было нашей любви и десяти лет, проведенных пусть и частично, но вместе!Я гордо вздернула голову и язвительно поинтересовалась:— Значит, и жена тебя шантажирует?Он ткнул мне в лицо указательным пальцем, едва не попав по носу.— Не смей упоминать о моей жене! Не смей втираться к ней в доверие! Оставь ее в покое!— Вот как. Все женщины одинаковы, а жена твоя, выходит, особенная. Может, она и не женщина вовсе?— Пошлость тебе, не к лицу.— Что же мне к лицу? Подскажи, пожалуйста! А-а, понимаю. Мне к лицу сидеть тихонечко в пыльном уголке, ни в коем случае не ходить в те места, где ты можешь появиться с женой, чтобы, упаси бог, не столкнуться с вами и тебя не расстроить, и вообще, по мере моих слабых женских сил и моего недоразвитого умишки оберегать твое крепкое семейное счастье! Только скажи мне на милость, любимый: если у тебя столь крепкое семейное счастье и столь уникальная жена, совсем не похожая на остальных женщин, зачем ты ко мне столько лет от нее бегаешь? Ну ладно еще, один раз, другой, разнообразия захотелось. Но годами, скрывая, обманывая…Я испугалась, что он меня сейчас ударит, но он сдержался, лишь процедил сквозь зубы:— Нет, я, естественно, понимаю. Столько лет ждала, надеялась измором взять. А теперь, видно, клюнуло: годы идут, последний шанс уплывает, пора идти в решительную атаку. А то скоро вообще никто не возьмет. Признайся, сама придумала или тебя надоумили? Ну конечно. Константин сценарий тебе написал. — Он омерзительным образом хохотнул. — Между прочим, даже талантливо. Только в одном вы с ним просчитались. Он на слишком примитивную публику рассчитывает. Исхалтурился, видно, на своих телесериалах. Меня такой дешевкой не проймешь.Игорь мне становился все противнее и противнее.— Слушай, дорогой, у тебя явно развивается мания величия в сочетании с паранойей. Советую, пока не поздно, обратиться к врачу. А теперь прошу выслушать меня очень внимательно. Я не хочу и никогда не хотела выйти за тебя замуж. Еще сегодня утром я думала, что тебя люблю. Почти готова была оправдать и простить ту мерзость, которую ты устроил во время поездки в Питер. Но успокойся: ты мне больше не нужен. Ни ты, ни твоя семья, ни твоя жена. Хотя Людмила как раз мне очень понравилась, даже стыдно, что я помогала тебе столько лет ее обманывать. Не заслужила она такой участи. Ну, ничего: теперь у тебя есть шанс исправиться. Я больше не хочу тебя видеть.— Это я тебя не хочу больше видеть! — неожиданно сорвался на крик он. — Забирай своего сценариста, и уматывайте отсюда! Иначе я за себя не ручаюсь.Я расхохоталась:— Ужасно страшно! Да что ты можешь сделать? Скандал учинить? Но ты же боишься. Тебе скандал гораздо страшнее, чем мне!— Не послушаешься — увидишь! — чуть ли не взвизгнул он и, резко развернувшись, скрылся за кустами.Я в изнеможении рухнула в свой шезлонг.Представления не имела, что Игорь способен на такие эмоции!Долго размышлять мне не пришлось. Появился Константин. На плече у него лежал полосатый плед, в левой руке была корзинка с едой и выпивкой, а в правой — высокий стакан, наполненный водой и льдом.— Ну, пришла хоть немного в себя?— Наоборот, сюда пришел Игорь. — Меня колотил озноб. — Устроил мне сцену! Оказывается, я его шантажирую, и мы с тобой обязаны немедленно отсюда убраться.— А вот это уж хренушки! Он тут вообще сбоку припека, а я — близкий друг хозяев. На лучше, выпей.Он протянул мне запотевший стакан. Во рту у меня пересохло, и я выпила ледяную жидкость до дна.