Вы были не вправе давать друг другу слово без моего ведома.– Не вправе?!– Кроме того, – как ни в чем не бывало продолжал Генри, – брак между вами совершенно невозможен. Ты моя дочь, Соланж, и когда-нибудь станешь богатой наследницей. Да, Дэймон благородных кровей, он хороший мальчик, но ходят слухи, что в его роду были друиды. Безусловно, владения Дэймона не идут ни в какое сравнение с землями графа. Когда мальчику придет время жениться, он заключит пристойный брак с одной из дворяночек помельче, которые ошиваются в замке. Тебе же пристало выйти замуж за Редмонда. Впрочем, все уже решено. Еще вчера.– Ни за что, – спокойно сказала Соланж. – Никогда. Дэймон любит меня, а я – его. И мне безразлично его происхождение. Он будет моим мужем, а я – его женой.– Ошибаешься, дорогая моя. – Маркиз встал. Голос его звучал почти безразлично. – Через час ты станешь женой графа Редмонда. Приготовления уже почти закончены.– Не стану! – отрезала Соланж, стараясь не выдать голосом своего ужаса.– Нет, станешь! – В голосе маркиза появились нотки раздражения. – Клянусь богом, Соланж, слишком долго терпел я твои капризы и причуды! Моя вина, вероятно, в том, что до сих пор я давал тебе слишком много свободы! Своеволие испортило тебя, развратило твой девичий разум. С нынешнего дня с этим покончено! Ты в моей власти, и эту власть я передам человеку, который, я уверен, сумеет укротить твой упрямый нрав.Сердце Соланж бешено стучало.– Ради бога, отец, выслушай меня...– Я слушал достаточно! Ты поступишь, как я велю, и дело с концом!Девушка бросилась к его ногам.– Пройду тебя, не делай этого! Я не могу стать его женой...Маркиз оттолкнул ее.– Сможешь!– Нет! – крикнула с ненавистью Соланж и снова разразилась слезами.Генри поднял ее с пола и мягко подтолкнул к кровати.– Вот что я скажу тебе, Соланж. Этот союз чрезвычайно важен для меня. Чрезвычайно важен. Мой отец, а твой дед всю жизнь мечтал завладеть землями, которые ныне принадлежат Редмонду. Но ему так и не удалось осуществить свою мечту. Теперь, благодаря тебе, мы, наконец, обретем то, за что он боролся. Наши потомки будут править замком Уэллберн и всеми прилежащими к нему землями. Давняя мечта обернется явью – и всего-то ценой девической плоти.– Так вот что я для тебя? Плоть, и ничего больше? Неужели у тебя вовсе нет сердца?Генри одарил дочь тяжелым взглядом.– Земля превыше всего, глупое дитя! – отрезал он. – Земля – это власть. Неужели я зря платил твоим учителям? Вспомни историю своего рода, Соланж. Кто владеет землей, тот владеет деньгами, а деньги дают власть. Ту власть, какой обладаем я и Редмонд. Ту власть, которой жаждет Дэймон Локвуд, но которой не имеет.Взгляды их скрестились. Гнев и гордость переполняли отца и дочь. Однако Генри обладал неоспоримым пре имуществом над дочерью и хорошо знал, как использует его.– Итак, ты обвенчаешься с Редмондом. Ты сделаешь это без слез, без жалоб, без вздохов. Ты сделаешь это, или я сию же минуту вышвырну твоего Дэймона из замка в том, что на нем надето.– Ты не посмеешь! – ахнула Соланж.– Посмею, и ты это знаешь. Он уже вырос, и у меня больше нет перед ним обязательств.Они оба знали, что для Дэймона это означало бы смертный приговор. Ни один селянин не посмеет принять в дом человека, который так прогневал маркиза. На многие мили вокруг не было для него иного пристанища. Дэймону некуда будет идти. Со дня на день зима вступит в свои права, начнутся холодные метели, которые терзают здешние края. Каждый год здесь погибали люди, лишенные крова. Они просто замерзали в пути и были погребены под снегом. Дэймон не успеет ни добраться до надежного пристанища, ни тем более выстроить его собственными руками.– Я ему ничего не дам, Соланж. Ни еды, ни питья, ни одежды, ни коня, ни лука, ни стрел. Ничего. Более того, я прикажу сжечь все его травы. – Генри изогнул бровь, заметив ее плохо скрытое удивление. – О да, я хорошо осведомлен о его увлечении и нескромной мечте стать лекарем.Руки и ноги Соланж онемели. Она их не чувствовала, будто они принадлежали не ей, а кому-то другому. И тогда она изо всех сил впилась ногтями в ладони, чтобы почувствовать боль, и чтобы эта боль заглушила ту, что она испытывала от слов отца.– Если же ты, по глупости своей, задумаешь бежать с ним, то, как ты понимаешь, мы вас непременно найдем. И тогда наказание будет намного суровей.– Отец, – прошептала Соланж.– Ты готова обречь его на это, дорогая моя? – продолжал Генри. – Допустишь, чтобы он издох, точно выгнанный из дому пес?Соланж с ужасом представила себе Дэймона в лохмотьях, в грязи, хуже самого жалкого раба. Дэймона, согнувшегося под тяжестью судьбы. Он будет лежать в снегу, и его прекрасное лицо обледенеет, его сильная юная плоть станет добычей стервятников...