Старики не соглашались; они сказали, что разрешат убить Уккана в другой раз, а поднимать зверя с берлоги нельзя; рассердится Дух Леса.
Неожиданно на сторону Манко стал хранитель веры.
— Когда люди племени пришли на побережье Широкой Воды, — сказал Имба, — Дух Леса спросил, не собираются ли люди убивать Укканов. Люди ответили, что на Укканов не охотятся. Люди боялись, что, скажи иначе, Дух Леса прогонит сразу же с побережья Широкой Воды. Тогда Дух Леса позволил людям охотиться в этих местах. Но Дух Леса знал, что людям верить нельзя, Дух Леса предупредил, что если люди убьют Уккана, то должны голову и обглоданные кости снести на то место, где Уккан будет убит. Тогда душа Уккана найдет себе новое тело и снова будет жить в лесу.
Поэтому, заключил Имба, молодым охотникам можно разрешить охоту на Уккана, а в стойбище после этого устроить «медвежью трапезу»— так назывался обычай поедания всеми сородичами медвежьего мяса. Но необходимо, чтобы Уккан был убит рогатиной, которую хранитель веры получит в эту ночь от духов-покровителей и передаст молодым охотникам.
Ночью Манко долго не мог заснуть: он все время представлял себе, как будет биться с Укканом. Ближе к рассвету к нему в землянку вполз Вдулас.
— Почему пришел Вдулас? — спросил проснувшийся Манко.
— Имба хочет колдовать один, — ответил ученик хранителя веры.
— Что будет делать Имба?
— Не знаю, Имба выгнал Вдуласа.
— Вдулас говорит неправду; когда Имба его выгоняет, Вдулас подглядывает в дырку с задней стороны землянки.
— Имба ушел в святилище; Вдулас еще не может туда ходить.
— А зачем Имба пошел в святилище?
— Там духи дадут Имбе рогатину.
Манко вскочил на ноги.
— Что задумал Манко? — испуганно воскликнул Вдулас.
— Манко хочет знать, что будет делать Имба.
Вдулас испугался еще больше.
— Духи могут Манко за это наказать… — зашептал он.
Вдулас любил Манко, но боялся Имбы.
Манко не слушал Вдуласа, он считал, что если по следам Имбы дойти до святилища, то об этом никто не узнает и он сможет увидеть священный камень.
Надев на себя меховую одежду, Манко вылез из землянки; Вдулас последовал за ним.
На небе светила полная луна. Было видно, что через все стойбище по свежевыпавшему снегу вел только один след — это прошел хранитель веры.
Манко, а за ним дрожащий Вдулас двинулись по следу. Во всех землянках люди спали. Зарывшиеся в снег собаки поднимали головы и, чуя своих, не лаяли. Манко и Вдулас точно ступали по следу Имбы, и можно было подумать, что здесь прошел один человек.
Дойдя до запретной черты, оба остановились. Впереди послышались торопливые шаги: это возвращался Имба. Отпрыгнув в сторону, Манко и Вдулас затаились в глубоком снегу.
Пройдя запретную черту, хранитель веры остановился; на плече он нес рогатину. Не обнаружив ничего подозрительного, Имба пошел по направлению к стойбищу.
Манко заколебался; он мог бы проникнуть по следам Имбы в святилище, и никто бы об этом не узнал. Но с ним был Вдулас, который мог проговориться. Кроме того, Манко хотел узнать, что будет делать Имба с рогатиной. И он направился за хранителем веры.
Вдулас привел Манко к задней стороне землянки, где было отверстие, через которое он подглядывал за Имбой.
Манко увидел, что Имба сидит у очага; принесенная рогатина лежала у него на коленях. Склонившись к огню, Имба заостренным куском кремня что-то вырезал на рогатине.
Не сказав Вдуласу ни слова, Манко вернулся в свою землянку. Здесь он и проспал остаток ночи, набираясь сил к предстоящей встрече с Укканом.
Утром в стойбище собрался Сход. Долгое время, несмотря на нетерпение молодого охотника, сородичи решали хозяйственные дела. Затем с рогатиной в руках поднялся Имба.
— Вот оружие, — сказал хранитель веры, — сделанное духами-покровителями для молодого охотника. С ним молодой охотник убьет Уккана, и Дух Леса не будет мстить людям стойбища.
Вместо того чтобы подняться на ноги, Манко продолжал сидеть.
— Встань, Манко, — строго сказал Ахин, — и прими оружие из рук хранителя веры!
Манко быстро поднялся — ослушаться вождя стойбища он не смел. Взяв рогатину из рук Имбы, молодой охотник начал недоверчиво разглядывать ее. Он сразу же увидел, что рогатина сделана Нуреком.
Среди стариков поднялся ропот. Находившийся тут же Нурек возмущенно воскликнул:
— Как смеет молодой охотник не доверять тому, что дали духи-покровители!
Вместо того чтобы опуститься на колени и поблагодарить хранителя веры, как это требовалось обычаем, Манко спросил:
— Пусть хранитель веры скажет, для чего это сделано на рогатине?
Он указал на глубоко вырезанный узор, опоясывавший рогатину в ее средней части.
