Ма belle femmenote 11, думаю, ты все-таки понимаешь.
И когда эти слова дошли до нее, Лорна стала пятиться, пока не наткнулась на диван. Завернувшись в его плащ как можно плотнее, чтобы скрыть свое стройное тело, она огляделась по сторонам, надеясь хоть как-нибудь убежать отсюда. Внимание ее привлекла расшитая бисером занавеска, едва взглянув на которую, девушка сразу же поняла, что за ней находится гарем.
Встретившись взглядом со своим похитителем и увидев усмешку, мерцавшую в его глазах, она произнесла с ледяной яростью:
— Я тебе не fille de joienote 12! Я приехала сюда, на Восток, на каникулы, и когда выяснится, что пропала, меня станут искать. А тебя накажут, если ты меня… если причинишь мне какой-нибудь вред.
— Тиран уже дрожит! — Он подошел и сдернул с нее плащ, оставив девушку в тонкой рубашке с открытой шеей и мальчишеских бриджах. Никогда еще на нее не смотрели с такой жадностью, с таким откровенным желанием. Никогда еще Лорна не осознавала себя настолько женщиной и настолько привлекательной.
— Такой девушке, как ты, нельзя разрешать разгуливать в одиночестве, словно какой-нибудь цыганке, — произнес похититель, не отрывая взгляда от чувственного изгиба ее губ. — Молодость глупа, а? Следует своим порывам, а не советам мудрых? Уверен, тебя предупреждали, что в пустыне могут быть ., опасности. Впрочем, я так же уверен, что ты пренебрегла этим предупреждением. И очень безрассудно поступила.
По телу Лорны пробежала дрожь, ибо каждое его слово хлестало словно плеть, все сильнее обнажая страх в ее душе. Она попыталась отпрянуть, когда этот человек положил руку на ее затылок и заставил взглянуть прямо на него.
— Ты прелестна, как золотистая кобылка, и так же норовиста — в переносном смысле, разумеется, — добавил он, уставившись на мягкую, изящную линию ее шеи. — Тебе не нравится прикосновение мужчины? Откуда у тебя такая холодность? Из монастыря?
— А ты… а у тебя такая жестокость — просто от природы, — с трудом, задыхаясь, произнесла Лорна.
— Ты — дьявол!
— Ну что ты, я — всего-навсего мужчина. — Его улыбка была невозмутимой и одновременно угрожающей, открывая полоску белых зубов. — И убежден, что все в этом мире вершится по воле судьбы, lе destin, и спорить с нею — все равно что бороться с дикой песчаной кошкой. Ведь это судьба швырнула нас друг к другу, comprenez — vousnote 13?
— Я понимаю только одно. — Сердце бедной девушки неистово колотилось, когда она прямо смотрела в его безжалостно красивое лицо. — Удерживая здесь, ты бесчестишь не только меня.
— Такие доводы меня не трогают. — Рука похитителя легла ей на плечо, и Лорна ощутила это прикосновение сквозь тонкую ткань рубашки. — Какое отношение может иметь честь к чувству мужчины к женщине? — Он рассмеялся и, склонив голову, поцеловал ее прямо в ямочку на шее. — Как колотится у тебя сердце. Ты боишься меня?
— Я тебя ненавижу! — Поцелуи этот был нежен, и все-таки ее обожгло, словно пламенем, словно он поставил на ней несмываемое клеймо. — Ты — подлец!
— А ты — просто восхитительна! — В объятиях этого человека девушка сгибалась, словно цветочек под безжалостным ветром. — Твои белокурые волосы похожи на золотое солнце пустыни, глаза — синие, как жасмин, а кожа светла, как пустынный рассвет. Я хочу тебя, мой сине-золотой цветок, и предпочитаю брать, нежели давать.
— Неужели ты хочешь сказать?.. — Слова замерли у нее на губах, и только в глазах осталась мольба.
— Ты прекрасно понимаешь каждое мое слово. — Похититель тихо засмеялся. — Женщины живут инстинктами, и твой инстинкт должен подсказать, зачем я принес тебя в свой шатер.
Он погладил ее волосы, ласково провел пальцами по горлу, но едва она стала сопротивляться и попыталась вырваться, сгреб девушку и прижал к себе с такой устрашающей силой, что едва не сломал ей спину.
— Красота и дерзость, — улыбнулся мужчина, совершенно не обращая внимания на то, что ей больно. — Маленькая тигрица, которую еще никто не пытался приручить. Tres biennote 14, сначала — сопротивление, а потом — поцелуй.
С этими словами он выпустил ее и резко повернулся на каблуках. Когда занавеска шатра опустилась за ним, Лорна в полном изнеможений упала на диван и закрыла лицо руками. Она дрожала с головы до ног, но не плакала: не умела облегчать душу слезами. Да и что толку оплакивать свою несчастную участь; девушка хорошо понимала, что оказалась в руках человека, живущего по своим собственным законам и совершенно безжалостного… безжалостного и красивого какой-то необычной, несвойственной мужчинам Востока красотой.
