– Обращаясь к графу, Розамунда добавила: – Я права, милорд?
– Да, – поспешно согласился Патрик, мысленно дивясь тому, что верит ее словам. Она не знает, что происходит между ними? Так и он тоже не имеет ни малейшего понятия! Он явился сегодня вечером в тронный зал замка Стерлинг и увидел эту молодую женщину впервые в жизни. Однако где-то в глубинах сознания жило воспоминание о том, что он уже видел ее когда-то. Стоило Патрику заговорить с Розамундой, как у него возникло ощущение того, что он знает эту леди давным-давно. И он чувствовал, что она испытывает то же.
Даже сэр Томас почувствовал волшебство, которое окружало эту пару, и был немало удивлен. Он не понимал, что это за волшебство, но одно было ясно – в нем нет ничего темного и злого. Просто эти двое были настолько поглощены общением друг с другом, что совершенно не замечали никого вокруг. Так, во всяком случае, казалось.
– Ну что ж, тогда позвольте мне откланяться, – торопливо проговорил лорд Кембридж и отправился обратно в замок. Ему хотелось остаться одному и как следует обдумать происходящее. В присутствии кузины и графа Гленкирка он этого сделать не мог. Слишком отвлекало лицезрение этой пары, а кроме того, рождало в душе сильную тревогу!
– Ты остановился в замке? – спросила Розамунда у Патрика, провожая взглядом удалявшегося сэра Томаса.
– Поскольку я лично приглашен его величеством, мне отведена отдельная комната, – ответил граф. – А ты?
– Поскольку я лично приглашена ее величеством, мне и моей служанке Энни отведена отдельная комната, – в тон ему проговорила Розамунда.
– Значит, нам лучше воспользоваться моей комнатой, поскольку у меня нет слуги, которого пришлось бы выставить на ночь, – заключил граф. – Если твоя Энни отправится ночевать в комнаты для прислуги, поползут сплетни. Я пока не готов открыть остальным то, что происходит между нами. А ты?
– И я, – согласилась Розамунда. – Как это ни волшебно, Патрик, я хочу сохранить тайну. Впервые в жизни я поступаю эгоистично, но меня нисколько это не смущает! – Она вложила свою руку в широкую ладонь графа и послушно шла за ним по длинным коридорам и лестницам замка.
Он отворил дубовую дверь и ввел ее в весьма скромно обставленную комнату. Здесь стояли только кровать и стул. Камина не было, а потому в комнате было очень холодно. Единственное окно без занавесок закрывали деревянные ставни. Патрик бросил свою накидку на стул, а затем не спеша расстегнул бронзовые пуговицы в виде лягушек на накидке Розамунды и, сняв ее, положил поверх своей.
– Наверное, тебе здесь не очень-то удобно, – проговорил граф, взяв в ладони лице? Розамунды, и ласково улыбнулся.
– Поцелуй меня, – тихо попросила леди Фрайарсгейт. Патрик подчинился и прильнул нежным поцелуем к ее холодным губам.
Розамунда обвила руками его шею и теснее прижалась к нему своей пышной грудью. Они целовались долго и страстно. Наконец Розамунда слегка отстранилась от графа и шутливым тоном произнесла:
– Надеюсь, из вас получится хорошая камеристка, милорд!
– Прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз имел дело с такими изящными туалетами, но постараюсь все вспомнить! – со смехом заверил Патрик. И, повернув Розамунду спиной к себе, стал распускать шнуровку на лифе платья. Он покрывал поцелуями плечи и спину Розамунды. От нее веяло свежестью и слабым ароматом белого вереска. Вскоре платье тяжелой кучей упало на пол к ногам леди Фрайарсгейт. Граф легко приподнял Розамунду и поставил рядом с мягкой кучей бархата. – Ну а это что на тебе такое? – удивленно спросил он, недоуменно глядя на то, что было надето на Розамунде.
– Это называется кринолин, – смущенно хихикнула она, – и он нужен для того, чтобы юбка всегда лежала пышными складками.
– Как бы мне его не испортить, – замялся граф. – Ты не могла бы избавиться от этой чертовой штуки без моей помощи?
Розамунда расстегнула кринолин и перешагнула через него. Вскоре на стул, к остальной одежде, полетела и фланелевая нижняя юбка.
– Присядь на край кровати, а я сниму с тебя чулки, – шепотом проговорил граф.
Розамунда села. Патрик осторожно снял с нее кожаные башмаки с квадратными носами и медленно стянул с ног чулки. Она пошевелила пальцами.
– Прячься под одеяло, – сказал граф и стал раздеваться. Розамунда наблюдала за ним в бледном свете единственной свечи. Несмотря на свои уже не молодые годы, Патрик оставался красивым и видным мужчиной – поджарым и мускулистым. Он явно не был лентяем и лежебокой. У него была широкая спина и очень светлая кожа. Скинув с себя одежду, граф повернулся к Розамунде, и она успела мельком глянуть на его мужское копье. Оно показалось ей довольно большим, и Розамунда слегка вздрогнула от возбуждения, но тут же покраснела, смущенная собственной дерзостью. Что она делает здесь, в постели незнакомца?
