Интересно, куда это пропала мисс Кортленд? Ее нигде не видно. Оригинальная особа! Большинство женщин на ее месте наверняка воспользовались бы возможностью подцепить жениха. Жаль, что он ошибся, предполагая, что именно она просила начать танцы вальсом. Зря поверил намекам бабки. Очевидно, последняя замыслила показать ему мисс Кортленд с самой выгодной стороны, но напрасно она старается. Все бабкины махинации ни к чему не приведут. Мисс Кортленд сделала все, чтобы усугубить и без того невысокое мнение о себе. Если она и намеревалась втереться к нему в доверие, очевидно, выбрала неверный метод: решила показать, что не выносит его.
Ново, пожалуй, оригинально, но не слишком удачно. Пока что она добилась одного: Холт почему-то сознает, что не оправдал ее ожиданий, и от этого мерзко на душе. И хотя он терпеть не мог истерического поклонения героям, людям, которые всего лишь выполняли свой долг, все же не мог отделаться от неприятного ощущения того, что мисс Кортленд видит печальную истину за блестящим фасадом, понимает, какая гнусность — все эти войны. Знает, как он ненавидит кровь, грязь, смерть, бесполезные жертвы, гибель людей под палящим солнцем, когда командирам приходится посылать солдат на смерть под пушечную канонаду и свист пуль…
Но вместо привычного восхищения он встретил прямой оценивающий взгляд зеленых глаз, проникший за воздвигнутые им барьеры и на какой-то короткий тревожащий миг увидевший Холта таким, каким он был на самом деле: беззащитным и уязвимым. Не слишком утешительное чувство.
— Деверелл, ты, разумеется, знаешь лорда Эксмута.
Холт обернулся, уставился в темные холодные глаза человека, о котором только что упоминал Кокрин, и слегка наклонил голову.
— Разумеется.
Эксмут раздвинул губы в улыбке, не затронувшей глаз.
— Огромная удача для Англии, что ее герои все-таки возвращаются домой, милорд Деверелл.
— Разве это такой уж героизм? Выжить, когда так много людей погибло? Скорее уж мне повезло: ядро разорвалось в десяти шагах позади меня. Я совершенно случайно уцелел.
— Похвальная скромность. И все же, говорят, вы яростно сражались в ближнем бою и заслужили похвалу генерала Уэлсли, хотя я не видел вас на церемонии в Уайтхолле.
— К сожалению, у меня были важные дела.
— Важнее, чем похвалы благодарной страны? Восхищаюсь вашей сметливостью, Деверелл. Скажите лучше: вы намерены принять предложенный пост командующего флотом и отправиться на войну с Америкой или останетесь в Лондоне… заниматься другими… делами?
— Пока не знаю, милорд Эксмут. Мой долг перед семьей требует немало времени. Я слишком долго отсутствовал, — сдержанно объяснил Холт, хотя плохо скрытое неодобрение Эксмута обозлило его. — Насколько я понимаю, — добавил он, — в прошлом месяце американский фрегат «Конститьюшн» уничтожил наш «Гайриер». Американские каперы наводнили Атлантику и успели взять в плен десятки британских судов. Адмиралтейство, естественно, должно быть обеспокоено недавними событиями, тем более что Наполеон двинулся на Россию и теперь приходится обороняться только на одном фронте.
Эксмут, недавно назначенный главой комитета, ответственного за отражение американской угрозы, холодно пожав плечами, обратился к леди Уинфорд:
— Рад был повидаться с вами, миледи. Однако должен покинуть вас, поскольку, как любезно напомнил ваш внук, у меня много дел. Увы, танцы и общество прекрасных дам — слишком большая роскошь для меня.
После его ухода леди Уинфорд раздраженно заметила:
— Как хорошо ты научился восстанавливать людей против себя, Холт. Омерзительное свойство!
— Ты так считаешь? А мне оно кажется весьма уместным, — спокойно обронил Холт, чем и заработал укоризненный взгляд бабки.
— Может, ты и прав, — со вздохом признала она. — Он ужасный сухарь… вечно хмурый и чопорный… А, вот и она! Пойдем, тебя ждут куда более приятные обязанности, чем беседы со скучными лордами. Ами, дорогая, куда ты пропала? Я уже начала волноваться. Как это не похоже на тебя: неожиданно исчезать, не сказав никому ни слова! Даже Бакстер не сумел тебя разыскать! Холт, милый, еще один танец — именно то, что нужно. Ты обязан уделять ей внимание! Люди все подмечают, и поскольку принц не приехал… а я так надеялась… представляете, какой бы это был успех… но он ужасно ненадежен в таких вещах, потому что ужасно занят и… куда это ты?
Один взгляд на мятежную физиономию мисс Кортленд мгновенно убедил Холта, что даже у мопсов он найдет куда более теплый прием. Поэтому он лишь на миг остановился, чтобы отвесить бабке поклон.
— Я скоро навещу вас, бабушка. Подобно Эксмуту, я только сейчас обнаружил, что долг куда предпочтительнее сомнительных удовольствий.
