Делия представила себе, что это она ударила Тая по голове.
Он был сейчас в доме Райдольфов, приглядывая за Ханной. Делии очень хотелось пойти навестить Ханну и предложить свою помощь, может, отнести печеных бобов или кукурузную лепешку с джемом. Но она понимала, что все это — просто предлог для того, чтобы увидеть Тая, а Делия не хотела лгать самой себе.
Бах! Теперь она стукнула по собственной голове.
Прошло уже три недели с того дня, как Тайлер вытащил ее из реки. Хотя все это время она не видела его, не было ни минуты, чтобы она не думала о нем, не вспоминала его поцелуи. Она все еще чувствовала жар его губ, такой сильный, словно они оставили на ней жгучую печать. Ее привело в ярость, что он мог так поступить с ней — будто она с готовностью ответила бы на его сексуальные домогательства. Она злилась и на себя за то, что все еще любила его, за то, что ответила на его поцелуи и так желала его. Может, она как раз такая, как он о ней думает — не лучше грошовой шлюхи, с которой мужчина наспех проводит часок — другой.
Бах! Теперь ее ярость обрушилась на голову Нэта. Нэт, ее так называемый муж, все еще спит на тюфячке. Он даже в щеку ее не поцеловал, уходя на целых пять дней. Может, они и не любят друг друга, но все-таки они муж и жена. Может, если бы Нэт стал ее настоящим мужем, она смогла бы вычеркнуть Тайлера Сэвича из сердца и памяти!
Раз — бах! Два — бах! Три — бах!
Топор, которым работала Делия, был из хрупкого железа: оно легко трескалось в холодную погоду. К тому же таким тяжелым топором не размахнешься. Делия не заметила, что топор расшатывается на топорище все сильнее и сильнее с каждым ударом... пока он не соскочил.
Он взлетел в воздух, порвал юбки и впился Делии в бедро. Она стояла, глядя в шоке на обезглавленное топорище и ничего не чувствуя. И вдруг острая, непереносимая боль вырвала крик из ее груди.
Она прижала руку к бедру. Оно было залито кровью. Отбросив топор, она допрыгала до колоды, чтобы прислониться к ней. Боль была такой сильной, что у нее потемнело в глазах и перехватило дыхание. Она стиснула зубы и подняла юбку, содрогаясь от того, что ей предстояло увидеть.
То, что предстало ее глазам, так ужаснуло ее, что она чуть не упала. Из большой и глубокой раны текла такая темная кровь, что казалась почти черной. Дрожа, она сжала бедро, пытаясь унять кровотечение.
Она услышала, как открылась дверь, и высокий голосок Мэг позвал ее. Делия открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Перед глазами мелькали черные круги. Она увидела, как побелело от ужаса лицо Мэг.
— Доктор Тай... Он... ребенок... у Ханны Рандольф...
Потом она погрузилась во тьму, но еще различала две тоненьких полоски света, а вскоре померкли и они.
Минуту, а может, и секунду спустя Делия почувствовала у себя на щеке чьи-то влажные губы. С усилием открыв глаза, она увидела рядом с собой маленькое заплаканное личико.
— Ты топором поранилась? — громко прошептала Тилди. — Ты что — хочешь, чтобы у тебя тоже была деревянная нога, как у папы?
Делия улыбнулась, а может, ей это только показалось. Потом мир снова погрузился во тьму.
Доктор Тайлер хотел бы унять дрожь в руках, когда он накладывал жгут на пораненное бедро Делии. Он старался не думать о том, что войди топор хоть на дюйм глубже, он повредил бы артерию, и Делия истекла бы кровью раньше, чем он успел придти на помощь.
Господи, что она с ним делает? Как он старался оградить себя от нее, держаться как можно дальше, чтобы она не могла причинить ему боль. Но все это было бесполезно — он слишком, глубоко во всем этом увяз. Делия словно затеяла пляску со смертью, убеждая его в том, что если она умрет, он не переживет этого.