Генри с удовлетворением увидел муку, отразившуюся на лице дочери, и снова принял прежний, невозмутимый вид.– Тебе решать, Соланж. Но прежде, чем ты примешь решение, позволь сказать тебе кое-что еще. – Он отошел к окну, как бы желая полюбоваться видом. – Если ты подчинишься моей воле, Дэймона будет ждать вполне достойная жизнь. Тебе известно, что в моих силах позаботиться об этом. Если ты нынче безо всяких возражений станешь женой Редмонда, я дам Дэймону коней и слуг, припасы, оружие – все, что угодно. Путь едет хоть к самому королю и требует назад свои земли. Я дам ему все это бесплатно и бессрочно. Я использую свое влияние – а оно лишь усилится благодаря твоему замужеству, – дабы выгнать лордов, которые отхватили куски его владений. Я также сообщу королю, что Дэймон пользуется моей безусловной поддержкой.Наступило долгое молчание.– Понимаю, – наконец сказала Соланж.Маркиз откашлялся и продолжил.– А когда Дэймон будет жить в своем собственном замке, не подвластный никому, кроме доброго нашего короля Эдварда, он получит свободу, какой никогда не знал прежде. Он сможет выращивать что угодно, собирать собственные налоги, сможет даже изучать медицину, если уж ему так хочется. Кто знает? Быть может, когда-нибудь он и впрямь станет выдающимся целителем.Соланж смотрела на отца, не в силах произнести ни слова.– Надеюсь, что в случае твоего согласия, – продолжал Генри, – ты не скажешь Дэймону об этом нашем разговоре. Ведь не хочешь же ты, чтобы один из людей Редмонда проткнул копьем мальчишку только потому, что тот влюблен в тебя?Глаза Соланж остекленели. Генри Айронстаг, хитро улыбаясь, рисовал пальцами на пыльном подоконнике замысловатые узоры.– Тебе решать, Соланж. В твоих маленьких ручках не только будущее Дэймона, но и сама его жизнь. А ведь ты говорила, что любишь его?
Венчание, хвала господу, было кратким.Часовня была выстроена два столетия назад одним из Айронстагов, который оказался более набожным, нежели его предки. Чтобы сделать этот храм самым роскошным в округе, не пожалели денег. Поэтому здесь было тесно от мраморных статуй святых и мучеников. Витражи пестрели красочными картинками на тему десяти заповедей, а все деревянные части покрывали затейливые завитушки. Нарисованные глаза Христа были скорбно подняты к небесам, напоминая молящимся о нелегком пути к спасению.Соланж всегда было не по себе среди этой угрюмой пышности, но сейчас она ощущала лишь безмерную пустоту. Она старалась думать о том, как мерно наполняет ее легкие затхлый воздух часовни, как играют на полу разноцветные пятна солнечного света. Только бы не вернулась та мука, которую она испытала, добровольно отрекшись от всего, что составляло смысл ее жизни!Дэймона на венчании не было. Он не видел, как отец под руку вел Соланж к алтарю. Вызолоченная зала была полна народу. На всех скамьях теснились люди, а те, кому не хватило места, толпились сзади и в притворах. Все жаждали своими глазами увидеть пышную церемонию. Они перешептывались, шурша одеждой, и удивлялись бледности невесты и неподвижному суровому взгляду ее отца.Жених казался вполне довольным и поглядывал на невесту с таким вожделением, что сердца женщин трепетали от зависти.Только леди Маргарет не испытывала зависти. Напротив, она чувствовала огромное удовлетворение. Сегодня наконец благополучно завершилась долгая интрига, которую леди Маргарет начала искусно плести еще год назад.Она увидела, как оцепенели плечи невесты, когда отец вручил ее графу, и полные губы леди Маргарет изогнулись в злорадной усмешке.«Как же я умна, – безмолвно хвалила себя леди Маргарет, – как же я дьявольски умна!»Она разгладила ладонями ярко-желтый бархат своей лучшей юбки, затем поправила тончайшую вуаль на любимой шапочке, украшенной жемчужинами. Зеленые глаза ее сияли, щеки от удовольствия пылали румянцем, ярким, как у молоденькой девушки. Луч солнечного света, пройдя сквозь красное стекло витража, осенил ее розовым сияющим нимбом. Никогда еще любовница Генри не была так прекрасна!Именно она впервые обратила внимание Генри на то, что его дочь превратилась из девочки в женщину. Именно она как-то ночью, в постели, намекнула, что пора наконец Соланж завести собственную семью и свой дом, в котором она будет хозяйкой. И, конечно же, мужа, который подарит ей крепких и здоровых детишек.Она убеждала маркиза, что сделать это необходимо для блага самой Соланж, так как девочка растет без присмотра, дикой и необузданной. Неужели маркиз сам не видит этого? После нескольких таких ночных разговоров, подкрепленных иными, более интимными доводами, Генри наконец согласился с ней.