Мы сплоченно стоим на той же самой почве, что и вчера. Мы не хотим ориентировать нашу тактику в отношении Национального собрания на возможность, которая хотя и может, но не обязательно должна наступить, а именно: что Национальное собрание взлетит на воздух. Мы хотим ориентировать на разные возможности, в том числе и на революционное использование Национального собрания, если оно соберется. Состоится оно или нет, безразлично, ибо революция в любом случае может только выиграть.Что же останется тогда обанкротившемуся правительству Эберта – Шейдемана или какому-либо другому именующему себя социал-демократическим правительству, которое окажется у руля? Я сказала, что пролетариат как масса уже выскользнул из его рук, что солдат тоже больше не использовать как контрреволюционное пушечное мясо. Что же тогда вообще останется этим жалким людишкам, чтобы спасти ситуацию, в которой они пребывают? Им остается только один шанс, и если вы, товарищи, читали сегодняшние сообщения прессы, то видите, где находятся последние резервы, которые германская контрреволюция бросит против нас, когда борьба пойдет не на жизнь, а на смерть.Вы все читали, что германские войска уже наступают на Ригу, на русских большевиков рука об руку с англичанами. Товарищи, вот у меня в руках документы, благодаря которым вы можете получить представление о том, что творится теперь в Риге. Всем этим делом заправляет командование 8-й армии, действующее рука об руку с господином Августом Виннигом, немецким социал-демократом и профсоюзным вождем. До сих пор всегда изображали дело так, будто бедняги Эберт и Шейдеман – жертвы Антанты. Но тактика Vorwarts уже многие недели с самого начала революции состояла в том, чтобы представить удушение революции в России сокровенным желанием Антанты. В действительности газета сама и навела Антанту на мысль об этом. Мы здесь документально установили, как это сделано за счет русского пролетариата и германской революции. В телеграмме от 26 декабря подполковник Бюркнер, начальник штаба 8-й армии, сообщает о переговорах, которые привели к этому соглашению в Риге. Соответствующая телеграмма гласит: 23. 12 состоялись переговоры между германским уполномоченным Виннигом и представителем английского правительства, бывшим генеральным консулом в Риге Мозанкетом на борту английского корабля Принцесс Маргрит , в которых был приглашен принять участие также германский командующий или его представитель. Мне было приказано участвовать.Цель переговоров: выполнение условий перемирия. Ход переговоров. Англичане заявили:Находящиеся здесь корабли должны следить за соблюдением условий. На основе условий перемирия требуется следующее:Немцы должны держать в этом районе достаточные вооруженные силы, чтобы связывать силы большевиков и не позволить им продвинуться дальше их нынешних позиций. Далее говорится:Планы нынешнего расположения войск, как германских, так и латышских, ведущих сейчас бои против большевиков, должны быть посланы британскому военному штаб-офицеру для информирования высшего морского офицера. Все будущие диспозиции войск, предназначенных для борьбы против большевиков, должны сообщаться тому же офицеру.Достаточные вооруженные силы должны находиться в боеготовности в следующих пунктах, чтобы помешать занятию их большевиками или продвижению последних за общую линию, соединяющую нижеследующие пункты: Вальк, Вольмар, Венден, Фридрихштадт. Пенек, Митава.Железная дорога из Риги в Либаву должна быть ограждена от атак большевиков, а всем британским товарам и почте, посылаемым по этой дороге, обеспечено преимущественное продвижение.Затем следует еще ряд требований [командования английских войск]. И наконец, ответ германского уполномоченного господина Виннига: хотя и необычно заставлять какое-либо правительство выражать желание оккупировать иностранное государство, но в данном случае это наше собственное большое желание. Так говорит господин Винниг, немецкий профсоюзный вождь! Ведь надо защитить немецкую кровь – балтийских баронов, и мы чувствуем себя также морально обязанными помочь этой земле, которую мы освободили от ее прежних государственных связей. Но наши стремления затруднены, во-первых, состоянием войск, которые под влиянием условий перемирия больше не хотят воевать, а хотят вернуться домой и к тому же состоят из старых людей и инвалидов; во-вторых, отношением местных правительств – имеются в виду латышские, – которые изображают немцев своими угнетателями. Мы стараемся создать добровольческие боеспособные формирования, что частично уже удалось.