Лорд Ворминстер был совершенно прав – вы сообразительная молодая леди, – я расцвела от гордости.
Мы договорились, что я сяду с мистером Селби, когда он займется месячными счетами, а до тех пор прочитаю статью о ведении счетов домашних ферм в «Кантри Джентльменс Эстейт Бук» за 1910 год.
– Эти рекомендации больше подходят для небольших ферм, – заметил мистер Селби, – но и вы найдете здесь много полезного.
– Спасибо, мистер Селби, я сегодня же прочитаю. Едва я ушла, прибыла почта, и мистер Селби позвал меня в кабинет.
– Леди Ворминстер, пришло письмо от вашего мужа, в котором он сообщил свой адрес, – он дал мне адрес, и у меня появилась новая забота – я еще не писала Лео писем, поэтому не знала, как начать.
Я написала «Дорогой Лео», и дело застопорилось.
– Что мы напишем папе, Роза? – она гукнула мне из кроватки – ей было все равно, потому что она была накормлена. Вздохнув, я взяла ручку и погрузила перо в чернильницу. Я исписала пол-листа, но письмо получилось скучным, в нем говорилось только о том, что с детьми все хорошо, с Неллой тоже, со мной все в порядке, а мистер Селби показал мне, как обращаться со счетами. Добавив, что надеюсь, что с ним тоже все хорошо, я подписалась: «Твоя покорная жена, Эми». Пожалуй, письмо вышло коротковатым, но я закончила его к следующей почте, значит, Лео получит его быстро. Я сама отнесла письмо мистеру Тимсу.
Ответ Лео прибыл два дня спустя, он был еще короче. Лео был рад тому, что дети и я в добром здравии, и что я изучаю счета.
Мне не следовало писать, что я изучаю, как с ними работать – насчет своего дальнейшего участия в этом деле я была не уверена, потому что там фигурировали слишком большие суммы. Но мистер Селби сказал, что ему будет полезно, если кто-то возьмется проверять основные цифры. Мы оба знали, что Лео, не слишком силен в счете.
– Он очень хорошо знает греческий, – заметила я.
– Да, у него основательное классическое образование, – согласился мистер Селби.
– И он так хорошо разбирается в розах.
– Да, действительно. Лорд Ворминстер – человек широких интересов и талантов.
Мы согласно закивали головами. Я не понимала, почему раньше так нервничала из-за мистера Селби – при близком знакомстве он оказался добрейшим человеком, правда, несколько застенчивым.
Клара рассказала мне, что его жена умерла несколько лет назад, а детей у них никогда не было, поэтому ему, наверное, одиноко по вечерам. «Хотя он дружит с доктором Маттеусом, тоже вдовцом, – она вздохнула. – Мужчине тяжело терять жену, особенно в таком возрасте, как у него». Я подумала о Лео. Французская графиня умерла шесть лет назад, но он потерял ее гораздо раньше. Бедный Лео.
Я сказала мистеру Селби, что мне пора идти к Розе, а он заметил, что почти не видел леди Розу, хотя хорошо знает леди Флору. Мне не потребовалось второго намека.
– Я пойду и принесу ее сюда. Полюбовавшись ей, мистер Селби сказал:
– Как она похожа на папу!
– Да, похожа. Кроме того, она такая прелестная. Лео тоже был бы красивым мужчиной, если бы не родился сгорбленным, – поспешно добавила я.
Мистер Селби слегка прокашлялся перед ответом:
– Леди Ворминстер, я не хотел бы позволять себе лишнее, но не могу не выразить, как я рад, что у лорда Ворминстера появилась такая помощница. Я вижу, что ваше присутствие в Истоне изменило его жизнь.
Я стояла с Розой на руках и боролась со слезами, потому что знала – какой бы помощницей Лео я ни была, я не могу дать ему того, что он больше всего от меня хочет.