Взгляд исподлобья и краска стыда на щеках Амелии Кортленд при столь откровенном оскорблении должны были бы хоть немного удовлетворить его жажду крови. Господи, да кто она такая? Мерзкая втируша, расчетливая шлюшка, пресмыкающаяся перед бабушкой! Использует ее как очередную ступеньку, чтобы проникнуть в высшее общество.
И все же почему его так и тянет к этой наглой особе?! Наверняка не из-за ее красоты: стоит лишь приглядеться повнимательнее — и обнаружишь, что ничего в ней нет особенного. Прическа в греческом стиле, темные локоны, поднятые наверх, в моде нынешним летом.
Такую можно увидеть на каждой второй барышне, так что дело не в ней и не в огромных зеленых глазах, сиявших с бледного лица. Правда, она высокая, гибкая и обладает какой-то особой, легкой грацией, напомнившей ему о танцовщице, в которую он влюбился во время учебы в Итоне. Однако даже не это Холт находил соблазнительным, как, впрочем, и чересчур очевидные попытки бабушки свести их поближе.
Будь он проклят, если знает, в чем дело или почему его так трогает ее нескрываемая неприязнь. Уже одного этого достаточно, чтобы взбесить его, а упрямство бабки окончательно вывело из себя.
— Нет, Деверелл, так не годится. Ты не можешь уйти сейчас! Что подумают люди? И без того здесь слишком много глаз, слишком много ушей, и в моем возрасте скандалы вредны. А теперь делай как ведено и будь добр вспомнить хотя бы начатки хороших манер, которым тебя учили в детстве. И не смей устраивать сцен, когда я изо всех сил стараюсь все уладить!
И хотя она старалась говорить как можно строже, все-таки не была уверена, что он капитулирует. Ах, Холт временами бывает так неумолим! А она вложила столько сил в подготовку праздника, хотя дорогая моя явно была против такой шумихи, но беспрекословно подчинилась.
Милый ребенок, совсем как ее матушка! А теперь Холт все портит своим замкнутым лицом, злыми глазами — и это когда гости таращатся на них и наверняка станут шептаться, что граф публично посмеялся над мисс Кортленд…
— Вы бессовестная интриганка, бабушка, — едва заметно улыбнулся он, и леди Уинфорд сразу стало легче, — и поэтому не заслуживаете уступок с моей стороны. Не может ли мисс Кортленд потанцевать с кем-то другим? Здесь наверняка собралось немало красивых мужчин и завидных женихов, которые с радостью заполнят ее бальную карточку…
— Извините, — перебила Амелия, — но я не желаю, чтобы меня обсуждали, как вазу или лампу. Я все-таки не вещь. Как вам известно, бабушка, моя карточка заполнена и я сейчас должна танцевать котильон с полковником Уитуортом, поэтому не стоит использовать меня для того, чтобы подольше побыть в обществе вашего внука. Если граф так постыдно уклоняется от долга и родственных обязанностей и не питает любви к единственной родственнице, мое вмешательство ничем вам не поможет.
— Нет, нет, ты не так поняла… — начала леди Уинфорт, но, спохватившись, что едва не выпалила правду, с застывшей улыбкой обернулась к Холту.
— Вероятно, бабушка права, милорд Деверелл. Я не должна была задерживать вас, зная о вашей занятости.
Была ли тому причиной ее неожиданная капитуляция или его желание задушить уже поползшие слухи, но Холт протянул руку Ами и лениво — наглым и в то же время вызывающим тоном — объявил:
— Мисс Кортленд, окажите мне честь принять приглашение на следующий танец.
Леди Уинфорд с облегчением и надеждой воззрилась на Ами. Та, поколебавшись, сухо кивнула и вложила в его ладонь свою.
Что же, думала леди Уинфорд с удовлетворенным вздохом, все-таки иногда выгодно быть объектом всеобщего внимания. Ничего не скажешь, успех — оружие обоюдоострое. Пусть Ами не любит Холта, но всякие публичные сцены невозможны, и хотя ей безразлично, что подумают другие, но девушка достаточно умна, чтобы понять: ее благодетельница не вынесет позора. Поэтому она и согласилась, пусть и не поняла, по какой причине Холт так внезапно сдался… Да, было бы неплохо, если бы они сумели подружиться, ну а потом и… потому что знает Холт или нет, хочет того или нет, но Амелия — именно та жена, которая ему подходит.
Ах, какая прекрасная пара: оба высокие, стройные.
