Может, именно потому, что они вместе трудились здесь, или еще по какой-то причине, но холм всегда был любимым местом Мэри. Она часто приходила сюда одна, «чтобы поговорить с самой собой», как она выражалась.
Вот потому-то он и похоронил ее здесь.
За два месяца сырая черная земля подсохла и посветлела. Но надгробная плита все еще выглядела новой. По его заказу мастер из Портсмута вырезал на камне череп, а под ним слова: «Здесь покоится Мэри Паркес, 28 лет от роду, родилась летом 1693». Нэт хотел еще добавить где-нибудь «Любимой жене и матери», но резчику не хватило места.
Он опустился на колени и обвел пальцем ее имя. «Мэри...
Это произойдет сегодня, Мэри. Я женюсь на этой девушке. Кажется, я уже говорил тебе, что ее зовут Делия Макквайд. Не уверен, что она тебе очень понравилась бы. Боюсь, она не слишком-то благочестива, а к тому же, похоже, с причудами. — Он тихо засмеялся. — Ты всегда говорила, что женщин с причудами мужчина должен обходить за милю... Но беда в том, Мэри, что именно ее доктор Тай привез из Бостона, так что, полагаю, выбора у меня нет. А искать кого-то еще у меня просто нет сил».
Он запрокинул голову и устремил взгляд в небо. Слезы подступили к его глазам, и он крепко зажмурился, чтобы не заплакать.
«Теперь, Мэри, я жалею о том, что дал тебе это обещание. Наверное, ты думала тогда о наших девочках и знала, что по своей воле я никогда не женюсь вновь. И я бы не сделал этого. Никто и никогда не займет твоего места, Мэри. Никогда...»
Плечи его поникли, задрожали, и, подавляя рыдания, он прижал к лицу ладони.
«О Боже Всемогущий, Мэри... Зачем только ты умерла у меня на руках?..»
***
Энни Бишоп поправляла венок из златоцвета и маргариток на волосах Делии, темных и блестящих. Перебирая своими загрубевшими пальцами шелковистые пряди ее волос, она прикоснулась к локону, упавшему на плечо.
Энни отошла в сторону, и Делия оглядела себя, скользнув ладонями по гладкому корсажу короткой льняной рубашки. Приподняв складки миткалевой юбки, розовой, как цветущая яблоня, Делия удивилась, до чего же она мягкая и легкая. А рубашка цвета лесного мха, со сборчатыми рукавами до локтей. Впрочем, для Мерримитинга это был обычный свадебный наряд — слишком хороший для работы в поле, но не такой уж изысканный, чтобы его нельзя было надеть на субботнее богослужение.
Вдруг засмеявшись, она закружилась на носочках в своих новых кожаных туфельках.
— Ах, Энни, я чувствуя себя такой хорошенькой!
Энни потерла согнутым пальцем у переносицы.
— Да, от тебя просто глаз не отвести! Хороша, как кеннебекский лебедь!
Делия перестала кружиться и посмотрела в изможденное, обветренное лицо Энни. Выцветшие карие глаза глядели на нее не мигая, но с такой нежностью, что Делия почувствовала, как тепло разливается в ее груди. За последние десять дней она успела полюбить эту странную, вспыльчивую женщину. Во многих отношениях Энни Бишоп заменила Делии мать.
— Боже мой, Энни!.. Как мне отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали? За этот наряд, за то, что учили меня грамоте? За ваше гостеприимство?
Она окинула взглядом спальню, где ей было так хорошо все это время, — почти как в собственном доме, который виделся ей в мечтах. Печальная улыбка тронула ее губы.
— Я буду скучать о вас и полковнике.
— Но ты ведь будешь приходить ко мне заниматься три раза в неделю, — сказала Энни с ноткой раздражения — Я потратила столько часов, обучая тебя грамоте и правильной речи не для того, чтобы ты остановилась в самом начале. Я намерена сделать из тебя образованную женщину, милая моя, даже если придется поработать палкой.
Делия снова засмеялась.
— Представляю, как через какие-нибудь полгода я буду доить козу Нэта и читать вслух стихи этого Поупа, которого вы так любите! На козу они произведут огромное впечатление.
Энни фыркнула с притворным негодованием, подошла к сундуку, достала из него что-то, обернутое в шелк, и протянула Делии.
— Я подумала, может, они понравятся тебе Мне подарила их мать, когда я в первый раз выходила замуж А теперь я хочу, чтобы их носила ты, Делия.
Делия удивленно взглянула на Энни: она не знала, что та уже второй раз замужем. Она держала сверток в руках и не решалась развернуть его: одна лишь шелковая упаковка стоила дороже того, что ей дарили раньше «Кроме пары туфелек из телячьей кожи в красными каблуками», — с неожиданной болью подумала она.
— Ну, что ты стоишь, как соляной столп? — сказала Энни. — Открой же!
Делия развернула шелк. Внутри оказалась пара белых митенок из тончайшего кружева, искусно расшитых крохотными жемчужинками. Она задохнулась от восхищения, став обладательницей такой чудесной вещи.
— Какие они красивые, Энни! Но я не могу...
