Это считается приемлемым заявлением о намерениях? – Сэм хитро посмотрел на девушку.
– Нет, не думаю. Они пока еще не афишируют свою дружбу. Даже я ничего не знала об этом, пока отец не сломал ногу. Теперь он не может управлять машиной.
– Значит, в Аркадии можно прослыть благоразумным, если захочешь?
– Видимо, да, – задумчиво ответила Андреа.
Она могла бы сказать ему, что ей известен такой случай. Она когда-то была настолько благоразумна, что даже отец ничего не узнал о том, что она влюбилась в такого же чужака.
Каким-то абсурдным образом Сэм в отношении многого оказался прав. В последнее время Андреа все чаще и чаще ловила себя на мысли, что, на самом деле хочет как-то встряхнуть этот город, сделать что-то абсолютно безумное. Однако протест давался нелегко и требовал слишком высокой цены.
Подъехав к своему дому, девушка припарковала машину под высоким деревом.
– А что касается этого печенья, – с невинным видом продолжил Сэм, – то вы мне, конечно, не поверите, шеф Флеминг, но я еще в детстве слышал о знаменитом печенье, которым славится Аркадия. Может и слишком много времени, потребовалось мне, чтобы получить возможность попробовать его, но оно, видимо, того стоит.
Сэм сказал «печенье», но Андреа поняла по мечтательному тону его голоса, что он имел в виду другое. Печенье, похоже, было для него каким-то иным символом, но она пока еще не знала, что он под этим подразумевает.
Мужчина с каким-то отсутствующим видом смотрел через окно, поглощенный созерцанием ее белого деревянного домика и ухоженного двора.
– У вас есть качели, – пробормотал он. – Их затеняют кусты жимолости, и они смотрятся уютно. Мне следовало бы знать об этом.
Когда Андреа вышла из машины и стала подниматься по ступенькам крыльца, Сэму ничего не оставалось, как последовать ее примеру.
Девушке отчаянно хотелось успокоить свои все еще пошаливающие нервы. Любой жест или слово Сэма слегка выводили ее из равновесия, а теперь его поступки полностью озадачили Андреа.
Мужчина не взошел на крыльцо, а сел на качели и принялся почти благоговейно раскачиваться взад и вперед. При этом он не переставал улыбаться.
– Все в порядке, ковбой?
– Я себя прекрасно чувствую, шеф. Я просто думаю. – Хотя, по правде сказать, собраться с мыслями он пока не мог. Куда бы он ни посмотрел – ему всюду виделось прошлое Андреа, благополучное и безмятежное.
Он никогда не понимал извечного стремления своей матери поселиться здесь. Ведь для него все места, где бы он ни оказывался, были одинаковы.
Стряхнув с себя временное, задумчивое оцепенение, Сэм заставил себя улыбнуться:
– Значит, вы здесь живете?
– Да. Вы бы лучше зашли в дом, там прохладнее. Солнце сейчас нещадно палит. У вас может случиться тепловой удар.
– Я привык к жаре. Мне доводилось работать в местах, где было до тридцати пяти градусов в тени. Но я, пожалуй, зайду к вам. Мне нравится и такая жара, которая стоит внутри дома. – Глаза Сэма сверкнули. Он лениво встал и проследовал за хозяйкой.
Андреа посмотрела на него невидящим взглядом. Опять все повторяется – он обволакивает ее едва ощутимым электрическим полем, струящимся из его пронзительных глаз. Она повернулась, прошла вглубь комнаты и подняла телефонную трубку.
– Агнес, соедини меня с участком.
– А я подумала, Энди, что ты как раз оттуда звонишь, – удивленно произнесла телефонистка.
– Нет. Я заехала домой пообедать. Раздался щелчок, затем короткий звонок, и голос Бака произнес:
– Полицейский участок. Бак у телефона.
– Па, я решила, что будет лучше, если поставлю тебя в известность, где нахожусь.
– Неплохая мысль, поскольку мне, по меньшей мере, два человека уже доложили, что ты укатила с Сэмом Фарли. – Недовольство в голосе отца перешло в озабоченность. – С тобой все в порядке?
– Конечно же. Если я тебе понадоблюсь, то я сейчас дома.
– Послушай, подожди-ка минутку…
– Пока, Бак. Я скоро вернусь, – Андреа торопливо повесила трубку.
Сэм разгуливал по гостиной, с любопытством разглядывая все вокруг.
– Вы оставляете окна раскрытыми настежь, – заметил он. – Невероятно!
Дом семьи Флеминг ему понравился. В нем царила атмосфера тепла и счастья. Меблировка представляла собой странный набор не сочетающихся, но в то же время удобных предметов. Стены были обшиты сосновыми досками, усеянными пятнышками нежного оттенка свежих сливок. Пол был настелен из досок твердых пород деревьев, безупречно отшлифован и устелен многочисленными плетеными ковриками мягких зеленых, розовых и коричневых расцветок. Огромный, облицованный мрамором камин с изящной резной деревянной полкой, на которой возвышались часы с солнцем и луной на циферблате, располагался посередине стены напротив окон. В углу стояло пианино. Его крышка была вся уставлена семейными фотографиями в рамках.