В другое время Имба, может быть, и промолчал бы, — слишком дерзким был вопрос, заданный молодым охотником. Но сейчас он должен был поддержать свое достоинство перед остальными людьми стойбища.
— Это знак Духа Леса, с этим знаком молодой охотник легко убьет Уккана.
— Нет, — воскликнул молодой охотник, — с таким знаком не Манко убьет Уккана, а Уккан убьет Манко, как убил Уккан Вахрана Следопыта!
И, подняв рогатину над головой, он легко переломил ее на том месте, где был вырезан узор.
Охотники вскочили на ноги, — они были напуганы дерзостью молодого охотника. Конечно, такой рогатиной Уккана не убить, но рогатина дана духами-покровителями, а это значило, что победа с такой рогатиной молодому охотнику всегда будет обеспечена.
Пока никто не успел ничего сказать, Манко выхватил из-под одежды большой, сделанный из кости нож и воскликнул:
— Этот нож себе сделал Манко сам. Или Манко убьет своим ножом Уккана, отомстив за Вахрана Следопыта, и в стойбище будет медвежья трапеза, или сородичи больше никогда не увидят Манко!..
И, прикрепив к ногам лыжи, Манко быстро исчез в лесу. Молодой охотник знал: если сородичи не хотят помочь охотнику отомстить, то он может это сделать сам — таков был обычай племени.
3
В стойбище жила слепая Матура.
Женщины Берегового Племени в охоте не участвовали, у женщин и без того было много работы: они обрабатывали звериные шкуры, меха и рыбьи кожи, сшивая из них одежды; женщины выкапывали в лесу съедобные корни, собирали ягоды, грибы, орехи, зерна растений, делая на зиму запасы; они воспитывали маленьких ребят и ежедневно готовили на всех людей стойбища еду; пожилые женщины, кроме того, лепили из глины сосуды для хранения запасов.
Слепая Матура всего этого не делала. Она только сплетала своими гибкими пальцами из ивовых веток корзины и пела песни. Но самое главное — и за это ценили Матуру в стойбище — она умела рассказывать. Рассказывали и другие люди стойбища, но к тому, о чем говорила Матура, относились по-особенному: люди считали, что языком слепой Матуры говорят сами духи-покровители.
Как и все остальные женщины, слепая Матура была на Сходе.
Едва только Манко исчез в лесу, Матура поднялась на ноги.
— Сын Вахрана Следопыта, — закричала она, — вернись назад! Не будет тому удачи, кто не слушается стариков! Как бы ни был смел молодой охотник, духи погубят молодого охотника! Нет ничего могущественнее духов! Кто не подчинится духам — будет наказан!..
Но Манко уже не слышал ее слов. Он пробирался по заснеженному лесу к тому месту, где была берлога и ждали сверстники.
Собравшиеся люди не расходились, — они ждали, чем кончится охота. Слепая Матура осталась тут же. Сидя среди женщин, она начала рассказывать о том, что происходит в это время в лесу. Люди считали, что, как расскажет слепая Матура, так все и произойдет в самом деле.
Быстро добравшись до Керса, Линхи и Игны, Манко повел их к берлоге. Здесь нужно было сойти с лыж, и охотники сразу же провалились в снег по пояс. Тогда они начали утаптывать перед берлогой площадку; делали они это осторожно и в полной тишине. Даже Айку держали на ремне и с завязанной мордой, чтобы пес не залаял раньше времени.
Затем Манко расставил охотников перед берлогой полукругом. Сам он сбросил с себя меховую одежду, оставшись в легких штанах из мягкой кожи и в таких же чулках. Растерев снегом обнаженную грудь, он взял в руку свой новый нож.
…В это время в стойбище слепая Матура рассказывала о том, как погиб Вахран Следопыт и как дерзкий молодой охотник, Манко Смелый, собрался отомстить за своего отца…
К отверстию берлоги подпустили Айку — лес наполнился отрывистым лаем. Зверь был на месте: пес не подал бы зря голоса. Тогда Манко велел Керсу сунуть в берлогу копье, и оттуда донеслось тихое рычание. Айка сразу же залаял громче. Керс ткнул копьем сильнее — и рычание усилилось.
Услышав голос Уккана, Керс, Игна и Линха невольно попятились. Тогда Манко ударил себя в грудь и воскликнул:
— Мы — охотники, ты — Уккан — зверь!.. Охотники Рода Лебедя ждут тебя! Вылезай! Пусть Лебеди сразятся с Укканом!..
Но покидать берлоги Уккан не хотел, он только зарычал еще громче. Тогда Манко снова закричал:
— Гей, гей!.. Про Уккана зря идет слава, что Уккан страшнее всех!.. Уккан — лесная мышь, которая от всех прячется.
Это считалось страшным оскорблением. Манко засмеялся, начали смеяться и остальные охотники.
…В это время люди стойбища сидели вокруг слепой Матуры, не смея пошевелиться, боясь ей помешать. А слепая Матура говорила о том, что молодые охотники хотят выгнать Уккана из берлоги. Зверь отвечает им страшным рычанием, он хочет, чтобы его не трогали. Но молодые охотники не обращают внимания на его предупреждение, — они дерзки и не боятся мести духов.