— Вздор! Распрекрасно можешь. — Заскорузлым пальцем она провела по щеке Делии. — У меня никогда не было дочери, которой я могла бы их подарить.
Слезы брызнули из глаз Делин, и она торопливо отерла их ребром ладони.
— О Господи... — только и смогла сказать она.
Женщины улыбнулись друг другу сквозь слезы и стали обниматься, словно родные после долгой разлуки.
— Будь счастлива, — прошептала Энни, похлопав Делию по спине.
— Буду, — ответила Делия, уткнувшись лицом в угловатое плечо Энни.
Но душа у нее так болела, что ей хотелось рыдать. Какая девушка не мечтает об этом дне, о свадьбе, когда она на всю жизнь соединится с человеком, которого любит! Однако тот, кого любила Дёлия, не любил ее, а тот, за кого она выходила замуж, любил свою покойную жену...
Единственный, кого, возможно, осчастливит этот день, — Тайлер Сэвич: наконец-то он отделается от навязчивой девчонки из таверны и избавится от ощущения вины, которое доставляли ему воспоминания о том ветреном теплом вечере в лесу Фалмута.
***
Делия медленно спускалась по лестнице, легко касаясь перил ладонью, обтянутой кружевной митенкой. Натаниэл Паркес ждал ее в холле, нервно вертя в руках шляпу. Он взглянул наверх, сделал шаг навстречу — и замер. Она заметила удивление, мелькнувшее у него на лице; улыбка еще резче обозначила складки у рта.
— Делия, с ума сойти, да ты просто красавица!
Эти слова вырвались у него, ужасно смутив обоих, и яркий румянец вспыхнул на его щеках.
— Это самый приятный комплимент, который мне когда-либо делали, — сказала Делия, желая сгладить неловкость и надеясь на то, что ей не придется слишком часто придумывать такие фразы.
Ее усилия, однако, не принесли желаемого результата. Напротив, он нахмурился и едва прикасался к ней, когда взял под руку и вывел через холл наружу. Они шли на таком расстоянии друг от друга, что ее миткалевая юбка даже не задевала его ноги. Хромал он сегодня еще сильнее, волоча деревянную ногу по доскам пола.
В горле Делии застрял плотный комок, который ей никак не удавалось сглотнуть.
«Ну хватит же быть дурой! — строго сказала она себе. — Кого ты ожидала увидеть у этой лестницы? Тайлера Сэвича с безумной любовью в глазах? Нэту Паркесу нужна жена, а тебе — дом. К тому же не так уж часто женятся и выходят замуж по любви, а еще реже живут в любви до самой смерти, так что хватит мечтать! Выходи замуж за этого человека и забудь о том, что было».
Короткая брачная церемония должна была состояться на поляне перед усадьбой Бишопов. Для жителей Мерримитинга это был хороший повод развлечься, и они уже начали собираться на поляне в ожидании веселья: все умолкли, уставившись на жениха и невесту.
Тилди Паркес сидела боком на шатком поручне лестницы. Дрыгая ногами и издавая пронзительные звуки, она изображала скачку на лошади. Увидев Делию, выходящую из дома вместе с отцом, бедняжка так испугалась, что свалилась на землю и больно ударилась коленями и локтями. Тилди хотела было зареветь, но тут же вспомнила, что сейчас начнется нечто удивительное.
Она быстренько вскочила на ноги и, топая пухлыми ножками, побежала к ним. На новом платье образовалась прореха.
— Папа, папа, уже? У нас будет новая мама?
Она прижалась к ноге отца, схватившись за полу его короткого сюртука. Нэт наклонился, стряхнул пыль с ее платья и запустил палец в прореху.
— Матильда Паркес, ты обещала мне быть аккуратной и ничего ир испачкать. Бог ты мой, а где ж твои туфли? — заворчал он, но в голосе его было больше нежности, чем раздражения. Пожав плечами, он улыбнулся Делии. — Я надеялся, что она ничего не испортит хотя бы за те пять минут, пока будет совершаться обряд.
Засмеявшись, Делия подняла малышку и прижала к себе, не обращая внимания на то, что босые ножки Тилди пачкали ее юбку.
— Ах ты, мой котенок! — сказала она, целуя Тилди в пухлую щечку. Гладкая, нагретая солнцем кожа была нежной как шелк. — Сейчас мы с твоим папочкой поженимся.
Тилди издала такой восхищенный вопль, что у Делии зазвенело в ушах.
Неся Тилди на руках, Делия вышла на поляну и обежала взглядом толпу, надеясь увидеть лишь одно лицо. Она не заметила его сразу и от разочарования у нее болезненно защемило в груди. Подступившие слезы жгли глаза. Он даже не потрудился прийти! Неужели она так мало значила для него, что ее замужество ему безразлично?
Но вдруг она увидела его: в небрежной позе он стоял позади толпы у одного из столов, заставленных блюдами с праздничным угощением. Прислонившись бедром к углу широкой доски, он скрестил ноги в лодыжках, а руки сложил на груди. Взгляды их встретились, но она не поняла выражения его лица, видя лишь все те же сердитые складки у губ. Делия отвернулась.
Нэт тоже оглядывал толпу.