Константин покачал головой.— А говорила, что не хочешь крепкого.— Да это же просто водичка какая-то, — я ровным счетом ничего не почувствовала.Он, с озадаченным видом, взяв у меня из рук опустевший стакан, понюхал и сказал:— Ну, ты даешь. Эта водичка называется коктейль с водкой. До сих пор в нос из стакана шибает.— Никакого вкуса не ощутила.— Сейчас проощутишь. Пойдем, обустроимся где-нибудь в уголочке на пледике. Видишь, какой я умный. Всем запасся для пикника.Спустившись ближе к реке, мы расстелили плед, и тут в голове у меня наконец зашумело. Костя заметил мое состояние и распорядился:— Сядь. Сейчас будем закусывать.Он умело и элегантно расставил на пледе содержимое корзины.Мы ели, пили, потом смотрели, как на причале награждают и шумно чествуют победителя, поймавшего самого большого карпа. Потом просто, вытянувшись на пледе, лениво болтали, а нас обдувал свежий ветерок с реки.Константин еще пару раз поднимался по склону за выпивкой. Я была совсем пьяная, зато спиртное смыло противный осадок от разговора с Игорем. Я наслаждалась тихим теплым вечером.Помню, как мы любовались фейерверком. А после, как-то почти сразу (переход выпал из моего сознания), оказались у меня в подъезде.Стоя около двери моей квартиры, мы упоенно целовались с Константином. Его руки бродили по моему телу, и он возбужденно шептал мне в ухо:— Пойдем, ну пойдем же к тебе.— Нельзя, там папа, — повторяла я в паузах между затяжными поцелуями.Он хмыкнул и сказал:— Прямо в детство впадаю. Мне с восемнадцати никто про папу не говорил.Замок скрежетнул. Дверь распахнулась. Константин отшатнулся от меня. На пороге стоял мой папа. В майке и семейных трусах. Седой ежик на голове дыбом.«Сейчас начнется!» — медленно пронеслось в моем пьяном мозгу.— Ой! Здравствуйте! — воскликнул тем временем Вавилов. — Вы Танин папа? Очень приятно! Она мне столько о вас рассказывала. Только мы, наверное, вас разбудили? Извините нас!Я сжалась в предчувствии бури. Но, похоже, этот вечер выдался во всех отношениях необычным.Родитель неожиданно расплылся в улыбке и протянул Константину руку:— Ермолай Григорьевич, очень приятно!— И мне. Константин Александрович Вавилов. Для вас, естественно, просто Костя.— Что ж вы на лестнице-то, как маленькие, — с улыбкой продолжал мой отец. — Идемте в дом.Мы вошли. Голову у меня вело. Ноги подгибались. Улучив момент, я сказала:— Костя, проходи, а я сейчас. — И юркнула в ванную.Из-за двери послышалось:— Давайте-ка, Константин, сейчас чайку.Я пустила холодную воду и, минут десять поплескавшись, почистила зубы. Как следует причесалась, немного поправила макияж и вышла в коридор.Отец и Костя сидели на кухне. Вавилов активно убеждал папу не бояться операции на глазу.— Вот я вас познакомлю со своей матушкой, она совсем недавно меняла хрусталик. Она вам подробно объяснит, чего ожидать.— Значит, говоришь, не страшно? — спросил отец.— Совершенно, Ермолай Григорьевич. И хирург у нас замечательный.— Ну, Константин, давай еще раз за знакомство!Они пили отнюдь не чай, а водку из жестяной фляги, которую моему родителю подарили на прошлый день рождения, и он с той поры берег ее до торжественного случая. Ну и дела!Увидев меня, отец сказал:— Присоединяйся.— Нет, нет, Ермолай Григорьевич, — вмешался Костя. — Вот Тане как раз лучше чаю.— Ну, вот, — пригорюнился папа, — а мы только начали.— Так мы с вами можем продолжить, — украдкой мне подмигнув, сказал Вавилов. — В гостях-то почти не пришлось. Татьяну надо было домой доставить.