Подойдя ближе, Сэм принялся рассматривать их. На одной из них была запечатлена Андреа примерно в восьмилетнем возрасте – со ссадиной на локте она гордо восседала на велосипеде. На другом фото он увидел старшеклассницу в баскетбольной форме с кубком в руках. Она уже тогда смотрелась как взрослая женщина. Футболка туго обтягивала ее сформировавшуюся грудь, а спортивные шорты плотно сидели на великолепных бедрах, оставляя открытыми длинные крепкие ноги.
– Вы живете одна? – с любопытством спросил Сэм, заметив на крючке кухонной двери мужскую шляпу.
– Конечно же, нет. Я думала, вы об этом знаете. Я живу с Баком.
Мужчина удивленно приподнял бровь.
– Вы все еще живете вместе с папочкой?
– Естественно. Где же мне еще жить? – В ответе Андреа вместо раздражения прозвучало любопытство.
– Понятно. Да-а-а, должно быть губернатору нелегко приходится – он обязан каждый раз, когда хочет вас увидеть, подвергаться осмотру. Кстати, почему вы зовете отца по имени?
Он заставил ее испытать неловкость по поводу проживания в доме отца, что всегда казалось ей вполне нормальным. Усилием воли девушка переключила свои мысли в другом направлении. О том, чего ей хотелось, она даже не позволяла себе и думать.
– В Аркадии моего отца все называют в разговоре Баком, а я не исключение, поэтому, сколько себя помню, всегда зову его так же.
Андреа повернулась к Сэму спиной и, выйдя в коридор, направилась на кухню, где включила небольшой кондиционер. Это не означало, что она ушла от Сэма. Она просто уходила… от необходимости быть благоразумной.
Мужчина последовал за ней.
– Мне кажется, что я его здорово разозлил утром своими ответами на его вопросы, – прокомментировал он. – Но я ведь не знал, что он ваш отец. Кроме того, я не слишком уютно себя чувствую, беседуя с вооруженным человеком. Извините меня.
Сэм поближе подвинул к себе стул и, усевшись на него, стал наблюдать за приготовлениями Андреа.
– Ничего, – отозвалась она, – переживете, даже если он обиделся на вас.
– Знаю. Я не о нем, я о себе беспокоюсь.
Андреа извлекла из холодильника большой пучок зеленого салата и, разделив его пополам, положила в глубокие деревянные тарелки. Потом добавила в них по большому куску вареной курицы. Вернувшись к холодильнику, она достала лед, и литровый кувшин с чаем.
Несмотря на работающий кондиционер, у нее на лбу выступили капельки пота. Она первой нарушила тишину после короткой паузы.
– Беспокоитесь о себе? – отозвалась Андреа на последнюю реплику Сэма. – Представить себе не могу, что бы могло беспокоить вас. Вы ведь из тех, чья жизнь протекает на грани фола. Я, например, так жить не могу.
– Вы думаете, я никогда не падаю и не ушибаюсь? Ну, нет, вы не правы. Я падал, потом снова карабкался вверх и шел дальше. Ведь именно трудности делают жизнь интересной, дорогая.
– Может быть, но я бы не смогла вести борьбу постоянно и преодолевать беды с такой легкостью.
– И я, может быть, тоже больше не смогу.
– Возможно, нам обоим необходимо изменить свой образ жизни, – неуверенно произнесла Андреа. – Я думаю, вы не будете против салата, – добавила она, переходя с тарелкой в руках из кухни на затененное крыльцо. – Для более плотной пищи слишком жарко.
– Ах да, точно. Салат – это замечательно.
Насчет жары она права, подумал Сэм, но салат или кондиционер не охладят кого-нибудь из нас двоих.
Он вышел следом за девушкой на крыльцо и сел за столик, покрытый клетчатой скатертью.
– Расскажите мне что-нибудь о себе, шеф. Как же вы получили свою нынешнюю должность?
– Бак попал в аварию, преследуя водителя-лихача, превысившего скорость, и сломал ногу. В целях экономии на его должность временно назначили меня. Мое имя уже даже внесли в ведомость на зарплату, – гордо сказала Андреа.
А как вышло, что полицейская машина не была повреждена?
– Бак находился за рулем нашего «Бронко». И это случилось в его выходной.
– А вы, – наконец спросил Сэм, – чем вы занимаетесь, когда не носите полицейскую форму?
– Ничем выдающимся. Веду делопроизводство в мэрии, собираю счета за воду и все такое прочее. Я ведь простая деревенская девушка.
– Сомневаюсь, чтобы в вас было что-то от сельской жительницы, шеф.
Какое-то время они ели молча. Тишину нарушало лишь жужжание шмеля, деловито сновавшего над грядками возле крыльца.
– А вы, Сэм? Как вы стали плотником?
– Я научился плотницкому делу в школе. У нас так всегда поступали с трудными подростками – определяли их в мастерские. Забавно, но мне это безумно нравилось. Ведь на строительной площадке важно не то, кто ты, а то, как хорошо ты выполняешь свою работу.
