Принц, сидя на могучем скакуне, в сопровождении своей свиты, был тут же. Награждая своих любимцев, он выказывал мало интереса к своей личной добыче, ибо скоро роздал все сорок шесть душ – причитавшуюся ему пятую часть пленников. Самое ценное было для него то, что достиг он своей цели…
И тут же он возвел Лансароти в рыцарское звание, щедро наградив его по заслугам и дарованиям, а другим вожакам дал высокие награды, так что те полагали, что труды их вознаграждены, даже если не считать их основной доли».
Да, в те дни принц Генрих оценил по заслугам и работорговца Лансароти, и юного звездочета Жозе. Как-никак кормчие капитана Лансароти свои корабли, до отказа нагруженные черными невольниками, вели по картам, к которым приложил свою руку мес-тре Жозе Визиньо.
И не пять, а тридцать три золотых получил местре Жозе в пятьдесят втором году. Тогда принц наградил всех своих советников, и было за что. Папа Николай V даровал королю Португалии право вывозить из Африки рабов в любом количестве. Папа считал, что коль скоро в Африке живут язычники, то сам бог велел добрым христианам охотиться на них, клеймить их каленым железом, набивать ими трюмы невольничьих кораблей и торговать ими, как бессловесным скотом на лисабонском рынке.
Ни папа Николай V, ни принц Генрих Мореплаватель не дожили до тех времен, когда весь западный берег Черного материка стал португальским. Им обоим и не снились те барыши, которые достались на долю короля Жуана: рабы из Гвинеи и Бенина, золото из Сьерра-Леоне, слоновая кость из земель, орошаемых водами великой реки Конго… Да, королю Жуану было за что благодарить своих звездочетов…
– Итак, сеньоры, король вознаградит нас по заслугам. Не правда ли, дон Дуарте?
– Святая правда, местре Жозе, – ответил капитан. – Король оценит ваши мудрые советы.
И, низко поклонившись местре Жозе, дон Дуарте покинул умиротворенных старцев. С легким сердцем он направился в покои короля.
Часа три совещался с чернобородым капитаном Жуан II, и далеко за полночь дон Дуарте известил звездочетов, что в большом зале замка в среду 10 апреля соберется весь цвет португальской науки и что на этот чрезвычайный совет будут вызваны самые прославленные мореходы королевства.
Местре Жозе и его коллеги затворились в библиотеке. Три дня и три ночи седые и пегие бороды шелестели бумагами, скрипели перьями и, ловко орудуя линейкой и циркулем, колдовали над секретнейшими морскими картами.
Утром 10 апреля в замке Торрес-Ведрас открылся великий совет.
Под стрельчатыми сводами зала гулко отдавался железный звон мечей и воинской сбруи, простуженный бас длиннобородых капитанов заглушал учтивый шепот царедворцев и боязливый говорок старых звездочетов.
Король запаздывал: в этот день он поднялся с немыслимым трудом и долго приводил себя в порядок. Никто не должен видеть ни черных теней под глазами, ни следов мучительной бессонницы на землисто-бледном лице монарха.
И, как обычно, он вошел в приемный зал твердым шагом, с высоко поднятой головой.
Король оглядел зал: да, ему есть, чем гордиться. Подпирая темные дубовые панели, стояли, положив руки на меч, ветераны заморских походов. Угрюмый бородач Бартоломеу Диаш, и его капитаны и кормчие Перо д'Аленкер, Жуан Инфанти, Алвар Мартине – герои легендарного плавания к мысу Доброй Надежды. Чуть левее широкоплечий и кряжистый Васко да Гама. Пока он еще ничем себя не проявил, но решимости у него хоть отбавляй, а хватка волчья. Уж если случится его послать в Индию, то корабли свои он туда доведет во что бы то ни стало. Еще левее капитаны Руи да Соуза, Франсиско д'Алмейда, Дуарте Па-шеко Перейра и Педро Алвариш Кабрал.
Эти люди, стоит только дать им приказ, пойдут на край света, и горе тем, кто станет на их пути.
На левом крыле жмутся друг к другу хилые и сгорбленные звездочеты. Разумеется, они не чета могучим капитанам королевского флота. Но все же польза от них есть: недаром же весь свет славит португальских космографов, недаром стремятся переманить их к себе короли Кастилии и Арагона.
Вот оторвался от стены ветхий – в чем только душа держится -местре Жозе. Семеня тощими ножками – с правой спустился черный чулок, – он пересек зал.
Король пошевелил бровью, и двое служителей бережно подхватили под руки местре Жозе и усадили его перед высоким троном на обтянутую красным бархатом скамеечку.
Местре Жозе невнятно отшептал какие-то ученые слова, а затем вполне членораздельно, обычным своим козлиным тенорком проговорил:
– Мы, ваше величество, не теряли здесь даром времени. Мои достопочтенные собратья (медленно и четко он перечислил их имена) составили карту путей, ведущих в те земли, откуда недавно возвратился якобы их открывший генуэзский моряк Христофор Колумб. Мы твердо надеемся, что эта карта поможет нашим испытанным капитанам и кормчим привести корабли вашего величества в ту часть моря– океана, которая по праву и по справедливости должна принадлежать Португалии.