Против воли, он погладил ее окровавленными пальцами. Ее ногу свело от боли, и Тайлер был готов отдать свою, лишь бы облегчить ей боль. Он вдруг осознал, что Делия для него дороже жизни. Ради нее он был готов на все. На все.
Веки ее дрогнули.
— Тай?
Он наклонился к ней, прижался губами к ее лбу.
— Я здесь, любовь моя.
— Топор сломался. И поранил мне ногу.
— С тобой все будет хорошо. Сейчас я зашью рану. Но сначала внесу тебя в дом.
Он закинул ее руки себе на шею и осторожно поднял ее, но она все равно вскрикнула. Тайлер подумал, что Делия опять потеряла сознание, пока он нес ее в дом и укладывал на постель, но когда он взглянул на нее, глаза ее были открыты, хотя и темны от боли.
— Прости, что я все время попадаю в какие-то истории, Тай. Я всегда доставляю тебе столько беспокойства.
— Я привык тревожиться за тебя, — сказал он, гладя ее по щеке, — похоже, ты неотделима от неприятностей.
Слабая улыбка появилась на губах Делии, и она прикрыла глаза. Тай обернулся к Мэг. Она появилась в дверях, держа за руку Тилди.
— У твоего отца есть ром или бренди?
Мэг покачала головой.
— Это такая большая бутылка с лекарством?
— А-а, ну да. Наверное, это оно и есть. Принеси еще кружку, и поставь на огонь воду.
Мэг вернулась с бутылкой бренди и кружкой.
— Теперь уведи Тилди, ждите в соседней комнате, И закройте дверь.
Тайлер налил кружку до краев.
— Теперь ты у нас опьянеешь, крошка Делия.
— А ты не изнасилуешь меня? — она снова с трудом улыбнулась.
У Тайлера перехватило горло. Он не мог ей ответить, не мог даже улыбнуться в ответ.
Несмотря на ее протесты, он безжалостно вливал ей в горло бренди, пока она чуть не испустила дух. Он тщательно промыл рану, прежде чем зашивать ее. Делия застонала лишь один раз, пока он зашивал ее костяной иглой, хотя все время была в сознании. Работая, он все время разговаривал с ней, убеждая девушку, что такой терпеливой пациентки еще и не видывал.
С помощью Мэг он нашел у Нэта запас табака — свернутые в трубочку листья для курения или жевания. Раскурив листья, Тайлер смешал их с растертыми грибами-дождевиками, которые достал из докторского саквояжа, обложил этой смесью рану и перевязал ее. Закончив все, он встал рядом с Делией, бесстрастно глядя на нее.
Делия подняла на него свои золотистые глаза, слегка замутненные болью и выпитым бренди.
— Только не ругай меня, Тай, — пробормотала она.
— Мы потом обсудим твою беспечность, — сказал он.
— Это была не моя вина... А почему ты не у Ханны?
— Она родила час назад. Девочку.
— Ох, как славно! Как бы мне хотелось тоже родить ребенка.
Тут она, кажется, добавила «твоего ребенка», но Тайлер сомневался, что правильно расслышал: уж очень невнятно она бормотала.
Он осторожно сел рядом с ней и прислонил ее к своей груди. Ее волосы рассыпались, покрыв его, как черный кружевной веер. Он обхватил ее талию, положив руку ей на живот. Она отвела его руку и сравнивала его темные длинные пальцы со своими — тонкими и белыми. Вдруг она пьяно хихикнула.
— У тебя волшебные руки, Тай. Я с самого начала заметила эти чудесные руки и влюбилась в тебя, дура этакая.
Смущенный ее словами и теми пугающими чувствами, которые они пробуждали в нем, Тай сжал ее руку. Положив их переплетенные пальцы на ее бедро, он сменил тему.
— Несколько дней у тебя будет очень сильно болеть нога. Ты должна потерпеть. Может, послать кого-нибудь за Нэтом? Чтобы он вернулся.
Она вздрогнула и покачала головой.
