– Пощадите женщин! Пощадите наших детей!
– Я собираюсь пощадить всех вас! – перекрывая их крики, гаркнул Леонхарт. И только в этот момент ему пришло в голову опустить свой меч.
Крики снова стихли, уступив место тревожному бормотанию. Крестьяне по-прежнему испуганно и враждебно смотрели на солдат.
– Мир вам, добрые люди, – сказал Леонхарт. – Я здесь, чтобы помочь вам. Можете мне верить. Вы – мои подданные, вернее, станете ими довольно скоро. И у меня нет причин ссориться с вами.
Но они не верили ему. Сара ясно видела это по сгорбленным фигурам крестьян, смотрящих друг на друга или в землю, но только не на Леонхарта. Впрочем, Саре трудно было упрекать их в этом. Ведь крестьяне наверняка слышали о Райфле из Леонхарта все то, что слышала она, а именно, что этот человек – слуга дьявола, готовый насиловать и убивать, жечь и крушить все вокруг, провозглашая тем самым конец света.
Да, все они знали, что появление Леонхарта означало неизбежный конец времен.
И Леонхарт, этот человек-демон, наверняка тоже знал, что говорят о нем в здешних местах. Он вдруг повернулся и поглядел поверх толпы прямо на Сару. Затем торжественно вложил свой меч в ножны.
– Я обещаю вам мир, люди Фьонлаха, – снова провозгласил Райфл из Леонхарта. – Ни я, ни мои люди не причиним вам вреда. И чтобы доказать это, я привез с собой одну из вас. Подняв руку, он указал прямо на Сару.
Сара глубоко вздохнула, глядя на толпу невидящим взглядом.
Одна из женщин дрожащей рукой указала на нее, а затем раздался душераздирающий крик. Вслед за ним другой, третий. Все, кто узнавал ее, кричали, охваченные паникой, гораздо громче, чем в тот момент, когда Райфл ворвался в таверну со своими солдатами. Толпа подалась назад. Теперь в страхе все кричали и бежали прочь. Прочь, мимо ничего не понимающего Леонхарта и его людей, обратно в таверну, сметая на пути солдат, пытающихся их остановить. Райфл вынужден был отступить, чтобы толпа не сбила его с ног, но даже это он умудрялся делать с гордым видом победителя.
Через несколько секунд на площади перед таверной остались только Райфл, Сара и люди Леонхарта. Сара твердо встретила изумленный взгляд своего врага.
– Я же говорила тебе! – укоризненно произнесла она.
Ребенком Райфл засыпал по ночам в замке Леонхарт под унылые завывания ветра. Эти звуки стали для него колыбельной песней. Ветер баюкал его, когда он спал в тесной спальне вместе с двоюродными братьями и приятелями, воспитывавшимися в замке. Он пел ему песни, заглушая голоса родителей, начинавших ссориться в своих покоях, когда все остальные обитатели замка отправлялись спать. Он стал ему почти что другом. Это было чем-то постоянным, в то время как все остальное казалось зыбким, словно солнечный зайчик, который пытаешься зажать в ладони.
И когда настало время покинуть Леонхарт, больше всего Райфл скучал о песне ветра. Ему не хватало этих протяжных стонов и вздохов, отдававшихся эхом в коридорах замка, где прошло его детство.
И за все годы скитаний, наполненные необыкновенными приключениями, Райфлу достаточно было только закрыть глаза, чтобы вспомнить этот звук и то странное утешение, которое приносил с собой ветер.
В Леонхарте ветер не встречал на своем пути преград, кроме скал, окружавших замок, лишь пустынные поля с тощей землей и жалким урожаем попадались ему на пути. Если бы не щедрость моря, люди Леонхарта, наверное, давно умерли бы от голода.
Леонхарт отличался от граничивших с ним плодородных земель Олдрича, как ад отличается от рая. Встав на самой границе и повернувшись спиной к Леонхарту, можно было увидеть все, чего были лишены его несчастные обитатели: тучные пастбища и зеленые холмы, поля, дающие щедрый урожай, чистые реки и прозрачные озера. Это был запретный рай, на пути к которому Райфлу предстояло пройти свое собственное чистилище.
Именно поэтому он покинул родину и не появлялся все эти годы в родном замке.
Когда Райфлу исполнилось двадцать два, отец умер, оставив ему в наследство бесплодную землю и нищих подданных. Райфл понял много лет назад, что есть только одно средство покончить с нищетой, и теперь, когда отец умер, никто был не в силах помешать ему воспользоваться этим средством.
Он отобрал самых верных и бесстрашных друзей и сородичей и вместе с ними отправился прочь из родного замка, чтобы предъявить счет всему миру за его жестокость и несправедливость. И это ему отлично удалось. Из его отряда получилась самая бесстрашная и жестокая банда наемников, какую только видело Британское королевство. Во всяком случае, так о них говорила молва. Райфл считал, что они ничем не отличаются от многих других воинов, скитающихся по стране, жадных до битв и добычи. За хорошую плату они становились под знамена лордов в междоусобицах, осаждали замки и захватывали заложников в плен. Они славились своей отчаянной храбростью, за которую им неплохо платили, и это вполне устраивало Райфла.
