- Она мне нравится больше всех,- шепнул Ларк стоявшей рядом
подруге. Та промолчала, отрицательно качнув головой, и показала на
третью звездолетчицу. Почти обнаженная, с вызывающим сознанием
особенной силы своего тела, она выпрямилась с высоко поднятой грудью,
обхватив ладонями немыслимо тонкую талию и опустив глаза. Старинная
короткая прическа обрамляла ее суживавшееся к заостренному подбородку
лицо. Всезнающая, неласковая усмешка играла на ее губах с ямочками в
углах рта. Одно плечо прикрывали тонкие складки высеченного из черного
камня шарфа, перекинутого из-под руки за спину. Может быть, скульптор
был влюблен в этот образ, во всяком случае, Олла Дез, инженер связи и
съемки, воплотилась в поразительно живую статую, полную чувства и
женственности.
Но помещенный за Оллой на конце полукружия последний член
экипажа звездолета Соль Саин не смотрел на нее. Высунувшись из-за
пульта машины, инженер-вычислитель сощурился в нежной усмешке,
избороздившей лукавыми морщинками его худое лицо. Казалось, он
старался заглянуть на ту сторону памятника, где стояла самая близкая и
любимая, теперь навсегда скрытая от него.
Солнце окончательно село, купол погас, и тропическая ночь
подкралась внезапно. Но тотчас же, подчиняясь присутствию посетителей,
автоматически вспыхнули лампы оранжевого света, скрытые в кольцевом
козырьке над статуями. В искусно перекрещенных лучах изваяния
сделались еще живее, в то время как все кругом исчезло в непроглядном
мраке. Ученики затаили дыхание - они словно остались наедине с героями
"Темного Пламени". Несколько минут ожидания, и звездолетчики вздохнут,
улыбнутся и протянут руки своим потомкам. Но время шло, и застылая
неподвижность фигур тяготила все больше. Может быть, впервые чувство
неизбежности смерти, невозвратной утраты проникло глубоко в сознание
молодых людей.
Кто-то шумно вздохнул. Кими потер виски, решительно шагнул к
статуе Фай Родис и склонился перед ней жестом прощания, едва не
наткнувшись на угол каменной книги, которую она держала перед собой.
Его товарищи разбрелись, останавливаясь в задумчивости перед наиболее
понравившимися изваяниями. Другие, отойдя подальше, рассматривали
скульптурную группу целиком. Большинство учеников задержалось перед
западной группой. Эти люди так и не вернулись на милую Землю, не
прикоснулись снова к ее целительной природе, не увидели в предсмертные
часы ни единого человека родной планеты. Мир Торманса, находившийся на
не доступном ничему, кроме ЗПЛ, расстоянии, казался еще безнадежнее,
опаснее и тоскливее, чем мертвые планеты, обнаруженные у близких
солнц, или миры непонятной жизни на экранах Великого Кольца.
Молодые люди прониклись настроением тех времен, когда
отправление первого ЗПЛ было подобно нырку в неведомую бездну. Они
забыли про то, что жертва Земли на Тормансе не была напрасной, и
стояли перед памятником, как провожавшие "Темное Пламя" более века
назад в его никем еще не пройденный путь, полные смутной тревоги и
вполне реального сознания великой опасности экспедиции.
Учитель добился своего - ученики подготовились к просмотру
"звездочки" Дома Истории, стереофильма с описанием экспедиции, большей
частью снятого на натуре. Другие события были восстановлены по записи
памятных приборов и рассказам вернувшихся членов экспедиции. Молодым
людям пришлось напомнить о необходимости возвращения. Несколько
человек предложили переночевать на месте, но большинство приняли совет
учителя - возвратиться ночным поездом, чтобы завтра же просмотреть
"звездочку", которая потребует дня с перерывом на отдых.
Неохотно, часто оглядываясь, ученики собрались и пошли по дороге
сквозь рощу. Едва последний человек сошел с площадки подножия, как
освещение памятника погасло. Модель звездолета и статуи его команды
исчезли во мраке, будто провалились в черную бездну антимира Тамаса.
Слабым фосфорическим сиянием засветились края дороги. Путники могли
уверенно идти и в непроглядной тьме рощи, и под звездным небом через
перевал круга холмов.
В сосредоточенном молчании они пришли к станции. Привычная
обстановка Спиральной Дороги, свет и множество людей ослабили
впечатление, и молодежь принялась возбужденно обсуждать увиденное.
Вопрос: кто кому больше понравился - горячо дебатировался, пока не
пришел поезд и усталые путешественники не прилегли на мягких сиденьях.
- А все-таки те пять, что погибли, лучше вернувшихся, и это не
случайно! - твердил Кими, устраиваясь поудобнее.