Граф обнял ее и осторожно распустил узел на вороте нательной сорочки. Легкая ткань раздвинулась, обнажая пышную грудь. Патрик медленно наклонился и прижался щекой к ее нежной шелковистой коже. Розамунда обеими руками обхватила его голову и прижала ее еще теснее к своей груди.
– Я еще никогда… – начала было она.
– Знаю, – прервал ее Патрик и, подняв голову, заглянул ей в лицо. – Я мало разбираюсь в том, что случилось между нами сегодня, Розамунда. Но знаю одно: мы предназначены друг для друга. Для меня все, что происходит между нами, так же неожиданно, как и для тебя. Но еще есть время. Ты можешь все остановить.
– Не могу, – призналась Розамунда. – Я чувствую то же, что и ты, хотя это меня смущает. – Она сняла с себя сорочку и бросила ее на пол. – Я практичная женщина, Патрик, и не могу позволить тебе ее порвать.
Граф снова привлек ее к себе и продолжил ласкать ее пышную грудь. Розамунда громко простонала от удовольствия. Его губы сомкнулись на ее соске, и он стал сосать его, как ребенок.
Розамунда всегда любила, когда мужчины ласкают ей грудь. Сколько времени прошло с тех пор, когда она последний раз делила ложе с мужчиной? Кажется, целая вечность! Розамунда запустила пальцы в густые, слегка тронутые сединой волосы Патрика и сильнее прижала его голову к своей груди, побуждая к новым ласкам.
Его поцелуи становились все жарче, а губы ласкали ее шею, плечи, грудь. В какой-то момент Розамунда почувствовала их жаркое прикосновение к низу своего живота. Она издала громкий стон, вызвав в Патрике еще больше страсти. Никогда прежде он не желал женщину столь неистово.
– Господи, спаси! – то ли выдохнула, то ли прорыдала Розамунда, и он понял, что заключалось в этих словах.
Его пальцы коснулись густых завитков у нее на лобке и осторожно раздвинули нижние губы.
Розамунда едва не задохнулась от восторга.
– О да! – простонала она.
Большие ласковые руки Патрика гладили ее по спине и ягодицам.
– Я не могу насладиться тобой, – глухим от страсти голосом проговорил он. – Твоя кожа как шелк. Твое тело – само совершенство.
– Патрик, я хочу тебя! – словно издалека услышала Розамунда свой голос и тут же почувствовала, как он медленно проник в нее. Розамунда распахнулась ему навстречу, подобно дивному цветку, и без труда вобрала его копье в свои тугие ножны до самого конца. Их глаза снова встретились, как и незадолго перед этим, когда безумие страсти еще только начиналось. Она почувствовала, как ее душа сливается с его душой, и на миг ей стало страшно.
Патрик прочел этот страх в ее взгляде и поспешил успокоить:
– Все хорошо, любовь моя. Я тоже это чувствую. Теперь мы стали единым целым во всех смыслах.
Патрик начал ритмично двигаться, так что скоро Розамунда позабыла обо всех своих страхах. Теперь они казались ей глупыми и ничтожными.
Сейчас, с Патриком, она не боялась ничего и жила только своими необыкновенными ощущениями. Они поглотили все ее существо. Розамунда закричала, когда, казалось, луна и звезды взорвались у нее под веками множеством ярких осколков. Ее голос возвысился до крика, а ногти вонзились Патрику в спину. Он продолжал двигаться размеренно, сильно ударяя бедрами о ее бедра. Розамунда уносилась все выше и выше в вихре блаженства, и ее крики восторга отдавались эхом в холодной, убого обставленной комнате.
Глухие восклицания Патрика вторили ее крикам до тех пор, пока он, издав громкий стон, излил наконец струю своего семени в ее горячее лоно. И рухнул рядом, заключив Розамунду в объятия.
– У меня нет слов, – едва слышно проговорил Патрик.
– У меня тоже. – Розамунда глубоко вздохнула. Она никогда прежде не занималась любовью с такой неистовой страстью. Оуэн никогда не брал ее так, как это сделал Патрик Лесли. А что касается Генриха Тюдора, то его интересовали лишь собственные желания. То чудо, что произошло сейчас между нею и графом Гленкирком, можно было сотворить лишь вдвоем. И в этом было нечто мистическое. Как будто они уже испытали когда-то такую близость. С первой минуты их встречи они почувствовали взаимный интерес и близость, словно были старыми и близкими друзьями. Любовниками.
– Я не могу без тебя, – вновь тихо произнес Патрик и осторожно коснулся губами золотисто-каштановых волос Розамунды.
– И я не могу без тебя. Но я не очень обижу тебя, если скажу, что в данный момент не расположена снова выходить замуж? – Розамунда затаила дыхание в ожидании ответа.
– Я могу понять твои чувства, Розамунда, но однажды ты передумаешь. Тогда как я – нет. Как и ты, я не готов жениться во второй раз. У меня есть сын – насколько я понимаю, он старше тебя. Он женат и имеет своих сыновей. И еще есть некая причина, по которой король вызвал меня из горной глуши и приказал явиться в Стерлинг.
