– Да, Флора, потому что война.
Было непривычным, что с нами не было Неллы, но я знала, что с тех пор, как Лео вернулся, она не отходила от него, пока он не приказывал ей. Позже мистер Тиме принес сообщение от Лео, что тот будет ужинать со мной в обычное время.
– Я приготовлю ему одежду, – сказала я.
– Но, моя леди...
– У вас и так достаточно дел. Кроме того, он не задумывается над тем, сколько вам приходится бегать, чтобы он мог, как обычно, принять ванну.
Я посадила Розу на кресло в гардеробной Лео и подложила ей подушку. Ее светлые глазки следили за мной, пока я доставала чистое нижнее белье, рубашку, запонки, накладной воротник – как в прошлом году учил меня мистер Уоллис перед уходом в армию. Вспомнив, что сказал Лео, я вынула вечерний костюм, а затем нашла черный галстук к стоячему белому воротнику.
Мы с Лео ужинали вместе, как обычно. Я болтала, а он слушал. Однако, рассказав все о детях и розах, я спросила его о Военном комитете графства.
– Сельскохозяйственный Военный комитет графства, – поправил он меня. – Но тебе незачем забивать этим голову, Эми, – и я не стала спрашивать дальше.
Открывая дверь, чтобы пропустить меня вперед, Лео спросил:
– Ты будешь... пить кофе... в гостиной комнате?
– Нет, – покачала я головой. Не сказав ни слова, Лео начал закрывать за мной дверь. Я обернулась, пока он не успел закрыть ее, и повторила: – Нет. Конечно, теперь я буду пить кофе в своей новой гостиной. Может быть, ты тоже попьешь его там?
– Спасибо, Эми. Я буду рад, – Лео вдруг весело улыбнулся – он был ужасно переменчивым человеком.
– Я только пойду и возьму Розу, – сказала я. Когда я вернулась из детской, он стоял у дверей моей гостиной словно большой, неуклюжий медведь.
– Что же ты не вошел, Лео?
– Я... но теперь... это же твоя гостиная, – он задержался на пороге и заметил: – Ты принесла сюда, одно из кресел биллиардной.
– Да, мне показалось, что остальные чуточку малы для тебя.
– Для меня? Ты принесла сюда это кресло для меня? Лео выглядел очень удивленным и очень довольным.
– Я знаю, что по вечерам ты любишь поглядеть на Розу, – поспешно добавила я, – а она обычно здесь, со мной. Садись.
Он уселся пить кофе, пока я нянчилась с Розой, и, казалось, не спешил на свою прогулку. Нелла удобно улеглась рядом с ним – я была уверена, что она тоже никогда не любила большую гостиную.
– Эти картины оживляют комнату, правда? – спросила я.
– Да. Я рад, что они снова на виду. Они для меня словно старые друзья.
Лео был в таком хорошем настроении, что я сказала:
– О некоторых картинах я знаю из книги, которую ты давал мне – может быть, ты расскажешь мне об остальных?
– Конечно, – он встал так быстро, что чуть не опрокинул свою пустую чашку с блюдцем.
Роза дремала, поэтому я уложила ее в кроватку и тоже встала.
Лео подошел прямо к Психее.
– Ты знаешь историю Психеи?
– Да, она была в книге, я все прочитала о ней.
Он стоял перед картиной, глядя на Психею, робко открывающую дверь в розовый сад Эрота.
– Ты читала сказку о Красавице и Звере? – спросил он, не глядя на меня.
– Да, еще вчера я читала ее Флоре.
– Что-то... предположим... из мифа о Психее и Эроте послужило основой для сказки о Красавице и Звере.
– Наверное, то, что Красавица целыми днями была одна в замке, – сказала я, подумав.
– Да.
– Нет, не совсем это, – передумала я. – Я знаю, что Психея считала своего мужа ужасным чудовищем, таким, как Зверь – но он не был таким, верно? Он был прекрасным богом любви.
