Эмма надменно вскинула голову:
— Это лорд Хаверли заставил вас догнать меня и начать запугивать?
— Я просто констатировал факт.
— Ах вот как! Полагаю, что факт, ваша светлость, состоит в том, что вы, очевидно, не одобряете женское образование. Но то, что Хаверли принадлежит Деннису Готорну, — тоже факт, и я буду вести переговоры только с ним. А теперь прошу меня извинить.
Резко повернувшись, так что взметнулась ее зеленая юбка, Эмма пошла дальше. Грей с минуту смотрел ей вслед, восхищаясь тем, как грациозно покачивались ее бедра. После шляпки он снимет с нее эту юбку. Нижняя юбка наверняка накрахмалена. Это предположение неожиданно так разгорячило его, что он, натянув поводья, двинулся за Эммой.
— К вашему сведению, женское образование я одобряю.
Она по-прежнему не останавливалась.
— Вы необычайно снисходительны, ваша светлость.
Грейдон тихо выругался.
— Ваша академия, — продолжал он, пытаясь обуздать свои непрошеные желания, — никакого образования женщинам не дает.
Все-таки он сумел завладеть ее вниманием. Эмма обернулась и скрестила руки на груди.
— Что вы имеете в виду?
Ее грудь как раз поместится в его ладони.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но…
— Я непременно сделаю это.
— …но вы обучаете своих учениц этикету, разве не так? — Он не стал дожидаться ее ответа. — И танцам? Светской беседе? Умению одеваться?
— Да.
— Вот именно. Вы так же, как и я, хорошо понимаете, что вся эта чепуха нужна всего лишь для того, чтобы ваши воспитанницы смогли выйти замуж — и выйти удачно. Вы, мисс Эмма, платная сваха. А в менее светских кругах употребили бы иное определение.
Она так побледнела, что Грейдону стало не по себе. Он не хотел быть грубым, но в ее присутствии терял контроль над собой, сам не понимая, почему его возбуждает эта чопорная директриса. Сейчас она, вероятно, упадет в обморок, ожидая, что он ее подхватит, подумал Грей и в предвкушении сделал шаг ей навстречу.
Но вместо того чтобы лишиться чувств, Эмма рассмеялась. Да так, как никакая из его знакомых женщин не смеялась. Над ним.
— Значит, ваша светлость, если позволите возразить, вы не одобряете женщин, которым нужен муж, чтобы быть принятой в обществе, вопреки тому, что еще задолго до завоевания Англии норманнами общество диктовало именно это.
— Я…
— В то же самое время вы осуждаете меня за то, что моя профессия позволяет мне быть независимой от мужчин. — Эмма подошла ближе, глаза ее гневно горели. — Я думаю, ваша светлость, что все дело в том, что вы любите слушать только самого себя. Благодарение Богу, это не требует моего присутствия. Прощайте.
Грей вдруг заметил, что они уже подошли к академии. Эмма Гренвилл с такой силой захлопнула тяжелые чугунные ворота прямо перед его носом, что он еле успел сделать шаг назад. Через минуту она и ее лошадка скрылись за увитыми плющом стенами.
Вскочив в седло, Грей поехал обратно в Хаверли. Он не мог припомнить, чтобы кто-либо сумел так его отчитать, даже его мать, славившаяся своим острым язычком. Странно, но это его даже позабавило, хотя раздражение и возбуждение не прошли.
Теперь уж он определенно явится в четверг на спектакль. Пусть Эмма Гренвилл не рассчитывает, что от него можно так легко отделаться.
Глава 3
— У мужчин в жизни лишь одна-единственная функция, — ворчала Эмма. — Понятия не имею, как им удалось убедить всех в своем превосходстве в других областях, если своему появлению на свет они обязаны просто-напросто биологической случайности.
— Очевидно, твоя встреча с лордом Хаверли прошла не совсем удачно?