Я пошла наверх, чтобы написать Лео следующее письмо. Я решила раз в неделю сообщать ему новости о детях, а он, видимо, выбрал тот же промежуток. Вскоре у меня было уже три его письма, я бережно хранила их в ящике своего письменного стола, хотя в них не говорилось ничего особенного. Лео всего лишь комментировал то, что я сообщала ему о детях. Перед отъездом он подарил Флоре маленького шотландского пони, и я писала ему, что Флора обожает своего пони, что она назвала его Овсянкой, за цвет. Я писала, что Флора каждый день катается на нем в седле-корзинке, которое мистер Тайсон нашел для нее в упряжной. Лео писал в ответ, что очень рад этому, что нам нужно решить, в какое седло ее сажать после того, как она перерастет корзинку – боковое или обычное. Теперь многие женщины ездили по-мужски, и Лео считал, что так безопаснее. Затем он написал, что должен был посоветоваться с Аннабел о делах, поэтому послал письмо и ей. Он всегда отвечал на мои письма, но, кажется, не собирался писать мне много, больше, чем писала ему я.
Я попробовала спросить Лео, как он чувствует себя в армии, и в следующем письме он написал, что «очень не похоже на прежнюю жизнь, как я и ожидал, но и не похоже на то, что я представлял заранее». Но мне так и не удалось понять, привык к ней Лео или нет, хотя я изломала голову, пытаясь догадаться об этом из его высокопарных фраз. Я вздохнула. Я понимала, почему Лео ушел в армию, но было так жалко, что он ушел туда как раз тогда, когда мы стали лучше узнавать друг друга. Теперь, когда его не было рядом, мне стало казаться, что между нами снова появился барьер, растущий с каждым коротким, формальным письмом.
Я встала, чтобы подойти к окну и взглянуть на розарий – и увидела картину с Клитией. Я остановилась перед ней, думая о Фрэнке, о первой встрече с ним, о последней встрече – я понимала, что он не любил меня раньше, не любит и сейчас, понимала, но ничего не могла поделать со своей любовью к нему. Затем я вспомнила слова Лео – «я – понимаю», и на мгновение мне снова стало легче.
Прочитав статью о счетах домашней фермы, я начала читать и другие. Сначала я увлеклась статьей «Законодательство об имениях за 1909 год», а затем – заметкой «Оборудование кабинетов имений». После этого я попросила у мистера Селби другие главные учетные книги – мельницы, кирпичного завода и прочие. Он, конечно, разрешил, и я выбрала все, какие хотела.
Я очень многое узнала из этих книг. Не только об имении, но и о Лео тоже. Я знала, что он – хороший землевладелец, но не догадывалась, насколько он хорош. Это было не сравнимо, с ознакомительными экскурсиям, здесь было гораздо нагляднее. Например, торговля мясом – в Борреле рабочие не покупали его, за исключением куска свинины по выходным, а большие семьи не позволяли себе даже этого, из-за высоких цен. Рабочий мог провести всю жизнь, присматривая за овцами фермера, но не мог позволить себе поесть баранины. Но в Истоне было иначе, потому что людям, живущим в имении, мясо продавалось по себестоимости. Мистер Селби сказал, что мясной магазин давно закрыли, потому что мясо дешевле покупать на домашней ферме. То же относилось и к хлебу, маслу, сыру, молоку для детей – все было дешевле, чем в магазинах. Приусадебные участки в Истоне были большими, их давали каждому, кто хотел взять. Каждый год бесплатно раздавали поросят, а ренты были ниже боррельских, несмотря на то, что все издержки выросли с войной.
Все счета доктора Маттеуса тоже оплачивались имением. В Истоне было принято платить по болезни и выплачивать пенсии по старости задолго до того, как Ллойд Джордж распорядился ввести этот порядок по всей стране. Когда я разговаривала об этом с мистером Селби, тот сказал, что и другие землевладельцы делали что-то подобное.