- Вовсе нет! - возразила свернувшаяся калачиком Пуна.- Мне Гриф
Рифт показался самым глубоким, твердым и умным!
- Зачем тогда он остался в корабле?
- Кто же, кроме него, мог справиться с аннигиляцией? Неужели ты
не понял, что "Темное Пламя" погиб бы на Тормансе или в пути и мы
никогда ничего не узнали бы!
- Это так! И все же...
- И все же я хочу спать и не спорить с тобой. Тем более что все
по-разному отнеслись к людям экспедиции. Дальве в восторге от боевого
Гэн Атала и Неи Холли, а ты не сводил глаз с Фай Родис и Див Симбела.
- Увидим, кто лучше! - возразили с другого ряда кресел.- Завтра,
после "звездочки".
- Увидим! - сонно пробормотала Пуна, но неугомонный Кими подошел
к учителю, устроившемуся в заднем конце салона. Юноша жестом спросил
разрешения и получил утвердительный наклон головы.
- Вы, с опытом жизни и углубленным пониманием,- сказал Кими,-
кого из них вы избрали бы своим другом?
- Ты думаешь о товарищах в подвигах или же менторе?
Кими покраснел и опустил глаза.
- Понимаю. Но в выборе подруги не может быть подражания, и я
тебе не пример.
- Нет, конечно. Но я хотел узнать... думая о верности суждения и
вкуса. Мы все так разошлись...
- И хорошо. Независимость суждения мы, учителя, стараемся
воспитать в вас с первых шагов в жизни. Потом, после определенной
суммы знаний, возникает общность понимания.
- И вы?..
- Я, если бы мог выбирать, выбрал бы Фай Родис.
- О, да! И я...
- Или Оллу Дез!
- Почему же? - недоуменно воскликнул юноша.- Они такие разные,
совсем непохожие.
- В этом и дело. Видишь, я предупредил тебя. Пора спать, и мы не
будем начинать сложного разговора. Но скоро тебе придется узнать уже
не разумом, а чувством всю неизбежную полярность ощущений, диалектику
жизни, гораздо более сложную и трудную, чем все головоломные задачи
творцов теорий в науке и новых путей искусства. Помни всегда, что
самое трудное в жизни - это сам человек, потому что он вышел из дикой
природы не предназначенным к той жизни, какую он должен вести по силе
своей мысли и благородству чувств.
Учитель умолк и ласково подтолкнул Кими к его месту. Эти
заключительные слова много раз возникали в памяти юноши в те часы,
когда "звездочка" памятной машины стала развертывать повесть о планете
Торманс в почти подлинной жизни экранов ТВФ.
ГЛАВА I. МИФ О ПЛАНЕТЕ ТОРМАНС
- В заключение позвольте рассказать о происхождении названия. В
пятом периоде ЭРМ в западной сфере мировой культуры нарастало
недовольство цивилизацией, выросшей из капиталистической формы
общества. Многие писатели и ученые пытались заглянуть в будущее.
Предчувствие художников внедрялось тревогой в думы передовых людей
перед близящимся кризисом в те годы, когда назревавшие противоречия
заканчивались военными конфликтами. Но с изобретением дальних ракет и
ядерного оружия опасение за грядущую судьбу человечества стало
всеобщим и, разумеется, отразилось в искусстве. В Доме Искусств
хранится картина тех времен. Короткая подпись под ней совершенно
понятна нам: "Последняя минута". На обширном поле рядами стоят
гигантские ракеты, подобные высоким крестам на старинном кладбище.
Низко нависло мутное, бессолнечное небо, угрожающе прочерченное
острыми пиками боевых головок - ужасных носителей термоядерной смерти.
Люди, трусливо оглядываясь, как бы сами в страхе от содеянного, бегут
гуськом к черной пещере глубокого блиндажа. Художник сумел передать
чувство страшной беды, уже неотвратимой, потому что в ответ на гибель
миллионов невинных людей оттуда, куда нацелены крестообразные
чудовища, прилетят такие же ракеты. Погибнут не те, которые бегут в
блиндаж, а изображенные на другой стороне диптиха мужчина и женщина,
юные и симпатичные, преклонившие колени на берегу большой реки.
Женщина прижимает к себе маленького ребенка, а мальчик постарше крепко
уцепился ручонками за отца. Мужчина обнимает женщину и ребят, повернув
голову назад, туда, где из накатывающегося облака атомного взрыва
высунулся гигантский меч, занесенный над жалкими фигурками людей.
Женщина не оглядывается - она смотрит на зрителя, и бесконечная тоска
обреченности на ее лице гнетет каждого, кто видит эту картину. Не
менее сильно выражена беспомощность мужчины - он знает, что все
кончено, и только хочет, чтобы - скорее.