Холт — настоящий мужчина, широкоплечий, сильный, оберегающий хрупкую, грациозную партнершу. Он нуждается в ком-то, подобном Амелии: мягкой, сговорчивой и одновременно сильной и уверенной в себе… совсем не похожей на тех ужасных танцовщиц, которых он посещает, или мерзких расчетливых девиц из «Олмэкс». Она уже отчаялась встретить девушку, подобную Амелии, и пребывала в полной уверенности, что Холт женится на совершенно неподходящей особе. Амелия свалилась словно с неба, как дар богов: дочь ее крестницы! А кроме того, капитан Кортленд был внуком английского рыцаря, так что для бедняжки Анны он считался вовсе не такой уж плохой партией. Она так и сказала лорду Силвереджу. Но старый упрямец не желал ничего слушать, и Анна умерла в ужасной варварской стране, где по дорогам бродили дикари и хищные звери. Умерла в разлуке с семьей и всеми, кого знала и любила. Но она позаботится об Амелии, исполнит просьбу Анны, и хотя пока ничем не может помочь сыну крестной… Какая ужасная судьба — попасть в руки пиратов… Нельзя и мечтать о лучшем будущем для девушки, чем замужество с Холтом!
Несмотря на внешнее высокомерие и даже заносчивость, на самом деле Холт был милым, порядочным молодым человеком… ну, не таким уж молодым — все-таки тридцать два года, но все же из него выйдет прекрасный муж. Долг бабушки — женить его, чтобы продолжить род, как и хотел бы дорогой Роберт. Пусть он давно лежит в могиле, но это единственный мужчина, которого она любила. Их сын был жалкой, безвольной марионеткой. Зато Холт весь в деда. Временами он так напоминает ей Роберта, особенно когда холодно цедит слова… О, в нем видна беспощадность и жестокость Девереллов… Она сразу вспоминает своего незабвенного Роберта. Только поистине сильная женщина сможет встать наравне с Холтом. Как она сама когда-то обуздала Роберта.
Леди Уинфорд с улыбкой наблюдала, как внук ведет Амелию в центр зала. Хорошая партия. Можно сказать, идеальная.
Глава 7
Но для Амелии это было последним, завершающим оскорблением, которое окончательно вывело ее из себя.
И все из-за этого дьявола графа! Вполне заслуженное им прозвище.
Если бы не горячая любовь к бабушке, она наверняка отказала бы ему в танце, но при одной мысли о неминуемом скандале и позоре бабушки ей становилось нехорошо. И вот теперь она танцует с Девереллом, она, поклявшаяся не допускать его прикосновений! Счастье еще, что это не вальс и ей больше не придется терпеть его объятия!
Все это ужасно действует на нервы. И в довершение всего оказалось, что именно он являлся ей во сне почти четыре года! Значит, даже ее короткого детского увлечения этим человеком оказалось вполне достаточно, чтобы ее спящий мозг рождал смутные, нелепые образы… Как неприятно обнаружить, что она не имеет власти над своими грезами!
К счастью, они были избавлены от светского обмена учтивостями: кадриль не располагала к беседе. К чрезвычайному раздражению Амелии, вторая дама в их четверке пришла в такой восторг оттого, что одним из партнеров оказался сам граф Деверелл, что принялась беззастенчиво флиртовать с ним, бросая в его сторону кокетливые взгляды и зазывные улыбки, стараясь как бы случайно дотронуться до его руки, и все время заливалась звонким смехом, который Ами находила чрезвычайно вульгарным.
Однако мужчин неизменно привлекали подобные уловки, как мед — мух. Они никогда не замечали, что за смеющимися устами и нежными взглядами кроется стальной капкан. Но бедняжка только зря потратила время, потому что Деверелл вел себя вежливо, но отчужденно, не давая ей ни малейшей надежды. И что тут удивительного: он, должно быть, привык, что женщины бросаются ему на шею!
Их руки на мгновение соединились, но тут же вновь разомкнулись, и девушка, краем глаза взглянув на него, увидела, что он настороженно наблюдает за ней. В его глазах сверкало поистине адское пламя, прожигавшее ее до самых костей. Короткий, напряженный, палящий взгляд, словно удар молнии. Темно-синий блеск кружил голову и лишал разума. Ноги отказывались двигаться. Она споткнулась, пробормотала нечто извиняющееся временному партнеру и мужественно продолжала танцевать под хищным взором Деверелла. Ну что за дурочка!
Она немилосердно ругала себя за глупость и наивность. В конце концов, она сейчас бодрствует и вполне способна владеть собой. Да он и не стоит того, чтобы о нем думать! Годы изменили его, и далеко не к лучшему!
Кумушки все еще судачили о его непристойном романе с женой маркиза… или виконта? Не важно. Муж уже в могиле, убитый, как злословили некоторые, позором, который навлекла на него супруга.
К счастью, музыка смолкла, кадриль закончилась, и Ами, не ожидая, пока Деверелл отведет ее к бабушке, поспешно удалилась. Но он каким-то образом оказался рядом, и она снова ощутила неумолимую хватку его твердых, как железо, пальцев.
— С моей стороны было бы невежливо не пригласить вас еще на один танец, мисс Кортленд. Насколько я помню, вам нравится вальс, — почти весело протянул он.
Еще один вызов. Еще одна брошенная ей перчатка.
Амелия вынудила себя поднять глаза и посмотреть на него со спокойствием, которого не ощущала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37