Эмма отошла от окна. Ах, если бы она могла одним взглядом спалить это поместье! Увы!
— Они хотят втрое увеличить арендную плату, — сказала она, садясь за письменный стол.
Учительница французского тихо выругалась на своем языке.
— Изабель!
— Прошу прощения! Втрое? Но академия не может себе это позволить!
— Не может. И мы платить не будем.
Изабель положила экзаменационные листки на стол.
— А лорд Хаверли объяснил причину? Ведь они с графиней всегда поддерживали академию.
— Это не его инициатива, я в этом убедилась.
— Не понимаю. А кто же все это затеял?
— Кое-кто, кого ты, надеюсь, никогда не будешь иметь удовольствие узнать.
Изабель смотрит на нее так, словно опасается за ее рассудок, подумала Эмма.
Этот высокомерный лев просто невыносим. Она пыталась говорить с ним как с цивилизованным человеком, а у него был такой вид, будто он хотел наброситься на нее и съесть на завтрак. Эта мысль почему-то заставила Эмму покраснеть.
— Племянник лорда Хаверли. Великолепный герцог Уиклифф, — фыркнула она.
— Герцог? Герцог требует от нас большую плату?
Эмма стиснула руки.
— Ему это не удастся. — За те два года, что Эмма была директрисой, она научилась разговаривать с разгневанными родителями, влюбленными девушками и их поклонниками, справляться с инфлюэнцей и прочими многочисленными бедами, но никогда еще не была так раздосадована. — Знаешь, как он меня назвал? Платной свахой! Практически он обвинил меня в том, что я… я… поставщик живого товара!
— Что?!
— Да. Он, видимо, не представляет себе, чем мы занимаемся в академии. Придется его просветить на этот счет!
Эмма выдвинула ящик стола и достала несколько листов бумаги. Сложив их в аккуратную стопочку, она обмакнула перо в чернила.
— «Ваша светлость, — начала она писать, проговаривая текст вслух. — Из нашего с вами недавнего разговора мне стало ясно, что вы немного заблуждаетесь относительно программы Академии мисс Гренвилл».
Изабель, встав, собирала свои учебники и тетради.
— Я оставлю тебя наедине с твоей корреспонденцией, — сказала она с некоторой иронией.
— Ты напрасно смеешься. Я не потерплю оскорблений в адрес академии.
— Я смеюсь не над тобой, Эм. Мне только интересно: знает ли его светлость, что его ждет?
Эмма снова обмакнула перо, стараясь не обращать внимания на то, как ее сердце замерло от предчувствия, которое вызвали у нее слова француженки.
— О! Он об этом узнает. И очень скоро!
Услышав, что дверь в кабинет открылась, Грей поднял голову, но тут же снова занялся своими вычислениями.
— Ну, как Бейсингсток?
Тристан уселся напротив него.
— Скука смертная.
Уиклифф незаметно вздохнул с облегчением.
— Значит, ты не нашел там никого, с кем можно было бы провести время?
— Я начинаю думать, что эта девица — игра нашего воображения. В Гемпшире не так уж много мест, где она могла бы находиться. До собора в Винчестере слишком далеко, чтобы дойти пешком, так что, благодарение Богу, она вряд ли монахиня. Я бы спросил о ней у твоей тети, но, по-моему, леди Регина пишет письмо твоей матери Знаешь, мне кажется, что вся ваша семья меня ненавидит.
— Знаю. Но не унывай, рано или поздно ты встретишься со своей таинственной незнакомкой. — Грсйдон не был уверен, нравится ли ему мучить Тристана, или лучше никому не говорить о том, где найти Эмму Гренвилл. Так или иначе, его более длительное, чем он предполагал, пребывание в Хаверли уже не казалось ему невыносимым.
— Ты этим собираешься заниматься все время, что мы пробудем здесь? — спросил виконт, указывая на кипы бумаг, которые Грей потребовал у дяди.
