Была задержана банда, грабившая магазины и склады и скрывавшаяся в подвалах больницы на улице Петефи.
Подобные факты проливают свет на зверства контрреволюционеров, искавших опору и поддержку среди уголовного мира. Все еще действовавшие контрреволюционные банды, угрожавшие оружием честным труженикам, фактически слились с уголовными преступниками.
В этих условиях особое значение приобретали быстрые и эффективные меры по укреплению законности и порядка. Созданные по решению Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства полки охраны общественного порядка пользовались растущей поддержкой населения. На перекрестках будапештских улиц появились полицейские регулировщики. Вооруженные патрули общественной безопасности начали нести охрану города.
Хортистское подполье не хотело складывать оружие, оно организовывало террористические акты против рабочих. В Дебрецене на швейной фабрике самым зверским образом был растерзан бандитами секретарь заводской партийной организации Йожеф Игнат, отдавший всю свою жизнь рабочему движению. В Будапеште выстрелом из-за угла был убит рабочий Янош Клош.
Одновременно с террористическими актами контрреволюционное подполье пыталось организовать новую всеобщую забастовку в стране. Помимо расклеенных в городе контрреволюционных листовок, подстрекавших рабочих прекратить работу, призывы к забастовке непрерывно передавались в эти дни радиостанцией, действующей под фальшивым названием «Свободная Европа» и содержащейся на американские доллары.
К сожалению, нашлись люди, на которых эти провокационные призывы подействовали. В результате трудящимся Венгрии был нанесен серьезный удар. Так называемый «будапештский рабочий совет» призвал трудящихся к двухдневной забастовке.
Люди, орудовавшие под вывеской «будапештского рабочего совета», решили созвать своего рода конференцию для избрания «всевенгерского рабочего совета». Революционное Рабоче-Крестьянское Правительство Венгрии воспрепятствовало созыву подобной конференции, считая ее незаконной, поскольку Указ Президиума Венгерской Народной Республики предусматривает деятельность рабочих советов только на предприятиях.
Газета «Непа карат» в эти дни писала: «Мы вынуждены сказать, что решение будапештского совета не служит делу нашего народа, делу завоевания независимости, свободной жизни. В нынешнем тяжелом положении нашей родины этому лучше всего служит сознательный труд».
Действия организаторов забастовки, по сути дела, явились ударом в спину венгерским труженикам. Усилиями провокаторов был дезорганизован транспорт в Будапеште. Не работали многие предприятия, рабочие советы которых, видимо, не разобравшись в обстановке, поддержали дезорганизаторов. Сказалось и то, что во многих рабочих советах действовали проникшие туда контрреволюционные элементы, представители хортистского подполья.
Вот несколько красноречивых фактов, показывающих, кто в ряде мест действовал под вывеской «рабочих представителей». Председателем рабочего совета завода по изготовлению отопительного оборудования был Эрне Хойту, бывший владелец этого завода; На крупной текстильной фабрике 20-го района агитацию против возобновления работы вел Ференц Цайнер, незадолго до этого выпущенный из тюрьмы уголовник, пробравшийся в члены рабочего совета. В автобусном гараже 11-го района орудовал в роли председателя рабочего совета некий Нейро, бывший майор хортистской армии. В рабочем совете Центрального управления трамвайного и троллейбусного парка окопались бывшие нацисты Бабаи, Юзеф Солер, которые угрожали рабочим расправой.
Как сообщала газета «Непсабадшаг», в Морском районе в составе совета числился некто Оноди, семнадцать раз приговаривавшийся к различным наказаниям за кражи, грабежи и подобные преступления. Секретарь совета Йожеф Кишш за совершенные им уголовные преступления в свое время был осужден на одиннадцать лет. Главными помощниками этих «деятелей» были капитаны бывшей хортистской армии Янош Шифер и Пал Банди, а также бывшие жандармы Иштван Кевеш и Йене Харшани, Конрад Лендваи и Янош Ковач. Уже в дни создания совета эти типы нагло заявляли, что при избрании членов совета преимуществом (!) должны пользоваться люди, имеющие судимость.
Там же, где рабочие советы действительно стояли на страже интересов трудящихся, дезорганизаторы производства встретили отпор. Так, рабочий совет Чепельского комбината заявил, что объявление забастовки является ошибочным, и призвал трудящихся Чепеля к работе. В стране продолжали работать железные дороги, по которым доставлялись грузы в Будапешт и другие города.
