Она была агентом, занимающимся его покупкой, и он, по крайней мере, мог проявить обычную вежливость и связаться с ней. Она поехала в офис, кипя от злости. И сразу пошла в кабинет к Максвеллу.
— У вас вчера было занятие по скубе? — спросила она.
— Нет. Не было. Мы соберемся после праздников. А ты хочешь вступить в нашу группу?
— Нет, — усмехнулась она, — я хочу кое-кого утопить.
К полудню ее терпение кончилось. Она решила напасть на след «делового». Ева точно знала, где будет обедать.
Спортивный гриль-бар «Келли» был переполнен. Ева обвела взглядом комнату. Клинта среди посетителей не было. Она заказала сандвич с мясом и пиво. Соленый огурец был таким вкусным, что Ева сразу решила: он домашнего засола.
В час дня толпа значительно поредела, и Ева отнесла свою пустую кружку к стойке бара. Бармен был очень похож на Клинта. Наверное, это его отец. Полицейский в отставке, конечно, растолстевший, его лицо со все еще приятными чертами было обрюзгшим, но он сохранил самоуверенность и решительность. Полновластный хозяин на своем участке.
— Здравствуйте, мистер Келли. Я Ева Барлоу. Мне нужен ваш сын, Клинт.
— Зовите меня Клэнси. — Он окинул ее оценивающим взглядом.
«Клэнси? Ну и ну! Типичный пэдди», — подумала Ева.
— Вы, случаем, не репортер? — подозрительно спросил он.
— Нет, я агент по недвижимости.
Клэнси присвистнул:
— Разрази меня гром, ничего себе агентик. Ну и Клинт… Молодец парниша!
— Мистер Келли…
— Клэнси.
— Клэнси, вы не знаете, где я могу найти вашего сына?
— Не-а.
— А где он может быть?
— Кто же его знает.
— Мне необходимо связаться с ним. Разве он не приходит в бар?
Клэнси глубокомысленно потер нос. Хлопнул себя по лбу, заглянул под стойку и вытащил газету. Она была двухдневной давности.
Ева уставилась на фотографию в центре страницы. На ней был изображен пожарный, несущий на руках ребенка. С его шлема свисали сосульки. Лицо было мрачным. Она прочла заголовок, потом статью.
Двое детей играли со спичками на третьем этаже мебельного склада. Десятилетний ребенок спасен и отправлен в больницу. Девятилетний погиб.
«Капитан пожарных Клинт Келли сказал, что потолок обвалился до того, как он сумел добраться до второго мальчика. Он больше часа делал ему массаж сердца, но безрезультатно. Команда Келли боролась с огнем целых двенадцать часов при минусовой температуре».
Ева оторвалась от газеты и увидела устремленный на нее взгляд Клэнси.
— Когда случается нечто подобное, он исчезает.
Понимаете, переживает парень.
Ева кивнула. Она еще раз посмотрела на фотографию. Бедный Клинт! Она вернула Клэнси газету.
— Спасибо, — прошептала она.
Ева Барлоу бросила в сумку джинсы, свитер и белье, положила туда косметичку и шампунь. Она знала, где искать Клинта Келли.
По пути к участку она остановилась у магазина, купила подарок. Еве не терпелось скорее доехать, а дорога была отвратительной. Приходилось вести машину осторожно.
Из головы у нее не выходила фотография Келли с мертвым ребенком на руках. Почему она считала, что Клинт не способен плакать? Его работа была связана не только с опасностью. Боль, страх, смерть, горе… Клинт Келли должен был ежедневно совершать героические поступки и сталкиваться со смертью, когда героизма оказывалось недостаточно. Неудивительно, что он так вел себя, когда Ева провалилась под лед. Его обучали справляться с чрезвычайными ситуациями. Лечение гипотермии было для него привычным делом — он и его команда, должно быть, сталкивались с ней в борьбе с пожарами.
Клинт был прирожденным лидером, он мгновенно принимал решения и отдавал приказы. За время, которое она провела с ним, она узнала его достаточно, чтобы влюбиться без памяти, но теперь поняла, что прочла только первые страницы его души, только поскоблила поверхность. Сколько еще томов ей предстоит прочесть, в какие глубины предстоит проникнуть!
