Мгновение спустя она уже осматривала комнату. Обстановка была очень скромной, почти спартанской. В ней не было ни одного из тех милых излишеств, что украшали жизнь самой Соланж – штор, полированной дубовой мебели, бесчисленных ковров, таких пушистых и теплых, что, казалось, они поглощают холод каменных плит.Дэймон предпочитал простоту. Но в этой простоте была гармония. Повсюду виднелись следы его чудачеств, знакомый уют радовал глаз, неся успокоение. На столе, за которым Дэймон обычно занимается, был выложен ряд цветных камушков. Соланж узнала их сразу же, потому что все они были ее подарками. Кристаллы, причудливой формы разноцветная галька... Гладкие и шершавые, все они были наделены красотой, которой Соланж хотелось поделиться с другом. Он принимал каждый камешек как настоящую драгоценность, подробно обсуждая с Соланж достоинства ее нового дара.«Я держу их у окна, – говорил ей Дэймон, – потому что, когда солнце освещает их, комната наполняется сиянием самой природы».На постели Соланж увидела платок, который вышила для него около года назад. На платке – его имя... Соланж только сейчас увидела, насколько убого это вышивание, но тогда она ужасно гордилась своим даром.У стены, на сдвинутых столах, были разложены травы. Все аккуратно перевязаны или спрятаны от света в кожаные мешочки. К каждой связке или мешочку был пришпилен кусок пергамента с названием растения. Соланж вспомнила, как трудилась над этими этикетками, делая надписи по-латыни и по-английски да еще пририсовывая сбоку травку, о которой идет речь – чтобы уж наверняка не перепутать. Она заметила, как выцвели чернила, и решила, что следует сделать новые этикетки.Соланж протянула ладони к огню камина, чтобы хоть как-то согреться, но дрожь не оставляла ее. Она смотрела на язычки пламени, но вместо них видела пустые бесцветные глаза графа и слышала строгий голос отца: «Ты станешь женой Редмонда». И ровный голос самого Редмонда: «Ты будешь моей. Клянусь».Зубы Соланж выбивали лихорадочную дробь, но она не замечала этого. Вдруг дверь резко распахнулась. Дэймон, по-прежнему в охотничьей шапочке, ворвался в комнату и яростно закрыл за собой дверь, не заметив маленькой фигурки подле огня.Он был великолепен. Это был новый Дэймон. Не мальчик, не юнец, а настоящий мужчина с искаженным горькой гримасой лицом.Соланж поднялась. Дэймон, наконец, увидел ее и застыл на месте. Он смотрел на нее, как на привидение, и не знал, что делать дальше.Соланж стало тревожно. Она нервно сжала руки и взглянула на самого дорогого человека, пытаясь понять, чем он так взбешен.Причина между тем заключалась в том, что он услышал в зале. Там только и говорили о предстоящей свадьбе Соланж и графа. Как она могла?!Но вот она здесь. Это не сон. Дэймон, в конце концов, сообразил, что перед ним живая Соланж, а не ее бесплотный образ. Она здесь. Пришла к нему.В камине что-то треснуло. Дэймон отбросил в сторону лук и колчан, подошел к Соланж и протянул к ней руки. Она бросилась к любимому.Дэймон прижался щекой к ее волосам. Потом повернул голову и принялся легонько касаться волос губами. Снова и снова. Он был рядом, он обнимал ее. Значит, все теперь будет хорошо.«Только бы не заплакать», – подумала Соланж.И заплакала.Пальцы Дэймона коснулись золотой сетки на ее волосах, и, сняв ее, он вытащил и шпильки. Волосы рассыпались шелковистым каскадом. Плечи Соланж содрогались от горьких рыданий, и Дэймон не знал, что сейчас важнее – успокаивать ее или сразу перейти к главному, решающему разговору.