— Нет, Тай. Не делай этого. Не посылай за Нэтом. Пожалуйста.
Тайлер ощутил холодок страха. Может, она боится, что Нэт выругает ее за неосторожность? Нет, это не может вызвать в ней такой ужас, такую панику. Он бессознательно крепче прижал ее к себе.
— Делия, почему ты так боишься Нэта? Он что — бьет тебя?
Она покачала головой.
— Нет, нет... Меня отец поколачивал. А Нэт до меня вообще не дотрагивается, — она невесело усмехнулась, — то есть совсем.
Он посмотрел ей в лицо. Ее золотистые глаза пронзали его сердце.
— Нэт не любит меня, Тай. Он все еще любит свою жену. И ты не любишь меня. Никто не любит меня, Тай.
Он чувствовал, как бьется ее сердце под его рукой. Его грудь вздымалась и опускалась, вздымалась и опускалась. От его дыхания шевелились завитки ее волос. Ее кожа была такой бледной... ее губы... ее губы... у Тайлера закружилась голова... Он должен ощутить вкус этих губ.
— Почему ты не любишь меня, Тай?
Его губы шевельнулись, но... он боялся, так чертовски боялся...
— Господи, Делия, я...
«... люблю тебя».
Слова, чуть не сорвавшиеся с языка, так и остались в его душе.
«Я люблю тебя».
***
Делия распахнула дверь, чуть не задев хмурого Тайлера. Он стоял перед ней и выглядел невероятно привлекательным и сильным в своей охотничьей рубашке, открытой почти до пояса, в плотно облегающих бриджах из оленьей кожи и в сапогах выше колен.
— Какого черта ты встала? — спросил он.
Как всегда, при одном взгляде на него она вспыхнула. С этим она ничего не могла поделать. Пытаясь скрыть смущение, она провела языком по губам, чем привлекла к ним его внимание.
— Ох, Тай! Я не могла больше лежать в постели. К тому же вечером возвращается Нэт, и мне надо кое-что сделать по хозяйству.
Его глаза не отрывались от ее губ. Тайлер стиснул губы, нахмурился, и глаза его потемнели. Не слушая ее возражений, он поднял Делию на руки и понес в спальню. Ей всегда очень нравилось, когда он обнимал ее, прикасался к ней. Через минуту ее щека прижалась к его широкой груди. Грубая ткань охотничьей рубашки была теплой и пахла им.
Будь он проклят!
— Тай, опусти меня на пол, — закричала она.
— Сейчас.
Делия подозревала, что он швырнет ее на постель как мешок с репой. Но он опустил ее очень осторожно и положил руку ей на лоб.
— Черт, Делия у тебя лихорадка.
— Просто мне жарко, я весь день работала. — Она приподнялась на локте. — Тай, мне надо так много сделать...
Он заставил ее лечь.
— Нэт сегодня не вернется. Начинается большой шторм, шлюп не выйдет в такую погоду.
Делия посмотрела в окно. Черные тучи собирались на небе, клубились над горами. В воздухе пахло солью и сыростью — от моря и от дождя. В кронах деревьев свистел ветер, заглушая шум, доносящийся из амбара, где девочки перебирали зерно, которое намолотил их отец четыре дня назад.
Тайлер взял Делию за подбородок и повернул к себе ее голову.
— Дай мне слово, что останешься сегодня в постели.
— Но...
Он закрыл ей рот ладонью. Его прикосновение было теплым и мягким. Делия еле удержалась от того, чтобы не прижаться к его руке губами и не поцеловать ее.
— Обещай, Делия.
Она медленно кивнула.
Он убрал руку.
— Теперь скажи, что тебе надо еще сделать по хозяйству, и я все сделаю.
Она недоверчиво округлила глаза.
— Ты будешь делать женскую работу?
— Для тебя — да. Только никому не говори, я просто не переживу этого.