То, что здесь делается, это – контрреволюция. Некоторое время назад мы читали о создании Железной дивизии, сформированной в прибалтийских землях исключительно для борьбы с большевиками. Не было ясно, как относится к этому правительство Эберта – Шейдемана. Теперь вы знаете, что само это правительство предложило их создать.Товарищи, еще одна реплика о Винниге. Мы можем уверенно высказать мысль, что немецкие профсоюзные вожди – а совсем не случайно, что профсоюзный лидер выполняет такие политические задания, – и немецкие социал-демократы – это гнуснейшие и величайшие подлецы, какие когда-либо жили на свете. (Бурное одобрение и аплодисменты,) Знаете ли вы, где место этим людям – Виннигу, Эберту, Шейдеману? По германскому уголовному кодексу, который они же сами объявили полностью сохраняющим свою силу и по которому они вершат правосудие, место этих людей – в каторжной тюрьме! (Бурные выкрики и аплодисменты.) Ведь по германскому уголовному кодексу карается тюрьмой тот, кто осуществляет вербовку немецких солдат на иностранную службу. А сегодня – мы можем уверенно сказать это – мы имеем во главе социалистического правительства не только людей, являющихся иудами социалистического движения, пролетарской революции, но и каторжников, которым вообще не место в приличном обществе. (Бурное одобрение.)В связи с этим пунктом я в заключение своего доклада зачитаю вам резолюцию, которая, как я ожидаю, встретит единодушное одобрение, чтобы мы смогли с необходимой энергией выступать против тех людей, которые все еще распоряжаются судьбами Германии.Товарищи, возвращаясь к нити моих высказываний, я скажу: ясно, что все эти махинации, создание железных дивизий и особенно упомянутое соглашение с английским империализмом означают не что иное, как последние резервы для удушения германского социалистического движения. Но с этим самым тесным образом связан и кардинальный вопрос – вопрос о перспективах мира. Что видим мы в этих соглашениях, как не попытку нового разжигания войны? Эти негодяи в Германии, разыгрывая комедию, будто они по горло заняты установлением мира, и утверждая, будто мы – нарушители мира, возбуждающие недовольство Антанты и затягивающие его заключение, собственными руками готовят новую вспышку войны – войны на Востоке, по пятам которой последует война в Германии. Вы опять сталкиваетесь здесь с ситуацией, ведущей к тому, что нам придется вступить в период острых столкновений. Вместе с социализмом и интересами революции нам придется защищать также интересы мира во всем мире. Это как раз и есть подтверждение той тактики, которую мы, спартаковцы, опять же единственные, отстаивали при каждой возможности в течение всей четырехлетней войны. Мир означает мировую революцию пролетариата. Нет никакого другого пути действительно установить и обеспечить мир, кроме победы социалистического пролетариата. (Оживленное одобрение.) Товарищи, что вытекает для нас из сказанного, если не тактическая директива в той ситуации, в какой мы окажемся в ближайшее время? Самое первое, что мы должны заключить, – это, конечно, надежда на то, что все-таки произойдет свержение правительства Эберта – Шейдемана и что оно будет заменено действительно социалистическим пролетарски-революционным правительством. Однако я хотела бы направить ваше внимание не вверх, на верхушку, а вниз. Нам не следовало бы поддерживать и повторять иллюзию первой фазы революции, иллюзию 9 ноября, будто для хода социалистической революции вообще достаточно свергнуть капиталистическое правительство и заменить его другим. Победы пролетарской революции можно добиться, напротив, только начав на каждом шагу подрывать правительство Эберта – Шейдемана социальной, революционной массовой борьбой пролетариата.Я хотела бы этим не только напомнить вам о некоторых слабых сторонах германской революции, которые не преодолены вместе с первой ее фазой, но и четко показать, что мы, к сожалению, еще не продвинулись так далеко, чтобы свержением правительства обеспечить победу социализма. Я попыталась показать вам, что революция 9 ноября была прежде всего революцией политической, тогда как она должна все же стать главным образом экономической. Она была также только городской революцией, деревня до сих пор остается почти незатронутой. Было бы безумием осуществлять социализм без сельского хозяйства. С точки зрения социалистического хозяйства промышленность вообще не поддается преобразованию без непосредственного соединения с социалистически преобразованным сельским хозяйством. Важнейшая идея социалистического экономического строя – это ликвидация противоречия и разрыва между городом и деревней. Этот разрыв, это