— Скажи, Дариус, как тебе удалось оказаться в нужном месте именно в ту минуту, когда ты был мне необходим? — она дернула его за рукав. — Цыганская ворожба?
Только принцесса, упоминая о сомнительном происхождении Дариуса, не задевала его чувств.
— Вряд ли. Никакой случайности здесь не было. Я пытался сойти на берег тайком, но Сен-Лоран, должно быть, прослышал о моем прибытии. Полагаю, из-за этого он решил поскорее привести в исполнение свои планы.
оно что. — Серафина минуту помолчала, нерешительно добавила: — Дариус, я знаю, ты должен обо всем доложить отцу, но не рассказывай ему о том… что сделал Филипп. Это его очень огорчит…
Просьба принцессы удивила Дариуса: он не предполагал, что она способна, забыв о своих чувствах, проникнуться болью близкого человека. Лазар, конечно, захочет узнать во всех подробностях об оскорблении, нанесенном французами его дочери, но она права. Это лишь воспламенит гнев гордого короля Лазара ди Фиори и побудит его еще энергичнее бороться против Наполеона.
— Да, ваше высочество, — ответил Дариус, с сожалением подумав, что в последнее время у него накопилось слишком много тайн от короля.
— Сначала мы отправимся в мои покои, где я сменю это платье. Если папа увидит, как оно разорвано…
— Я все понимаю.
— Спасибо, — прошептала Серафина. — Я так счастлива, Дариус, что ты дома. Я всегда тревожусь за тебя, когда ты куда-то исчезаешь.
Вскоре они, все так же во мраке, поднимались по узкой лестнице. На крохотной площадке молодые люди свернули на второй пролет. Дариус старался не замечать слабости и мучительного подташнивания, но на середине лестницы его внезапно качнуло к стене — дала знать о себе потеря крови.
— Дариус?! Что такое?
— Со мной все в порядке. — Яркие точки замелькали перед глазами в непроглядной тьме.
— Сядь. Я сбегаю за врачом.
— Ничего, пустяки. Я… мне не нужен… этот безмозглый дурак. Я только… — Мысли разбегались. Головокружение усиливалось, дыхание стало прерывистым. Дариус тяжело оседал на пол.
— Оставайся здесь. Я поищу свечу и осмотрю рану…
— Нет! Мне ничего не надо, — отрезал он.
— По крайней мере сядь. — Серафина схватила Дариуса за руку, пытаясь удержать его, но он грузно опустился на ступеньки.
«Как унизительно», — мелькнуло у него в голове.
— О Господи, как бы мне хотелось посмотреть, что с тобой, но здесь так темно! — Принцесса быстро склонилась над ним. — Скажи мне, что с тобой?
Он только усмехнулся и пригнул голову к коленям, стараясь преодолеть тошноту.
— Рана колющая или резаная? — спросила девушка.
— Ублюдок резанул меня по плечу.
— Спереди?
— По-моему, и спереди, и сзади.
— В пальцах покалывание или онемение?
— Не знаю. — Дариус закрыл глаза и прислонился к стене. — Я чертовски устал.
В темноте она нежно провела рукой по его щеке.
— Я знаю, бедняжка. Ты никогда не можешь остановиться. Никогда не даешь себе времени выздороветь.
Ее прикосновение было божественным. Дариус прильнул к ее ладони, но тут же отпрянул, ужаснувшись тому, что она сказала, и тому, что он признался в своей слабости.
— Со мной все хорошо. Просто я уже не так молод, как раньше. — Дариус ослабил здоровой рукой галстук, глубоко вздохнул и сжал зубы, собирая свою волю в кулак. — Ладно. Прости. Пойдем.
— Прости? — удивилась Серафина. Дариус заставил себя встать.
Девушка попыталась поддержать его, но он с досадой оттолкнул ее руку.
— Бога ради! Я не инвалид. У меня всего лишь легкая Царапина…
— Хорошо, Дариус. Все в порядке, — успокаивающе проговорила она, чуть отступив, но оставаясь рядом с ним.
К этому времени они выбрались в тускло освещенный служебный холл на третьем этаже королевских покоев. Дариус почувствовал себя увереннее, и к нему сразу вернулась привычная надменность. Широким жестом он махнул рукой перед принцессой, с подчеркнутой галантностью приглашая войти.
— Только после вас, ваше высочество. Окинув Дариуса настороженным взглядом, принцессой пошла вперед. Они миновали аккуратно поставленные вдоль стен половые щетки, полки с постельным бельем… У него мелькнула мысль, что принцесса, наверное, никогда раньше их не видела во дворце.
Она явно не догадывалась, что именно слуги были основным источником его информации. Куда бы ни заносила Дариуса судьба и королевские поручения, он издали следил за каждым шагом Серафины. В последнее время, как было ему известно, она вела себя сумасброднее, чем когда-либо: поклонники, балы, пикники, расточительные покупки… Серафина старалась казаться бесшабашной. И когда нервничала или трусила. Дариус догадывался о причине ее эскапад: Серафину подталкивало к ним приближение свадьбы.