– Может быть... – Лео говорил очень медленно, – в глубине сердца... Зверь тоже чувствовал себя богом любви.
– Но Зверь же не был им?
– Нет, – последовала долгая пауза, затем Лео спросил: – Значит, для Зверя нет надежды?
Я смешалась.
– Нет, она была, потому, что он превратился в прекрасного принца, когда магическая молния разрушила злое волшебство. Тогда он женился на Красавице, и они зажили счастливо.
Внезапно Лео перешел к другой картине.
– Навсикая – наверное, ты знаешь ее историю?
– Да, – я рассказала ему, как представляла, что она стоит, прикидывая, что приготовить Одиссею на ужин, и вдруг видит, что он уплыл. Лео усмехнулся, затем перешел к Бальнеатрикс.
– Я искала ее в книге, но нигде не нашла ее имени, – сказала я.
На этот раз Лео рассмеялся от души:
– Это не имя девушки – это латинское название для прислуги в банях.
– Так вот почему она предлагает полотенца! Она – служанка! – я почувствовала себя такой глупой, но тоже засмеялась. – А я-то думала, что у нее такое милое имя. Теперь я не знаю, как ее звать.
– Почему бы не назвать ее Флавией?
– Это тоже мило, – одобрила я. – Оно латинское? Я не знаю латинских имен.
– Знаешь, а одно даже используешь каждый день.
– Но твое имя – греческое.
– А ты и не используешь его каждый день. Флора – имя богини цветов.
– Цветов! Значит, обе мои дочери – цветы! Никогда бы не подумала.
Лео улыбнулся – слава Богу, он вновь был в хорошем настроении. Я подвела его к Клитии, стоящей, на коленях в зеленом платье, с руками, протянутыми к солнцу.
– Ее историю я тоже не нашла.
– Бедная Клития – она безнадежно влюбилась в бога солнца, самого золотоволосого Аполлона. Но она никогда не находила ответа в его глазах и чахла от неразделенной любви, пока боги не сжалились над ней и не превратили ее в подсолнечник.
Хотя был теплый вечер, я почувствовала озноб по телу. Клития, любившая Аполлона безответно, безнадежно... Но Лео еще не закончил говорить:
– С тех пор цветок подсолнечника, в память о верности Клитии, поворачивается вслед за солнцем, пока оно совершает свой путь по небу. Мур написал о нем в поэме, если я правильно припоминаю:
Нет, истинно любящее сердце никогда не забудет,
Истинно, любящий взгляда не отведет...
Лео замолчал, вспоминая про себя строчки, затем продолжил:
Словно подсолнух, смотрящий, как солнце заходит,
Тем же взглядом, каким он встречал восход...
Истинно любящее сердце никогда не забудет – и я не могла забыть, не могла. Я не хотела забывать...
До меня дошло, что мой муж все еще говорит со мной.
– Ты тоже так считаешь, Эми?
– Что? Что я считаю?
– Что ее волосы очень похожи на твои. Чуть темнее, но вьются точно так же. Я всегда вспоминал твои, когда смотрел на эту картину, – Лео, запнувшись на мгновение, понизил голос, – Эми, я никогда не видел твоих волос распущенными – может быть, ты покажешь их мне сейчас?
– Сейчас? Но... – запнулась я.
– Тебе все равно скоро идти в постель, – настаивал он. – Ты все равно распустишь их, чтобы заплести в косы. Я был бы так благодарен тебе, если бы ты сделала это сейчас.
Благодарен – это я была ему благодарна, так чем я могла на это ответить? Но все-таки я очень смущалась, вытаскивая шпильки. Когда мои волосы упали, я встряхнула ими, и они окутали меня словно занавеска. Я повернулась к Лео спиной.
Какое-то время я стояла – сзади было молчание. Затем он заговорил снова.
– Можно мне... потрогать их?
– Да, конечно.
– Спасибо, – прикосновение Лео было очень легким, я едва чувствовала, как он гладит мои волосы.
– Можно... можно, я подберу их снова? – наконец прошептала я.