Всеобщей забастовки не получилось. Контратака реакции захлебнулась, не достигнув намеченных целей – парализовать экономику страны и вынудить правительство принять ультиматум контрреволюционного подполья. Неудавшаяся всеобщая забастовка еще больше разоблачила истинное лицо провокаторов – лицо контрреволюции.
В то же время все более разоблачали себя те, кого фашистское подполье послало в рабочие советы. Происходившие на предприятиях столицы и в провинции перевыборы рабочих советов давали весьма характерные результаты.
В 22-м районе Будапешта на лесозаводе состоялось общее собрание рабочих, на котором был избран новый рабочий совет предприятия. Из старого состава совета в новый рабочий совет вошло лишь три человека. Характерно, что из 27 членов вновь избранного совета 11 человек – члены партии.
В эти дни даже в «Будапештском центральном рабочем совете» реакционные элементы встречали все более решительный отпор со стороны представителей заводов. Так, например, на заседании, состоявшемся 23 ноября, было выдвинуто провокационное предложение о том, что Венгрия должна «равняться на Запад», то есть восстановить у себя буржуазный строй. Один из ораторов выступил с клеветой по адресу Советской Армии. Не успел этот «представитель» закончить свое выступление, как раздались возмущенные возгласы присутствовавших: «Это не голос рабочего класса!» Делегаты рабочих потребовали, чтобы клеветник сказал, кто послал его на заседание Будапештского совета.
Одним из методов борьбы реакции против народно-демократического строя, было распространение разного рода панических и провокационных слухов. Теперь можно было наблюдать такие, например, картинки. В автобус, следующий по одной из дорог провинции, садится некий молодой человек, заявляющий, что он лишь накануне прибыл из столицы. Вокруг него – люди, не видевшие Будапешта уже несколько недель. Молодой человек начинает рассказывать: «Проспект Мартирок? От него ничего не осталось… На улицу вообще лучше не выходить, особенно женщинам… Вы собираетесь в университет? Да ведь в Венгрии не осталось ни одного студента – всех увезли…»
Таких молодых людей можно было встретить в автобусах и на улицах Будапешта. Их речи ничем не отличались от лживых россказней радиостанции «Свободная Европа», от бредней «Голоса Америки», от измышлений венских, боннских и прочих корреспондентов реакционных буржуазных газет, от крикливых речей некоторых делегатов на Генеральной Ассамблее ООН. Это были сеятели провокационных слухов, панических выдумок, диких инсинуаций, действовавшие согласно подлому правилу: «Лги больше, что-нибудь и останется».
Давая отповедь подобным элементам, газета «Непакарат» писала:
«Панические слухи, являющиеся подлейшей клеветой, никогда не имеют авторов, но их всегда распространяют. Распространяются они невидимо, как проклятие, как инфекционная болезнь. Холеру распространяют крысы». Газета напоминала, что «крысы» не только распространяют «холеру» лживых слухов, – они расклеивают по ночам листовки, призывающие бастовать.
«Зачем? Кому на пользу, в чьих интересах? – спрашивала газета, – об этом листовки молчат. Потому что авторы их не могут открыто призывать к тому, чтобы люди боролись против самих себя, против своих семей, против детей. Не могут же авторы листовок признать, что они призывают к самоубийству».
Деятельность подстрекательских элементов в Будапеште не имела ничего общего с интересами венгерских трудящихся. Она служила интересам тех самых реакционных кругов внутри и вне страны, которые подготовляли контрреволюционную вылазку в Будапеште.
Эти провокационные элементы, судя по всему, были тесно связаны с иностранными реакционными кругами, с главарями контрреволюционных банд, бежавшими в иностранные посольства в Будапеште и до сих пор скрывающимися там, с хортистско-фашистским охвостьем, снова забившимся в щели.
Венгерский народ боролся с реакционным подпольем. Логика классовой борьбы неуклонно приводила к размежеванию сил. Реакция разоблачила себя и терпела поражение за поражением.

ПО ДОРОГАМ ВЕНГРИИ
Вести из венгерских селений. * Шахтерская Татабанья. * В Дьере. * К австрийской границе.* Трагедия беженцев.

Сообщения, поступавшие из провинции, показывали, что положение там существенно отличалось от обстановки в венгерской столице. Заговор контрреволюции ковался в Будапеште. Реакция пыталась вовлечь в свою авантюру и провинцию, но из этого ничего не вышло. Убедившись в первые же дни, что провинцию поднять на борьбу против народно-демократического строя не удается, главари контрреволюции стали стягивать рассеянные по стране силы реакционного подполья в Будапешт.