– Значит, я буду твоей любовницей, и так даже лучше, – ответила Розамунда. – Сегодня случилось нечто важное, милорд. Ты знаешь это, и я это знаю. Подозреваю, ты понимаешь это не намного лучше, чем я. Но от этого не уйти. Нас тянет друг к другу, и нам хорошо вместе. Но настанет время, и я снова захочу вернуться во Фрайарсгейт. Или тебе захочется вернуться в Гленкирк. И когда этот час настанет, мы узнаем его и расстанемся точно так же, как расстались когда-то в другое время и в другом месте. Мой бедный кузен Том наверняка будет потрясен, ибо никогда не мог ожидать от меня такого поведения. И есть еще кое-что, о чем тебе следует знать. У меня есть жених – Логан Хепберн, хозяин замка Клевенз-Карн. Он собирается жениться на мне, хотя я ответила ему твердым отказом. Он наверняка явится ко двору, чтобы найти меня и попытаться навязать свою волю. Но я не хочу снова замуж.
– Ты стала моей любовницей назло ему, Розамунда? – спросил Патрик.
Розамунда приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо.
– Я стала твоей любовницей, потому что мне так захотелось, и я не сумела побороть в себе это желание. Это сильнее меня. К тому же когда-то, в другом времени и другом месте, мы были знакомы и между нами осталась какая-то недосказанность. Ты и сам знаешь это, Патрик!
– Да, девочка, я знаю, – в задумчивости проговорил граф. – Ведь я шотландец и разбираюсь в таких вещах. – Он привлек Розамунду к себе и ласково поцеловал в губы. – Я уже любил тебя когда-то.
– Знаю, – тихим голосом откликнулась Розамунда. – И я тоже любила тебя.
– Я буду любить тебя снова.
– Знаю. Я уже люблю тебя, хотя это может показаться безумием, Патрик.
– Король обладает lang ееу, или даром предвидения, как сказали бы вы, англичане, – с добродушным смехом промолвил граф. – Я должен расспросить его насчет этого чудесного безумия, что овладело нами, любимая. – Он обнял Розамунду еще крепче и накинул на нее одеяло. – Ты останешься у меня?
– Ненадолго, любимый. Бедняжка Энни решит, что я пропала, и испугается. Она одна из моих служанок из Фрайарсгейта. И я бы предпочла, чтобы то, что случилось, осталось между нами, пока это возможно. Скоро и так все будут сплетничать о графе Гленкирке и английской подруге вашей королевы.
– Ты такая скромница! – Патрик весело блеснул глазами.
– Я вовсе не хочу быть скромницей! – возразила Розамунда. – Я хочу кричать на весь свет о том, что люблю и любима! – Она усмехнулась. – Вот тогда меня уж точно сочтут помешанной, особенно если узнают обо всех обстоятельствах нашей любви, милорд.
– Я уже слышу шепот сплетников, – проговорил Патрик и ехидным голосом добавил: – Старина Гленкирк спустился со своих гор и заморочил голову девчонке, которая годится ему в дочери!
– Но будут еще и другие, и они станут шептаться о том, что старине Гленкирку чертовски повезло обзавестись молодой любовницей и удовлетворить ее в постели! – в тон ему произнесла Розамунда.
Граф рассмеялся:
– Сдается мне, что ты еще меньше боишься пересудов, чем я, милая Розамунда!
– Я ничего не боюсь, – призналась Розамунда. – Когда-то боялась, но теперь это прошло. Я пережила трех мужей. Я всю жизнь только и делала, что угождала другим и выполняла все, что мне скажут, потому что родилась всего-навсего женщиной. Но я дала Фрайарсгейту трех маленьких наследниц, и я хорошо управляла своими землями и буду управлять ими впредь с помощью моего дяди Эдмунда. А теперь я хочу пожить для себя – хотя бы недолго.
– Расскажи мне про Фрайарсгейт, – попросил Патрик.
– Это прекрасная и щедрая земля. Мой дом стоит на берегу озера. Я развожу овец. Мы стрижем с них шерсть, сами делаем пряжу и сами производим сукно. Оно пользуется большим спросом у торговцев из Карлайла и из долин. Кроме того, у меня есть молочная ферма и конюшня. Мы не боимся нападений со стороны соседей, потому что наша долина окружена неприступными скалами. Ни один вор не уйдет отсюда с добычей. Он заблудится и будет схвачен на горных тропинках. Я всем сердцем привязана к своему дому. Это самое лучшее место в мире, Патрик. Ну а теперь ты расскажи мне о Гленкирке.
– Он построен на восточном краю нагорья, между двумя реками, – начал свой рассказ Патрик. – Мой замок совсем маленький. И до тех пор пока Яков не отправил меня в Сан-Лоренцо, я был просто лордом Гленкирком. Королю было угодно оказать честь герцогу Сан-Лоренцо и назначить к нему послом титулованного аристократа, вот я и стал графом Гленкирком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11