Клинт был на улице, когда увидел ее «мерседес». Он побежал к машине, чтобы открыть для нее дверцу.
Она смотрела, как он бежал к ней. В руке он держал что-то черное. Это была видеокамера.
— Ева!
— Здравствуй, Клинт. Я пыталась дозвониться до тебя несколько дней. Я не знала о пожаре. Твой отец мне рассказал.
— Он не знал, где я.
— Он не знал, но я знала.
Ева вышла из машины, заглянула в лицо Клинту. Слава Богу, боль ушла из его глаз. Это место оказывало на него хорошее действие. Она тоже будет оказывать на него хорошее действие. Хорошо бы сейчас рассмешить его.
— Помнишь обручальное кольцо, которое я надеялась получить к Рождеству? Оно оказалось бриллиантовыми серьгами.
Он не рассмеялся.
— Ева, выходи за меня замуж.
Это был не вопрос, а скорее приказ. Он обнял ее.
— Эви, я готов даже читать стихи, если это поможет завоевать тебя.
Она засмеялась:
— Ну что ж, давай послушаем.
Клинт нахмурился, затем продекламировал:
Я только мужчина, но скажу тебе я:
Мы поладим, но помни: я не твой, ты моя.
Ева поднялась на цыпочки и поцеловала его. Стихи никуда не годились, да и Клинт оказался не лучшим чтецом.
— Я принимаю это за твое согласие.
— Клинт Келли, ты слишком спешишь.
— Когда я знаю, чего хочу, то иду прямым путем.
— У нас нет ничего общего. Ты перевернешь мою жизнь вверх ногами.
— Мы можем все продумать. Зайди, и мы поговорим. Мы сможем найти общий язык.
— Это будет катастрофой.
— Ты думаешь, я не справлюсь с катастрофой? — Он поднял одну бровь.
— Справишься, — тихо сказала она.
Перед пылающим камином и Клинтом Келли, сидящим напротив нее, сопротивление Евы начало таять. Он был так убедителен, что она поспешила заявить о своих правах, пока еще окончательно не потеряла голову:
— Я хочу равного партнерства. Не хочу брака, где мужчина — босс, а жена — домашняя хозяйка.
Келли схватил листок бумаги и начал составлять брачный контракт.
— Согласен. Пятьдесят на пятьдесят, — обещал он.
— Я буду работать, хочешь ты этого или нет. Не собираюсь сидеть дома и печь пироги с кокосовым кремом.
— Согласен! — прогремел он.
Она была независима, уверена в себе и воинственна.
Клинт поднял голову от листа бумаги.
— И я не хочу ломать тебе руки каждый раз, когда мне понадобится вести машину, — продолжала Ева.
Его лицо оставалось мрачным, но глаза смеялись: он забавлялся.
— Ты не нашла своего призвания, тебе надо было стать комедийной актрисой.
— Я не шучу, я серьезно!
— Тогда почему я смеюсь?
— Потому что ты — сексистская свинья.
— Эви, я так тебя люблю, что согласен на все.
Она замолчала и посмотрела на него. Этот человек воплощал в себе все, о чем она мечтала. Пора было посмотреть правде в глаза. Она порвала бумагу на мелкие клочки и подбросила их в воздух. Они посыпались как конфетти.
— Клинт, иначе бы я не согласилась выйти за тебя замуж.
Он откинул голову и завыл, как волк. Это был крик победы!
— А теперь, когда мы покончили с делами, может быть, доставим себе немного удовольствия? — Она взяла его за руку. — Пойдем со мной. У меня для тебя есть подарок.
Ева отперла багажник и достала из сумки подарок. Когда Клинт увидел бутылку виски, на его лице появилась озорная улыбка.
— Это тебе напоминание о том, как хорошо ты меня растирал. Пожалуйста, только не растирай меня против шерсти.
— Пережив рождественскую Еву, — сказал он, наслаждаясь игрой слов, — я не могу дождаться Евы новогодней.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11