– Да, да...
Прежде, чем я обернулась, дверь закрылась за моей спиной.
Глава тринадцатая
Теперь Лео снова был дома. Утро он проводил с мистером Селби, а затем брал Флору на прогулку. Как-то он взял ее на домашнюю ферму с собой на машине. Флора вернулась, вся в восторге от утренних впечатлений – цыплята, куры, гуси. На следующий день, когда он пришел за ней, она потребовала:
– Ферма, папа, поехали на ферму.
– Если будет время, Флора, – улыбнулся он. Конечно, время нашлось. Флора прибежала ко мне после поездки с перемазанными грязью чулками и с соломой в волосах.
– А что ты видела сегодня, мой цветочек? – притянула, я ее к себе.
– Поросят – детишек свинки, – Флора светилась удовольствием. – Я чесала им за ухом, а они шумели, вот так: – она вдохнула поглубже, и издала пронзительный визг. Глядя на ее личико, я не могла сдержать дрожь.
Когда Лео пришел в детскую, я остановила его.
– В будущем, если ты возьмешь Флору на ферму, никогда не показывай ей свиней.
Он слегка улыбнулся.
– Уверяю тебя, Эми, она только стояла у ворот загона. Она почесала свинью палочкой. В любом случае, свиньи – чистые животные, и содержатся в приличных условиях. Я даже нахожу, что они – милейшие создания.
Я вспомнила, как Димпси выбегала ко мне из свинарника, чтобы ее приласкали, ее маленькие глазки были полны любви. Я с трудом сдерживала слезы, пытаясь объяснить:
– Свиньи – прелестные животные, но... – я не смогла договорить фразу. Вместо этого я уныло закончила. – Есть же Нелла. Флора любит Неллу и кошку Таби в конюшне, она их гладит и кормит. Я просто хочу, чтобы у нее не было любимицы-свинки, чтобы она не обожала ее.
– Флора только один раз поглядела на свиней, – сказал Лео, помолчав. – Она не выбрала любимицы, ей это не будет позволено. Я собираюсь выйти ненадолго в парк – может быть, вы с Розой захотите сопровождать меня? – добавил он.
Но я все еще боролась со слезами.
– Нет, спасибо, – покачала я головой. Без единого слова он повернулся и вышел в коридор. Весь день я не могла выбросить Димпси из головы, а ночью мне приснился кошмар – сверкнул большой нож, и потекла красная кровь Димпси. Я проснулась в ознобе, мне было холодно, так холодно, словно я снова была в Борреле, стояла на коленях на каменных плитах, отмывая рассол, которым залили тело Димпси. Но я не ела ее, не ела. Я отчаянно цеплялась за эту мысль – есть ее было бы окончательным предательством.
На следующий день, когда Лео пришел за Флорой, она снова потребовала:
– Свинки, Флора посмотрит свинок.
Лео проигнорировал ее вопль разочарования.
– Мы пойдем на конюшню посмотреть лошадок и кошку Таби, – он оглянулся на меня. – Может быть, мама тоже пойдет с нами? Думаю, свежий воздух будет ей на пользу.
– Скоро проснется Роза, – покачала я головой. Когда Лео уходил, я сказала ему вслед: – Может быть, мы погуляем в розовом парке сегодня вечером?
Он немедленно повернулся ко мне.
– С огромным... удовольствием. Твоя любимая роза-центифолия особенно хороша в эту пору.
В последующие вечера мы постоянно гуляли вместе. Лео редко виделся с Розой до ужина, поэтому просил взять ее на вечернюю прогулку. Естественно, я шла тоже. Лео однажды сказал мне, что в графстве не хватает рабочих, поэтому он предложил Красному Кресту свои услуги по работе в военных госпиталях под Саттон Вени. Однако сейчас госпитали были полупустыми – там ждали начала большого сражения. Мы все его ждали. Каждый раз, глядя на Клитию, молящуюся, своему золотоволосому солнечному богу, я вспоминала об этом – и молилась о спасении Фрэнка.
