Инстинктивно перейдя на шепот, он спросил: «Это Кампаны?» За всю свою историю космических странствий он никогда не видел ничего подобного. Но тем не менее с первого взгляда узнал эти квадратные тела, покрытые складками кожи; их узнал бы любой образованный человек с любой планеты. Хотя изображения Кампанов встречались довольно редко, каждый видел их.Опава только устало кивнул.«Мы с ними ладим вполне нормально», — вставил капитан Наксос в своей обычной деловой манере. — «Условия у нас одинаковые, все вместе здесь заперты, им приходится быть дружелюбными».Ларс стоял, уставившись на Кампана. Он убедился, что все, что он знал о них оказалось верным: форма их неуклюжих угловатых тел напоминала механизмы, но он никогда не слышал, чтобы ум Кампанов называли механическим.Кроме умственных способностей, которые были весьма необычны по земным меркам, а иногда даже внушали благоговейный ужас, Кампаны славились тем, что старались избегать контактов с землянами. Но вот один из них вышел из своей комнаты и направился к людям. Походка была медлительной, перекатывающейся, но ее нельзя было назвать неуклюжей.«Могу поспорить, идет поприветствовать новичка», — сказала Пат Сандомер.И оказалась права. Толстое существо (две руки, две ноги, покрытая чешуей кожа или тесно облегающие одежды?) приближалось прямо к нему. Все остальные немного отступили.«Было бы глупо сказать вам „Добро пожаловать“» — Ларсу показалось, голос прозвучал удивительно чисто и ничем не отличался от человеческого, хотя рот и горло, его породившие, выглядели совсем по-иному. — «Но можно пожелать вам здоровья, что я и мои товарищи Кампаны и делаем».«Спасибо. Вам того же», — что сказать чужаку? — «Как вы попали в плен?»Похожий на руку отросток шевельнулся. Рот, гораздо шире, чем человеческий, артикулировал земные слова с бесхитростным старанием: «По несчастью, мой друг, по несчастью». Произнеся это, Кампан медленно повернулся к ним спиной и начал путь назад, к своим товарищам. Какого пола это существо? Ларс не мог сказать. Он слышал, что Кампаны сами редко интересовались половыми различиями.«Я думал, они никогда не говорят с нами так свободно», — пробормотал Ларс, наблюдая за удаляющейся спиной.Пат, в сущности, повторила все сказанное капитаном Наксосом: Кампаны, вынужденные обстоятельствами, могли быть хорошими компаньонами. И все же берсеркеры понимали, что необходимо обеспечить два разных биологических вида двумя раздельными комнатами, признавая необходимость психологического разделения.Ларс проголодался, как волк, а здесь была вполне пригодная еда, розово-зеленые пирожные, о которых упоминали бывавшие в плену у берсеркеров. Он мог видеть Кампанов, жующих в своей комнате пирожные другого цвета. После того, как Ларс поел, товарищи по несчастью показали ему отдельную камеру, где можно было поспать или просто побыть одному. Эта камера очень напоминала ту, что была на корабле берсеркеров, за исключением того, что была высечена в скале, и в ней не было двери. У каждого из пленников была своя келья, где он мог уединиться, и еще одна оставалась незанятой. Все индивидуальные камеры, используемые пленными выходцами с Земли, были расположены в конце небольшого бокового зала, выходящего из общей комнаты.Крайне уставший, Ларс вытянулся на припасенном для этой цели одеяле, закрыл глаза. Он вдруг почувствовал себя тесно связанным с этими людьми, которых не знал еще час назад.Он все еще ощущал рядом с собой их присутствие даже сейчас, когда спал.Ему снова снился сон. И вновь он видел загадочную контрольную панель и датчик с рифмованными словами, которые никак не мог расшифровать.В этот момент он проснулся и инстинктивно повернул голову. Взгляд пересек открытый проем его кельи, короткий переход на углу и уперся в общую комнату. За ней была другая дверь, ведущая в комнату Кампанов, через которую на Ларса смотрел один из них. Когда их взгляды встретились, существо отвернулось.Из того, что было известно о Кампанах, на первом месте стояла сила их разума; среди них были Прорицатели Вероятного. Они обладали также способностью телепатии (правда, в большинстве случаев бесполезной) на чрезвычайно большие расстояния — по крайней мере, некоторые индивидуумы-Кампаны, такие, как Третий Историк, известный своими контактами с Землей. Ларс не удивился бы, узнав, что этот слишком реальный сон был вызван мыслительными упражнениями Кампанов в интеллектуальной силе. Но он не мог найти объяснения, зачем Кампанам интересоваться его снами или тем, видит ли он их вообще.