— Где же Мэг?
— Мэг злая, — сказала Тилди. Обняв Делию за шею, она прерывисто дышала ей в щеку, обдавая ее запахом молока и кукурузной каши. — Мэг не хочет новую маму.
Нэт тяжело вздохнул и озабоченно сдвинул брови.
— Извини, Делия. Ума не приложу, что с ней делать.
— Она придет, Нэт. Просто оставь ее в покое.
Делия еще раньше заметила Мэг: та пряталась в тени между прессом для яблочного сидра и мачтовой мастерской. По случаю торжества на ней тоже было новое платье. Оно болталось на худенькой фигурке, а его коричневый цвет сливался с цветом волос, делая ее похожей на тощего нахохлившегося цыпленка.
Но тут, заслонив Мэг, вперед выступил какой-то незнакомец, коротышка с маленьким приплюснутым носом, на котором чудом держались очки. Нэт представил его как Айзека Дира, чиновника, который явился совершить обряд. Довольно странным образом в обществе, где религия значила так много, в колонии Массачусетс брак носил скорее гражданский, а не церковный характер.
Как бы то ни было, преподобный Калеб Хукер тоже был рядом, дабы официально благословить новобрачных: Нэт настоял на том, чтобы их обеты были подтверждены церковью. Теперь Калеб подошел к ним, улыбаясь так широко, что его верхняя губа высоко поднялась над выступающими передними зубами.
— Ты выглядишь чудесно, Делия! Какой прекрасный день для свадьбы, мистер Паркес!
Покраснев, Нэт подергал кончики платка, обвязанного вокруг шеи, что-то пробормотал и уставился в землю.
— Спасибо, Калеб, — сказала Делия, подумав о том, каким верным другом он стал для нее, — он и Элизабет. До сих пор Делия даже не понимала, как у нее мало друзей. Элизабет только что поставила горшок с печеными бобами на один из столов и направлялась к ним, двигаясь с легкой, женственной грацией, которой Делия так восхищалась, мечтая когда-нибудь этому научиться.
Элизабет несколько сдержанно поздравила их, хотя щеки ее нежно зарделись, как увядающие лепестки роз. Она крепко пожала руку Делии.
— Да сохранит тебя Господь, Делия. Да сохранит Господь тебя и мистера Паркеса.
Делия улыбалась гостям, подходившим к началу церемонии: Энни Бишоп и полковнику, Обедайе Кембл, который весело подмигнул ей, и даже гадкой Саре. Та искоса зыркнула на нее, язвительно поджала тонкие губы и всем своим видом выразила неодобрение.
Наконец-то Делии представилась возможность увидеть все население Мерримитинга, собравшееся повеселиться и поглазеть на их с Нэтом свадьбу. Большинство людей было ей незнакомо, но вскоре они станут ее соседями, а возможно, и друзьями. Хозяин мукомольной мельницы Констант Холл и его жена, Черити. Рыжеволосый Сэмюэл Рандольф, сельский кузнец и его жена Ханна имели семерых детей, скоро они ждали еще одного. Гай и Нэнси Сюол, хозяева фермы, ближайшей от Нэта...
И Тайлер.
Их взгляды вновь встретились, и улыбка сползла с ее лица. Опять все та же боль в сердце...
Первым отвел глаза Тайлер и быстро зашагал прочь к голубой чаше залива, приминая сапогами высокую траву. Он не оглянулся даже тогда, когда чиновник откашлялся и громко сказал:
— Ну что ж, давайте начнем.
Айзек Дир поправил свои очки, сползающие на переносицу, и со значением уставился на Тилди, которую Делия все еще держала на руках. Делия поставила малышку на землю, но руку ее не отпустила. Ладошка была липкой от пота, но девочка успокаивала Делию и придавала ей мужество.
Она бросила взгляд на Нэта. Он смотрел прямо перед собой; его серые глаза были серьезны, сосредоточенны и устремлены куда-то вдаль. «Как будто, — подумала Делия, — он ждет — нет, словно он молится, — чтобы его Мэри вышла из дремучего леса и спасла его от этой страшной участи».
— Нэт, — мягко сказала она, не обращая внимания на то, что чиновник мог ее услышать, — у тебя есть еще время отказаться.
Он сглотнул, зажмурил глаза и замотал головой, так, точно она была привязана к расшатанному колышку.
— Нет, Делия... Я должен это сделать.
Но она тоже мечтала о спасении! Делия выпрямилась и вся напряглась, преодолевая желание обернуться и закричать изо всех сил Тайлеру Сэвичу: «Вернись, останови этот брак, скажи, что любишь меня, убереги от этой жуткой, непоправимой ошибки!».
Однако она не оглянулась, Тайлер не вернулся, и чиновник начал произносить слова брачного ритуала гнусавым и скучным голосом, лишив их всякой торжественности. Нэт и Делия рассеянно давали утвердительные ответы. Если бы они думали о том, что говорят, слова не вырвались бы с их губ, искаженных страданием.
Наконец, выведя Делию из забытья, Айзек Дир провозгласил:
— Законом, данным нам Богом и этим содружеством, объявляю вас мужем и женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52