– Лорд Вонтэдж, например, ввел систему распределения прибылей в имении Локиндж и установил местные кооперативные хранилища. Но лорд Ворминстер никогда не следовал этим путем, он предпочитает благотворительный деспотизм просвещенному, – улыбнулся мистер Селби.
Позже, в своей гостиной, я думала о Лео. Я вышла замуж за хорошего, заботливого человека, который заслуживал всеобщего уважения – и любви своей жены. Но я была не лучше Клитии, безнадежно любящей Аполлона, своего солнечного бога. И такой же глупой, потому что мой солнечный бог думал обо мне не больше, чем о Клитии ее собственный. К счастью, скоро он уедет во Францию, не побеспокоившись о том, чтобы навестить меня.
Однако, через пару дней в Истон прибыла открытка: «Приеду в четверг на обед. Пришлите экипаж к 13.10. Ф».
На ней не было обратного адреса, и я не могла отказать ему, даже если бы захотела. Я сознавала, что мне, следовало бы иметь побольше гордости, сознавала, что Фрэнк дурно обошелся со мной за тем ужасным ужином, но, в конце концов, он всего лишь заставил меня признать правду – я люблю его.
В четверг утром я тщательно уложила волосы, надела новую блузку и села ждать внизу, в большой гостиной. Едва заслышав цоканье копыт, я выбежала в зал. Мистер Тимс уже открыл дверь, поэтому я вышла на ступени – и увидела Фрэнка. Он был не в военной форме и сам правил лошадью. Увидев меня, он бросил поводья мистеру Тайсону и поднял шляпу. В светлом костюме и соломенно-желтом канотье он выглядел таким молодым и красивым, что мои ноги задрожали от внезапной слабости.
Фрэнк соскочил с кучерского сиденья и взбежал по ступеням, его хромота совсем исчезла. Мое колотящееся сердце застыло в груди комком свинца.
– Твоя нога... она уже лучше.
– Увы, да. Отпуск кончился. – Фрэнк бросил шляпу мистеру Тимсу, который едва поймал ее, и обернулся ко мне. – Добрый день, Эми. Вижу, ты красива, как всегда, – от его сверкающей улыбки мое сердце зачастило снова, мне даже показалось, что оно никогда не успокоится. – Мы, идем обедать? Я жутко голоден.
За обедом Фрэнк рассказывал мне об отпуске, проведенном в Шотландии – о рыбе, которую поймал, о тетереве, которого подстрелил, об оленях, которых скрадывал. Затем, когда мистер Тимс поставил нам кофе и ушел, Фрэнк зажег сигарету. Поглядывая на меня сквозь струйку дыма, он сказал:
– Ну, а теперь извинения, Эми? Я безобразно вел себя тем вечером – другая хозяйка отказала бы мне от дома за такое.
– Истон – твой дом, – потупилась я.
– Никогда! – воскликнул Фрэнк, изменившись в лице. – Но, тем не менее, это единственный дом, который у меня остался. – Я не ответила, он, чуть помедлив, продолжил: – Прости, Эми. Я вел себя просто ужасно, но ты понимаешь почему, правда?
Вспомнив золотое кольцо, промелькнувшее в воздухе и покатившееся по полу, я прошептала:
– Да.
– Ты помнишь то лето перед войной, Эми? Я кивнула, не в силах выговорить ни слова.
– Тогда я думал, что дурачу тебя. Теперь я вижу, кто на самом деле оказался в дураках. – Фрэнк внезапно потушил сигарету и встал. – Пойдем, Эми, прогуляемся.
– Нет... я не должна.
– Я собирался предложить взять с нами Флору в качестве компаньонки, – усмехнулся он.
– Может быть, если с нами пойдет Элен с Розой.
– Ну, хорошо, если ты настаиваешь, – пожал плечами Фрэнк.
