— Думаю, что вы ошибаетесь, мистер Тэтчер. Мысли мистера Пакстона заняты исключительно преследованием Святого из Севен-Дайалса. Я уверена, что сейчас он ни о чем другом и не думает.
— Да, в последнее время Ноуэл стал тяжел на подъем. Похоже, он разучился веселиться. Придется этим заняться. Видите ли, я ему кое-чем обязан, возможно, даже собственной жизнью.
Танец закончился, партнер поклонился Ровене и отошел, а она так и не успела спросить, что означает его последнее высказывание. Девушка нахмурила лоб и повернулась, оказавшись лицом к лицу с самим Ноуэлом.
— Смею ли я надеяться, что у вас еще остался незанятым какой-нибудь вальс? — спросил он, и при звуке его голоса и вступительных аккордов мелодии именно этого танца у Ровены мурашки побежали по спине.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но голос пропал. Откашлявшись, она попыталась снова:
— Вам повезло, вальс действительно остался.
— Вот и хорошо, — сказал он и, с улыбкой глядя ей в глаза, повел на танцплощадку.
Ровена не сразу смогла говорить, потому что была полностью поглощена ощущениями, которые вызывали его прикосновения к спине. Когда молчание затянулось, она, наконец, заставила себя сказать то, что считала необходимым.
— Я… я должна извиниться за свое вчерашнее поведение. Высказывание было слишком смелым для леди и абсолютно ненужным.
Она ожидала, что при напоминании об этом на лице Пакстона отразится отвращение, но он лишь крепче сжал ее руку. Взгляд его стал теплым. У нее участилось дыхание.
— Не стану отрицать, что ваше поведение можно было бы считать неподобающим, но лично мне оно доставило огромную радость, — тихо сказал Ноуэл, убедившись предварительно, что никто не прислушивается к их разговору. — Меня больше интересуют побудительные мотивы такого поведения, чем оно само.
Нельзя же сказать ему чистую правду, что она просто хотела его. Что она хочет его даже в данный момент. Это лишь подтвердило бы лишний раз, что она распутница. И в то же время Ровена не хотела рассердить его, как сделала это вчера.
Поэтому она попыталась найти нечто среднее между благородными соображениями, которыми якобы руководствовалась прошлой ночью, и настоящими побудительными мотивами, которые осознала лишь сегодня.
— Я, кажется, не вполне отчетливо мыслила вчера ночью. (Что, правда, то, правда!) Я думала, что смогу и следовать своим склонностям, и попытаться заставить вас отклониться от курса, противницей которого, как вам известно, являюсь.
— Понятно. — Хотя Ноуэл по-прежнему крепко сжимал ее руку, в его глазах появилась некая отчужденность. — Скажите мне, о чем вы некоторое время назад разговаривали с Ричардсом?
Совершенно не ожидавшая такого вопроса, Ровена сбилась с такта и больно наступила партнеру на ногу.
— Ох! Прошу прощения.
Не говоря ни слова, он помог ей снова попасть в такт музыки.
— Мое внимание не так-то просто отвлечь. Вы не ответили на вопрос.
— Я наступила вам на ногу нечаянно, — возразила она для того, чтобы выиграть время, а также потому, что это была чистая правда.
Ноуэл, несомненно, рассердится, если сказать, что она предостерегла Ричардса. Он сочтет это предательством. Она и сама признавала, что это было предательством, хотя и оправданным, учитывая все хорошее, что делал Святой для лондонских бедняков.
Он не стал оспаривать ее оправдания, а просто ждал. Ровена с усилием оторвала от него взгляд.
— Я… я пыталась проверить одно предположение относительно мистера Ричардса, — весьма уклончиво ответила она.
— Что он является Святым из Севен-Дайалса, — сказал он, причем это звучало не как вопрос, а как утверждение.
Девушка сразу же снова взглянула на Ноуэла и увидела, что он смотрит на нее изучающим взглядом.
— Я знала, что вы его подозреваете, — призналась она.
— И теперь Ричардсу это тоже известно? — в его тоне слышался упрек.
К сожалению, Ровена не могла отрицать этого, хотя ей очень хотелось бы. Она просто была не в состоянии лгать этому человеку. Видимо, все-таки не получилось бы из нее хорошего политика.
— Да, — прошептала она, избегая глядеть в глаза Пакстону.
— Видимо, вы уже решили, на чьей стороне, хотя, возможно, скоро поймете, что ошиблись. Вы вмешались в дела, в которых ничего не понимаете, Ровена.
— Откуда вам знать, в чем я разбираюсь, а в чем нет? — Его слова задели ее гордость, и она вздернула подбородок. — Я много читала, — она чуть было не добавила «и писала», но вовремя спохватилась, — в частности о Святом. Полагаю, что понимаю его так же хорошо, как вы.
— Сомневаюсь.
— Кажется, у вас столь же низкое мнение об умственных способностях женщины, как у мистера Ричардса, — разозлившись, резко заявила Ровена. — Похоже, что у меня сложилось неправильное мнение о вас.