— Правильная позиция, — одобрил отец и, налив мне чаю, снова наполнил рюмочки.— Давайте за вашу замечательную дочь, — предложил Константин.— И это правильно, — в который раз одобрил его мой родитель.Разбудил меня звонок телефона.— Привет, с добрым утром! Вавилов! Как себя чувствуешь?Вопрос по существу. Чувствовала я себя кошмарно. Во всех отношениях. С трудом вылезя из постели, я заглянула в зеркало. Краше в гроб кладут! Нет, Таня, в твоем возрасте нельзя уже так увлекаться спиртным. Даже в стрессовых ситуациях.— Таня! Ау! Ты куда пропала?— Говорить тяжело.— Диагноз ясен. «Скорая помощь» выезжает.— Ой, только не надо! — Мне совершенно не хотелось предстать ему в подобном виде.— Сейчас «скорая помощь» доставит тебе волшебный порошочек. Отличная вещь. Разведешь в воде. Выпьешь. И через полчаса все последствия вчерашней бурной жизни как рукой снимет. Мне друзья привезли. Не бойся. Экологически чистый продукт без малейших запрещенных примесей. На себе несколько раз опробовал. Эффективнейшая вещь. В любом случае мне машину надо забрать. Она заночевала возле твоего дома. После знакомства с твоим папой счел за лучшее оставить ее. Отец у тебя, кстати, мировой.— Не знаю, чем уж ты его купил.— Исключительно искренностью, мадам.— Ладно уж, приезжай, — сдалась я. — Хуже мне уже быть не может. Вези свое средство.Я бы с огромным удовольствием поспала еще, но пришлось срочно прибегнуть к водным процедурам. Иначе увидит ведь — испугается.Отмокая под душем, я прокручивала в памяти вчерашний вечер. Кошмарная история! Нет, не желаю даже и думать! Голова и без того раскалывается. Как говорила Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», «Я подумаю об этом завтра». Сегодня слишком больно и мучительно. Когда я вышла из ванной, папа уже приготовил завтрак.— Слушай, Танюша, — робко заглядывая мне в глаза, начал он. — А Константин вроде бы неплохой мужик.Мои ли уши это слышат?— В таком случае радуйся. И поставь на стол третью чашку. Он сейчас приедет.— Да-а? — заулыбался мой родитель.— Вы вчера с ним так назнакомились, что за руль он сесть не отважился и машину у нас оставил.— Вот видишь, правильный человек.Такие слова в устах моего отца можно было расценивать в качестве высшего комплимента. Я не выдержала.— Папа, признайся, что случилось? Прежде ты моих знакомых мужского пола на дух не переносил.— То раньше, — протянул он. — И знакомые у тебя были… — Он сделал паузу. — И ты сама молодая. А сейчас уже… — Он опять помолчал и добавил: — Может, и я был не совсем прав. Ты теперь уже сколько лет одна. Вот умру, с кем останешься?— Папа, перестань!— Не перестану. Тебе семья нужна. Давно пора.— Что ж мне теперь, прикажешь бросаться на первого встречного?— А кто первый встречный? — не мигая, взирал на меня отец. — Константин — отличный мужик. Солидный, положительный. К тебе хорошо относится. Меня не обманешь.— У нас сугубо деловые отношения. Отец мой крякнул.— Что-то я вчера этого не заметил.— Знаешь что, я сама разберусь.Меня начало охватывать раздражение. И в висках по-прежнему билась боль. Дожили! Не хватало еще, чтобы папа в унисон с Алькой выдавал меня замуж. Счастье еще, он об Игоре не догадывается. Едва я о нем вспомнила, меня замутило. Правда, может, виной тому похмелье.