Он подвел ее к постели и осторожно усадил. Соланж цеплялась за него, пока он не стал перед ней на колени, но и тогда она продолжала сжимать в кулачке рукав его туники. Дэймон шептал ей что-то нежное, успокаивающее и совершенно бессвязное.Ее слезы смущали его. Дэймон не мог их видеть. Он гладил ее руки, лицо, волосы. Рыдания, наконец, стихли.– Соланж, – негромко позвал он тогда. Услышав его голос, она чуть было, опять не разревелась.– Ты слышал? – спросила тихо Соланж.Дэймон тщательно вытирал ей слезы и молчал. Соланж ждала.– Да, – выговорил он, наконец.Она тяжело вздохнула и коснулась его руки.– Что нам делать, Дэймон?Дэймон молчал. Он был в полном смятении.– Ты, правда, до сегодняшнего вечера не знала о планах отца? – наконец спросил он ее.– Понятия не имела. Клянусь! Отец мне ничего не говорил, он меня вообще едва замечал. А другие при мне тоже рта не открывают, ты же знаешь. Я этого типа сегодня увидела в первый раз. Меня даже ни о чем, не спросили, просто обсуждали свадьбу как дело решенное! – Соланж содрогнулась, вспомнив свое унижение. – Я никогда не выйду за него!– А за кого бы ты вышла, Соланж?Она отвела взгляд. Ее пальцы нервно теребили стеганое покрывало.– За кого? – повторил Дэймон и замер, ожидая ответа.Неуверенная улыбка озарила лицо Соланж.? Только за тебя!Именно этого ответа он жаждал. Ответа, который давал ему право действовать. Дэймон взял ладони Соланж и прижался к ним лбом, благодаря господа, благодаря ее. Затем он подошел к большому сундуку, что стоял у стены, и, открыв его, вытащил из-под одежды маленький кожаный мешочек. Потом захлопнул крышку и возвратился к Соланж.Волосы ее рассыпались по плечам, бездонные глаза были огромны – святая красота, слишком уязвимая, чтобы долго пребывать в этом мире... От этих мыслей мороз пробежал у Дэймона по спине, но он отбросил их и вновь опустился на колени рядом с Соланж.– Это тебе, – просто сказал он, кладя мешочек ей в руки.Она взглянула вопросительно, развязала шнурок и перевернула мешочек. В подставленную ладонь выпало кольцо.Перстенек был достаточно скромным, но, увидев его на недавней ярмарке, Дэймон подумал о Соланж. Он не отличался роскошью, но форма его была необычна, а камень сиял тем пурпурным цветом, который Соланж так любила в закатах. Кольцо стоило ему всех сбережений, но теперь, когда перед ним были сияющие глаза Соланж, он понял, что поступил правильно.Гранатовый темно-красный камень обрамляли мелкие жемчужины и золотые выпуклые лепестки. Оттененный белоснежным жемчугом, он загадочно мерцал в полумраке.Она бережно коснулась золотой вещицы, потом взглянула на Дэймона, пораженная великолепием его подарка.Ничего прекраснее Соланж видеть не приходилось.Дэймон взял кольцо с ее ладони и надел на палец.– Я купил его прошлой весной на ярмарке, когда ездил продавать шерсть, помнишь? Какой-то цыган торговал там золотом прямо с возка. Я выбрал лучшее из всего, что было.Она молчала.– Я очень хотел, чтоб тебе понравилось.– Оно великолепно, – произнесла наконец Соланж.Они вместе любовались кольцом и размышляли, что оно значит для них обоих. Соланж думала о том, что это прекрасное кольцо – символ любви к ней Дэймона, символ их будущего. Она с радостью принимала это будущее.«Кольцо на ее руке смотрится так, будто она родилась с ним, – думал Дэймон. – Догадывается ли она, что вместе с ним я отдал ей мое сердце?»Соланж соскользнула с ложа и встала на колени перед Дэймоном. Она опустила голову ему на грудь и прижалась к нему так тесно, как только могла.