Настроения, аналогичные отраженным в картине, среди людей,
исповедовавших христианскую религию и безоговорочно веровавших в
особенные, мистические, как называли тогда, силы, стоявшие над
природой, появились еще раньше, после первой мировой войны ЭРМ.
Моралисты давно увидели неизбежность распада прежней морали,
исходившей из религиозных догм, вместе с упадком религии, но в отличие
от философов-диалектиков не видели выхода в переустройстве общества.
Примером такой реакции на действительность для нас стала сохранившаяся
от этого периода небольшая книга Артура Линдсея о фантастическом
путешествии на некую планету в системе звезды Арктур. Конечно,
путешествие мыслилось духовно-мистическим. Ни о каких звездолетах
техника того времени еще не могла и думать. На воображаемой планете
происходило искупление грехов человечества. Мрачная, полная тоски
жизнь, обрисованная автором, удивляет богатством фантазии. Планета
называлась Торманс, что на забытом языке означало "мучение". Так
родился миф о планете мучения, который затем был использован,
насколько можно судить, и художниками, и писателями многих поколений.
К мифу о Тормансе возвращались не раз, и это происходило всегда в
периоды кризисов, тяжелой войны, голода и смутного будущего. Для нас
планета Торманс была лишь одной из многих тысяч сказок, канувших в
небытие. Но всем известно, что семьдесят два года назад мы получили по
Великому Кольцу первое известие о странной планете красного солнца в
созвездии Рыси. Историк Кин Рух, извлекший из-под спуда времен
первоисточник мифа, назвал новую планету Тормансом - символом тяжкой
жизни людей в неустроенном обществе.
Глубокий голос Фай Родис умолк, и в зале Совета Звездоплавания
на минуту наступила тишина. Затем на трибуне появился худой человек с
непокорно торчащими рыжими волосами. Его хорошо знала вся планета - и
как прямого потомка знаменитого Рен Боза, первым осуществившего опыт
прямого луча и едва не погибшего при этом, и как теоретика навигации
ЗПЛ. Люди, видевшие памятник Рен Бозу, считали, что Вел Хэг очень
похож на прадеда.
- Вычисления закончены и не противоречат гипотезе Фай. Несмотря
на колоссальную удаленность Торманса, вполне возможно, что те самые
три звездолета, которые ушли с Земли в начале ЭМВ, достигли этой
планеты. Представим, что корабли попали в область отрицательной
гравитации, провалились в нуль-пространство и оттуда, естественно,
соскользнули назад, в один миг пролетев сотни парсеков. При полном
невежестве в астронавигации гибель звездолетов была неизбежной, но их
спасло чисто случайное совпадение точки выхода с планетой, очень
близкой по свойствам нашей Земле. Теперь известно, что планеты нашего
типа вовсе не редкое явление и, как правило, имеются почти в каждой
звездной системе с несколькими спутниками. Поэтому находка такой
планеты сама по себе не удивительна, но выход на нее в бедных звездами
широтах Галактики - это исключительное событие. В древности говорили,
подметив закон предварительного преодоления обстоятельств, что
безумцам сопутствует удача. Так и здесь - безумное предприятие
беглецов с Земли, фанатиков, не захотевших покориться неизбежному ходу
истории, увенчалось успехом. Они шли наугад на только что открытое
тогда скопление темных звезд поблизости от Солнца, не подозревая, что
это пятно, окруженное поясом темного вещества, вовсе не сложная
система звезды-невидимки, а провал, место расползания продольной
структуры пространств, обтекающей ундуляцию Тамаса. Я еще раз
просмотрел записи памятных машин сообщения 886449, сто пятого ключа,
двадцать первой группы информационного центра 26 Великого Кольца.
Описания обитателей Торманса скудны.
Экспедиция с планеты в созвездии Цефея, чье название еще не
переведено на язык Кольца, смогла получить лишь несколько снимков, и
по ним можно судить, что тормансиане весьма похожи на тех людей,
которые предприняли отчаянную попытку много веков назад.
Уже произведен подсчет биполярной вероятности - он равен ноль
четырем. Машина Общего Раздумья по всем округам суммировала "да" с
высоким индексом, и Академия Горя и Радости высказалась тоже за
посылку экспедиции.
Вел Хэг покинул трибуну, и его место занял председатель Совета.
- После такой аргументации решать Совету нечего - мы подчиняемся
мнению планеты!
Сплошное сияние зеленых огней в зале было ответом на слова
председателя. Тот продолжал:
- Совет немедленно приступает к работе по формированию
экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11