А, может быть, это была попытка передать информацию телепатическим способом? Однако, сон о датчике впервые приснился Ларсу несколько дней назад, еще до того, как он попал на базу и узнал о том, что здесь есть Кампаны. Но это был слабый довод против истинной телепатии: Ларс понимал, как мало земляне знали о ней. Наверное, время не всегда может служить препятствием при телепатическом контакте, думал он.Таким образом, сон может являться способом передачи любой секретной информации, средством связи, неподвластным мощи перехватчиков берсеркеров. Если это так, Ларс решил не упоминать о своем сне вслух.Четверо землян бодрствовали, когда Ларс присоединился к ним в общей комнате. Один ел, двое других разговаривали, один — на этот раз Опава, — сонно бродил по комнате. Дороти Тотонак все еще выглядела печальной, но теперь, по крайней мере, сказала ему «здравствуй». Ларс поел еще розово-зеленых пирожных, обменявшись несколькими словами со своими товарищами. Никто не рассказал о своих странных снах. Никто не упомянул о том, что мозг берсеркера, который контролирует эту базу, наверняка каким-то образом прослушивает все, о чем они говорят, наблюдает за всем, что они делают, хотя Ларс был уверен, что все это знали. Возможность утаить от врага такую малость как сон давала ему крохотное чувство превосходства над остальными.Беседа продолжалась недолго, когда открылась та дверь, что впустила Ларса внутрь помещения для пленников. Вошел конвой муравьиноподобных машин. Космических скафандров у них не было. Беседа людей прервалась, и как по команде, все встали, повернувшись к врагу лицом.Воцарилось минутное молчание. Тогда дверь в третьей стене отъехала в сторону, открыв освещенный красным светом проход.Капитан Наксос беспокойно задвигался. «Что-то новенькое! Они ни разу не открывали эту дверь с тех пор, как я здесь». Капитан был пленником дольше всех, по крайней мере, на несколько часов.Полдюжины муравьиноподобных машин жестами указывали людям на впервые открытую дверь.«Похоже, нам нужно идти», — пробормотала Пат Сандомер.Ларс попытался придумать какую-нибудь отговорку, чтобы выиграть хотя бы минуту, но никакой существенной причины не нашлось. Вместе со своими товарищами по несчастью в сопровождении маленьких машин он двигался по заполненному воздухом переходу. Состав атмосферы и сила тяжести соответствовали земной норме на протяжении всего пути.Дороти, сияя, будто новизна ситуации радовала ее, прокомментировала: «Кампаны хорошо переносят наши родные условия. А вот нам у них, как мне говорили, было бы тяжело».Больше никто не пожелал поддержать разговор. Переход оказался не более 30 метров длиной. В дальнем конце он разветвлялся на несколько камер, вырубленных в скале, каждая из которых была гораздо больше, чем кельи для сна, но меньше их общей комнаты. Каждая комната была тесно уставлена непонятными механизмами. Люди безучастно переглянулись: было невозможно понять, кто же из этих роботов здесь главный.Ларс услышал какой-то звук и обернулся. Пятерых Кампанов под конвоем маленьких проводников-берсеркеров также вели в этот комплекс камер, набитых изощренной техникой.Живые и механические тела заполнили помещение.Теперь каждый из землян — Ларс не знал, произвольно или нет — был соединен в пару с Кампаном. Ларса и его нового компаньона отвели в одну из камер, набитых техникой. Там стояли две кушетки. Ларс видел, как Кампана уложили на одну и подсоединили к хитроумному комплексу аппаратуры с помощью проводов и прочих более сложных приспособлений. Затем и Ларса уложили на другую кушетку. Маленькие муравьиноподобные берсеркеры закрепили его руки и ноги и что-то подсоединили к голове.Тотчас в его мозгу возникли странные мысли и представления, словно продиктованные извне. Появившиеся образы были чуждыми, незнакомыми, но вполне отчетливыми.По-видимому, производили настройку, и вскоре была достигнута совместимость. Наконец Ларс увидел ясные, простые слова:«Я Кампан. Постарайся контролировать свой страх. Я не думаю, что берсеркер в настоящий момент собирается причинить нам зло».Послание было понятным, но Ларс не знал, поступает ли оно непосредственно от мозга Кампана или через аппаратуру. Он открыл глаза, но из-за расположения кушеток не смог увидеть партнера. Комната в скале казалась чем-то еще менее реальным, чем новый мир странного общения, возникший в его голове.«Он пытается использовать наш мозг, твой и мой вместе. Мы очень различаемся по образу мыслей, но с помощью этой хитроумной техники наши мысли могут стать как бы совместимыми. Вместе можно сделать больше, чем по отдельности. Он намеревается использовать наш интеллект для исследования далеких миров, где…»Что-то в хитроумной аппаратуре тихо заработало, и связь прервалась. И все же до Ларса дошел смысл происходящего. Должно быть, гигантский компьютерный мозг берсеркера, доминирующий над всеми и управляющий этой базой, пытался, используя два таких различных биологических мозга, сделать то, что один разум, и даже вся аппаратура берсеркера сделать не в состоянии: проверить, какой сектор Космоса попал под прицел последней вылазки его истребителей.