А если он уставал или чувствовал, что им овладевает тоска и отчаяние, то всегда вспоминал ветер и тощие поля голодного Леонхарта, и это придавало ему сил.
Прошедшие годы помогли Райфлу понять одну неожиданную вещь: как бы сильно ни стремился он обладать Олдричем, он был и навсегда останется чужаком на этой земле. Только одно место во всем огромном мире принадлежало ему по праву рождения – Леонхарт. И какими бы бедными и нищими ни были его владения, они принадлежали ему, он отвечал за эту землю.
Все деньги, которые удавалось добыть кровью и потом, он и его воины отсылали домой, оставляя себе лишь малую толику. И всякий раз, когда Райфлом овладевало желание обладать Олдричем, он с удвоенной силой заботился о Леонхарте. Каждая капля крови друзей и врагов была пролита во имя его несчастной родины, во имя оставшихся там родных и друзей. Каждый день, каждую ночь он думал о Леонхарте. Думал о том, как добыть им семена для посева скот, золото. И оружие. Много, много оружия, чтобы защитить землю в отсутствие ее хозяина от алчных наемников, от таких же бесстрашных головорезов, какими были они сами. От Райфла не укрылась горькая ирония этого факта. И он старался посылать в Леонхарт оружие всякий раз, как представлялась такая возможность.
С родной земли до них доходили неплохие вести. Последний выкуп, вырученный за заложников, принес им достаточно денег, чтобы жители Леонхарта могли пережить зиму, не испытывая голода. Удачная осада замка одного богатого барона позволила купить теплую одежду для каждой семьи. Можно было надеяться, что следующая битва поможет добыть зерно для весенних посевов и позволит купить несколько лошадей или даже коров.
Их помощь была существенной, но все же недостаточной. Правда, Райфл никогда и не ожидал, что сможет сделать свою землю такой же богатой, как Олдрич. Но каждый прожитый год приближал объединение Олдрича и Леонхарта. Как только это произойдет, его людям не придется больше прозябать в нищете. Не придется больше проливать свою кровь.
Век его воинов был недолгим, Райфл похоронил больше товарищей, чем был способен запомнить, но он оплакивал в душе каждую потерю. Он знал, что из Леонхарта прибудут новые люди – родные и друзья, как и он, жаждущие подвигов и желанной добычи. Их объединяли не только гордость и стремление выжить, но и мечты о лучшей доле, ожидающей впереди, вели тяжелую жизнь, полную опасностей и жестоких лишений. Но она помогала им накормить себя и своих близких, оставшихся в Леонхарте.
А значит, боль и жертвы и даже смерть были не напрасны.
И так продолжалось десять лет. Достаточно, чтобы огрубели руки от рукоятки меча. Достаточно, чтобы сменить трех лошадей – две из них пали в бою, а одна умерла от усталости и переутомления. Достаточно, чтобы похоронить в душе чувство отчаяния и бессилия, которое он испытывал всякий раз, думая о судьбе своей семьи, своих родных и друзей, оставшихся в Леонхарте.
Все его надежды были связаны с неумолимо приближавшимся концом тысячелетия.
Послание от матери заставило Райфла направиться в родные места. Странное послание, переданное из уст в уста и, конечно же, искаженное множеством людей, через которых оно прошло, пока не достигло однажды его ушей, застав его в одном портовом городишке на южном побережье, где он задумчиво наблюдал за тем, как напиваются его люди, празднуя очередную победу.
«Торопись в Олдрич, – призывала его леди Леонхарт. – Останови Джошуа Руна».
Райфл не понимал, зачем матери понадобилось связываться с ним таким странным способом. Ей не приходило в голову послать ему весточку все эти десять лет… впрочем, его не так просто было обнаружить. И было в этом коротком и непонятном послании нечто такое, что заставило его сразу понять: речь идет о чем-то очень важном. Райфл сразу решил откликнуться на зов матери. Впрочем, он и так собирался в родные края. Приближалось двадцать пятое декабря, начало следующего тысячелетия, день, который он ждал всю свою жизнь.
Чем ближе они подъезжали к дому, а значит, и к Олдричу, тем чаще его ушей достигали самые разные слухи. Старый лорд Рун сошел с ума и заперся в своем замке. Все вокруг превратится в золу и пепел в день, когда наступит новый век. Крепостные и свободные крестьяне бежали в леса. Кругом царят паника и отчаяние, переходящие в настоящее безумие. Все ждут конца света.
Но говорили также о том, что лорд Олдрича забросил заботу о своих владениях. Он заперся в прекрасном замке Фьонлах, не думая больше ни о людях, ни о земле, ни о своих стадах и пастбищах. С каждым днем гибло все боль­ше скота и посевов. Тех самых посевов и того самого скота, которые скоро будут принадлежать Райфлу, как и сама земля Олдрича. И это приводило Леонхарта в ярость. Впрочем, старый лис Джошуа, скорее всего рассчитывал именно на это.