противоречие, эта противоположность – явление чисто капиталистическое, которое должно быть немедленно устранено, если мы становимся на социалистическую точку зрения. Если мы хотим всерьез осуществить социалистическое преобразование, вы должны направить ваше внимание на деревню в такой же мере, как и на индустриальные центры, а в этом деле мы, к сожалению, не находимся даже в начале начал. Надо теперь с полной серьезностью взяться за это дело не только потому, что без сельского хозяйства мы не сможем осуществить социализацию, но и потому, что, перечислив последние резервы контрреволюции, направленные против нас и наших стремлений, мы не назвали еще один важный ее резерв – крестьянство. Именно потому, что оно до сих пор осталось незатронутым [революцией], оно остается резервом контрреволюционной буржуазии. И первое, что она сделает, если пламя социалистических забастовок начнет жечь ей пятки, она осуществит мобилизацию крестьянства, этого фанатичного приверженца частной собственности. Против этой грозящей контрреволюционной силы нет иного средства, кроме перенесения классовой борьбы в деревню, мобилизации против крестьянства безземельного пролетариата и крестьянской бедноты. (Браво! и аплодисменты.)Из этого следует, что нам нужно делать, чтобы обеспечить предпосылки успеха революции, и потому я хотела бы обобщить наши ближайшие задачи: мы должны прежде всего в будущем во всех направлениях развивать систему рабочих и солдатских Советов, главным образом систему рабочих Советов. То, что мы получили 9 ноября, только слабые зачатки, но и не только это. В первой фазе революции мы даже снова потеряли огромные средства власти. Вы знаете, что контрреволюция предпринимает систематическую ликвидацию системы рабочих и солдатских Советов. В Гессене рабочие и солдатские Советы вообще уничтожены контрреволюционным правительством, в других местах у них вырваны из рук средства власти. Поэтому мы должны не просто расширять систему рабочих и солдатских Советов, но и включить в эту систему также сельскохозяйственных рабочих и мелких крестьян. Мы должны овладеть властью, мы должны поставить перед собой вопрос о захвате власти в виде вопроса: что делает, что может и что должен сделать каждый рабочий и солдатский Совет по всей Германии? (Браво!) Власть – именно там; мы должны выхолащивать буржуазное государство снизу вверх, с тем чтобы больше не разделять общественную власть, законодательство и управление, а объединить их, передав в руки рабочих и солдатских Советов.Товарищи, нам предстоит возделать огромное поле. Мы должны готовить это снизу, дать рабочим и солдатским Советам такую силу, чтобы, когда правительство Эберта – Шейдемана или иное ему подобное будет свергнуто, это стало бы заключительным актом. Таким образом, завоевание власти должно быть не единовременным действием, а поступательным, осуществляемым посредством нашего внедрения в буржуазное государство до тех пор, пока мы не займем в нем все позиции и не станем защищать их зубами и ногтями. Что касается экономической борьбы, то и она должна, по мнению моему и моих ближайших друзей по партии, вестись рабочими Советами. Руководство экономическими выступлениями и перевод их во все более широкое русло тоже должны находиться в руках рабочих Советов. Рабочие Советы должны иметь всю власть в государстве. В этом направлении нам надлежит работать в ближайшее время, а отсюда следует и то, что, если мы ставим себе такую задачу, мы должны считаться с колоссальным обострением борьбы в самое ближайшее время. Ведь здесь надо шаг за шагом, лицом к лицу бороться в каждом из германских государств, в каждом городе, в каждой деревне, в каждой общине за все те средства государственной власти, которые необходимо одно за другим вырвать из рук буржуазии и передать рабочим и солдатским Советам.Однако для этого надо сначала обучить и членов нашей партии, обучить пролетариев. Ведь и там, где рабочие и солдатские Советы существуют, они все еще не сознают того, к чему эти Советы призваны. (Очень верно!) Мы обязаны сначала обучить массы, что рабочий и солдатский Совет должен во всех отношениях стать рычагом государственной машины, что он должен брать в свои руки любую власть и всю ее направить в тот же фарватер социалистического преобразования. От этого еще очень далеки и те рабочие массы, которые уже организовали рабочие и солдатские Советы, за исключением, разумеется, кое-где того небольшого меньшинства пролетариев, которое ясно сознает свои задачи. Но это не недостаток, а как раз нормальное явление. Масса должна, осуществляя власть, учиться пользоваться ею.
1 2 3 4 5