– Я сегодня же поговорю с Генри, – сказал Дэймон, обнимая ее. – Скажу ему, что мы любим друг друга. Скажу, что мы собирались рассказать ему обо всем чуть позже. Он должен понять.– Ему нужны земли, – грустно сказала Соланж, дыша ему в грудь. – Отец заявил, что брак с Редмондом объединит наши земли.Оба они понимали, как это важно.– Пусть берет мои земли, – сказал Дэймон яростно. – Пусть забирает их все!– Дэймон, нет...– Да! Но, надеюсь, он поймет, насколько лучше будет поселить там нас – чтобы мы работали для себя и него. Я бы отдавал ему часть урожая, скота, платил ему налог... все, что ему угодно.Его готовность идти ради нее на любые жертвы поразила Соланж.– Правда?– Конечно. Я постараюсь убедить его. И потом, не настолько же он жесток, чтобы разлучить нас! Мы принадлежим друг другу, Соланж, и никто не в силах изменить этого.– Я знаю, – отозвалась она. – Я всегда это знала.В ее бездонных глазах Дэймон видел желание. Соланж влечет к нему та же сила, что и его к ней. Он поцеловал ее – раз, другой...Сладкое колдовство вновь охватило их. Дэймон разжал объятия. Нет, не сейчас. Сначала надо во всем разобраться. Все решить... Но решать, увы, будет маркиз.Дэймон понимал, как трудно будет убедить отца Соланж отдать дочь ему. Он также понимал, что даже в случае победы Редмонд потребует возмещения убытков, чтобы хоть как-то потешить свое униженное достоинство. Но что мог предложить ему Дэймон? Что могло быть равноценно женитьбе на дочери богатого и могущественного маркиза? Увы! Откупиться от графа Дэймону было нечем.Он встал и поднял Соланж.– Я провожу тебя в твои покои. Ты должна поспать хоть чуть-чуть. Никто не знает, что будет завтра.Соланж похолодела от этих слов. Он будто прочитал ее мысли. И слова его сейчас звучали пророчеством.Он повел ее к двери, нежно обнимая за талию. Соланж остановила его.– Дэймон... Все будет хорошо, правда?Дэймон погладил ее по щеке. Она была его надеждой. Его будущим. Всей его жизнью.– Конечно, – сказал он. – Иначе и быть не может. 3 Утро выдалось ясное, солнечное, морозное. Зарывшись с головой под одеяло, Соланж пряталась от яркого утреннего света. Она любила поспать, и служанке приходилось каждое утро долго расталкивать ее, прежде чем принести традиционную чашку чая. Так было и сегодня.– Стыд и позор, миледи, так поздно валяться в постели, особенно в такое утро! – Адара была в отменном настроении и даже посмеивалась.Соланж протерла глаза.– А что такого особенного в нынешнем утре? Старуха пощелкала языком.– Как будто ты и вправду могла забыть об этом, маленькая соня! Священник, госпожа, уже в часовне. Он приехал еще до рассвета. Нынче день твоей свадьбы!Воспоминания о вчерашних событиях с такой силой обрушились на Соланж разом, что она поперхнулась чаем. Как она могла забыть!Соланж взглянула на свою руку – вот оно, великолепное кольцо, подаренное Дэймоном! Стало быть, ей все это не приснилось! Сердце девушки наполнилось восторгом.Наверное, Дэймон уже поговорил с отцом. Ночью, лежа в постели, Соланж молилась, чтобы отец понял Дэймона, молилась до тех пор, пока усталость не погрузила ее в глубокий сон. Милостивый боже, только бы у них все получилось...Адара между тем ушла в гардеробную, откуда доносилось ее ворчание.Вдруг Соланж вскочила с постели и, подбежав к служанке, схватила ее за плечи.– Кто он? Скажи мне, кто он?Адара попятилась, ошалело глядя на молодую госпожу.– Он? Какой еще он?– Мой будущий муж! С кем меня сегодня обвенчают?Соланж походила на безумную. В глазах горело пламя. Волосы растрепались. Адара невольно перекрестилась.