Спас меня опять Константин. Примчавшись, он первым делом развел свое чудесное снадобье и заставил меня залпом выпить его. Гадость несусветная! Я приготовилась к тому, что меня действительно наконец вырвет, однако зелье побродило-побродило по моим внутренностям, и, о чудо, я вдруг почувствовала себя хорошо. Тошнота прошла, в голове прояснилось и даже прилив сил наблюдался.Костя взирал на меня, словно мать на любимое дитя.— Ну? Лучше?— Как ни странно, да! Горы готова свернуть. Ты убежден, что там нет никаких криминальных добавок?— Убежден, иначе бы тебе не дал. И себе тоже.Я могла наконец нормально позавтракать. Папа, еще раз обсудив с Костей свою катаракту, деликатно удалился, сославшись на срочные общественные дела.— Ну, раз тебе лучше, у меня есть предложение, — поставил пустую чашку в раковину Константин. — Погода отличная. Давай-ка проветримся.— В каком смысле?— В самом прямом. Поехали кататься на пароходике по Москве-реке.— Ты серьезно? — Я ожидала от него любого предложения, кроме этого.— Абсолютно.— Но это же какое-то детское занятие.— А что стыдного ты видишь в детских занятиях? По-моему, для организма очень полезно иногда на чуть-чуть возвратиться в детство. Ну, Таня, пожалуйста. Будет здорово. Обещаю. Тебе понравится! IX День стоял теплый и солнечный, однако после того, как мы с полчаса постояли на открытой палубе, я почувствовала, что меня всю обветрило. Даже губы пересохли. И обгореть я боялась. На воде, да еще при ветре, это происходит совершенно незаметно. Явлюсь завтра на работу с красной физиономией. А головного убора я взять не догадалась. Впрочем, его, наверное, тут же бы сдуло в реку. Ветер-то сильный.— Пойдем вниз, — предложила я Косте.Он стоял, сняв очки и подставив лицо солнцу.— Городской мутант, — засмеялся он. — Не можешь на природе долго находиться. Пошли, что же с тобой сделаешь.Мы спустились. По пути я углядела дверь туалета.— Я сейчас. Так сказать, причешусь и ручки помою, а ты иди займи нам местечко.— Намек понял, — хихикнул Вавилов и удалился.Одного взгляда на себя в зеркало мне хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Лицо уже начинало краснеть. О прическе вообще не говорю. Ветер основательно поработал над ней, и я смахивала на дикого тролля, только что вышедшего из дремучего леса. Я извлекла из спутанных волос неизвестно откуда залетевшие листик и веточку. Прямо гербарий! Ну, красота!Приведя волосы в порядок, я зашарила в сумочке в поисках бальзама для губ. Пальцы вместо него нащупали телефон. Не удержавшись, я вытащила его. Еще одно проявление городской мутации: непременно надо знать, кто тебе звонил!Игорь и Альбина! Оба мне упорно дозванивались. Игорь еще понятно. Видно, очухался и решил извиниться. Или наоборот? Мне даже сделалось любопытно. Но у Альбины-то что стряслось? Ого! Еще и куча СМСок от тех же абонентов.Прочла. Позвони! Срочно перезвони! С нетерпением жду звонка! Это Альбина. Теперь от Игоря. Один и тот же текст: «Требуется консультация. Алик». Это наш давно выработанный пароль на случай, когда немедленно нужно связаться. Чаще пользовалась им я. Вспомнил ведь, и, раз прибегнул к нему, значит, хочет попросить прощения. Иначе писал бы прямым текстом. А здесь намек на интимное, лишь нам двоим известное. Хитрый ход. Позвонить? Нет, пожалуй. Помариную его еще. Пусть помучается.А вот Альбине, пожалуй, звякну хоть на минутку. Но я не успела. Телефон ожил. Звонок был по-прежнему отключен, зато экран зазывно запульсировал светом. Игорь. Не выдержав, я нажала на кнопку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12