Для меня вальс — только начало.Их тела покачивались, бедра соприкасались, и горячее чувство, которое Виктория испытала, впервые увидев его, вернулось к ней с утроенной силой. Возможно, Марли кружил ее слишком энергично, так как что-то продолжало дрожать у нее внутри.— Значит, у вас есть дальнейшие планы относительно меня, милорд?— Я был бы дураком или полуразложившимся трупом, если бы не имел подобных планов. — Его голос напоминал рычание, он был чувственным и очень уверенным.— И все же вам не удастся шокировать меня.Юмор засветился в янтарных глазах.— Держу пари, что удастся. — Его взгляд остановился на ее губах. — Мы начнем с поцелуев, глубоких и медленных, которые длятся бесконечно долго и заставляют вас таять изнутри.«О небеса, он так хорош, но все же не единственный, кто обладает сообразительностью».— Сначала объясните, почему вам хочется поцеловать меня, лорд Олторп, принимая во внимание, что еще пять минут назад вам было интереснее беседовать с Марли, чем танцевать со мной.На этот раз Виктория почувствовала, что завладела его вниманием. Ничего не изменилось — ни выражение его лица, ни то, как он держал ее, но она вдруг поняла, почему Олторп заметил ее с другого конца бального зала леди Фрэнтон и почему она не ощутила его присутствия раньше. Он не хотел этого.— Вы должны позволить мне загладить мою невнимательность. Нет ли здесь более уединенного уголка, где я бы смог извиниться перед вами?Она вовсе не собиралась спасаться бегством от скрытого смысла его слов и позволить ему подумать, что он испугал Лисичку Фонтейн. Никому еще не удавалось добиться этого. Кроме того, сейчас Виктория еще не была готова позволить ему ускользнуть.— К сожалению, леди Фрэнтон заперла все двери, за которыми имеются укромные уголки.— Проклятие! — Он бросил хмурый взгляд на толпу ее поклонников. — Мы могли бы…— За исключением ее знаменитого сада.Вот так. Она не позволила ему обмануть себя. Теперь он мог отказаться от своего вызова.Однако вместо того, чтобы придумать извинения и остаться в безопасности на публике, маркиз улыбнулся.— Сад. Могу ли я извиниться перед вами в саду, мадам?Теперь уже она не могла уклониться, так как предложение исходило от нее.— Мне не нужны извинения. — Виктория надеялась, что она не выглядит так, словно потеряла рассудок. — Впрочем, вы можете объясниться и здесь, если хотите.Они уже приблизились к другой стороне зала, и достаточно было проскользнуть через одну из приоткрытых дверей, расположенных на западной стене, чтобы очутиться в саду леди Фрэнтон. Этот экзотический сад уже много лет завоевывал всевозможные призы, и если бы Виктория не бывала здесь днем, она потерялась бы уже в двадцати футах от дома. Кое-где горящие факелы освещали дорожки из каменных плит, которые петляли среди растительности, соединяясь в кольцо вокруг маленького пруда в центре сада. Теперь, когда они вышли из танцевального зала, девушка ожидала, что Олторп растеряется, по всей видимости, он никак не предполагал, что она присоединится к нему, и ему просто хотелось поддразнить ее. Никто никогда не уводил графских дочерей публично, чтобы соблазнить их.Однако какая-то частица ее желала, чтобы это было именно так. Скука быстро испарилась; ей хотелось приникнуть к нему, и пусть прикосновения окутают ее, как его слова и голос уже окутали ее чувства.— Ваши оправдания, милорд! — подсказала Виктория. Если он намеревался отступить, то ей хотелось, чтобы это произошло поскорее и маркиз перестал мучить ее своим присутствием.Они остановились под лиловыми цветами глицинии, запах которой витал вокруг, подавляя своей тяжелой летней сладостью.— Ну, — он с любопытством глянул на нее, однако не выпустил ее локоть, — на чем мы остановились? Ах да, я должен принести… извинения.Девушка отважно встретила его взгляд, напоминающий кошачий. Под бархатом держащей ее руки она чувствовала сталь мышц.Маркиз остановился между ветвями глициний и прижался к ней своим гибким мускулистым телом.Он явно чего-то хотел от нее.— Ранее я была не права. — Она старалась не повышать голос.Его взгляд скользнул вниз, затем вернулся к ее лицу.— Не правы в чем?— Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы напоминаете вашего брата. Но вы совсем непохожи.Длинным пальцем Олторп дотянулся до ее растрепавшегося локона и погладил его.— Как долго вы знали этого тупицу?От легкого как пух прикосновения по телу Виктории пробежала дрожь. Это встревожило ее, поскольку его вопрос звучал оскорбительно.— Маркиза Олторпа все очень уважали.— А я нет? Едва ли это открытие.О Боже, он снова заставляет ее дрожать.— Не могу понять, почему вы так плохо отзываетесь о своем брате.