– Кто твой будущий муж, госпожа? Да, конечно же, граф Редмонд! Тот самый, кого ты видела прошлым вечером, помнишь? Самый что ни на есть подходящий супруг для тебя, госпожа.– Редмонд! – с отвращением и ужасом повторила Соланж.Адара подошла к креслу, занимавшему почти всю гардеробную. Через его спинку было переброшено платье из алой ткани.– Твоя покойная матушка надевала его в день своей свадьбы. Господин пожелал, чтобы и ты нынче его надела. Уж я постаралась, как могла. Платье-то старенькое и, прямо скажем, ветхое. Французской работы, не иначе. Тебе будет в самый раз.– Редмонд, – еще раз повторила Соланж, и тут ноги отказались держать ее. Она опустилась на пол и за крыла лицо руками.Адара бочком попятилась к двери.– Твой отец велел, чтобы ты оделась побыстрее. Сейчас я вернусь и помогу тебе.– Погоди! – Соланж поднялась и подошла к служанке. – Поди, сейчас же к моему отцу и передай, что я хочу немедленно его видеть!– Миледи, но маркиз занят подготовкой к венчанию...– Скажи ему, что я не стану одеваться, покуда он не придет ко мне, поняла? Пальцем не шевельну – так ему и передай!Служанка в ужасе смотрела на нее, разинув рот.– Ну, пожалуйста! – взмолилась Соланж. – Поди, скажи ему об этом!Адара пришла в себя и торопливо закивала. Ей не терпелось поскорее уйти. Соланж выпустила ее руку. Когда служанка выходила, у двери стоял новый страж с выражением угрюмой решимости на лице.Стало быть, она в ловушке. Мысли Соланж путались. Что же произошло между Дэймоном и ее отцом? Бедный Дэймон! Как видно, он не сумел убедить Генри в искренности своего предложения. Что ж, она сделает это сама. Отец не откажется выслушать ее, свою плоть и кровь. И она сумеет доказать ему, что от объединения с владениями Дэймона их роду будет куда больше проку, чем от земель Редмонда.Нет, она не может стать женой графа! Дэймон – вся ее жизнь. Дэймон был рядом с Соланж всегда. Если их разлучат, она зачахнет, как вырванный с корнем цветок. Станет бесплотным призраком...Соланж нервно ходила по комнате и вдруг заметила свое отражение в зеркале – босая, в ночной сорочке, волосы растрепаны. Если она хочет произвести на отца хорошее впечатление, нужно поскорей привести себя в по рядок.Девушка подбежала к глиняному тазу и умыла лицо холодной водой, затем принялась старательно расчесывать гребнем густые каштановые кудри. Только хотела переодеться, как в комнату без стука вошел Генри.– В чем дело, дочь моя? Адара прибежала в панике и сообщила, что ты не станешь одеваться, покуда я не приду. Что ж, я пришел. Теперь объясни, что стряслось.Он уже был одет в праздничный наряд. Модная, синяя с зеленым куртка. Рукава с прорезными буфами. Все расшито золотыми нитями. Массивный золотой пояс, украшенный бирюзой и малахитом.Соланж осторожно приблизилась к маркизу.– Отец, я должна поговорить с вами об очень важном деле. До того как... произойдет то, что назначено на сегодняшнее утро.Он прошел к кровати, по дороге окинув взглядом комнату Соланж. Генри заглядывал сюда последний раз, когда дочь была еще маленькой. Судя по всему, порядка здесь с тех пор не прибавилось. Он убрал с кровати гребень и уселся на измятые одеяла и шкуры, скрестив ноги.– Ну?– Дэймон говорил с тобой?Лицо Генри не дрогнуло.? Да.Соланж немного выждала.– А говорил ли он тебе, что мы обручены?– Да, говорил.Соланж старалась казаться хладнокровной.– И что же было дальше?– Разумеется, я сказал ему, что об этом не может быть и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32