Пакстон улыбнулся, но улыбка эта была безжалостная.
— Каждый может составить ошибочное мнение при отсутствии достаточной информации. Я, например, ошибался, и не раз.
О чем он говорит? Что в нем существуют невидимые глазу глубины? Или он имеет в виду мистера Ричардса? Или ее? Правда, это не важно.
— Приходится принимать решения на основе имеющейся информации, не так ли? — задиристо спросила Ровена.
— Но следует стараться при этом не игнорировать факты, видя только то, что желательно видеть.
Танец закончился, и Ноуэл сразу же отпустил Ровену, хотя продолжал смотреть ей в глаза. Наверняка он думал, что она приписывает Ричардсу дополнительные добродетели из-за того, что давно восхищалась этим человеком, хотя это было нелепо. Оба мужчины почти открытым текстом говорили, что Ричардс и есть Святой. Ведь она не придумала это. Это не какие-то глупые фантазии.
— Я горжусь своей объективностью, — сказала она. — Я всегда рассматривала все варианты, прежде чем сделать ход, в чем вы могли убедиться, играя со мной в шахматы.
— Всегда? — Пакстон скептически поднял бровь.
Прошлой ночью она не следовала этому принципу — по правде говоря, все было совсем наоборот. Ровена понимала, что Ноуэл напоминает ей об этом, и почувствовала, что краснеет.
— Почти всегда, — исправилась она, на сей раз не опуская взгляда.
Его лицо озарилось первой за сегодняшний день настоящей улыбкой.
— Я всегда говорил, что восхищаюсь вашей честностью. Если у вас все еще свободен следующий танец, то мы могли бы продолжить разговор за ужином.
Не успела она ответить, как кто-то тихо откашлялся рядом.
— Мисс Риверстоун? — Это пришел юный лорд Роланд, которому она обещала следующий танец.
Девушка улыбнулась юноше и снова повернулась к Ноуэлу.
— Встретимся за ужином, — сказала она, подумав, что, соглашаясь, делает, возможно, еще одну ошибку. Он поклонился, а она взяла лорда Роланда под руку.
Ноуэл видел, как Ровена заняла свое место на танцплощадке, потом отвернулся, нахмурив лоб. Он ожидал, что она при первой же возможности предупредит Ричардса, но больше всего его интересовало, что именно она сказала, и что тот ей ответил. Решит ли он, что ее предупреждение относится только к Святому, или догадается, что Ноуэл подозревает его в чем-то более серьезном?
В первом случае предположение Ровены, несомненно, сильно его позабавило. Но во втором — Ричардс может решиться на отчаянные поступки. В любом случае Ровена может оказаться в опасности. Но как Ноуэлу убедить ее быть осторожнее, если не рассказать всю правду не только о Ричардсе, но и о Святом?
Ноуэл напомнил себе, что все еще не имеет неопровержимых доказательств того, что Ричардс — тот человек, которого он ищет, хотя и надеялся получить их в самое ближайшее время. Впервые с того момента, как он заподозрил Ричардса, Ноуэл надеялся, что ошибся, хотя интуиция говорила обратное. До тех пор пока он не будет абсолютно уверен, ему придется каким-то образом защищать Ровену — либо с ее согласия, либо без оного.
Четко сформулировав цель, Пакстон в течение последних двух часов, танцуя с другими дамами, исподтишка наблюдал за ней. Ричардс дважды приближался к Ровене, но она всякий раз с улыбкой уходила танцевать с партнером, которому был обещан следующий танец. С довольно большого расстояния было трудно заметить все нюансы выражения ее лица, но Ноуэл был почти уверен, что она старалась избегать Ричардса.
Похоже, что его слова не пропали даром.
Глава 17
Ровена с нетерпением ждала, когда, наконец, завершится этот нескончаемый вечер. Она чувствовала себя как выжатый лимон и больше не знала, чему верить, потому что все, чему она верила до сих пор, было поставлено под сомнение.
— Благодарю за оказанную честь, мисс Риверстоун, — сказал мистер Оррин, когда закончился котильон.
Девушка улыбнулась, хотя нервы ее были напряжены до предела в мучительном ожидании. Следующим был вальс, а Ноуэла не было. Появится ли он, как обещал? Что можно сказать ему после их последнего разговора?
— Мисс Риверстоун? — раздался за спиной голос, который она весь вечер боялась услышать. — Вы, кажется, говорили, что не танцуете вальс? Не поговорить ли нам наконец во время этого танца?
Заставив себя снова улыбнуться, Ровена повернулась к мистеру Ричардсу, почти готовая согласиться. Может быть, это позволит ей решить хотя бы одну из мучающих ее загадок?
— Как я понимаю, вы тоже не танцуете вальс, сэр? — спросила она, чтобы затянуть время и решить, что делать.
— По-моему, танцы — глупое времяпрепровождение, рассчитанное на то, чтобы упростить ритуал поиска партнера противоположного пола для тех, кто не умеет делать это более прямым и рациональным способом.