Она лежала в постели все время, пока он занимался хозяйством. Иногда она подремывала, потом просыпалась, а когда он разговаривал с девочками, звук его голоса снова убаюкивал ее. Она и представить себе не могла, какое это блаженство — просто знать, что он здесь, в доме, рядом с ней. Он принес ей чашку чая с мятой, сел на краешек кровати, они пили чай и разговаривали. Нет, в этом разговоре не было ничего захватывающего, но Делия никогда еще не была так счастлива.
Во второй половине дня с неистовой яростью обрушился шторм.
Стало совсем темно, и ветер дул с дикой силой. Он издавал тоскливый воющий звук, свистя в ветвях деревьев. Внезапно хлынул дождь и, подхваченный ветром, потоками низвергся на дом.
Делия встала с постели, чтобы подойти к окну и поплотнее задернуть занавески. Тут она увидела Тайлера — он заводил кобыл в конюшню и пересек двор своим широким шагом. Дождь хлестал темными полосами.
Делия поспешила через кухню, стараясь щадить больную ногу. От плиты распространялись восхитительные запахи. Она улыбнулась девочкам, которые сидели за столом, сервированным оловянной посудой Мэри.
Она встретила Тайлера у дверей, когда он чистил сапоги. Его рубашка намокла от дождя и прилипла к телу, поэтому его великолепные мускулы проступали особенно отчетливо. По его лицу и намокшим волосам стекали струйки воды. В полумраке глаза казались серебристо-голубыми.
— Да ты промок! — воскликнула она, смеясь и чувствуя непреодолимое желание отвести мокрые волосы от его глаз.
Складки у рта стали заметнее, когда он улыбнулся.
— Снаружи такой ветер, что меня чуть не унесло, — сказал он тяжело дыша.
Тайлер прислонился к косяку и снимал сапоги, чтобы не оставлять луж на полу, который сам вымыл для нее. Делия заметила, как мокрые бриджи обтянули его бедра.
— Снимай рубашку, пока не простудился, — сказала она, притворяясь озабоченной, чтобы скрыть трепет, охвативший ее. — Я просушу ее у огня, пока мы ужинаем. Ты ведь останешься на ужин?
Он снова улыбнулся ей.
— Конечно, тем более что я его приготовил.
— Да, но как я слышала, ты и Мэг с Тилди заставил работать без передышки.
Он на ходу стянул с себя рубашку. Ее глаза перебегали с его сильной спины к широкой груди, тонкой талии и высоким ягодицам. Она чувствовала, будто тает.
«Господь милосердный», — взмолилась она.
Обычно ужинали они довольно скудно, но Тайлер с девочками приготовили настоящий пир: запеченая индейка, кукуруза с бобами, булочки и пирог с черникой на десерт. Он сидел за столом напротив нее, прикрыв плечи полотенцем. От огня его грудь казалась бронзовой, а золотые блики играли в темных волосах Тайлера.
Она смотрела, как он разделывал индейку с помощью ножа.
— Жаль, что у нас нет специальных приспособлений для этого, как у Бишопов.
Он улыбнулся, и глаза его потеплели.
— Тебе не нравится, как я все приготовил? — спросил Тайлер, видя, что она ничего не ест.
— О, что ты, это прекрасно, Тай.
— Булочки делала я! — заявила Тилди.
— Вовсе не ты, — возразила Мэг, — это я их делала. А ты только добавила масла!
Делия откусила кусочек булочки и округлила глаза.
— М-м!
Дети засмеялись. Тайлер тоже засмеялся, и от этого тепло разлилось по всему ее нутру.
Но Делия была слишком возбуждена, чтобы есть. Она сотни раз мечтала о таком вечере, когда будет сидеть за столом с Таем, говорить о делах минувшего дня и слушать болтовню детей, иногда перебивающих их.
— Ты слышал, Тай, что Энни Бишоп официально назначили директором школы в Мерримитинге?
— Это благодаря тебе, — он так тепло улыбнулся ей, что она покраснела, — лучшее, что я сделал в своей жизни, это то, что привез тебя в Мерримитинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52