— Возможно.
— Забавно. Мы могли бы остаться в Лондоне.
Грей стиснул зубы.
— Нет уж, благодарю.
Тристан взял со стола какой-то журнал, но с гримасой отвращения тут же положил его обратно.
— Тебе удалось сбежать от нее, и маловероятно, что ты снова с ней столкнешься.
Никто, кроме Тристана, не осмелился бы говорить с Уиклиффом о Кэролайн, но лучше бы он выбрал другую тему для разговора.
— Она хотела выйти за меня замуж, — процедил Грей сквозь зубы, — но — ради всего святого! — как можно было раздеваться в гардеробной на балу в «Олмэксе»?
— А представляешь, каково было мне? Я стал срочно искать шляпу, чтобы бежать.
— Если бы вошел кто-то другой, а не ты, эта проклятая женщина…
— …была бы сейчас ее светлостью герцогиней Уиклифф. Но ведь она не единственная, кого ты видел голой, и не она одна мечтала тебя соблазнить, чтобы вынудить жениться.
— Не в этом дело. Я просто попал в ловушку, и все из-за пресловутого воспитания, которое эти девицы получают в пансионах. Их чуть ли не с рождения учат, как нас преследовать и прибирать к рукам. Так что спасибо быстрым лошадям и Хаверли.
— Я уверен, что не все они такие. У этой академии прекрасная репутация.
— В ней-то как раз и училась Кэролайн.
— Черт побери! Но из-за того, что ты пресыщен сверх меры и нет никакой надежды, что это у тебя пройдет, я не собираюсь стать монахом — даже на то время, что мы проведем в Гемпшире. Почему бы…
— Никаких женщин, — заявил Грей, потому что ему вдруг привиделись большие карие глаза. — Их и так здесь слишком много.
— Сходи посмотреть спектакль — по крайней мере отвлечешься. Может, тогда ты поймешь, что не все они легкомысленны и представляют собой надушенную лавандой ловушку.
— Какой спектакль? — с наигранным удивлением спросил Грей.
— Я точно не знаю, как называется пьеса, но представлять ее будут ученицы академии.
Грей откинулся на спинку стула, делая вид, что сдается. Возможно, все сложится гораздо удачнее, чем он ожидает.
— Если это тебе поможет и ты перестанешь ныть и жаловаться, я, вероятно, найду возможность посмотреть спектакль, — проворчал он.
— Вот и прекрасно! А то еще одна партия в вист с Элис — и я буду готов к монашеству.
— Но ты же можешь вернуться в Лондон, Трис. Я же тебя предупреждал, что в Гемпшире не так много развлечений.
Тристан вертел в руках овальное бронзовое пресс-папье.
— Просто я не люблю признавать, что ты иногда бываешь прав.
— Пора бы к этому привыкнуть, — усмехнулся Грейдон.
Дворецкий постучал в полуоткрытую дверь:
— Вам письмо, ваша светлость.
Немного удивившись, Грей велел Хоббсу войти.
— Интересно, кто знает, что я здесь?
— Может, это от твоей матери? — предположил Тристан.
— Надеюсь, что нет. Я еще не готов к тому, чтобы обнаружить себя. — Пожав плечами, он взял письмо с подноса и перевернул его, чтобы увидеть адрес отправителя.
— «Академия мисс Гренвилл?» — прочел Тристан, перегнувшись через стол. — Помилуй, кого ты там знаешь?
Теперь Грейдон понял, кто написал это письмо. Он с трудом подавил улыбку, но его сердце учащенно забилось.
— О, я пытаюсь уладить за дядю Денниса спор об арендной плате. — Сломав простую восковую печать, он вскрыл послание. — Это, по всей вероятности, ответ директрисы на мой запрос.
— Граф поручил тебе вести дела со школой для девочек? — скептически ухмыльнулся Тристан. — Именно с этой школой?
— Думаю, у меня достаточно опыта.