Говоря это, Лестер сверлил девушку взглядом темных глаз, от которого у нее мороз пробегал по коже. Ощущение было, к сожалению, не из приятных.
— Вы правы, — автоматически согласилась она, вовремя спохватившись, что повторяет, как попугай, его слова, вместо того чтобы выразить свое собственное мнение. — Но я вижу в танцах больше того, о чем вы сказали это. Я нахожу в них аналогию с общественными структурами, хотя это может показаться глупым.
— Вот как? — воскликнул явно удивленный мистер Ричардс, но тут же вновь улыбнулся. — Но ведь едва ли вы верите, что это структуры…
— Прошу прощения, мисс Риверстоун, — прервал Ричардса Ноуэл, неожиданно появляясь из-за колонны. — Кажется, это наш танец?
Ровена почувствовала облегчение, которого не смогла скрыть.
— Мистер Пакстон! Я думала, что вас отвлекли какие-то другие дела.
— Никогда! — Его улыбка была такой же многозначительной, как у Ричардса, и Ровене стало от нее тепло. — Начнем?
— Леди не танцует вальс, — не слишком дружелюбно сказал Ричардс. — Она предпочла посидеть во время этого танца со мной, Пакстон.
Ноуэл повернулся к Лестеру, приподняв брови:
— Леди отлично вальсирует с подходящим партнером. Вы, кажется, все еще ее недооцениваете.
При этом намеке на вчерашнюю шахматную партию лицо Ричардса потемнело от злости.
— А вы, кажется, имеете привычку совать нос не в свои дела, — грубо сказал он. — Вы помешали нашему разговору.
— Многое можно узнать, если сунуть свой нос в дела, которые некоторые предпочли бы хранить в тайне, — ответил на это Ноуэл с загадочной полуулыбкой. — В любом случае мисс Риверстоун обещала мне этот танец раньше. Разве не так? — Он повернулся к ней за подтверждением.
Крайне смущенная Ровена кивнула:
— Он прав, мистер Ричардс. Благодаря практике я постепенно учусь вальсировать, но до настоящего умения мне еще далеко.
— Благодаря практике совершенствуется любое мастерство, — заявил Ноуэл, огоньки в глазах которого, придавали словам дополнительное значение. — Начнем?
Девушка подала ему руку:
— Извините, мистер Ричардс. Я действительно обещала.
— Надеюсь, вы понимаете теперь, что не следует давать обещания, не подумав как следует, — сказал Лестер, неприязненно покосившись на Ноуэла. Потом он, кажется, взял себя в руки. — Ничего. Мы продолжим наш разговор позднее.
Пока Ноуэл вел партнершу на площадку, где уже вовсю танцевали, она решила, что «позднее» будет не сегодня. Она уйдет к себе сразу же после ужина. Такого смятения чувств с нее на один вечер довольно.
— Возможно, я ошибаюсь, — сказал Ноуэл, кладя руку на спину девушке и вливаясь в танец, — но мне показалось, будто вы были рады предлогу прервать разговор с Ричардсом?
Ровена с удивлением взглянула на Пакстона, тщетно пытаясь игнорировать чувства, охватившие ее при прикосновении его руки.
— Как вы можете… Видите ли, после нашей первой беседы он необычайно настойчиво пытался вызвать меня на разговор с глазу на глаз.
— И вам от этого не по себе.
Девушка кивнула. Почему, интересно, она призналась в этом человеку, который был, несомненно, врагом Ричардса?
— В конце концов, я его не настолько хорошо знаю.
— Именно это я пытался внушить вам, — сказал Ноуэл. — Я понимаю, что, по-вашему, им движут благородные побуждения, однако у меня есть веские причины думать по-другому. Я хотел бы, чтобы вы верили мне, Ровена. — От его теплого взгляда она чуть не растаяла прямо на танцевальной площадке.
Приложив героические усилия, Ровена попыталась собраться с мыслями.
— Но как я могу доверять вам, если мы с вами идеологические противники? — взмолилась она. — Неужели вы заставите меня поступиться моими принципами, лишь бы я верила вам?
К ее удивлению, Пакстон улыбнулся:
— Думаю, что мы с вами не такие уж непримиримые противники, как вам кажется, Ровена. Как я уже говорил, некоторые ваши мнения основывались на недостаточно обширной информации.
— А вы снабдите меня недостающей информацией? — В ее вопросе слышались одновременно и вызов, и мольба, но Ноуэл лишь с явным сожалением покачал головой:
— Пока не могу. Именно поэтому я и прошу вас верить мне. Пакстон говорил какими-то загадками, а она не могла их отгадать. Ровена сделала еще одну попытку.
— Вы пытаетесь сказать мне, что мистер Ричардс не является Святым из Севен-Дайалса?
— Прошу вас, Ровена, не выуживайте у меня информацию, которую я пока не готов вам предоставить. Если все пойдет так, как я надеюсь, моя работа завершится через несколько дней. После этого я расскажу вам все.
Через несколько дней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39