Местре Жозе сидел у самых ног короля и речь свою держал, глядя на круто изогнутые носки королевских сапог. Но, зная, что королю будут приятны последние слова этой речи, он не удержался от искушения и заглянул в лицо своего повелителя.
Нет, это было не лицо, а маска, бесстрастная, холодная, мертвая. Незрячие глаза, запавшие щеки, рот приоткрыт, чуть приподнята верхняя губа, но король не улыбался, нет, ему было не до улыбок.
Король прекрасно слышал местре Жозе, каждое слово, сказанное этим старым, облезлым лисом, доходило до его ушей, но он внезапно утратил интерес и к чрезвычайному совету, и к далеким островам в море-океане.
«Скоро, очень скоро я умру, – думал он. – Меня, Жуана Португальского, не будет… Генуэзец, новые земли, линия папы Сикста, права на море-океан… Какое до всего этого дела будет той горсти праха, которая от меня останется?..»
Странно, старый звездочет кончил говорить, а король молчит… Немая, жуткая тишина, слышно, как за наглухо закрытыми окнами ржет застоявшийся конь.
Король очнулся. Так о чем говорил этот старец? Карта, поход на якобы открытые острова. Хорошо. Все понятно.
– Я весьма признателен вам, местре Жозе, за ваш дар. Конечно, ваша карта пригодится. Я в самое ближайшее время пошлю большую флотилию на запад, и ее командир введет новооткрытые острова во владение португальской короны.
Все еще затененным взором король обвел шеренгу капитанов. На одно мгновение взгляд его задержался на бороде дона Дуарте. «Нет, – подумал он, – дон Дуарте пригодится мне здесь. А его сосед? Пожалуй, это неплохой выбор. Да, я знаю, этот плешивый юнец с огромной бородавкой на правой щеке жесток, нрав у него коварный и злобный. Но он дьявольски честолюбив, и лавры Диа-ша не дают ему покоя. Он-то мне и нужен».
– Дон Франсиско д'Алмейда, вы поведете мои корабли на запад! Кастильцы, я в этом не сомневаюсь, снова пошлют туда адмирала Колумба. Ваша задача: любой ценой упредить их и овладеть всеми землями в море-океане. Вряд ли их обитатели окажут вам сопротивление: они смирны как ягнята и им неведомы ни железо, ни порох. Если же они проявят непокорность… Впрочем, не мне вас учить, как надо поступать в таких случаях. А теперь обсудим, что предстоит нам сделать в ближайшие дни.
Совет затянулся до полуденной мессы и прошел успешно. И назавтра во всех гаванях королевства португальского закипела работа. Король приказал: не позже троицы флотилия д'Алмейды должна покинуть Лисабон, взять курс на острова Зеленого Мыса и оттуда пройти к Кубе и Эспаньоле.
Путь в Барселону
Земля была с левого борта. Песчаные отмели, чуть выше длинные спины дюн, а на дюнах, как засохшие струпья, пятна чахлых кустарников. Земля унылая и скудная открылась спутникам адмирала в час рассвета в пятницу 15 марта.
Легкие, едва уловимые запахи вереска, прелых водорослей, влажного песка кружили головы, радовали сердца. И как могло быть иначе? Ведь это было дыхание родной земли, до боли знакомых берегов. Вот утиный нос мыса Умбрии. «Нинья» стремительно обогнула его, и сразу же море изменило окраску. Оно стало мутным, нос корабля с трудом рассекал встречную волну.
«Нинья» вошла в широкий залив, куда впадают реки-сестры -Одьель и Рио-Тинто. Не сливаясь, неслись к морю желтые воды Одьеля и красно-бурые воды Рио-Тинто (Чернильной реки) – самой темной реки Кастилии.
Южный ветер дул с кормы, теплый попутный ветер. Медленно, ах как медленно ползла «Нинья» вверх по Рио-Тинто! С правого борта проплыли острые шпили монастыря Рабида, здесь в свое время часто бывал адмирал, в ту пору, когда решалась судьба его замысла. А чуть повыше, и тоже справа, уже виден Большой Хорхе – колокольня церкви святого Георгия в Палосе, славном городке, откуда родом и старушка «Нинья», и добрая половина ее команды.
Десятки рыбачьих лодок ринулись навстречу «Нинье». Они круто развернулись у ее борта и пристроились за ней в кильватерную колонну. Странно – часть лодок внезапно оторвалась от «Ни-ньи» и ушла вниз по течению.
С кормы адмирал увидел, что эти лодки идут на сближение с каравеллой, которая только что показалась из-за выступа речного берега.
«Пинта»? Да, это «Пинта». Не в добрый час она разлучилась с «Ниньей», но судьба оказалась к ней милостива. Иным путем, минуя остров Санта-Марию и Лисабон, она прошла к берегам Кастилии и – чудо из чудес! – вступила в воды Чернильной реки в тот же час, что и «Нинья».