И очень скоро Райфлу стало ясно: чтобы противостоять всему этому, недостаточно грубой силы. Каким бы умелым воином он ни был, чтобы победить Джошуа, требовалось нечто большее. И когда кто-то из приведенных к нему окрестных крестьян прошептал имя, которое он почти успел забыть, – Сара Рун, Райфл вдруг понял, что ему надо делать.
Он не любил совершать ошибки. А главное, никак не мог понять, где и в чем ошибся.
Сара сидела одна за старым столом в хижине заброшенной деревни Фьонлах, чертя пальцем какие-то линии на деревянной столешнице, и смотрела в пустоту. Она почти не притронулась к скудной пище, которую удалось добыть на ужин. Комнату освещал тусклый огонь, тлевший в очаге. Его свет отражался в глазах Сары, когда она взглянула на появившегося на пороге Райфла.
Губы ее искривились в недоброй усмешке, она отвела взгляд.
Райфл зашел в хижину и сел за стол против Сары. Но девушка упорно смотрела в сторону. И Райфл принялся разглядывать жилище, сделанное из камня и глины. Оно было чистым, хотя довольно тесным, и почти пустым. Казалось, обитатели хижины покидали ее в большой спешке: камни, окружавшие яму для очага, были выворочены и разбросаны, скамьи перевернуты, стол стоял явно не на своем месте.
– И что же теперь, Райфл из Леонхарта? – донесся до него тихий голос Сары. – Ты не послушал меня, а ведь я предупреждала. И что же? Мы сидим здесь, в этом месте, где мне не следовало появляться. А крестьяне боятся тебя теперь гораздо больше, чем раньше.
– Страх – это не так уж плохо, – ответил Райфл. Сара пожала плечами:
– Как скажешь. Меня не удивляет, что ты так думаешь, демон из Леонхарта.
Наверное, он улыбнулся в ответ, хотя Сара не видела этого, потому что упорно не отрывала глаз от стола.
– Мы, демоны, – с иронией произнес Райфл, – прекрасно умеем использовать страх.
– Я знаю это, – прошептала Сара.
– Объясни мне, что произошло здесь сегодня? – попросил Райфл. – Расскажи, почему жители этой деревни так боятся тебя.
Она усмехнулась, не поднимая глаз, но больше не проронила ни звука.
– Они боятся приблизиться к тебе, – продолжал Райфл, внимательно изучая ее прекрасное лицо. – А имя твое произносят шепотом. Они отворачиваются от тебя и боятся проходить мимо этой хижины, потому что кто-то из них узнал, что ты находишься здесь. Почему?
– Я не обязана отвечать на твои вопросы, – угрюмо заметила девушка.
– Нет, – согласился Райфл. – Но ты все же ответишь на них.
– Как у тебя все просто. – Сара подняла глаза и посмотрела на него почти с ненавистью. – Ты хочешь, ты приказываешь – и все исполняется! Ты отдаешь приказы – остальные подчиняются. Но, только не я, милорд. Командуй своими людьми. А мне больше нечего тебе сказать.
Она встала и отошла от стола, хотя отходить было особенно некуда – хижина была совсем тесной, всего одна комната без окон. Дверь охранял один из солдат Райфла, так что путь к бегству был отрезан. Очаг в середине комнаты занимал почти все пространство. Сара остановилась возле возвышения в углу, служившего когда-то основой для лежанки. Райфл внимательно наблюдал за стоявшей к нему спиной девушкой. Черные волосы струились по ее спине, словно полуночный дождь.
– Неужели все дело в этих сказках о колдовстве? – спросил он.
Райфл не ожидал от Сары ответа. Девушка стояла, низко склонив голову. Слабый свет очага едва освещал ее стройную фигуру, гордый разворот плеч, тонкую талию, крутые бедра. Райфл вдруг подумал, как ужасно, должно быть, чувствует себя эта девушка, похищенная из монастыря шайкой незнакомых головорезов, отвергнутая своими соотечественниками.
Ему не понравилось, что в голову приходят подобные мысли. Чувство вины было ему незнакомо. При том образе жизни, который вел Райфл, он просто не мог позволить себе подобной роскоши.
И тогда он стал думать о том, как заставить Сару говорить, но тут, к его изумлению, девушка заговорила сама.
– Я думаю, ты знаешь о моей матери, – печально сказала она.
– Да, – откликнулся Райфл.
– Они сожгли ее.
– Да, я знаю.
Сара замолчала. Она сжала руки в замок, и Райфл отметил про себя, какие тонкие и нежные у нее пальцы.
– Я была тогда совсем маленькой, – тихо продолжала Сара. – Но я помню тот ужасный день. Этот костер. Я помню ее голос.
– Они заставили тебя смотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39