Синклер придирчиво изучал ее лицо в мерцающем пламени факела, и у нее сложилось впечатление, что его занимало что-то еще, помимо флирта.— Очевидно, не все, кто-то ведь прострелил ему голову.Девушка оцепенела.— И вам совершенно безразлично, что он мертв?Он пожал плечами:— Смерть есть смерть. — Его губы чуть дрогнули. — Я правильно слышал, что Марли называл вас Лисичкой?Неожиданно все обрело смысл.— Значит, весь этот разговор был лишь попыткой заманить Лисичку Фонтейн в сад, чтобы потом похвастаться победой перед дружками?На секунду маркиз замер.— А что, если и так? — Его чувственный рот сложился в легкую улыбку, от которой у нее перехватило дыхание. — Кроме того, у меня нет друзей. Есть только соперники.— Итак, вы хотите поцеловать меня.— Наверняка это не удивляет вас. — Он приподнял ее головку. — Вас ведь целовали раньше? Например, Марли.Виктория едва удержалась от импульсивного желания облизнуть губы.— Множество раз. И не только Марли.— Но не я. — Олторп нежно взял ее лицо в ладони. С тихим прерывистым вздохом, который вовсе не был характерен для нее, Виктория скользнула руками по его плечам, стараясь поближе прижаться к нему.Он медленно склонился к ней, теплые пальцы скользнули вниз, остановились, затем коснулись бедер, опускаясь все ниже. Ее пальцы запутались в его густых волосах, и Виктория попыталась управлять горячим крепким соприкосновением их губ. Все, что ей удалось услышать, это прерывистое дыхание и шум бежавшей по ее венам крови. Она никогда не чувствовала себя такой горячей, возбужденной и распущенной.Отдаленная, мечтательная часть ее существа ощутила легкий холодный ветерок, который не способен был остудить начинавшийся пожар. К счастью, за ее спиной оказалось дерево, иначе она не смогла бы стоять прямо.— Виктория!В донесшемся до нее голосе звучала ярость. Граф Стиветон, должно быть, выкрикнул ее имя раз пять, но она впервые услышала его.Оторвавшись от губ Олторпа, девушка с трудом перевела дыхание.— Да, отец.Бэзил Фонтейн стоял на берегу пруда и смотрел на нее. Его рука так крепко сжимала бокал с мадерой, что Виктория удивилась, как это он не раздавил его.— Что, Бога ради, вы тут делаете? И перестаньте наконец обниматься!Каким-то образом во время их поцелуя маркиз поднял юбку красавицы до бедер, так что в свете луны можно было увидеть чулки и шелковое белье. Теперь он медленно выпускал ее из своих объятий.Виктории хотелось взглянуть на него, но она сумела преодолеть искушение. Взволнованная, в измятом платье, она не перенесла бы, если бы их поцелуй не произвел на маркиза такого же впечатления, как и на нее; не могло быть и речи, чтобы предположить, что все вышло наоборот.— Вы, верно, лорд Стиветон, — протяжным голосом сказал маркиз.— Я не намерен знакомиться с вами при данных обстоятельствах, мерзавец! Немедленно отойдите от моей дочери!Виктория нахмурилась, здравые мысли начали проникать через окутывающее ее розовое облако. Отец не терпел сцен; конечно, он не стал бы кричать и топать ногами, привлекая внимание, если бы не необходимость спасти собственное доброе имя.Она взглянула на противоположный берег пруда, и у нее все сжалось.— Черт! — Ее голос был едва слышен.— Я ожидал совсем другого конца, — пробормотал Олторп, очевидно, еще не придя в себя.Все гости леди Фрэнтон стояли на дальнем конце пруда, хихикая и перешептываясь, указывая на злосчастное место, желая быть свидетелями ее последнего и самого шокирующего скандала.— Как вы смеете столь фривольно обращаться с моей дочерью?Леди Стиветон вышла из толпы и присоединилась к мужу.— Виктория, как ты могла? Немедленно отойди от этого ужасного человека!Виктория попыталась заставить рассудок вновь заработать. Она чувствовала себя настолько инертной, что даже сейчас предпочла бы стоять под глицинией и целовать высокого джентльмена, находящегося рядом.— Эго просто поцелуй, мама, — сказала девушка так спокойно, как только могла.— Просто поцелуй? — повторила леди Фрэнтон пронзительным голосом. — Да вы уже почти прелюбодействовали…— Да нет же…Лорд Фрэнтон вышел на пространство, освещенное факелом.— Это переходит все границы, — объявил он. За ним следовало полдюжины самых рослых лакеев. — Я позволил вам присоединиться к нам сегодня вечером лишь из уважения к вашему покойному брату, Олторп, однако совершенно ясно, что вашему поведению нельзя доверять и ваши манеры не подходят…— Могу ли я сделать предложение? — попросил маркиз; его голос звучал так спокойно, словно они обсуждали прогноз погоды.