Люди верят всему тому, что говорит слепая Матура, и им страшно за молодых охотников…
Манко велит Керсу ткнуть копьем Уккана изо всей силы и издает клич Лебедя. Раскидывая снег, медведь вырвался наружу. Увидев перед собой людей, зверь остановился. Этим воспользовался Айка, вцепившись ему в зад.
Почувствовав собачью хватку, медведь сел на снег. Если бы у Манко была рогатина, он поддел бы Уккана под грудь, упер бы конец рогатины себе под ногу и держал бы зверя до тех пор, пока тот не свалился бы замертво. Но рогатины у Манко не было.
Молодой охотник смотрел Уккану в глаза, — вот так же его отец — Вахран Следопыт — стоял перед Укканом, и тогда зверь сломил человека. Манко видел оскаленную пасть Уккана — вот сейчас Уккан бросится на него и подомнет под себя.
Взмахнув ножом, Манко еще раз издал клич Лебедя и сразу же кинулся под ноги Уккана, — Айка в это мгновение вскочил зверю на загривок.
…Слепая Матура поднялась на ноги. Она дошла до того места, когда Уккан, разбуженный охотниками, выскочил из берлоги. Уккан был теперь ростом с гору, — таким его сделал Дух Леса. Ничто уже не может спасти молодого охотника от гибели, даже его сверстники, которые в страхе разбежались во все стороны…
Увидев Манко под Укканом, Керс, Линха и Игна подскочили к зверю и воткнули свои копья ему в бока. Но еще раньше этого, перевернувшись на спину, Манко всадил между ребер Уккана свой новый нож. Сделан этот нож был из твердой кости, в края которой молодой охотник вставил небольшие и острые куски кремня, такого ножа ни у кого в стойбище не было.
…А Матура рассказывала, как Уккан подхватил молодого охотника своей страшной лапой и высоко подбросил в воздух. Духи леса, выскочив из-за деревьев, кинулись к молодому охотнику, чтобы растерзать его на части…
Медведь медленно оседал, снег под ним все больше и больше пропитывался кровью.
Выбравшись из-под Уккана, Манко поднялся на ноги; не торопясь он отерся снегом и надел на себя теплую одежду. Затем он поставил ногу на голову Уккана, высоко поднял свой нож и запел; слова песни, как всегда, он сочинил тут же:
Вахрана Следопыта погубил Уккан, —
Об этом узнали люди стойбища,
Узнал Манко, сын Маньяры и Вахрана.
Манко стал сильным охотником,
Пришел к берлоге Уккана;
Пришел с Игной, Линхой и Керсом.
Охотник сказал свирепому зверю:
«Выходи сейчас же, Уккан!»
Зверю это совсем не понравилось.
Уккан выскочил из берлоги
Прямо на сына Маньяры и Вахрана,
На Игну, Линху и Керса.
Нож Манко сделан самим охотником
Из кости и острого камня —
Нож не переломился на две части!
Мертвого Уккана принесут в стойбище,
Сварят в горшках мясо зверя,
И соберутся гости на большое празднество!
Когда мертвого Уккана принесли в стойбище, все упали на колени; люди пообещали снести его голову вместе с обглоданными костями в лес, чтобы Уккан смог там возродиться в своем прежнем виде. Затем тушу Уккана посадили на помост, сделанный под столбом с изображением Лебедя.
Никто не обвинил Матуру в том, что она предсказала неправильно: значит, Манко покровительствовали духи сильнее тех, с которыми зналась слепая женщина.
На медвежью трапезу пригласили гостей из остальных стойбищ. Управляя сворой белых собак, приехал на санях вождь племени, Саган — Большой Ловец. Это был старик высокого роста, одетый в теплые бобровые шкуры. Он похвалил молодых охотников, сумевших справиться с таким большим Укканом.
Из стойбища Коршуна явились Найт и Лайда. Увидев Манко, молодая девушка радостно воскликнула:
— Здравствуй, Манко!.. Про Манко теперь можно услышать во всех стойбищах…
— Здравствуй, Лайда, — спокойно ответил молодой охотник.
Найт поселился вместе с Манко и его сверстниками, а Лайду отправили к женщинам.
Во время медвежьей трапезы сам Саган — Большой Ловец вручил Манко клыки убитого медведя, молодой охотник должен носить их теперь на ремешке.
Были устроены состязания. Охотники стойбища и гости метко стреляли из лука, ловко метали копья, соревновались в беге, прыгали через высоко натянутый ремень.
Среди девушек больше всех отличалась Лайда. Все видели, что эта девушка хочет, чтобы на нее обратил внимание Манко. Но молодой охотник вел себя так, словно Лайды тут совсем и не было.
Когда все мясо было съедено, голову Уккана посадили на копье и вместе с собранными костями снесли в лес, к тому месту, где медведь был убит охотниками. Теперь, считали люди, душа Уккана найдет себе новое тело, в котором и будет продолжать прерванную жизнь.
Всем стойбищем проводили Сагана — Большого Ловца. Уехал и Найт с Лайдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22