Буржуазная печать Запада немало писала «о походе на Будапешт» так называемых «революционных сил», якобы состоящих из тысячных колонн демонстрантов, и т д. Нам были известны эти писания богатых фантазией корреспондентов буржуазных газет. По приезде в страну мы стали проверять факты, выяснять на месте действительное положение. И вот оказалось, что никакого массового «похода» провинции на Будапешт не было. Появление в венгерской столице прибывших с периферии кучек бывших хортистов, выпущенных из тюрем уголовников и разного рода провокаторов можно было изобразить в виде «похода провинции» только при бесчестном обращении с фактами. В Венгрии мы еще раз убедились, что многие буржуазные корреспонденты отнюдь не страдают избытком совести
Действительно, часть людей из провинции приезжала в дни контрреволюционного мятежа в Будапешт, но эти люди ехали в ряде случаев для того, чтобы узнать, что здесь происходит. На деле был скорее обратный процесс: после разгрома контрреволюционных банд в Будапеште бандитские шайки пробирались в провинцию, спасаясь от карающей руки народного правосудия. Многие бежали туда, откуда они прибыли, – на Запад.
Положение в провинции нам было более или менее известно. Связь Будапешта с городами и селами страны все время поддерживалась. Мы имели возможность беседовать со многими жителями различных областей, прибывавших в те дни в центр для установления связей с правительственными организациями. Но вся эта информация не могла нас удовлетворить полностью. Хотелось поездить по стране, посмотреть своими глазами, поговорить с местными жителями.
И вот в последней декаде ноября мы отправились в поездку по Венгрии. Туманным промозглым утром наша «Победа» выехала из предместий Будапешта и, подскакивая на обледенелых буграх снега, понеслась по шоссе на запад.
По обе стороны дороги лежали вспаханные поля. Стрекотали тракторы, подымавшие зябь. Это были машины МТС, работавшие так же, как и раньше.
В деревнях было спокойно, крестьяне занимались своими обычными делами. Наблюдая все это, мы вспоминали сообщения, которые мы читали перед отъездом из Будапешта; приходили на память разговоры относительно позиции основных масс крестьянства в венгерских событиях…
Можно считать установленным фактом, что венгерская деревня не принимала участия в выступлении контрреволюционных сил. Народно-демократический строй дал крестьянам землю; государство оказало большую помощь в снабжении деревни машинами, создало условия для организации производственных кооперативов; резко повысилась производительность труда крестьян, улучшилось их материальное положение. Венгерские крестьяне, защищая свои производственные кооперативы, опровергли распространявшуюся врагами народной власти ложь о том, что здесь якобы силой загоняли крестьян в производственные кооперативы.
Но если бы это было так, то почему же в дни правления Имре Надя, объявившего, что крестьяне могут распускать колхозы, труженики венгерского седа сохранили свои производственные кооперативы? Более того, в дни, когда в Будапеште неистовствовала контрреволюция, крестьяне многих сотен кооперативов заканчивали на полях уборочные работы и распределяли урожай по трудодням.
Действительно, руководство Ракоши и Герэ допускало ошибки; в ряде мест производственные кооперативы организовывались поспешно, без создания соответствующий условий и без учета настроений и пожеланий крестьянства. Такие нежизненные, скоропалительно возникшие кооперативы распались. Это относится к тем коллективным хозяйствам, которые возникли весной этого года и не успели еще окрепнуть. Их число измеряется немногими сотнями.
Посещая венгерские деревни, наблюдая, как трудится крестьянство, мы убеждались в правоте слов, сказанных председателем Венгерского Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства Яношем Кадаром.
– Надо с особым уважением упомянуть, – говорил он в своем выступлении по радио, о тружениках венгерского села. Как работники госхозов, так и члены производственных кооперативов и крестьяне-единоличники с честью выполнили свой долг перед родиной. Они усердно работали и в недели, когда в стране свирепствовала буря. Следует честно признать, что они без всякого руководства из центра выполнили 80–90 процентов сельскохозяйственных работ и продолжают усердно трудиться.
Из того, что мы видели сами и что нам рассказывали о положении в венгерской деревне, в памяти запечатлелся такой несколько хроникальный перечень фактов и событий, относящихся к ноябрю 1956 года:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23