Палое. На песчаное дно легли тяжелые якоря. Позади двести двадцать четыре дня небывалого плавания, великие открытия, тяжкие испытания. Впереди дощатые, исхлестанные волнами мостки палосской пристани, от них корабли всего лишь в нескольких саженях.
Огромная толпа собралась на берегу. Все неистово голосили, выкликая родичей и друзей: ведь не чаяли, что дождутся безрассудных спутников безумного адмирала, ведь начиная с рождества не раз поминали они в заупокойных молитвах матросов и кормчих колумбовой флотилии.
– С высадкой повременить!
Пожав плечами, адмирал принял с берега эту странную команду.
А на пристани внезапно угас ликующий гомон. Толпа замерла в немом молчании.
Как шорох прибитой ветром травы прошла по тесным рядам жуткая весть. Святая инквизиция запретила высадку. Инквизиторы идут на корабли.
Толпа раздалась. Через широкий проход быстро проследовали служители грозного трибунала: трое монахов– доминиканцев в белых сутанах и черных накидках.
Они поднялись на борт «Ниньи», и адмирал тотчас же увел их в свою рубку.
Главный инквизитор, низенький толстяк, с лицом круглым как луна, в своем черно-белом облачении очень похожий на сороку, сотворив крестное знамение, сразу же приступил к делу.
– Сеньор адмирал, – сказал он, – вам должно быть известно, что вы отправились в путь в счастливые дни. В канун вашего отплытия их высочества обнародовали указ об изгнании из Кастилии и Арагона евреев – врагов христианской веры. С помощью святой инквизиции удалось за два-три месяца очистить испанскую землю от сынов Моисеевых. Они ушли, и королевская казна завладела почти всем их добром, завладела по праву, ибо оно было нажито врагами нашей святой веры. Многие из них, не желая покидать Испанию, приняли крещение. Рано или поздно, но наш трибунал доберется и до них, но не об этих дурных христианах идет речь, сеньор адмирал. Мы отлично знаем, что тайком кое-кто из изгнанников возвращается на свою бывшую родину. Таких ослушников мы отправляем на костер. А чтобы их выловить, проверяем все корабли, приходящие в гавани Кастилии и Арагона.
– Ну что ж, я охотно покажу вам все судовые бумаги, – сказал адмирал, – хотя, видит бог, пришел я в Кастилию из таких мест, куда ни один изгнанник еще никогда не проникал.
Лунный лик инквизитора-сороки расплылся в улыбке.
– О! Мы это отлично понимаем, но форма, знаете ли, сеньор адмирал, форма прежде всего.
Проглядев списки команд, толстяк возвратил их Колумбу.
– У вас, сеньор адмирал, все в совершеннейшем порядке, -проворковал он. – Вот только неясно мне, какие это некрещеные души числятся в вашем списке. Десять душ. Сказано, будто этих
людей вы везете из новооткрытых земель, что лежат близ берегов Индии. А ведь в Индии живут разные нечестивцы, там есть и поклонники Магомета, и, как знать, быть может, из их числа и ваши пленники. Нельзя ли взглянуть на них?
Адмирал подавил тяжелый вздох и приказал Педро Сальседе доставить в рубку всех десятерых индейцев.
– Должен заметить, – сказал он, – что этих индейцев я везу их высочествам и поэтому…
– Поэтому, – перебил адмирала один из инквизиторов, – мы и желаем знать, что это за люди. Нам придется допросить их.
– Но, святые отцы, они едва понимают кастильскую речь, и, кроме того, будучи язычниками…
Адмирал остановился на полуслове: он перехватил взгляд жирного инквизитора. Инквизитор с вожделением уставился на массивный золотой жезл, который висел у одного из индейцев на шее. Длиной этот жезл был дюйма четыре, толщиной с мизинец. Адмирал снял его с шеи заморского гостя и перерубил пополам.
– Святой отец, – проговорил он, передавая инквизитору золотую половинку, – позвольте вручить вам и вашим собратьям этот скромный дар.
Скромный дар (фунта четыре чистого золота) мигом исчез в складках инквизиторской сутаны. Толстяк переглянулся со своими коллегами, подмигнул ограбленному индейцу и сказал:
– Эти дикари не похожи ни на евреев, ни на мавров. Пожалуй, мы возьмем на душу грех и обойдемся без допроса. Безмерно счастлив, сеньор адмирал, что мне первому довелось поздравить вас с благополучным прибытием в Испанию.
Благополучное прибытие… Не так представлял себе Колумб встречу с испанской землей, и с тяжелым сердцем перешел он по шатким сходням на палосскую пристань.
Испанская земля… Странная и непонятная была эта земля, ставшая мачехой генуэзскому страннику. Кастилия и Арагон -четверть века назад враждующие державы – ныне два королевства с разными законами, разным укладом и разными обычаями, соединенные на живую нитку брачным союзом Изабеллы и Фердинанда, райские сады Андалузии и печальные, безнадежно голые равнины Ла-Манчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24