Когда же она в качестве будущего мужа Соланж предложила графа Редмонда, он вообще пришел в восторг. Генри и сам уже подумывал об этом браке, и то, что леди Маргарет, женщина искушенная и светская, подала ту же идею, лишь утвердило его в своей правоте.Он не знал, что леди Маргарет уже побеседовала с Редмондом касательно Соланж. Она принадлежала к тем женщинам, которые хорошо разбираются в мужчинах, и поняла, что нужно Редмонду, еще два года назад, когда впервые встретилась с ним в Лондоне. Леди Маргарет ездила туда, чтобы уладить дела своего недавно умершего мужа. Редмонд был красив особой, жестокой красотой, а его странное, загадочное поведение притягивало придворных дам, точно магнит. Однако он всех отвергал. И Маргарет знала, почему. Графу не нужны были женщины, потрепанные придворной жизнью. Даже юные девственницы с раскрашенными лицами его не привлекали. Ему нужна была совершенная невинность. Такой была Соланж, в чем Маргарет убедила графа настолько, что он сам начал задавать вопросы, выпытывая все новые подробности о девушке.Они продолжали эти переговоры много месяцев, и посланцами им служили люди графа, которые приходили в Айронстаг под видом путников, пилигримов, лудильщиков.Оставалось только увидеть Соланж. Маргарет предложила прислать ему миниатюру с портретом девушки, но Редмонд отказался, ссылаясь на то, что художники всегда льстят оригиналам, а потому отходят от правды. В своем послании он твердо заявил, что должен увидеть Соланж собственными глазами. Более того, он настаивал, что никто не должен об этом знать. Даже маркизу Маргарет не должна была сообщать, что среди странников, которые на самом деле были солдатами Редмонда, находится сам граф. Такая таинственность нужна была Редмонду на тот случай, если Соланж не подойдет ему.Леди Маргарет вежливо ответила согласием, посмеиваясь про себя над тем, что Соланж, дескать, может не устроить графа. Она-то хорошо знала, что такое невозможно. Половина мужчин в замке открыто вздыхала по девушке, а другая половина боялась подойти к ней близко исключительно из-за страха перед ее отцом. Бывало, Маргарет с завистью наблюдала, как зрелые мужчины смолкали и цепенели, едва Соланж входила в комнату. Самое удивительное, что сама девушка совершенно не замечала своих воздыхателей. Для Маргарет это было еще одним доказательством ее недалекости... Ну, да это неважно. Она не сомневалась, что граф окажется ничем не лучше других мужчин... И оказалась совершенно права. Зрелище было презабавное. Граф Редмонд в грубом коричневом плаще с капюшоном сидел в дальнем конце стола среди простолюдинов и не сводил глаз с Соланж.Шелковистые волосы девушки обвивали ее головку в незамысловатой прическе, длинное бело-розовое платье прекрасно подчеркивало все линии изящной фигурки. Глаза ее сияли, и она оживленно болтала с подопечным маркиза. Соланж была сама чистота и невинность.Маргарет видела, какой властью обладает это юное создание, и хорошо понимала, какой опасностью грозит эта власть ей, любовнице маркиза Айронстага. Предотвратить эту опасность следовало незамедлительно. По счастью, человек, способный помочь в этом леди Маргарет, был здесь и, судя по его горящему взгляду, был покорен Соланж.В конце ужина, когда все поднялись из-за стола, Редмонд коротко кивнул Маргарет. Та лишь понимающе улыбнулась в ответ. Остальное было формальностью. Генри задолго до того с радостью приветствовал мысль о союзе двух семейств. Поскольку Редмонд увидел девушку лично, все переговоры о браке велись через посланца, и по рукам ударили прежде, чем маркиз впервые – как он полагал – увидел своего будущего зятя. Айронстаг был твердо убежден, что встретился с ним лишь часом раньше самой Соланж, за вчерашним ужином.Теперь оставалась только одна проблема – Дэймон Вульф, подопечный Айронстага. Маргарет, разумеется, давно заметила, что молодые люди явно неравнодушны друг к другу. Она видела, как Дэймон защищает и оберегает Соланж, как пылко, совсем не по-братски смотрит он на девушку. Какое-то время Маргарет даже всерьез размышляла о брачных узах между ними. Но...Соланж была дочерью Жизели. Живая копия своей матери, она каждый день напоминала Генри о покойной супруге, хорошенькой кокетливой француженке. Маргарет же твердо вознамерилась заполучить титул маркизы и была убеждена, что именно эти воспоминания мешают ее любовнику заключить второй брак. Чем дальше окажется Соланж, тем ближе станет осуществление ее цели. А потому Дэймон Вульф был неподходящим мужем для Соланж. Его замок не рядом, но все-таки в Англии, а значит, дочь сможет навещать отца. Совсем другое дело – граф Редмонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32