Этот первый сеанс — сплошные проверки и тестирование — длился долгие изнуряющие часы. Ларсу довелось увидеть картины жизни и деятельности нескольких миров, корабли, находящиеся в космическом пространстве. Но у него было весьма смутное представление о том, что он видит и испытывает, и никакого выбора. Он предполагал, что Кампан испытывает то же самое. Берсеркер использовал их как живую аппаратуру.Никакой радиосигнал не мог передать информацию в космосе быстрее света. Сигналы, исходящие из мозга — если это правильное определение такой трансэфирной передачи — были, очевидно, другого свойства.Информация иного порядка просочилась в подкорку Ларса, привнесенная, вероятно, в результате интеллектуальных усилий самого берсеркера, высасывающего знание о знании под воздействием какого-то закона, заставляющего оставлять что-то взамен. Ларс знал, что какое-то время назад десять или более гигантских кораблей берсеркера отправились с этой базы в полет, и целью настоящего опыта было проверить, как эти аппараты, находившиеся на невообразимом и недостижимом для какой бы то ни было свези расстоянии, себя ведут.Телепатический сеанс был прерван. Кампана, соединенного с Ларсом в тандем, отключили и увели. Его место занял другой. Ларс догадался, что идет апробация различных сочетаний живого разума, но всегда землянина и Кампана в паре, подключенных… последовательно или параллельно? Имело ли смысл искать электронный эквивалент для определения? Разум Кампана и разум землянина, как понимал Ларс, могли как-то дополнить друг друга, что берсеркеры и собирались использовать в своих целях.Когда аппаратура снова была включена, у Ларса возникло впечатление, что навязанный контакт был гораздо более неприятным для Кампана, чем для него.Наконец, провода были отключены, и Ларс поднялся с кушетки. Он не имел ни малейшего представления как долго продолжался сеанс. Изнуренному до изнеможения, как после многочасового бега или сражения, ему разрешили вернуться в жилой комплекс. Остальные пленники устало тащились рядом.Им дали короткий перерыв для отдыха и еды.Затем людей вновь провели по переходу, тестирование и опыты продолжались. На этот раз у некоторых землян потом чувствовалось умственное утомление, путаница в мыслях. Но пока побочные эффекты были терпимы.Повторные сеансы продолжались, должно быть, несколько дней. Все эти тесты с аппаратурой были посвящены, как считал Ларс, проверке и, в какой-то степени, тренировке. Наконец были выявлены оптимально совместимые пары.Только тогда и начались настоящие рабочие телепатические сеансы.Ларс, подключенный к одному из Кампанов (он все еще не мог с уверенностью отличать их друг от друга), ощутил шумовые помехи, неразбериху и путаницу в сознании — результат прикосновения живого разума Кампанов, видоизмененного холодным зондированием мозга аппаратурой берсеркера.Время искривилось. Будущее и прошлое слились воедино в царстве стремительного интеллекта Кампана и едва успевающей за ним мысли Ларса Канакуру. Теперь снова возникли ясные образы, передаваемые другим мозгом. Они были фрагментарны, практически неосознаваемы. Они проходили через мозг Кампана быстрее, чем Ларс мог их зафиксировать.Видения стремительно менялись без всякого участия со стороны Ларса.«Сохрани это в тайне, мой земной союзник и партнер. Это должно быть скрыто во что бы то ни стало. Не дай берсеркеру в это проникнуть…»Ларс попытался ответить Кампану, хотя в данный момент едва ли был в состоянии самостоятельно сформулировать любую связную мысль.И снова, другой стремительный отрывок: «Сохрани это в тайне…»Затем высветился мысленный пейзаж, сухой, замороженный, мелькнувший в одно мгновение, как вспышка молнии. И немедленно вслед за этим потух.Тотчас Ларс, дрейфующий в какой-то дремотной стране, понял, что Кампан, подсоединенный вместе с ним к одной машине, был мертв. Ларс подумал, что, вероятно, он узнал об этом даже еще раньше берсеркера или почти в одно время с ним.Внезапная смерть в связке была вызвана, по-видимо-му, действием берсеркера. Как Ларс мог заключить из создавшейся ситуации, берсеркер посчитал, что преступная, ненадежная, «bad life» выкинула, возможно, какой-то телепатический трюк. Но он не знал точно, что эта «bad life» сделала, не подозревал, что нечто ценное осталось от нее и было передано Ларсу.
1 2 3 4 5 6