«Неужели я допущу, чтобы этот тщеславный грубиян дотронулся до нее своими ручищами?» — подумал Дариус кипя от ярости. Ему хотелось рассказать ей прямо сейчас о том, что он узнал, и успокоить ее. Но Дариус должен были молчать. Когда все закончится, Серафине станет известно какой дар он преподнес ей.
Быстро пройдя по коридору, они очутились напротив деревянной панели между двумя высокими хозяйственными полками. Дариус остановился напротив нее, пробежали пальцами по стыку, сильно нажал и быстро отступил, когда! она с громким щелчком открылась.
Едва панель скользнула в стену, как за ней открылся полумрак спальни принцессы.
Дариус увидел, как фиалковые глаза расширились, по том потупились. Девушка побледнела.
Поняв, что он имеет тайный доступ в ее покои, принцесса, конечно же, возмутится. Но она промолчала.
— Подручные Сен-Лорана все еще на свободе, — объяснил Дариус — Я не хочу выпускать вас из поля зрения, ваше высочество.
— Вам ничего не нужно объяснять, Сантьяго. Я полностью полагаюсь на вашу честь. Ее слова польстили ему.
— Кому еще известно об этой панели?
— Никому, ваше высочество.
Архитектор давно умер, король, вероятно, позабыл о панели, а своему преемнику на посту капитана королевской гвардии Дариус не сообщил об этой двери. Он ничего не имел против Орсини, но в том, что касалось принцессы, не доверял никому. Дариусу никогда не приходило в голову нарушить ее уединение, но большинство мужчин не обладали его железной выдержкой.
Серафина царственно прошествовала в свою спальню. Закрыв за собой потайную дверцу, Дариус вошел за Серафиной в ее волшебный чертог.
Дождь монотонно стучал в стекло. Пышные цветы стояли на подоконниках и на полу вдоль окон. Постель принцессы казалась прелестным облаком из белого легкого тюля, который, спускаясь каскадами на розовые атласные простыни, защищал нежную кожу королевской дочери от москитов. На пышных подушках изголовья спала, свернувшись клубочком, белая персидская кошка. Графина пересекла комнату и открыла дверь в будуар. Поток света, лившийся оттуда, озарил полутемную спальню. Дариус помедлил, наслаждаясь чарующим зрелищем. Возле постели висела разукрашенная птичья клетка. Крохотная дверца ее была распахнута настежь. Дариус заметил, что маленький попугай внимательно наблюдает за ним с жердочки над окном. Внезапно откуда-то выпрыгнула обезьянка, и Дариус вздрогнул от неожиданности. Она заверещала, пугая незваного гостя, но быстро притихла и начала кувыркаться на спинке кровати. «Неблагодарное существо!» — подумал Дариус, вспомнив, что сам подарил ее Серафине на пятнадцатилетие. И сказал тогда, что они похожи. С обезьянки он перевел взгляд на прикроватный столик с женскими безделушками. Головная щетка… раскрытый роман… флакончики с духами…
В этот момент в дверном проеме возник стройный силуэт Серафины. Она вытирала полотенцем мокрые волосы.
— Дариус!
Сантьяго заметил, что она сменила его огромный сюртук на изящный домашний халат, туго подпоясав тонкую талию поясом с бантом. Бросив ему полотенце, девушка подошла к постели, взяла на руки обезьянку и заворковала над ней, успокаивая возбужденного зверька. Быстро вскарабкавшись по плечу хозяйки, обезьянка уселась ей на макушку и обхватила черными лапками лоб Серафины.
Принцесса повернулась к Дариусу и кокетливо спросила:
— Нравится тебе моя шляпка?
— Она очаровательна.
— О, благодарю. — Серафина подошла к клетке для обезьянки, сняла малышку с головы, поцеловала и поместила в клетку. Улыбнувшись Дариусу, она прошествовала в соседнюю комнату и бросила ему на ходу; — Иди за мной.
Не сводя глаз с элегантной стройной фигурки, он вытер! лицо, провел полотенцем по волосам и последовал за девушкой в смежную комнату.
Серафина грациозно склонилась к камину, где горел небольшой огонь. Дариус залюбовался изысканным изгибом! спины и бедер, а в голове вихрем закружились яркие греховные картины.
Ах, напрасно принцесса так доверяет ему…
Она зажгла от пламени камина красивую восковую свечу и обошла все светильники. Озаренная множеством огней ней, комната приобрела жизнерадостный вид.
— Садись! — Принцесса кивнула на самое удобное и уютное кресло.
— Нет, благодарю вас.
Она удивленно посмотрела на него:
— Нет? Дариус, ты же чуть не потерял сознание на лестнице. Сядь, пожалуйста.
— Моя одежда промокла насквозь, а кровь зальет всю обивку, — пояснил Дариус.
— Думаешь, кресло заботит меня больше, чем ты? — Серафина засмеялась. — Какой же ты болван, Сантьяго! Сядь, ради всего святого, прежде чем упадешь на пол!
Со страдальческим вздохом Дариус накинул на спинку кресла полотенце, чтобы предохранить от крови светло-желтую парчу.