Однажды к нам пришла Мод Винтерслоу, чтобы сделать кое-что по хозяйству. Я пошла, повидаться с ней, и она рассказала мне об истонских мужчинах, ушедших на войну.
– Вон Клара переживает за своих братьев – и за юного Джима Арнольда тоже, хотя она не поблагодарит вас, если вы намекнете ей на это.
– Элен получила письмо от брата этим утром, – сказала я ей.
– Это от Бена. По возрасту, он следующий за ней, они всегда были дружны, Элен и Бен. А Мэри Тайсон, бывшая Доусон – у нее только один брат. У них в семье одни женщины – однако, теперь у нее есть свой сын.
– Как у нее дела, мисс Винтерслоу? – спросила я.
Она поджала губы:
– Счастье, что она с матерью. Этот младенец так вяло сосет, что ей пора начинать следующее кормление, когда заканчивается первое. Хлопот с ним, как со всеми этими мужчинами! – закончив шов, мисс Винтерслоу обернулась ко мне. – Взгляните на этого немецкого кайзера – типичный мужчина, вечно досаждает народу. Там хотят брать на военную службу женщин. Мы более утончены – большинство из нас, по крайней мере, – она бросила на меня острый взгляд из-под прищуренных, как у ящерицы, век. – Вы уже проверили расчетные книги миссис Джонстон?
– Нет, их проверяет его светлость.
– Ему бесполезно говорить это, он – мужчина, – фыркнула мисс Винтерслоу, вскинув голову. – А вот и он, идет по своим делам. Это его шаги – у меня безупречный слух.
– Он идет в детскую, к Флоре – коридор как раз ведет туда.
Но она понимающе усмехнулась, когда шаги замедлились у дверей комнаты для шитья.
– Нет, он идет к вам. Вошел Лео.
– Добрый день, Эми, – он взглянул на мою собеседницу. – Добрый день, мисс Винтерслоу. Не трудитесь вставать.
– Я и не собиралась, вы очень хорошо это знаете. Я не из тех лакеев, которые приседают и извиваются при вашем появлении. Я никогда не склонялась перед мужчиной, и никогда не буду.
В ужасе я бросила взгляд на лицо Лео, но он, кажется, вовсе не вышел из себя, скорее – наоборот.
– Вы никогда не сидели на коленях у мужчины, хм, мисс Винтерслоу?
Теперь настала очередь Мод Винтерслоу получить мой испуганный взгляд, но, к моему изумлению, она издала надтреснутый смешок.
– Вы не знали меня в юные годы, молодой человек.
Я не поверила своим ушам – она назвала его «молодой человек», а вовсе не «мой лорд»! А Лео тоже смеялся, искренне смеялся.
– Мисс Винтерслоу, о вас я могу поверить чему угодно.
– Держите свою веру при себе, – фыркнула мисс Винтерслоу. – Вы хорошо знаете, что я терпеть не могу сплетен.
– Действительно.
– Полагаю, вы пришли сюда за своей леди, – продолжила она. – Можете ее забрать, мы уже закончили наше маленькое обсуждение.
– Обсуждение? Или сплет...
– Деловое обсуждение, – опередила она Лео. – О швах, разрезах, отделке и подобных важных вещах, в которых вы, мужчины, ничего не понимаете, – мисс Винтерслоу одобрительно кивнула на меня. – Она умеет держать в руках иголку – выше похвалы мне не высказать. Идите с ним, моя леди, пока он не начал суетиться.
Я встала, неуверенно глядя на Лео – я не сомневалась, что не нужна ему совсем.
– Похоже, нас отправляют, Эми, – весело продолжил Лео.
– Кстати, – Мод Винтерслоу задержала нас у двери. – Я как раз, говорила вашей леди, чтобы вы позволили ей проверять расходные книги – она здесь хозяйка, – ее глаза многозначительно встретились с моими, затем педаль швейной машинки зажужжала вновь.
– Ты действительно хочешь проверять книги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37