Ужаснее всего, что Лорна сама навлекла на себя эту беду, когда в дерзости своей пренебрегла советом Родни Гранта — не ездить в пустыню одной. Предупреждал ее и старик-гадальщик, который узрел в песке грозящую ей опасность, да только она, не желая подчиняться никому да еще по своей неугомонности и своенравию, позволила этому песчаному волшебству завлечь себя.
Нервы у девушки были до того напряжены, что она вздрогнула, когда в шатер кто-то тихо вошел. Бледная, ни кровинки в лице, диким взглядом смотрела она на слугу в белоснежном тюрбане. Тот коснулся руками лба, глаз и губ, давая понять, что находится в полном ее распоряжении и готов служить ей.
— Сейчас принесут воды, чтобы лелла могла искупаться, — произнес слуга на прекрасном французском, — а также другую одежду. Потом хозяин поужинает со своей… гостьей.
Эта легкая, но такая многозначительная заминка вызвала румянец на бледных щеках Лорны. Она вскочила на ноги и быстро заговорила:
— Я должна вырваться отсюда! Если ты дашь мне лошадь, я щедро награжу тебя…
— Деньги для меня ничего не значат, мадам. — Слуга отвернулся от нее. — Хозяин в наказание убьет меня!
С поклоном он удалился из шатра, а Лорна с ужасом поняла, что вряд ли в лагере найдется хоть единая душа, которая осмелилась бы вызвать неудовольствие шейха.
Она прижала руку к горлу, все еще чувствуя его поцелуй. Воспоминание об этом поцелуе, свежее, жгучее, заставило ее вскочить на ноги и броситься к бисерной занавеске и дальше, в следующее помещение шатра — в гарем…
Там, оглядевшись, Лорна увидела низкую оттоманку, накрытую покрывалом из золотистого шелка с вышитыми цветами синего жасмина. Рядом на инкрустированном столике стояла лампа, около которой и лежали портсигар и медная спичечница. Девушка провела кончиком языка по пересохшим губам. Ее взбудораженные нервы необходимо было чем-то успокоить, поэтому, отбросив мысль о том, что эти сигареты наверняка принадлежат ему, она уселась с ногами на постель и достала одну.
Сигареты были турецкие, но Лорна не обратила на это внимания, — ей уж очень хотелось курить. Чиркнув спичкой, она поднесла ее к сигарете. Первая затяжка была чуть резковатой, но дальше пошло лучше. Девушка сидела на постели в роскошно украшенном гареме своего похитителя, утомленная, но напряженно прислушивающаяся к любому звуку, любому шороху.
Помещение, как и его хозяин — шейх — сияло чистотой. На роскошных занавесках и огромных подушках не было ни пятнышка, а в ногах оттоманки лежали черный шелковый халат и пижама, в тон друг другу.
Сердце Лорны сильно забилось. Нервно вздрогнув, она отвернулась от этих ночных одежд мужчины. Интимность этого помещения поразило ее в самое сердце, словно острый нож. Здесь он спал, а вечером отдыхал, читая книги на французском, которые находились тут же, у постели в шкафу.
Она затушила сигарету, и тут каждая клеточка в ней замерла в нервном ожидании: бисерная занавеска отдернулась, и появилась молодая женщина под вуалью.
— Я — Захра, — представилась она и с нескрываемым любопытством стала разглядывать белокурые волосы Лорны и наряд для верховой езды, делавшей ее похожей на мальчика. Насмотревшись, служанка вышла и через минуту вернулась с двумя большими медными чайниками, из которых шел пар. Поставив их на низенький столик, она отдернула парчовую занавеску, за которой обнаружился альков, где находилась круглая глубокая лохань, достаточно большая, чтобы в ней мог поместиться один человек.
— Лелла желает принять ванна? — Девушка говорила на ломаном французском.
Лорна не просто желала, а жаждала вымыться. Она кивнула, и служанка вылила в лохань воду из чайников. Затем достала из комода банные полотенца и флакон, из которого капнула что-то в воду. Сразу вместе с паром поплыл зовущий аромат, а девушка — славное существо — выскользнула за занавеску, улыбнувшись и сделав знак, что идет за чем-то еще.
Торопливо скинув с себя запыленную одежду, Лорна шагнула в лохань, в которой можно было даже сидеть. Она вся вымылась ароматной мыльной водой и завернулась в одно из огромных полотенец. В это время вернулась Захра, бережно неся на руках какие-то воздушные одежды. Она разложила перед Лорной тонкую, прозрачную рубашку, шальварыnote 15 шелковые с вышивкой на щиколотках, бархатную тунику и пару мягких туфелек без задников, с загнутыми носами.
Лорна с презрением и отвращением воззрилась на одежду. Это же гаремный наряд!
— Нет, — она с твердостью покачала головой, глядя на служанку, которая сразу же забеспокоилась и была явно озадачена. — Раз и навсегда — нет. — Лорна отвернулась и принялась надевать свою одежду: бриджи и сапожки, в которых чувствовала себя хоть немного защищенной от шейха. Дрожащими пальцами девушка застегивала свою рубашку абрикосового цвета, такую неженственную по сравнению с нарядом, который шейх велел принести для нее.