Лицо Элен было чопорным, но когда Фрэнк улыбнулся ей, она смягчилась и пошла за шляпкой. Мы растянулись в маленькое шествие – впереди Флора тянула за руку Фрэнка, я шла следом, а за мной – Элен с Розой и Неллой.
Мы прошли по парку и углубились в дубовый лес, где Фрэнк позволил Флоре таскать себя от дерева к дереву, показывая ему свои сокровища. Мы подошли к самому впечатляющему из них, которое обнаружили только вчера – спящей в своем гнездышке соне. Мы благоговейно уставились на круглый комочек золотой шерсти, но когда Флора потянулась к зверьку, я отвела ее руку.
– Нет, милая, не трогай. Она очень устала, пусть поспит.
Теперь над гнездом склонились две светловолосые головы.
– Соня спит, – объявила Флора, задыхаясь от возбуждения.
– Давай разбудим ее? – длинный загорелый палец Фрэнка тронул золотой мех. Вспыхнули перепуганные глаза, вздрогнули розовые лапки, маленькое создание метнулось прочь и исчезло. Радостный визг Флоры слился с густым мужским смехом.
– Не нужно было ее будить, – сказала я укоризненно.
– Почему? – Фрэнк лениво поднял бровь. – Боши всегда так поступали со мной, когда я спал. Идем, Флора, покажем, как мы умеем шуметь!
Подхватив Флору на руки, он поднял ее вверх и закружил над головой, а она завизжала в экстазе от страха и восторга. Две золотые головы, две пары сверкающих голубых глаз. Затем он медленно и бережно опустил ее на землю и, прежде чем выпустить из рук, поцеловал сначала в щечку, а затем в ротик, похожий на розовый бутон. Они пошли, взявшись за руки, я таяла, глядя на них.
Вернувшись, мы сели пить чай в моей гостиной. Развалившись в кресле, Фрэнк огляделся вокруг.
– Ты превратила это в миленькую комнатку, Эми. Мне нравятся эти картины, они веселее, чем те, внизу, – он слегка наморщил лоб. – Но я уверен, что видел некоторые из них прежде.
– Это картины Лео, они из Кью.
– Действительно. Я бывал там только однажды или дважды, когда получал разрешение, а старику случалось оказаться в городе, – Фрэнк встал на ноги и прошелся вокруг. – Как любопытно, на них нет мужчин, одни только женщины и дети, – он помолчал немного. – Странно, правда? Он не мог удержать жену или зачать собственных детей, поэтому вместо них повесил эти картины, – в его голосе звучала насмешка.
– Он обожает наших детей, – заступилась я за Лео. Обернувшись, Фрэнк взглянул мне прямо в лицо.
– Флора – моя дочь, Эми.
– Не по закону.
– Нет. Но по всему остальному – моя. Он украл ее у меня, – взгляд Фрэнка был жестким, – Кстати, где он – в Саттон Вени?
– Разве ты не знаешь? – уставилась я на него. – Он сейчас в армии.
– Как? – поразился Фрэнк.
– Я думала, что мисс Анн... кто-нибудь сказал тебе.
– Она ничего мне не скажет. Если она узнает о конце света, то оставит меня лицом к лицу со Страшным Судом, не дав возможности приготовиться. Но, Эми, он, наверное, в военном госпитале, не может же он...
– На следующий день после твоего прошлого приезда он поехал в Саттон Вени, где его осмотрели и признали годным к военной службе. Поэтому Лео вступил в RAMC. Теперь он – рядовой Ворминстер.
– В солдатах! Но он же пэр!
– Так же, как тот граф, о котором ты рассказывал.
– Кроуфорд вернулся в палату лордов – ему поручили какую-то работу в правительстве. В любом случае, перед войной он был как-то связан с армией. Он – совсем другая рыбка. – Фрэнк встряхнул головой. – Я не могу поверить в это. Никогда бы не подумал, что он сделает такое. Боже, кажется, это я отправил его в строй своими насмешками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37