Вне всякого сомнения, ему нередко приходилось сталкиваться с толпами сердитых людей. Виктория, однако, чувствовала себя униженной. Одно дело испытывать приподнятое настроение, а вот оказаться посмешищем — это выглядело совсем иначе. Теперь практически все видели ее почти обнаженной.— Предложение? — с презрением откликнулся лорд Фрэнтон. — Нет уж, увольте…— Прежде чем вы продолжите свою тираду, — перебил его Олторп, — сообщаю вам, что я вернулся в Англию с намерением взять на себя обязательства, соответствующие моему титулу. — В саду стало тихо, и Виктория рискнула бросить на него взгляд. — Я не желал нанести оскорбление неблагоразумным поведением ни леди Виктории, ни вам, — продолжил он ровным тоном, — а поэтому не откладывая поправляю дело. Мы с Викторией собираемся пожениться. Это удовлетворит ваше стремление сохранить приличия?Виктории показалось, что у нее земля уходит из-под ног.— Что? — выдохнула она.Маркиз кивнул, но было невозможно определить, шутит он или же говорит серьезно.— Мы оба зашли слишком далеко. Это единственно правильное решение.— Единственно правильное решение, — резко произнесла она, — забыть о случившемся. Ради всего святого — это был просто поцелуй!— С его рукой, лежащей на… вы знаете на чем. Это вовсе не поцелуй! — прокричал герцог Холинг из толпы. Десятки других гостей эхом повторяли его замечание в еще более живописных тонах.— Вы, несомненно, вступили во внебрачную связь! И это в моем саду! — Леди Фрэнтон артистически упала в обморок на руки своего мужа.Выносить продолжающиеся хихиканье и шепот было нестерпимо.— Я никогда не видела его до сегодняшнего вечера! — пронзительно завопила Виктория.— Нас заботит не то, где были твои глаза, дочка, — с побелевшим лицом прохрипел лорд Стиветон. — Вы зайдете ко мне завтра, Олторп, иначе я засажу вас в тюрьму или повешу.Маркиз коротко поклонился:— Значит, до завтра. — Он взял руку Виктории и нежно провел по ней губами, затем повернулся нттеабруках и пошел по направлению к дому.Бездельник! Виктория готова была побежать вслед за ним, но отец решительно шагнул к ней.— Пойдем, девочка.— Я не выйду замуж за Сина Графтона! — выпалила она.— Нет, выйдешь! Я не раз предупреждал тебя, но ты и не думала прислушиваться к нашим советам. Если ты не станешь его женой, никто из нас уже не сможет больше показаться в Лондоне. Половина твоих кавалеров видела у тебя то, что неприлично назвать… Дважды за один вечер, как сообщила мне леди Фрэнтон.— Но…— Достаточно, — отрезал он. — Мы сделаем все приготовления завтра.Виктория открыла было рот, чтобы возразить, но при виде свирепого взгляда отца успокоилась и замолчала. Завтра еще так далеко — у нее достаточно времени объяснить все случившееся, когда родители смогут ее выслушать. Одно ей было абсолютно ясно: ни при каких обстоятельствах она не выйдет замуж за Синклера Графтона, маркиза Олторпа. И разумеется, не потому, что он явился так внезапно, как темный демон-искуситель, и сделал ей предложение. Глава 2 Этот проклятый ублюдок Марли снова пытается испортить ему жизнь.Надо было решать: умыкнуть ли подружку виконта или расправиться с ним самим. Принимая во внимание последствия вчерашнего вечера, Синклер вовсе не был уверен, какой из шагов окажется наиболее приемлемым.Кто-то постучал в дверь спальни, но он не обратил на это внимания и продолжал бриться. Его камердинер, однако, выпрямился и посмотрел на дверь.— Нет, — произнес Синклер, прежде чем Роман смог что-нибудь предложить.— А вдруг это что-то важное? Твоя невеста могла покинуть Англию.— Или еще один из ее поклонников прибыл, чтобы застрелить меня.Маркиз не прочь был бы повидать одного из них. У него в кармане лежал очаровательный пистолет с перламутровой ручкой, как раз для таких случаев.В дверь опять постучали, на этот раз громче.— Может, все-таки…— Перестань так нервничать.Камердинер неподвижно смотрел на хозяина какое-то время, затем отделился от стены и широко распахнул дверь.— Это Майло, милорд.Ничуть не удивившись, Синклер продолжал брить подбородок.— Благодарю тебя, Роман. Ты не знаешь, чего он хочет?— Я бы знал, милорд, но он все еще не разговаривает со мной.Син со вздохом бросил бритву в тазик с мыльной пеной. Подхватив полотенце, он поднялся на ноги и повернулся к двери.— Да, Майло?Дворецкий обошел Романа, стараясь не смотреть на гротескно одетого камердинера.— Почта только что доставила письмо для вас, милорд. От леди Стэнтон. — Тон Майло был не дружелюбнее абсолютного молчания, которым он приветствовал Романа.Маркиз вытер остатки мыльной пены с лица.— Благодарю.Дворецкий протянул ему послание, и Синклер положил в карман сложенную бумагу, даже не взглянув на нее.— Майло, ты часто прерывал туалет моего брата, чтобы принести ему пустячную корреспонденцию?
1 2 3 4 5 6