Она ему не одалиска. Хоть и напуганная, но без боя ни за что не сдастся.
Лорна вздернула подбородок и встретилась взглядом с большими карими глазами Захры.
— Je suis desoleenote 16, — Лорна пожала плечами, — но я не могу носить такую одежду, понимаешь?
Служанка внимательно рассматривала красивый наряд и явно не понимала, почему лелла отказывается от него.
— Принц Касим будет сердиться, — произнесла она с трепетом на своем милом французском.
— Принц! — с презрением отозвалась Лорна. — Надеюсь, он разозлится настолько, что сломает мне шею. — Затем резко повернулась к зеркалу, стоявшему на комоде, и увидела, что волосы совершенно спутались. С неохотой взяла она черепаховый гребень и принялась расчесываться. Лорна всегда носила с собой губную помаду и теперь, достав из кармана бридж, провела ею по искривившимся в горькой усмешке губам. Боевая раскраска! Вечное оружие женщины в критической ситуации.
Пока Лорна приводила себя в порядок, Захра исчезла, оставив весь этот шелк и бархат лежать живописной нежной горкой на подушках оттоманки; алые туфельки стояли рядом.
— Я не надену это даже под страхом смерти! — с яростью прошептала Лорна и, не в силах больше находиться в гареме, направилась за бисерную занавеску в главное помещение шатра. Там она увидела низкий столик, поставленный перед диваном с двумя большими подушками и уже накрытый на двоих. Ножи и вилки были с перламутровыми ручкам, а бокалы отделаны серебром, что еще больше усилило враждебность Лорны.
Этот человек, привезший ее в свой шатер, этот красивый, безжалостный дьявол, жил как принц. Она закусила губы. Впрочем, по словам Захры, он и был принцем. И скоро явится в свой шатер — высокий, кареглазый, высокомерный.
Глава 4
Лорна вздохнула и почувствовала запах кожи, сандалового дерева и конского пота. Она внимательно стала рассматривать убранство шатра. Стены были завешаны гобеленами, слабо поблескивавшими в свете медных ламп. Ковры, без сомнения, были кашанские; обстановка казалась и простой и роскошной одновременно. Лорна заметила столик из черного дерева, на котором стояла прелестная резная шкатулка.
Девушка открыла шкатулку и ахнула. Там лежали шахматы, так искусно вырезанные из слоновой кости, что каждая фигурка казалась почти прозрачной. Только Лорна взяла коня и стала с восхищением его рассматривать, как вдруг за ее спиной послышалось легкое движение.
Она резко обернулась, зажав фигурку в руке, и кровь бросилась ей в лицо, а сердце бешено застучало.
Шейх вошел как всегда бесшумно и стал спиной к входу. Он переоделся: вместо костюма для верховой езды на нем был теперь кибрnote 17, застегнутый до горла и перехваченный в талии широким кушаком. Голова с очень коротко стриженными волосами была не покрыта. С какой-то львиной грацией и бесконечной уверенностью в себе стоял этот человек, вот так, молча, и глядел на нее, по-прежнему одетую в бриджи и сапожки.
Глаза его сузились, и девушка вся напряглась, приготовившись к борьбе.
— Вы играете в шахматы? — спросил он. Лорна ожидала другого вопроса — почему она не надела того, что прислал он, — и, кладя шахматную фигурку в шкатулку, почувствовала, что рука ее дрожит. Однако, закрыв крышку, произнесла вполне холодно:
— А вы, мсье, играете?
— Все хитроумные игры, смысл которых в нападении и защите, в атаке и отступлении, были придуманы утонченным восточным умом, — медленно произнес шейх, приближаясь к ней. Лорна сжалась; ей захотелось куда-нибудь укрыться.
— Вы дрожите, словно птенец. — Наклонившись к столику, он взял с блюда миндаль, скорлупа которого тут же треснула под его крепкими зубами. Белая одежда красиво оттеняла его загорелое лицо, шею и руки. На указательном пальце правой руки Лорна заметила массивное кольцо с выгравированными на нем знаками… Нет, все-таки шейх был очень хорош своей мрачной, повелительной красотой, с такими мощными широкими плечами, что тень от них полностью закрывала Лорну, когда он, словно башня, возвышался над ней, повернувшись спиной к свету.
— Вы смотрите на меня так, будто я собираюсь вас съесть. — В его голосе чувствовалась насмешка. — А почему вы не надели того, что принесла служанка? Вам было бы гораздо удобнее, чем в этих бриджах и сапожках!
— Я предпочитаю носить свою одежду! — Лорна сунула руки в карманы бриджей и стала еще больше похожа на мальчика. — Ас чего это вам вообще вздумалось присылать мне одежду, принц Касим? Уж не для того ли, чтобы облегчить свою совесть, вы решили одеть меня словно наложницу?
Он вздернул темную бровь.
— В лагере я предпочитаю, чтобы меня титуловали шейхом, впрочем к вам это не относится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19