— Постарайтесь поскорее переодеться, — проговорил он, рухнув в кресло. — Я не привык ждать, пока дама оденется.
Ответив ему понимающей улыбкой, Серафина повернулась к каминной полке и пошарила среди стоящих на ней безделушек. Он откинул упавший на глаза локон, положил ногу на ногу и стал небрежно поигрывать серебряной шпорой.
— Дариус!
Он вопросительно поднял глаза. Принцесса вынимала из фарфоровой шкатулки, стоявшей на каминной полке, тую белую ленту. Дариус с изумлением заметил, что там же, рядом со шкатулкой, стоял его портрет в небольшой рамке.
Это была копия портрета Дариуса в полный рост, заказанного королевой после того, как он получил ранение, забой короля от выстрела. Дариус был изображен в мундире — белый камзол, золотые медали, алый пояс — и смотрел сурово и печально.
« Глаза старика на лице молодого человека», — грустно ему. Казалось, жизнь его закончилась, не начавшись… И все же странное чувство жгучей мукой колыхнулось в груди Дариуса при мысли, что Серафина помнила о нем и держала портрет перед глазами, у всех на виду.
— Дариус, — повторила она, нарушая затянувшееся молчание.
— Да, ваше высочество? — рассеянно откликнулся он.
— Снимайте сорочку, — не глядя на него, приказала она.
Дариус медлил, сомневаясь, что правильно понял ее. Взгляд его вновь метнулся к стройной фигуре, к очаровательной попке, обтянутой голубым атласом. Серафина невозмутимо завязывала лентой пышные непокорные локоны.
С легкой усмешкой Дариус переспросил:
— Что вы сказали?
— Пожалуйста, снимите жилет и сорочку.
— Ах, ваше высочество, — весело отозвался Дариус, — Я поверьте, я весьма польщен, но сегодня не в настроении…
Она обернулась и насупилась.
— Бога ради, Сантьяго! Я не пытаюсь вас соблазнить. Нечего сидеть как болван, истекая кровью. Раздевайтесь. Живо!
Со свечой в руке принцесса скрылась в соседней комнате. Подавшись вперед, Дариус заглянул в ее гардеробную. Там висело множество платьев, стояли ряды туфелек, которые, кстати, Серафина так не любила носить, предпочитая бегать босиком.
Когда она вернулась в гостиную, через плечо у нее было перекинуто несколько полотенец, в одной руке принцесса и держала корзинку со швейными принадлежностями, а в другой — бутылку, похоже, с коньяком. Поставив все это на пол возле его кресла, она подтащила поближе пуфик и уселась напротив Дариуса.
— В чем дело, Сантьяго? — осведомилась Серафина! изящно сложив руки на коленях. — Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам?
Он посмотрел на швейную корзинку, потом на принцессу.
— С каким бы уважением я ни относился к вашему вышиванию я не стремлюсь стать вашей подушечкой для булавок.
— Я знаю, что делать, потому что раз в неделю помогаю в больнице для стариков.
— Если мне придется наложить швы, — возразил он, — я сделаю это сам.
— Вы же сказали, что рана идет через плечо на спину. Подумайте, как вы доберетесь до нее сзади?
— Я обращусь к хирургу.
Принцесса язвительно улыбнулась и ласково постучала пальчиком по его подбородку.
— Не лгите, Сантьяго. Я знаю, что ни к какому хирургу вы не пойдете. Вы что, не доверяете мне?
«Она или глупая, или мучает меня нарочно, чтобы развлечься», — подумал Дариус, вжимаясь в спинку кресла. Возможно, семидесятилетний инвалид может спокойно перенести прикосновение этих бархатных ручек, но он-то не достиг и середины этого возраста.
Пожав плечами, Серафина встала, налила воды в чайник и поставила его на огонь. Вернувшись к креслу, она опустилась на колени и открыла корзинку.
— Годится ли вам белая нитка, полковник, или вы предпочитаете что-нибудь более яркое? — осведомилась Серафина, перебирая разноцветные мотки ниток. — Алые? А может, золотые?
— У меня, право, нет времени играть с вами в больницу.
— Не заставляйте меня напомнить вам о том, кто я. — зажав иголку зубами, принцесса аккуратно вытянула белую нитку из мотка и осторожно расправила ее. — Если будете проявлять своеволие, мне придется просто приказать вам подчиниться. Раздевайтесь, сударь!
Дариус не шевельнулся. Не мог. Внезапно покончив с ниткой, Серафина отложила ее в сторону и, упершись руками в колени, устремила на раненого пристальный взгляд.
Дариус смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Однако она каким-то непостижимым образом поняла его.
— Хорошо, — мягко проговорила принцесса, всматриваясь в его лицо. — Просто сидите спокойно, а я все сделаю.
У Дариуса не нашлось ни доводов, ни сил помешать ей. Он знал, что принцесса не должна к нему прикасаться. Она тоже, конечно, знала это, но разве когда-нибудь Серафина! делала то, что положено?
1 2 3 4 5 6 7