Тристан умолк, глядя, как Грей разворачивает письмо, написанное убористым почерком на трех страницах.
— Вот это ответ!
— Спор об арендной плате? Так я и поверила! — В комнате появилась Элис. На ее губах блуждала лукавая улыбка. — Я тебя раскусила, Уиклифф. Ты привез всех нас сюда, чтобы завести платоническую интрижку с какой-нибудь хорошенькой воспитанницей академии. — Она выхватила письмо из рук Грейдона, не дав ему прочесть ни слова. — Сейчас посмотрим.
В Лондоне она никогда не позволила бы себе такую выходку. Отчаяние, вызванное поведением Грея, видимо, взяло верх над ее весьма ограниченным запасом благоразумия.
— Мисс Босуэлл. — От гнева голос Грея прозвучал на пол-октавы ниже. — Я не припоминаю, что просил вас читать мою частную переписку. Если вам необходимо развлечься — в вашем распоряжении библиотека, где имеется множество книг, в том числе прекрасной поэзии.
— Просто мне скучно, Грей, — заныла Элис, но письмо отдала.
— По-моему, герцог реагирует слишком болезненно, — вкрадчивым голосом произнесла появившаяся на пороге Сильвия. — Ты не находишь, кузен?
Грейдон мысленно выругался: вслед за Сильвией в кабинет вошел Бламтон. Все они, включая Тристана, внимательно смотрели на него. Черт, как назло, ведь он хотел прочитать это проклятое письмо без свидетелей. Вздохнув, Грей сложил листки и небрежно бросил их на стол, поверх бухгалтерских книг.
— Смотреть на вас противно. — Потянувшись, он встал. — Я иду на рыбалку. Кто со мной?
— Рыбалка? Отлично! А, Сильвия? — Бламтон сжал руку Сильвии.
— Тебе придется быть моим учителем, Грей. — Элис снова была само очарование. — Я слышала, что виконтесса Лидс часто ловит рыбу. Она говорит, что это элегантный вид спорта.
— Я ничего не знаю о… — хмуро начал Бламтон.
— «Ваша светлость, — медленно начал Тристан, прервав Чарлза. — Из нашего недавнего разговора мне стало ясно, что вы немного заблуждаетесь относительно программы Академии мисс Гренвилл. Мне доставит удовольствие развеять ваши заблуждения».
Грейдон замер, проклиная в душе Тристана Кэрроуэя и всех его предков до пятого колена. Письмо наверняка будет оскорбительным, и именно поэтому он хотел прочесть его наедине, чтобы никто ему не мешал.
— Довольно, Тристан, — грозно отчеканил он.
— Как интересно, — заявила Сильвия, садясь в кресло. — Пожалуйста, продолжайте, лорд Дэр.
Тристан откашлялся и, мельком взглянув на Грея, снова вернулся к письму. Любовь к пикантным ситуациям явно перевесила его естественную озабоченность тем, что он может поплатиться за непослушание.
— «Вы были правы, утверждая, что академия учит тому, что принято называть добродетелями: элегантности, скромности, хорошим манерам, вежливости, умению одеваться и следить за модой. Благовоспитанная леди должна обладать всеми этими качествами, и поэтому было бы неразумно не включать их в нашу программу».
— Держу пари, мисс Гренвилл — старая дева, — заявила Элис.
— По всей видимости, — промямлил Грей. — Трис…
— Дальше еще интереснее. «Насколько мне помнится, вы полагаете, что единственная задача академии — готовить жен». Она трижды подчеркнула слово «жен», — пояснил Тристан.
— Прекрасно сказано, Уиклифф! — воскликнул Бламтон.
— Помолчи!
— «Цель нашей академии, которой руководила моя тетя, а теперь руковожу я, — выпускать из своих стен образованных женщин». Здесь, между прочим, тоже есть подчеркивания.
1 2 3 4 5 6