Перегнувшись через стол, он стряхнул прилипшую к ее верхней губе крошку. Его неожиданное прикосновение произвело эффект электрического разряда, и Андреа поняла, что он услышал, как у нее перехватило дыхание.
– В Аркадии, – призналась она, – важно то, кто ты и чем занимаешься. Мы можем не всегда выражать свое одобрение, но если ты один из нас, тогда ты нам не безразличен.
– Не думаю, что моя мать верила в это. Эта его реплика на некоторое время заставила ее задуматься.
– Извините меня, Сэм. Я не знаю, что там произошло. Никто из нас этого не понимает.
– А я понимаю! У нее был я, а они вышвырнули ее. Она провела остаток жизни в постоянных воспоминаниях о своем родном доме. Я никогда не понимал, почему это было так важно для нее.
– Я думаю, – растягивая слова, произнесла Андреа, – это потому, что наши корни питают нас, становятся якорем, когда начинается буря. Может быть, вашей матери как раз этого и не доставало.
– Якорь в бурю… Нужно запомнить эту фразу. Мне никогда не встречались люди, которые бы принимали твою слабость как должное. Вообще-то, – он долго не решался продолжить, – я не уверен, что такие люди существуют.
– Верьте, Сэм. У нас в Аркадии заботятся друг о друге. Лишь чужим людям этого не понять.
– Чужим?! Моя мать вообще-то была местной, и все равно она не смогла стать здесь своей.
Глава 5
Андреа принялась собирать со стола посуду.
Дэвид тоже был чужаком. Она никак не могла взять в толк, почему вспоминает его. Он был частью ее прошлого, частью, с которой уже давно покончено.
– Мне пора возвращаться на работу, – с вздохом сказала девушка.
– Ах, черт! – поддразнил Сэм, возвращая ее из грез снова на землю. – Неужели это так необходимо? А вы не можете взять сегодня выходной? Мы могли бы отправиться порыбачить.
– Выходной? Сегодня? Абсолютно исключено! – запротестовала Андреа, направляясь на кухню. – Сэм, вам необходимо понять, что вы не можете прийти сюда, да еще ждать от меня, что я…
– Чтобы вы – что? – Мужчина легким пружинистым шагом устремился вслед за ней, сокращая расстояние между ними. – Почему вы отстраняетесь от меня, когда я начинаю приближаться к вам ближе?
– Я…
Она почти, что слышала стук собственного сердца, так гулко рвалось оно наружу. Все мысли улетучивались у нее из головы, стоило ему приблизиться к ней ближе обычного. Теперь же она не могла даже дышать. И тем более не могла вызвать в памяти картину из прошлого, прошлого, из которого она поклялась себе извлечь урок.
– Я не знаю, как вести себя с такими, как вы, Сэм. Для наших мест вы – чужестранец, и я не знаю, как… как мне сохранить благоразумие.
– Вы правы, Андреа. Верно, я везде чужой. Может быть Аркадия и это, – он обвел глазами крохотную кухоньку, – больше всего похож на настоящий дом, который я когда-либо смогу обрести.
– Извините, Сэм, но мне кажется, вы путаете вашу мечту об Аркадии с вашей симпатией ко мне. Позвольте мне просто быть вашим другом.
– Другом? Тайные любовницы у меня были, а вот тайные друзья, которые не могут даже просто пообедать с тобой?.. А как поступают друзья в том случае, когда один из них хочет поцеловать другого?
Сэм заметил, как девушка коротко вздохнула и нервно облизала губы.
– Друзья так не поступают. Они либо друзья, либо… Тогда это что-то другое, а не дружба, Сэм. Не буду я сейчас мыть посуду, оставлю на потом. Бак на стенку полезет, если я сию минуту не вернусь на службу.
– Хорошо. – Сэм глубоко вздохнул. Бак не единственный, кто полезет на стенку, подумал он. – А что тогда просто друзья здесь делают? Я имею в виду легальные, допустимые у вас отношения. – Взяв свой стакан с остатками чая, он принялся споласкивать его в мойке.
– Ну, они ходят на вечеринки, устраиваемые в церкви, или на озеро, или вместе катаются на роликовых коньках.
Вытерев кухонный стол, Андреа выключила кондиционер и направилась к своей патрульной машине. Сэм поспешил за ней, прикрыв за собой на ходу дверь.
– Ох, Гроза, а захотите ли вы увидеть меня в церкви? Святой Гавриил затрубит в свою трубу – и стены рухнут.
Стоявшая возле машины Андреа обиженно посмотрела на мужчину.
– Святой Гавриил может трубить сколько ему угодно, наши стены достаточно крепки.
– Ага. Я на своем опыте испытал крепость стен маленьких городов. Иногда они слишком крепко держат тебя в своих объятиях и никуда не пускают.
– Только если вы сами этого захотите, Сэм. Есть люди, которые этого просто вообще не хотят.
А вот я – хочу.
В ее лице Сэм разглядел решимость. Ему все никак не удавалось найти остроумные замечания. Душа его все еще находилась в смятении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21